– Ну вот и она, – удовлетворенно заметил Филя. – Поглядите, вам знаком этот телефонный номер?
Она безучастно взглянула и отрицательно покачала головой.
– Я так и думал. – Филя достал телефонную трубку и набрал номер головановского сотового. – Сева, вы уже на подъезде?
– На Ново-Рязанском, а что?
– Запиши номер, тут до хрена цифр, – значит, код и абонент. – Глядя на женщину, он стал диктовать цифры. Но на лице ее не отразилось никакой реакции. Значит, и в самом деле не знает. – Давайте теперь проверяйте, чей он. Коля взял след, а я тут, в доме, с хозяйкой беседую. Робота, можно сказать, узнала. Ты меня хорошо понял, Сева?
– А дед не сбежит?
– Там же Самоха, – с укоризной заметил Филя. – От него и ты не сбежишь. Ладно, говори, какие дальнейшие действия.
– Сиди на связи. Сейчас свяжусь с Вячеславом Ивановичем.
– Жду.
Филя отключил телефон и, глядя на хозяйку, печально покачал головой:
– Плохи дела, гражданочка. В очень неприятную ситуацию влип ваш супруг. Очень... В такую нехорошую историю попал, что, боюсь, и возраст ему не поможет, осудят его и приличный срок дадут. Он ведь уже однажды сидел у вас?
– Дак что ж теперь, если однажды по дури попался, потом всю жизнь отвечать?! – почти закричала она. – Отсидел он свое, а боле ни в чем не виновен!
– Эх, кабы так... – сокрушенно покачал головой Филя. – Он у вас оружие для бандитов делает. А те потом людей убивают, понимаете?
– Дак неправда это! Какое оружие?! Он отродясь, кроме кастрюль да сковородок, ничего в руках не держал! Поклеп это! Я знаю, чьих рук дело! Завидуют Витьке!
– А он разве хорошо у вас зарабатывает? – спокойно перебил Филя. – Что-то по вашему дому и хозяйству не видно. Или деньги копите? Ну тогда другое дело.
– Чего копить-то?! – снова будто взорвалась хозяйка. – Ну куда копить? Детям, что ль, по полатям? А где они, дети?.. – Она закрыла лицо головным платком, плечи задрожали.
Филя молчал, пусть поплачет – все равно ведь сейчас ничего не изменишь.
А старик-то оказался шустряком. Расстался он с водителем «Москвича» возле магазина у станции, который уже, ввиду позднего времени, был закрыт, но на его стене снаружи висел новенький телефонный аппарат под полукруглым пластмассовым козырьком.
Самохин остановился, проехав чуть вперед, и стал наблюдать. Аппарат был хоть и новый, еще днем сыщики обратили внимание, но не работал. Поэтому старик, раздраженно махнув рукой, тут же нырнул в туннель под железнодорожными путями.
Николай вынул из бардачка портативный магнитофон, запер машину и махнул через пути поверху, на другую сторону. Увидел старика, который бодро выбрался из туннеля и по асфальтовой дорожке засеменил в сторону почтового отделения. Шел, не оборачиваясь и не оглядываясь, – значит, был уверен, что за ним никто не следит. Это хорошо. Самохин двигался следом по темной стороне, куда не доставал из-за высоких кустов свет редких фонарей.
В здание почты старик не вошел. Возле лестницы стояла телефонная будка, куда он тут же и сунулся, плотно затворив за собой стеклянную дверь. А Самохин свернул вдоль ограды и подошел к будке с ее тыльной фанерной стороны. Услышал бормотанье. Это старик негромко произносил цифры, которые набирал на аппарате. Потом воцарилось молчание. Впрочем, тишина длилась недолго. Послышалось звяканье рычага – старик повесил трубку, затем снова снял и стал опять, бормоча, набирать длинный номер.
Самохину в принципе была понятна подобная конспирация. Набираешь цифры, слушаешь три или четыре долгих гудка и вешаешь трубку. И сразу набираешь номер заново. Вот тогда тебе отвечают. Нехитрый вариант. Так, видно, и тут. На всякий случай включил магнитофон и прижал микрофоном к стенке будки.
– Сережа, Сережа! – громким шепотом заторопился старик. – Ты меня слышишь?.. Да это я, дядя Витя, ага... Слышь-ка, ты костыли-то что, оставил на виду?.. Как нет, когда ко мне нынче крутые прикатили и в нос фотку тычут: твоя, мол, работа?.. «Какие», «какие»? А я знаю, что ли, откуда? Крутые, говорю... Чево?.. Не, не признал, нет! Да чего хотели! Чтоб я такие же им сделал, ага. К завтрему обещали ствол вместе с аванцем доставить... Не ты вывел? Не врешь, парень?.. Да не, чего ж божиться-то. Не нравится мне это дело, Сережа, вот как. Чего делать-то?..
