Ведя огонь, он перепрыгнул через кучу битых кирпичей, потом через бетонный блок, взлетел на стол и отметился парой выстрелов. Потом подполковник совершил несколько переворотов при движении вперед. Он стрелял с обеих рук и при входе в кувырок, и при выходе из него. Затем начальник штаба выполнил тройной перекат, не прекращая пальбы. Он опорожнил обоймы, стоя на коленях метрах в пятнадцати от мишеней.
Начальник тира встал и прильнул глазом к окуляру смотровой трубы, закрепленной на треножном штативе. Он рассматривал мишени и что-то хрипло мычал, кажется, одобряя стрельбу. Подполковник Луковников тем временем сам сменил мишени на новые, точно такие же, как те, по которым только что стрелял. После этого он быстрым шагом направился к столику начальника тира.
– Вроде бы неплохо, – оценил подполковник свои результаты. – Бывает, конечно, лучше, иногда даже намного, но не всегда. Над стабильностью мне еще нужно попотеть.
Отставной майор вытащил из кармана секундомер, показал его начальнику штаба и сообщил:
– В третий раз на три секунды хуже, чем в первый. Быстро устаешь.
Луковников пожал плечами и заметил:
– Возраст. Дедом на прошлой неделе стал. Старею!..
– Поздравляю, товарищ подполковник, – сказал старший прапорщик.
– Ты у нас, Архиереев, сейчас представляешь отдел боевой подготовки бригады. Покажи себя, а то я про твои успехи только слышал. Как, сможешь повторить, что я сейчас делал?
Алексей Александрович пожал плечами и протянул руки к оружию. Луковников вставил в пистолеты новые двухрядные обоймы.
Старший прапорщик вышел на рубеж, громко выдохнул и, не дожидаясь, когда его спросят, сам сказал:
– Я готов!
– Гони, – дал команду отставной майор Строев и, прямо как профессиональный стартер, дал отмашку рукой и нажал на секундомере кнопку отсчета времени.
Архиереев с первых метров дистанции сделал из каждого пистолета по три выстрела, затем, не переставая вести огонь, преодолел все препятствия. Он выполнил те же упражнения, что и начальник штаба, да и завершил стрельбу точно так же, с колена. Но у него к тому моменту осталось уже только по одному патрону в каждой обойме.
Начальник тира зашелся сухим кашлем, показывающим наличие хронического бронхита, и склонился к смотровой трубе.
Он переводил ее с одной мишени на другую, потом еще дважды осмотрел все и сказал только одно слово:
– Однако!..
– Что? – переспросил комбат.
Инструктор по рукопашному бою вообще-то числился не в штате батальона, хотя был закреплен именно за ним, а относился к отделу боевой подготовки бригады. Тем не менее Судоплатову хотелось, чтобы Алексей Александрович показал себя настоящим бойцом, подготовленным не только в рукопашке. Да и интерес у него был к умению старшего прапорщика владеть оружием, поскольку подполковнику однозначно приказали включить Архиереева в командировочный отряд.
– Промахов нет, – сказал Строев. – Мало того, все пули легли в голову. Область глаз и лба – смертельные попадания. Так у нас никто из пистолета не стреляет. Даже ты, Юрий Владимирович, в последние немолодые годы.
– А время?.. – спросил Луковников с легкой ноткой досады в голосе. – Ну да, он же помоложе будет, поздоровее. Бегает, наверное, куда быстрее.
– Старший прапорщик на шесть секунд обошел твой первый результат. Значит, он сработал на семь секунд лучше второго и на девять – третьего, – констатировал Строев. – Я в молодости не хуже стрелял. Сейчас даже тягаться не буду. А бегать быстро я никогда не мог, тяжеловат…
– Отнимают лавры!.. – Луковников шутливо вздохнул, поворачиваясь к старшему прапорщику, подбежавшему к нему. – Надеюсь, такое умение сгодится в боевой обстановке. Я уже написал приказ о твоем откомандировании в отряд. Павел Анатольевич, ты инструктаж, как я понимаю, получил?
– По связи. Предварительный.
