Вместо ответа грузин махнул рукой вдоль дороги, показывая направление. Затем сказал:
– Садись ко мне в машину. Только перед этим убери БТР. Его не должны видеть. Пусть отъедет сюда, – он показал рукой на едва заметную, заросшую кустарником и мелкими деревцами дорогу.
– Понял, – Васо передал указание Расюку. Тот кивнул.
Васо с трудом слез с брони и направился к машине.
– Нет другой формы? – усаживаясь за руль, спросил водитель.
– Откуда? – Васо даже удивился такому вопросу.
– Там, под сиденьем сумка, – водитель показал пальцем назад. – Тебе надо переодеться.
Васо с шумом вздохнул и перебрался в салон. Отыскал пластиковый пакет, в котором лежали штаны и куртка американского производства. Тем временем водитель тронул машину. Пока ехали, Васо успел сменить российский камуфляж на грузинскую «американку». Знаков различия на ней не было. Между тем микроавтобус свернул с проселка на небольшую поляну. В окно были видны следы от гусениц. Наконец Васо разглядел среди кустарников и сами зенитные установки. Микроавтобус встал.
– Приехали, – сказал водитель.
Васо открыл дверь и выбрался наружу. В нос ударило зловоние горелой плоти, резины, солярки, пластмассы и дерева. Глаза вмиг заслезились. Васо огляделся. Картина была удручающая. Одна установка «Бук», вернее, то, что от нее осталось, стояла рядом с окопом и дымила. Он поежился. Взрыв был такой силы, что верхнюю часть тягача буквально разорвало, а «внутренности», включая двигатель, странным образом валялись в стороне. В радиусе нескольких десятков метров не было даже травы. Почерневшая земля и камни. Дальше все выгорело. Вырванные с корнем деревья были разбросаны и лежали по краям образовавшейся круглой площадки. Вторая установка пострадала немного меньше. Два катка неестественно развернуты, гусеница разорвана взрывом и скатилась вперед, полка изогнулась и торчала кусками искореженного металла. Она словно стала ниже. Вокруг суетилось с десяток военных. Гремел двигателем допотопный тягач с установленной сверху бочкой. Двое чумазых пожарных сматывали тянущийся от нее рукав. Чуть дальше машина управления, за которой в окопе еще одна пусковая установка. Она была сильно повреждена взрывом, но не горела. Слева от дороги стоял грузовик с откинутым задним бортом. В нем, на брезенте, лежали трупы. Бросались в глаза рифленые подошвы армейских ботинок. Васо не стал считать, просто отвернулся. Двое солдат тащили еще одного убитого.
– Видишь, как надо работать? – раздался над самым ухом голос Дэви.
Васо вздрогнул. Неприятно заныло под ложечкой. Американец подошел бесшумно. На лице – выражение вышедшего на прогулку человека.
– Они не только превратили в металлолом очень хорошую технику, но и уничтожили специалистов, на подготовку которых ушли годы, – продолжил анализ действий русских спецназовцев американец. Было заметно, это доставляет ему удовольствие. Он говорил о них с уважением.
– Это повлечет за собой серьезные последствия. Теперь специалисты из Украины не так охотно будут рваться на войну.
Васо почувствовал злость.
– Зачем я здесь нужен? – в ожидании ответа грузин уставился в глаза американцу.
– На боевом дежурстве здесь находились два расчета из Украины, – вкрадчивым голосом заговорил Дэви. – И кроме того, пять инструкторов. Все убиты. Конечно, спецназ понял, с кем имеет дело. Но мы заранее предусмотрели подобное развитие событий, и никто не имел при себе документов. Тем не менее теперь у русских есть козырь. С одной стороны, действия спецназа на таком удалении от зоны боевых действий можно расценивать как угодно. Ведь здесь нет ни осетин, ни миротворцев. Почему они оказались в этом районе, и как давно находятся тут? Если у них появится фотоматериал, его также можно легко опровергнуть. Почему он снят именно в Грузии, а не под Владикавказом? Разве трудно поставить несколько старых установок и положить рядом солдат, облитых кровью убитых животных?
Васо еще раз огляделся:
– Здесь сейчас все уберут?
– Нет, – покачал головой Дэви. – Только трупы. Но вместо них появятся другие. Ими будут грузины.
