– Если суммировать все маленькие женские хитрости, – ответил мудрый Корнеев, – можно выиграть не одно большое сражение. Так что сидим дальше.
Они сидели и смотрели, как Лайма курсирует по тротуару, и не осмеливались комментировать увиденное, хотя впечатлений была масса.
– Приятно иметь такого командира, – наконец не выдержал Медведь.
– Гм, – отозвался Корнеев и тут же оживился: – Смотри, смотри, какой-то тип подходит.
Мимо них и в самом деле проскочил незнакомый человек с большой спортивной сумкой в руке. Лайма его сразу узнала. Тот самый, что пару минут назад лопал сосиски возле ларька. Только пиджак он застегнул, скрыв футболку с глупой надписью.
Человек оглядел Лайму с огромным неудовольствием, издали отсалютовал униформе и, остановившись возле эффектной клумбы с маргаритками, поставил сумку на асфальт. Наклонился, расстегнул «молнию» и принялся деловито вытаскивать оттуда вещи. Сначала появилась раскладная трость, затем темные очки, которые пришелец водрузил себе на нос, а потом и шляпа – ее он поставил на тротуар перед собой. Возле шляпы была установлена картонка с надписью «Я слепой. Я не ел три дня». Сумку – довольно приличную с виду – он ловко скатал и засунул в обшарпанный пластиковый пакет, а пакет прислонил к ближайшей урне. Когда все было готово, он сильно сгорбился и как будто усох. Поза выражала покорность судьбе, а темные глазницы очков невидяще смотрели в пространство.
Лайма, конечно, знала про «нищенскую» мафию, но столь откровенного цинизма воочию ей наблюдать не приходилось. Она громко фыркнула и немного сдвинулась влево, чтобы отмежеваться от этого типа. Доверчивые иностранцы охотно бросали в шляпу монетки, и Лайму это не особенно трогало. Но когда возле «нищего» остановилась пожилая женщина с висящей у нее на руке внучкой и стала рыться в старенькой сумочке, она не стерпела-таки.
– Не давайте этому человеку денег, – посоветовала она с большим чувством. – Он обманщик! Он только что скушал две горячие сосиски в тесте, я сама видела.
Женщина испуганно заморгала и, забыв про подаяние, быстро ретировалась. «Слепой» повернул голову в сторону Лаймы и замер. Глаз его не было видно, но губы превратились в захлопнувшийся капкан.
– Ну ты, коза, – процедил он. – Пшла отсюда.
– Щас! – обозлилась Лайма. Она была убеждена, что в центре города, возле элитной гостиницы с ней не может произойти ничего страшного. Кроме того, в нескольких метрах – Корнеев и Медведь. Они не дадут ей пропасть.
В ответ на «Щас!» «слепой» обозвал ее матерным словом, и Лайма так рассвирепела, что и проходящим мимо иностранцам объяснила на великолепном английском, как нагло их хотят обмануть. Вероятно, мошенник тоже знал английский, потому что принялся костерить Лайму на чем свет стоит.
Антагонизм достиг высшей точки, когда появилась молодая пара и парень принялся рыться в карманах.
– Не давайте этому гаду денег! – закричала Лайма. – Он пять минут назад сосиски жрал!
Парень, конечно, сразу забыл про мелочь и поскорее свел свою девушку с тротуара, подальше от них. Тут уж «слепой» не выдержал, размахнулся и своей складной тростью шарахнул Лайму по ногам. Медведь немедленно полез из машины, но Корнеев прикрикнул на него:
– Сидеть! Было же сказано: что бы ни происходило, мы не вмешиваемся.
– Ах ты экскремент в кляре! – закричала между тем Лайма, очень кстати вспомнив изыски своих студентов, которые любили обзываться на спор – кто дольше всех продержится. – Гниль радикулитная! Эсминец-глистоносец!
– Да я тебя урою, – цедил «слепой», надвигаясь на нее, растопырив руки. Палку он бросил, но от этого не стал казаться более уязвимым.
– Давай, давай! Попробуй напади! – Лайма пошевелила пальцами, призывая противника приблизиться. Корнеев научил ее единственному приему – подножка и бросок через колено, – и она собиралась испытать его на реальном противнике.
Когда тот приблизился на нужное расстояние, она схватила его за грудки, потянула на себя, резко ударила ногой по щиколоткам и швырнула на асфальт. «Слепой» приземлился прямехонько на шляпу с мелочью, но удачно сгруппировался, быстро вскочил на ноги и проделал с Лаймой примерно то же самое, что и она с ним. Лайма полетела вверх тормашками в маргаритки, и в этот момент из гостиницы вышла Сандра Барр в окружении свиты. Она была одета в красивое облегающее платье с перекрещивающимися на груди бретельками и сверкающие стразами босоножки. Прическа в стиле шестидесятых, темные очки, карминово-красные губы.
– Блин! – пробормотала Лайма и, встав на четвереньки, помотала головой. Парочка прикрепленных к звезде репортеров мгновенно среагировала и принялась ее фотографировать. В кадр, естественно, попали табличка и шляпа.