– Пойдем в кабинет. Бумаги проверишь, потом за список личного состава принимайся. К вечеру он должен быть у меня на столе. Можешь прямо по страничке в канцелярию отправлять. Иначе полетите без продовольственных аттестатов. Я и так своих канцелярских крыс обязал сидеть до тех пор, пока на каждого все бумажки не заполнят. Они у меня срочную работу не уважают. А я вот, наоборот, люблю, когда вот так, как снег на голову…– Это все же лучше, чем сосулька по макушке, – думая о чем-то своем, проворчал отставной майор Строев. – Штабную крышу почистить не мешало бы, а то все жду, кому сосулька на голову свалится. Сейчас модно стало этого не делать. Раньше солдаты работали, а теперь некому. Попробуй, загони на крышу дворника!..
Подполковник Судоплатов с бумагами возился недолго. Он просто запросил списки личного состава у командиров тех взводов, которые намеревался взять с собой, просматривал их и сокращал количество молодых солдат там, где их было много. Потом взводный с готовым списком бежал в канцелярию. За несколько часов Павел Николаевич сформировал отряд, состоящий из семи взводов.
Хотя «взвод» в спецназе ГРУ – понятие растяжимое. Там ограничен общевойсковыми нормами только верхний предел в тридцать солдат. Нижний же может быть любым, и в пятнадцать бойцов, и в двадцать пять, и в десять. Хотя по общевойсковым нормам десять солдат – это только лишь отделение. Спецназ ГРУ формируется по иным принципам, исходя из целесообразности, качества, взаимозаменяемости. Тем не менее общевойсковые нормы все же существуют. При формировании какого-либо особого отряда его командир обычно старается придерживаться их.
Сразу после завершения этого дела подполковник вызвал по телефону старшего прапорщика Сколотова, старшину одной из своих рот, и поставил задачу ему. Забот у него было столько, что ему пришлось бегать до самого отъезда, запасаясь всем необходимым.
Офицерский состав определился проще. Командир есть, начальником штаба отряда подполковник Судоплатов решил взять майора Вознесенова. Не потому, что тот обладал какими-то особыми качествами. Просто он еще не участвовал в боевых операциях, хотя был заместителем начальника штаба бригады и, конечно, занимался разработкой таких мероприятий для других. Кроме того, майор Вознесенов имел прекрасную боевую и физическую подготовку, что тоже немаловажно. Впрочем, в бригаде все офицеры были такими. Здесь просто ткни пальцем – и не ошибешься. Отряд по численности не превышал общевойсковую роту, имел командира, поэтому особого офицера на должность ротного можно было с собой не брать.
Отправив в канцелярию последний список, Павел Анатольевич глянул на часы, хотя время приблизительно, с точностью до пяти-восьми минут, знал и так. Тот прибор, который был у него в голове, тикал вполне исправно. Он понял, что еще успеет посмотреть вторую часть занятий старшего прапорщика Архиереева с молодыми солдатами. К этому человеку подполковник хотел присмотреться повнимательнее.Не каждый инструктор по рукопашному бою общается со старшим офицером оперативного отдела диверсионного управления ГРУ так же запросто, как со старым знакомым. Не каждый офицер, тренирующийся ежедневно, может показать результаты, которые выдал сегодня Алексей Александрович при стрельбе в тире. Что-то за всем этим стояло. Поэтому командир батальона хотел лучше знать своего инструктора. Желание вполне естественное. Оно ни у кого не вызвало бы удивления. А если бы и вызвало, то подполковнику Судоплатову никакого дела до этого не было.
Глава 6
Звонок на мобильник раздался сразу, как только подполковник вышел из штабного здания, чтобы отправиться в спортзал, который располагался в длинном отдельном одноэтажном здании, стоявшем по другу сторону плаца. Павел Анатольевич посмотрел на определитель. Номер был незнакомым. На такие звонки Судоплатов не отвечал только в боевой обстановке, а в бригадном городке у него не было никаких причин, чтобы от кого-то прятаться.
– Подполковник Судоплатов, слушаю вас.
– Павел Анатольевич? – переспросил незнакомый голос.
– Да, это я.
– Мне ваш номер дал офицер ГРУ, прилетевший сегодня из Москвы. К сожалению, я не расслышал его фамилию. Когда он представлялся, сильно шумел двигатель самолета. Но это и не важно, наверное.
– А что важно? – привычно хмуро спросил Судоплатов. – У меня, кстати, самолет над головой не шумит, и слышу я хорошо. Представьтесь, пожалуйста.