– Их привезут из района боевых действий?
– Нет, – покачал головой Дэви. – Как раз эту проблему решишь ты.
– Опять? – Васо вдруг почувствовал, как в горле пересохло, а ноги предательски ослабли.
– Не волнуйся ты так, – Дэви улыбнулся. – Ничего страшного в этом нет. В лесу, параллельно дорогам, перемещаются толпы дезертиров. Они уже в форме. Некоторые с оружием. Все, что от вас требуется, это устроить несколько засад, и наловить таких паникеров. Только учти: трупы должны быть обезображены. И никаких документов. Выколите глаза, вспорите животы и напихайте туда камней. Обязательно отрезайте уши, пальцы, снимайте кожу. Пусть все думают, что русский спецназ, прежде чем людей убить, долго издевался над ними. Тебе все понятно?
Васо кивнул, окончательно ощутив себя человеком, который перешел все мыслимые и немыслимые границы человеческой морали.
– Я позабочусь, чтобы через десять минут здесь никого не было, – Дэви покосился в сторону позиций. – Выставь охранение, а сам действуй.
– Сколько у меня времени?
– Его сейчас в этой стране нет, – ответил Дэви и махнул рукой водителю микроавтобуса. – Он отвезет тебя обратно.
Расюк задачу понял быстро и с ходу предложил выдвинуться к реке. По его мнению, для дезертиров Кура – хороший ориентир. С другой стороны, меньше риска нарваться на патрули военной полиции и комендатуры. Но Васо решил использовать уже известные дороги и принял решение выехать на проселок, с которого они были вынуждены свернуть как раз из-за толп оставивших свои части солдат. Вскоре, спрятав БТР в зарослях кустарника, они вышли к дороге. Только тут Васо понял, что допустил ошибку. Расстояние до шоссе оказалось небольшим, и звуки стрельбы были бы прекрасно слышны. Но идти на попятную – значит уступить Расюку и потерять время, и он решил рискнуть. Укрывшись в придорожном кустарнике, они принялись ждать. Вскоре, подпрыгивая на ямах, пронеслись три «Хаммера». Бравые парни в огромных очках с холодными лицами им явно не подходили. Да и броня не по зубам. За ними появилось два десятка пехотинцев. Треть были в бинтах. Одного волокли на носилках. Васо не решился атаковать. Не потому, что не поднялась рука. Просто он пришел к выводу, что эти люди, уже повоевавшие, просто так не дадутся. Вслед за колонной появилось около взвода солдат. Следом видно никого не было.
– Давай, Расюк! Постарайтесь, как договаривались.
Расюк поднес к губам небольшую радиостанцию для связи со старшими в тройках:
– Все, готовность «номер один»! Действуем по моей команде!
Наконец группа поравнялась с засадой. Злые, землянистого цвета, уставшие лица, порванная на локтях и коленях грязная одежда, наспех наложенные повязки.
– Вперед! – скомандовал Расюк.
Сердце у Васо замерло, а в горле пересохло.
– Всем мордой в землю, козлы! – не своим голосом заорал Расюк и передернул затвор.
Солдаты растерялись. Толпа выскочивших из зарослей «русских» произвела эффект, но не такой, какого ожидал Васо. На лице самого высокого растерянность сменилась улыбкой:
– Мы не воевали против вас, – он медленно поднял руки.
– Разберемся, – воспрял духом Расюк. – Оружие не землю!
– Неужели вы подчинитесь? – негромко спросил коренастый грузин, по знакам различия капрал. – Эта наша земля. Мы защищаем ее, а не продажных политиков…
Васо находился слишком далеко, чтобы стрелять самому. Да и его подопечные стояли на линии огня. С другой стороны, он не успевал сказать, от кого исходит опасность. Крикнуть, чтобы открыли огонь на поражение, значит наверняка сорвать операцию. Не исключено, что с шоссе бросится на звук стрельбы какое-нибудь подразделение. В таком случае придется уносить ноги. Решение созрело мгновенно. Вообще, Васо поражался, с какой скоростью он постигает науку воевать. Как быстро совершенствуется и привыкает к обстановке.
– Не делайте глупость, капрал! – на грузинском, громко, заговорил он. – Мы не причиним вам зла. Я сам грузин. Даю слово! И никто не собирается захватывать ваши земли.