Дальше старик довольно долго слушал и молчал, похоже, получал инструкции, как себя вести, и наконец снова заговорил:
– Не, про «винторез» речи не было. Ага, понял. Супруге скажу, она будет знать, где меня найти. Лады, Сережа, до встречи.
Снова звякнула трубка. Дед еще постоял в будке, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, погремел металлическими монетами в кармане и, резко обернувшись, увидел Самохина.
Николай стоял, небрежно привалившись плечом к будке. Ему показалось, что у старика подкосились ноги и тот стал как-то неловко оседать. Подхватил под локоть, придержал, приблизив лицо, пронзительно посмотрел Бессонову в глаза и негромко произнес:
– Поговорил с заказчиком-то? А то темнил! Не знаю, мол, ничего не ведаю... Дурак ты старый, вот что я тебе доложу. Пойдем со мной.
– Ку...куда? – едва смог выдавить из себя Виктор Ильич.
– Чего – куда? – удивился Самохин, не отпуская дедова локтя. – Домой к тебе. Ты ж собирался бабке сказать, где намерен залечь на дно. Вот и скажешь. А заодно и мы с тобой побеседуем.
– Не знаю ничего, – заторопился старик.
– Сейчас вспомнишь. – Самохин быстро перегнал кассету и включил на воспроизведение.
Послышались шумы, звяки, а затем быстрый дедов говорок: «Сережа, Сережа...» Самохин остановил кассету.
– Ну, признал?.. – И добавил вновь обмякшему старику: – А с бабкой-то твоей мы уже поговорили. И номерок этот, по которому ты звонил, мы из печки твоей выудили. Так что валять ваньку дальше никак не советую. И притворяться, что загибаешься. Пошли к машине... А по дороге ты мне что-нибудь расскажешь. Договорились? И учти, гражданин Бессонов, теперь это в твоих личных интересах.
– А вы... откуда? – Старик, похоже, был в полной прострации.
– Оттуда. Вы правильно угадали, Виктор Ильич. Ну, не будем тянуть время.
Чтоб не привлекать к себе внимания, Самохин перевел Бессонова через пути, поверху, народ с подошедшей электрички низом пошел, через туннель. В машине, посадив деда рядом, на правое сиденье, и заблокировав его дверь, Самохин вынул телефонную трубку и набрал номер Агеева. Филя тут же отозвался.
– Ну как там у тебя? – весело спросил Николай, глядя на деда. – Старушка-то в порядке?
– Все в норме! – ответил Филя, а Самохин чуть отстранил трубку от уха, чтоб Бессонов слышал ответы. – А у тебя?
– А муженек рядом. Еще не совсем понимает, насколько влип. Сейчас приедем, начнем объяснять. Ты, часом, не догадался нашим позвонить?
– Можешь себе представить, что догадался. Они уже едут сюда. Вместе с Вячеславом Ивановичем.
– Ну лады. – Самохин сунул трубку в карман и завел двигатель. Тронул машину, повернулся к Бессонову: – Повезло тебе, гражданин хороший! Сам начальник Московского уголовного розыска генерал Грязнов будет тебя допрашивать. Не каждый такой чести удостаивается, имей в виду. Так что очень советую, пока мы едем, постарайся быстренько все вспомнить. В целях сохранения собственной шкуры. И кстати, насчет того «винтореза» можешь тоже не беспокоиться. У нас он.
Бессонов, насупившись, молчал.
Уже подъезжая к дому, Самохин сказал, не глядя на деда, а как бы самому себе, размышляя вслух:
– А все-таки зря звонил этому Сереже... Он же всех засвеченных немедленно убирает. Сам. Никому не передоверяет. Вот и мужика того, что ему с твоими костылями помог, да потом выбросил не там, нашли мы, – финарем заделал. И тебе, дед, велел залечь на дно до его приезда. Значит, и тебе подписал он... Сережа! – Николай громко хмыкнул. – Фамилию-то его хоть знаешь?
Но Бессонов угрюмо молчал.
– Ну гляди, как хочешь... Мы его по номеру мобильника вычислим. Только тогда и тебе тоже никакого снисхождения от судебных органов.