– Меня зовут Виктор Львович. Подполковник Крикаль, старший оперуполномоченный республиканского управления ФСБ по Дагестану…
– Понятно, – констатировал Судоплатов. – Я в курсе, что мы должны с вами сотрудничать. Я только что завершил формирование отряда, с которым завтра в десять семнадцать вылетаю к вам.
– Десять семнадцать утра?
– Да. Я же сказал – в десять семнадцать, а не в двадцать два семнадцать. Нас кто-нибудь встретит?
– Я сам и встречу. Приземляетесь, думаю, в Уйташе? [6] Или полетите в Каспийск на военный аэродром?
– Не могу знать. У меня ваш номер зафиксирован. Завтра утром спрошу у летчиков и перезвоню вам.
– Можете не беспокоиться. Я по своим каналам узнаю. Приеду с автобусом и с грузовиками для личного состава.
– А автобус для кого? – не понял Судоплатов.
– Для офицеров.
– Они у меня всегда вместе с солдатами едут. Автобус не понадобится. Я со своим начальником штаба обойдусь «уазиком». Найдется у вас?
– Конечно, найдется. С расположением отряда вопрос тоже уже решен. Сейчас там что-то с отоплением делают. К утру помещение будет готово. Это бывшая школа, которая закрыта из-за аварийного состояния одного крыла. Но второе в полном порядке. Места там много, кровати завезены. Подключат отопление, и здание быстро прогреется. Хотя это временное ваше пристанище. Чуть позже, когда возникнет необходимость, мы найдем вам место подальше от Махачкалы, где-то на границе с Чечней. Но звоню вам вот по какому поводу. Вы в курсе задания, которое будете выполнять?
– Только в общих чертах. Конкретно мне должны будут объяснить китайские офицеры. Они, как я догадываюсь, прилетели вместе с тем сотрудником ГРУ, который дал вам мой номер.
– Так и есть. По телефону я не буду вам все объяснять, могу только сообщить, что работать вы будете против…
– Амира Азамата Тимирбекова.
– Это вы уже знаете?
– Это я знаю.
– Так вот, о Тимирбекове есть совсем свежие новости, еще без душка сплетен, которыми они обычно обрастают.
– Я слушаю.
– В одном из сел на границе с Чечней, в районе сферы наших с вами интересов, спецназом внутренних войск проводилась операция под прикрытием проверки паспортного режима. Был сигнал из села, там видели посторонних вооруженных людей. Даже указали дом, в котором они остановились. «Краповые» выехали на операцию по захвату, прикрывая ее, как обычно делается, проверкой паспортного режима. В селе они и в самом деле обнаружили и захватили спящими трех афганцев с оружием и с целым мешком долларов. Кому они предназначались, неизвестно, но в том районе главная сила – это банда Азамата Тимирбекова. Поэтому предполагается, что деньги везли им за какие-то прошлые или будущие услуги. А трое афганцев, скорее всего, наемники, заодно выполняющие обязанности курьеров. Подкрепляло такое подозрение и то обстоятельство, что афганцы остановились в доме, принадлежащем отцу одного из ближайших помощников Тимирбекова, командира джамаата, или, как они говорят, эмира джамаата Назирхана Мухаммадтахирова. Кстати, в банде и Вагиф, младший брат Назирхана. Так вот, афганцы остановились на ночевку в доме отца бандитов Мухаммадтахировых, где их благополучно и разбудили «краповые». Задержанные вместе с деньгами были отправлены на бронетранспортере в Махачкалу. Сопровождали их три солдата и капитан Вьюгов Александр Игоревич, инструктор по рукопашному бою отдельного отряда спецназа внутренних войск. Он в той операции заменял заболевшего командира взвода. Неподалеку от села бронетранспортер был уничтожен выстрелами из гранатомета. Он сгорел вместе с теми, кто в нем ехал, да и с деньгами тоже. Единственный человек, тело которого не обнаружено, это капитан Вьюгов. Есть подозрения, что он остался жив, сумел покинуть горящий бронетранспортер и попал в лапы бандитов. У нас имеются непроверенные данные о том, что у Тимирбекова появился какой-то пленник в краповом берете. Ни звания, ни имени его нам не передали. Проверить эту информацию пока нельзя. Помимо этого есть еще одно подтверждение, полностью косвенное, однако вероятное. Извините, я пока распространяться не буду, поскольку мы всеми доступными средствами проверяем информацию. Когда вы прилетите, будет результат, я сообщу.