Воспользовавшись замешательством, наемники набросились на эту горстку измученных солдат. Замелькали приклады автоматов. Вскрикивая, его соотечественники падали, закрывая головы руками, вздрагивали под ударами армейских ботинок. В сторону полетело оружие. В основном укороченные «М-16».
– Атас! – крикнул выставленный со стороны Гори наблюдатель.
Васо посмотрел в том направлении и увидел грузовик с военными.
– Уходим! – не своим голосом закричал он.
Сердце заколотилось с такой силой, что закружилась голова. Сначала он рванул прочь, в направлении укрытого недалеко БТР. Потом встал. Кровь пульсировала в голове, мешая сосредоточиться. Васо оглянулся. Двое наемников бежали следом. Остальные метались по дороге. Расюк с близнецами-прибалтами ударами прикладов пытался загнать раненых в лес. Один, скорчившись, лежал на земле и не подавал признаков жизни.
Васо устремился обратно:
– Пака! – не своим голосом заорал он на пулеметчика. – Занимай позицию!
До грузовика оставалось меньше километра. Ехавшие на нем люди заметили неладное, и машина сбавила скорость.
Тем временем долговязый наемник по фамилии Пахомов упал посередине дороги, расставил сошки на своем «ПК» и направил ствол в сторону машины.
– Огонь! – заорал не своим голосом Васо. Ему вдруг показалось, что пулеметчик лежит очень долго.
Пака надавил на спуск. Машина резко повернула и встала. Военные стали спешно выпрыгивать из кузова. Некоторые залегли рядом и открыли ответный огонь.
– Бегом!
– Живее!
Подгоняя ударами прикладов, часть наемников погнала пленников в направлении БТРа. Остальные остались прикрывать отход. Васо поразила такая организация. За эти несколько дней он напрочь забыл, что лично обучал этих людей. Воодушевленный намечающимся успехом, он стал поторапливать Расюка. Вопреки ожиданиям на звуки стрельбы никто со стороны шоссе не вышел. Как понял Васо, армия настолько деморализована, что ей все равно, что происходит вокруг. Все заняты одной целью – убраться подальше от наступающих русских частей.
«Интересно, а кто же обороняет Гори? – неожиданно подумал он, вспомнив, как загружено шоссе. – Не получится ли так, что они окажутся на оккупированной врагом территории? Но в таком случае американец убежал бы в первую очередь».
Пленников довели до БТРа, связали им за спиной руки и стали заталкивать внутрь.
– Как я понял, ты грузин, – заговорил капрал. – Скажи, кто эти люди и куда нас везут?
– Это русский спецназ, – соврал Васо. – Я переводчик.
– Ты предатель? – спросил другой, щуплый с распухшей переносицей и заплывшим глазом солдат.
– Какой я предатель? – Васо сделал вид, будто удивлен. – Я пришел в армию во времена Советского Союза. Так и остался в России. Теперь вот переводчик, разве мало у вас служит русских?
– Зачем нас похитили? – спросил капрал.
– В грузинском плену большое количество русских солдат, – пояснил Васо. – Вас обменяют на них. Только и всего.
Он мог не говорить с этими людьми. Для него они уже умерли. Но неизвестность могла толкнуть их на непредсказуемые действия, а неожиданности им не нужны.
Вскоре боковая дверь захлопнулась, наемники облепили корпус БТРа, и они тронулись.
На батарее уже не было людей. Даже охрану американец не оставил. Оно и понятно. Зачем? Что здесь брать?
Когда бронетранспортер остановился, Расюк огляделся и присвистнул:
– Нехило!
Наемники зароптали. Стали озираться по сторонам. Оно и понятно, теперь эти люди, как говорится, «вживую» увидели, что линии фронта не существует, и они могут нарваться на спецназ русских.
– Выводим по одному, – негромко стал инструктировать Васо. – Оттаскиваем к машинам и там убиваем.
– Фартук бы, – неожиданно проговорил Расюк.
– Зачем? – отчего-то ужаснувшись, спросил Васо.
– Сами говорите, надо изуродовать этих козлов, – он показал на себя. – Потом что, в крови ездить? Да и вонять одежда будет.