– А если назову? – вдруг словно очнулся старик.
– На то суд есть. Полагаю, учтут. Возраст, то, другое... Мой совет: конечно, лучше вспомнить...
– Я-то ведь и не поверил, что вы крутые! – вдруг заторопился Бессонов.
– А мы не шибко и старались, – усмехнулся Самохин. – И решение ваше правильное, Виктор Ильич. Вас же, можно сказать, на горячем взяли.
– Да ничего вы не взяли! – резко возразил старик. – Сам дурак оказался...
– Значит, стечение обстоятельств, – не стал раздражать его Николай. – Мы поигрались, а вы прокололись.
– А как вышли-то на меня? Или секрет? – уже миролюбиво поинтересовался Бессонов. – Кто стукнул-то?
– Ну и жизнь у вас, Виктор Ильич, – вздохнул Самохин. – От каждого стука вздрагивать, поди, приходится... Слава ваша подвела вас. Все же великий умелец!
– Хм... слава... – Было заметно, что старик остался доволен ответом.
И это правильно, решил Николай. Пускай гордится. Самодовольство – это такое качество, что нередко мозги расслабляет. А под это дело и разговор доверительней. Расколется старик.
В это же самое время к дому под номером восемнадцать на Верхней Красносельской улице подкатил белый «мерседес» Алексея Петровича Кротова. Поставив машину на сигнализацию, Кротов пошел к подъезду. По табличке, прибитой над дверью, вычислил, что тридцать седьмая квартира находится в соседнем подъезде на первом этаже. Это хорошо, далеко не бегать.
Лампочка на лестничной площадке не горела. Кротов посветил зажигалкой, нашел кнопку звонка на дверной филенке и нажал, не снимая пальца. В квартире долго верещало, пока не послышались шаркающие шаги.
– Кого? – спросил испитой, хриплый голос.
– Одинцовы тут проживают?
– Ну!
– Григорий нужен.
– Нет его, басурмана.
– Вам тут передачка.
– От кого? – В голосе послышался интерес.
– От знакомца Гришиного.
Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Свет изнутри показал, что цепочки на ней не было. И Кротов с силой и решительно отодвинул дверью человека, стоявшего за ней. Вошел в тесную прихожую. Огляделся, кашлянул в кулак и в упор уставился на плюгавенького старичка в тренировочных штанах с пузырями на коленях и в тапочках на босу ногу. Сам же Алексей Петрович был одет как на ответственный прием – с иголочки и с белой бабочкой.
– Кто такой будете? – спросил небрежно и сморщил нос, будто от хозяина плохо пахло.
Тот даже растерялся от лицезрения столь важного господина. Никогда такие, поди, не заглядывали в его обшарпанную двухкомнатную хавиру, иначе и не скажешь.
– Папаша я ихний... – сказал и сглотнул плюгавый. – Гришин, значит. Передачка-то от кого? – меркантильный интерес оказался выше всякой осторожности. А с другой стороны, чего этому алкашу бояться-то?
– Это после. А где сам? – Кротов сознательно повысил Гришу в чине.
– Вообще-то... – замялся хозяин, почесывая пяткой другую ногу. – Да дрыхнет он. Велел всем говорить, что его нету.
– Поглядим, – кивнул Кротов. – Он там? Там? – показал пальцем на одну и другую двери в комнаты.
– Сюда пройдите, – хозяин показал на ближайшую и хотел было войти первым. Но Кротов властно остановил его за плечо и отодвинул в сторону.
– У нас секретный разговор. Если понадобитесь, я позову. – Он включил свет и закрыл за собой дверь.
В комнате были стол, табуретка и раскладушка, застланная голубым клетчатым одеялом. На ней валялся в трусах здоровенный парень лицом вниз. А его ступни в рваных носках свешивались с маленькой для парня койки.
Кротов придвинул к раскладушке табурет и сел. Стукнул парня по спине ладонью:
– Просыпайся, Григорий!
Тот разом сел, как и не спал вовсе, а лишь притворялся. Но физиономия его была мятой и отечной. Спутанные волосы свисали на лоб. Вид сидевшего перед ним Кротова явно ошарашил его.
– Тебе, Гриша, от Галаха привет.
– От кого? – попробовал напрячь мысли парень. – Не знаю такого.
– Чтой-то ты, – неожиданно зашепелявил Кротов, – Митрия Михалыча забыл, а, Гриша? Напомнить? Или для верности такой же шрамик, – Кротов чиркнул себя ногтем над левой бровью, – поставить?.. Сиди, сиди! – добавил злобным голосом. – И пасть захлопни, а уши открой.