Поднявшись на ноги, Лайма нетвердой походкой направилась к звезде, но телохранители проворно затолкали свое сокровище в бронированный автомобиль и повернулись к ней с угрожающим видом.
– Я просто шла мимо! – крикнула им Лайма.
Но тут «слепой» прыгнул на нее сзади, однако не рассчитал и вмазался прямо в двух бравых ребят с железными прессами. Один из них схватил «слепого» за шкирку, и тогда Лайма подскочила и прицельно ударила обманщика мыском босоножки в копчик.
– Жрал сосиски, жрал! – злорадно выкрикнула она и, развернувшись, побежала к своим.
Корнеев уже завел мотор и приоткрыл для нее дверцу. Лайма ввалилась в салон, разгоряченная, словно дикая лошадка, носившаяся невесть где с развевающейся гривой.
– Хороши! – укоризненно воскликнула она. – Меня чуть не убили, а вы даже ухом не повели!
Медведь, который рвался Лайме на помощь и был решительно остановлен Корнеевым, разинул рот:
– Да я...
– Подожди оправдываться! – прикрикнул на него Корнеев. – Мне бы аккуратно сесть на хвост объекту.
– Отставить, – вмешалась Лайма. – Не надо следить за этой женщиной, с ней ничего не случится. Не похитит ее никто. А если похитят – тоже невелика беда.
Корнеев, тронувший автомобиль с места, немедленно затормозил и всем корпусом развернулся назад. Темные очки сползли на кончик носа, открыв изумленные глаза.
– Ничего не понял. Что произошло?
– Поедем в штаб-квартиру, – приказала Лайма. – Там осталась целая куча журналов. Я вам все покажу. Кстати, вам удалось сравнить меня с Сандрой Барр?
– Ну... – осторожно начал Корнеев.
– Что – ну?
– Ты гораздо красивее! – горячо заметил простодушный Медведь. – Она, понимаете ли... Такая нахальная! Сразу же оттерла от меня Фергюссона, как будто я ее собственность. Брала меня под руку и вообще... И духи у нее агрессивные, а ногти, как у землеройки, – такие длинные, аж загибаются. Она покорябала меня!
Накопленные обиды лились бурным потоком. Медведь так разнервничался, что вспотел и полез в бардачок за бумажными салфетками.
– Так за что тебя уволил Фергюссон? – спохватилась Лайма, которая только что заметила, какой ущерб нанесло ее наряду падение в маргаритки.
– За грязный стакан, – соврал неожиданно для себя Медведь. – Мы водку с ним пили, и стакан ему не понравился.
– Интересно, где же вы ее пили? – с подозрением спросила Лайма. – В подворотне?
– В ресторане.
– А ты при чем?
– Ни при чем, но он разорался. А потом утром проснулся с головной болью – и уволил меня.
– А ночью ты где был?
– Где был? С... с... с объектом был. Ты мне сама велела не выпускать объект из виду... Я же звонил тебе прямо от него... От нее...
После этих слов Медведь стремительно покраснел, вспомнив, как Сандра Барр прислонила его к двери номера и схватила за воротник рубашки сильными руками. А потом целовала так, что в глазах у него вспыхивали звезды, похожие на те бесчисленные бриллианты, которыми она себя украшала. Он не любил напористых женщин и звезды в глазах не любил.
– Могу поспорить, что самая сексуальная женщина планеты тебя разочаровала, – сделала неожиданное заключение Лайма, старательно отряхиваясь.
– Откуда ты знаешь? – встрепенулся Медведь, который вообще-то был твердо намерен скрыть подробности своих ночных похождений от товарищей.
– Я догадалась.
Когда они наконец добрались до штаб-квартиры, мужчины изнывали от любопытства. Корнеев, как только вошел в комнату, сразу же набросился на Лайму:
– Почему ты решила, что за Сандрой Барр не нужно следить? Почему с ней ничего не случится?
Лайма сцепила руки замочком, вдохнула, как оперная певица, заслышавшая первые ноты музыкального вступления, и заявила:
– Потому что это не Сандра Барр.
В комнате повисла пауза. Медведь, пораженный в самое сердце необычным сообщением, повалился на диван и схватился за голову.
– А я-то думал... – пробормотал он. – Она вся такая... обыкновенная, понимаете?
– Понимаем, – кивнула Лайма. – Для этого я и просила нас сравнить. Вы должны были заметить, что в этой девице нет ничего, ровным счетом ничего звездного!
– Что ты понимаешь под звездностью? – осторожно спросил Корнеев, и Лайма мгновенно ответила:
– Энергетику. Если бы настоящая Сандра Барр захотела заполучить Ивана, он побежал бы за ней, как кот за валерьянкой.
– Ну да! – не согласился Медведь.
– Побежал бы, – уверенно повторила Лайма. – Неужели вы не знаете, сколько красивых девушек рвется на экран? Их фотографиями можно покрыть всю поверхность Средиземного моря. И только единицы становятся известными. В аэропорту я была разочарована. Сандра Барр не произвела на меня почти никакого впечатления – а я ведь подходила очень близко. Совершенно банальная красивая женщина. Но это не главное. Главное – вот.