– Добро, – согласился подполковник Судоплатов. – Мне, вообще-то, эта информация пока и ни к чему, поскольку я нахожусь еще достаточно далеко от места событий и отсюда повлиять ни на что не могу. Значит, до завтра. Не забудьте нас встретить. Будем вместе влиять. С короткой дистанции это сделать проще.
– Обязательно. Конечно, будем. Ко мне вопросы есть?
Судоплатов пару секунд помолчал, потом сказал жестко:
– Есть. Когда нам Сталина вернут?
– Это вы про возвращение Волгограду имени Сталинград?
– Нет. Это я про возвращение порядка в страну. – Он отключил телефон.
Разговор Судоплатов вел на ходу, поэтому не задержался, успел войти в спортзал как раз к тому моменту, когда старший прапорщик Архиереев завернул строй, прежде стоящий прямо, полукругом вокруг себя. Комбат занял привычное для него и удобное для наблюдения место там, где строй не смыкался, за спиной инструктора.
– Ну что, обдумали то, что я вас просил? – поинтересовался Алексей Александрович у солдат.
Как и утром, самым разговорчивым оказался рядовой Воскобойников.
– Обдумали, товарищ старший прапорщик. Так старательно думали, что головы трещать начали. Только все на практике лучше познается. А то в голове одно держишь, а в действиях другое получается.
– Это правильно. Но не расстраивайтесь. Тошнить еще от практики будет. А сейчас я хочу вас спросить, чему бы вы в первую очередь хотели научиться? Или так вопрос поставим: как, по вашему мнению, чему вас надо в первую очередь учить?
– Бить промеж глаз, – сказал Воскобойников безоговорочным тоном. – От всей души и наглушняк!
– Хорошее дело. Только как ты, рядовой, сам это видишь? Как вы будете учиться?
– Разобьемся на пары и…
– И друг друга изувечите. Так?
Воскобойников не ответил.
– Чтобы избежать увечий, вам придется сначала многому другому научиться. Падать, переворачиваться, вставать, и все это делать правильно. Так, чтобы не стать калеками. Никто на инвалидность не хочет?
Солдаты загудели, как пчелиный рой, но ответ в этом гуле слышался однозначный.
Старший прапорщик Архиереев повернулся к солдатам спиной, лицом к комбату.
– Воскобойников! Толкай меня в спину. Сильно толкай, чтобы я вперед полетел. Без жалости. Лучше, конечно, голыми руками.
Воскобойников вышел из строя, как утром, и двумя руками с силой толкнул старшего прапорщика Архиереева в широкую спину. Алексей Александрович сделал шаг вперед, подвернул под себя руку, перевернулся через плечо. Он по всем правилам, не хребтом, а плечами прокатился по жесткому деревянному полу, продолжая использовать инерцию, приданную ему толчком, подогнул под себя ноги, прокрутился на месте юлой и встал в боевую стойку уже лицом к Воскобойникову.
– Вот так вы должны падать. Это один из множества вариантов. Я не буду учить вас каждому из них, потому что метод падения и обязательного поворота или переворота с принятием боевой стойки всегда должен зависеть от окружающей обстановки. Я буду учить вас главному – принципу безболезненного падения. Причем падать вы будете не как, скажем, спортсмены-акробаты или гимнасты, которые работают на мягких матах и поэтому не боятся повредить позвоночник. Обратили внимание, как я по полу перекатывался? Пусть будет дерево или бетон, каменный монолит, скала, земля или асфальт. При совершении кувырка вы должны использовать для перекатывания только свои мягкие мышцы, избегать соприкосновения с жесткой поверхностью костями, тем более позвоночником, который повредить легко, а вылечить полностью практически невозможно. Любая травма позвоночника со временем даст о себе знать, возможно, в самый неподходящий миг. Поэтому попрошу вас его беречь. Еще важный момент, на котором многие обжигались и становились уродами на всю оставшуюся жизнь. Если кто-то считает, что у него чрезвычайно крепкая шея, то он пострадает первым. Ни при одном перевороте или кувырке не переворачивайтесь, используя для опоры голову. Шея может не выдержать. Даже самая крепкая. Кувырок может идти только через плечо. Потом уже, переходя поперек спины на второе плечо, вы выравниваете траекторию своего движения. Запомните! Это очень важно! Повторяю медленно то, что я сейчас делал быстро. Смотреть внимательно! Воскобойников, толкай!