– А где вы его видели? – нашелся парень.
– Где надо, там и видел.
– Так он же в Бутырке!
– Ага. Был. А он уж неделю как в Мордовии. Могу адресок черкнуть. Ну да ладно, слушай сюда, Гриша. Была у меня с Галахом на неделе стрелка. Ты ж не новичок в нашем деле, понимаешь – курорт курортом, а деловым балду гонять западло. Короче, назвал он мне тебя, а я на бога брать не буду, скентуемся – много валюты получишь.
– А он маляву передал?
– Ага. Сейчас. Ты думаешь, мы что, в кабаке с ним сидели? От тебя, Малой, вот чего требуется. Нужны стволы. Пока немного, но спецуха. Потом – много. Галах говорил, ты знаешь. Выводи меня на барина и получай отступные. Хорошие. Очень хорошие, Малой, надолго хватит. А для тебя у меня тонкая работенка найдется.
– Надо подумать... – Гриша запустил здоровенную свою пятерню в волосы. И вдруг его рука метнулась к горлу гостя. Ловок оказался парнишка-то!
Кротов легко, будто заранее ждал, уклонился от рывка Григория, перехватил его руку, вскочил – миг! – и парень грохнулся башкой об стол, который тут же улетел в угол комнаты. Короткий удар носком ботинка по почкам заставил упавшего вскрикнуть и скорчиться.
– Добавить, Гриша? – спокойно спросил Кротов, оглянулся на заскрипевшую дверь и увидел перепуганные глаза Гришиного родителя. – Закрой дверь, бля! – заревел Кротов, и дверь тут же захлопнулась. – Вставай, мудило. И не чуди, пасть порву.
Гриша на коленях добрался до своей раскладушки и рухнул на нее. Кротов достал из кармана небольшой, изящный пистолет, передернул затвор и подбросил на ладони:
– Еще раз попробуешь, пристрелю, ясно? И твоих туда же, мне дураки свидетели ни к чему. Вставай да надевай портки. Поедем в Балашиху. Или куда там. Представишь меня. И получишь свои бабки.
– Так если сами знаете, зачем же я вам? – проскрипел Гриша.
– А чего я знаю, то к тебе не имеет отношения. Неужели Галах в тебе ошибся? Ну повеселится, когда расскажу... Только тебе, Малой, будет уже не до смеха. Одевайся, парень.
– А он нас не примет. Надо заранее звонить, забивать стрелку, а так... не-а.
Кротов достал из кармана трубку мобильника и требовательно посмотрел на Гришу:
– Говори номер.
– Я сам. – Тот протянул руку.
– Сам будешь без меня! Диктуй.
И тот подчинился, назвал семь цифр. Кротов набрал, услышал долгие гудки, наконец «алле» и передал трубку парню.
– Малой это, – заторопился Гриша. – Заказ есть. Срочный... Заказчик крутой, от Галаха. Да знает он. – Парень зажал ладонью микрофон и спросил: – Тебя как?
– Крот.
– Крот у него погоняло. Слыхал, да? Ну вот, а я чего говорю... Буду в десять, лады.
Кротов забрал у него трубку и спросил:
– Ну что он, будут стволы?
– Пиши – какие, а я ему утром отвезу. Слыхал ведь.
– Утром поедем вместе. Другой вопрос: что сейчас с тобой делать? Одного оставлять нельзя, глупостей наделаешь. С собой тащить, так на хрен ты мне нужен?
– А если не доверяешь, чего тогда хочешь? – с вызовом возразил парень.
– А ты разве заслужил доверие? Мало чего Галах скажет! Он теперь на зоне, пока туда, пока обратно, да и времени для душевного разговора уже нет. Значит, одевайся, поедешь со мной. А завтра отвезу тебя сам. Как его зовут?
– Майор.
– Ах вон что! Понял, из бывших, значит?
– А он еще служит, говорили.
– Кто говорил-то?
– Да Галах же и говорил.
– Ну ладно, остальные детали меня пока не интересуют.
– А куда ты меня повезешь?
– В санаторий, – хмыкнул Кротов. – Одевайся...
Он привез Одинцова к себе на дачу на Николину Гору и запер в бане, дав ему тюфяк, одеяло с подушкой и бутылку водки с батонами хлеба и колбасы. А прежде чем запереть дверь бани, рубленной из бревен в обхват, показал своего сторожевого пса-кавказца, которого на ночь спустил с цепи.