К горлу Васо подступил ком. Он вдруг перестал различать цвета. Все сделалось уныло-серым. Снова убивать! Причем, как! Он поймал себя на том, с каким равнодушием они говорят об этом. Да, он замечал, как в процессе жизни изменяется отношение к этому страшному таинству перехода из одного мира в другой. Он не верил в бога, даже не задумывался о его существовании и поэтому считал, что за этой чертой ничего нет. А если так, то и бояться нечего. Однако животный ужас, который он испытывал при малейшей угрозе собственной жизни, заставлял по ночам задумываться над смыслом своего существования. Неожиданно он на секунду попытался представить себя на месте этого капрала. Он прожил достаточно большую жизнь, строил планы, пытался уцелеть на этой войне и вот его подводят к последней черте, за которой его огромный мир со своими страданиями, любовью, душевной болью и радостью должен вмиг исчезнуть во имя непонятной и далекой для него политики. Чтобы кто-то в Тбилиси и Вашингтоне смог оперировать фактами, которые доказывают зверства якобы русского спецназа. Васо поежился. Он представил равнодушные лица обывателей, с затаенным страхом рассматривающих снимки зверств. Через десять минут они забудут эти кадры как страшный сон, пойдут по домам к своим семьям, а эти люди с фотографий будут кормить червей и уже никогда не увидят солнца.
– Так как?
Васо очнулся и посмотрел на Расюка. Тот выжидающе смотрел на него. Он понял: помощник задал вопрос, а он, погруженный в свои мысли, прослушал.
– Я говорю, может, раздеться? – уже с нотками раздражения в голосе переспросил Расюк.
– Как хочешь, – упавшим голосом произнес Васо и побрел к сгоревшей машине.
Тем временем Расюк быстро поставил задачу своим подчиненным. Трое зашли за пусковую установку и разделись до трусов. Потом забрались на машину и, немного порыскав по ящикам, достали оттуда монтировки, молоток, кусок тонкого троса. Трое разошлись в разных направлениях для охраны. Двое спустились внутрь БТРа, остальные встали с двух сторон от десантного выхода.
– Готовы? – Расюк заглянул за установку.
Три палача дружно кивнули головами.
Сема, здоровенный, синий от наколок парень, Кегля, рослый, с маленькой головой и глубоко посаженными глазами украинец и единственный русский, приехавший из Азербайджана, Руст – худосочный, с жиденькими волосенками очкарик, имели ярко выраженные наклонности маньяков. Сейчас, с нездоровым блеском в глазах, нервно хихикая, они переминались за корпусом обгоревшей машины. Из одежды на не видевших солнца бледных телах были лишь не первой свежести трусы и ботинки. Как понял Васо, чтобы не отбить на ногах пальцев. Палачи всем своим видом показывали безразличие к предстоящим убийствам.
Васо непроизвольно отошел еще дальше в лес. Но сил совсем уйти или отвернуться не было. Его тянуло смотреть на то, чего никогда не увидишь в самом страшном боевике. На настоящую страшную смерть. Хотя он за время своей работы понял: не страшной не бывает.
– Открывай! – крикнул Расюк.
Массивные двери отворились. На свет божий появился первый кандидат на умерщвление. Это был еще совсем юный грузин. Черные, слегка вьющиеся волосы, были мокрыми от пота. Он был бледен, но не сопротивлялся. Лишь движения были неуверенными. Двое наемников подхватили его под руки и повели к остову сгоревшей установки. Когда зашли за нее, он неожиданно встал. Глаза округлились, нижняя челюсть отвисла. Он издал протяжный стон. Васо понимал, что творится у бедняги в душе. Наверняка он понял, для чего у этих, раздетых до трусов парней, массивные железки. Взгляд у всей троицы был такой, что даже Васо стало не по себе.
Тем временем, проявив незаурядную прыть, грузин присел, пнул стоящего слева наемника по щиколотке и рванул в сторону. Но из-за связанных за спиной рук потерял равновесие и упал. Конвоиры навалились на него сверху.
– Подождите! – завопил Сема и бросился к куче возившихся на земле людей. Он словно испугался, что грузина убьют без него. Оказавшись рядом, он забежал со стороны головы несчастного и дважды двинул ему монтировкой по темени. Однако последний удар не рассчитал. Железяка скользнула по затылку и попала по скуле конвоира.