Она продемонстрировала им снимки в журналах и рассказала про рост и про то, что Сандра Барр – левша. Корнеев включил ноутбук и просмотрел запись пресс-конференции в аэропорту, которую выудил из Сети.
– Двойник? – предположил он. – Но с какой целью? Команду ведь не могли обмануть, верно? Значит, все подстроено специально, заранее. И ее окружение в курсе дела.
– Возможно, вместо Сандры Барр к нам прилетела дублерша. Такая, специальная, – оживился Медведь. – Их еще называют «тело». Когда актриса не хочет сниматься голой, «тело» ее подменяет.
– Дока, – похвалил его эрудицию Корнеев. – Но почему звезду спрятали?
– Во-первых, наша страна – не самое спокойное место, – начал было Медведь, но его тут же оборвали:
– Никто ее на аркане сюда не тянул.
– Верно. – Медведь почесал макушку. Вид у него сделался озадаченным, как у ребенка, которому пообещали, что сейчас вылетит птичка, а вылез дядька из-под покрывала.
– Допустим, ей понадобилось на время исчезнуть, – предположил Корнеев. – Все думают, что она в России, а она поехала с Гектором Куком на отдаленный остров в Тихом океане, чтобы обвенчаться. Это хороший способ заморочить голову папарацци.
– Или наоборот, – подхватила Лайма. – Сандра надеется обвести вокруг пальца именно Гектора Кука.
– А вдруг она узнала, что ее хотят похитить? – встрепенулся Медведь. – И послала в Москву вместо себя какого-нибудь агента ЦРУ.
– Ну да! – отмахнулась Лайма. – С какой это стати агент ЦРУ помчится разоблачать наших бандитов? Если уж они являются, то только тайком – для того, чтобы шпионить в пользу Америки.
– Получается, что нам дали невыполнимое задание, – подытожил Корнеев, аккуратно поставив ноутбук на журнальный столик. Ласкающим движением провел по крышке – ноутбук был его домашним любимцем. – Нам просто некого охранять. Сандра Барр не пересекала границу Российской Федерации.
Некоторое время все трое молчали, потом Лайма осторожно спросила:
– А если пересекла?
– Хочешь сказать, звезда явилась инкогнито? – оживился Медведь. – Вот это да! Приключение.
– Чему ты радуешься? – рассердился Корнеев. – Нам с этим приключением работать.
Лайма тем временем принялась расхаживать по комнате взад и вперед, заложив руки за спину, как делал вождь мирового пролетариата в минуты тяжких раздумий над судьбами страны.
– В сущности, это единственная версия, поддающаяся проверке, которую мы можем сейчас разрабатывать. И даже больше – должны разрабатывать. Верно? – Она в упор посмотрела сначала на Медведя, а потом на Корнеева. – Допустим, Сандра Барр действительно приехала в Москву под чужим именем.
Медведь немедленно впал в пессимизм:
– В таком случае мы ее никогда не найдем.
– Все помолчали, и он добавил: – А что, если снова попытаться выйти на связь с шефом?
– Я уже пыталась, – огорчила его Лайма. – Телефон выключен.
– Может, с Дубняком что-нибудь случилось?
– Или он на ответственном задании, – вставил свое слово Корнеев. – Так уже один раз было, вы ведь помните?
– Где бы он ни был, нам от этого не легче.
– А Сандру Барр мы не найдем, – снова повторил Медведь, внезапно повеселев.
Не то чтобы ему не хотелось выполнять задание. Однако после того, как его заставили продемонстрировать свои сугубо мужские достоинства, пылу у него заметно поубавилось. Кроме того, из головы не шли слова Лаймы о том, что, если настоящая Сандра Барр захочет, перед ней невозможно будет устоять. Вдруг он той, истинной, и вправду понравится? Ужас, ужас.
В вопросах, касающихся интимных отношений, Медведь был чудовищно деликатен. К женщинам относился трепетно, обожал маму и звонил ей каждый вечер по телефону, чтобы пожелать спокойной ночи. С лета покупал подарки сестрам и племянницам к Новому году. А если у него неожиданно образовывалась любимая девушка, страдал из-за того, что не может уделять ей достаточно внимания.
Корнеев задумчиво посмотрел на свой компьютер и пробормотал:
– Надо положиться на интуицию. Лайма, тебе и карты в руки. Попробуй представить себя на месте всемирно известной актрисы.
– Скажешь тоже!
– Вы обе – женщины. А женщины – существа иного порядка, чем мы.
– Они подмечают детали, – похвалил противоположный пол Медведь.
– Согласен. – Корнеев кивнул и нравоучительным тоном изрек: – Любовь женщин к деталям могла бы составить им славу великих сыщиков, если бы из самых очевидных фактов они не делали фантастических выводов. Мужчины рациональны.
Лайма сладенько улыбнулась:
– Конечно! И для того чтобы делать фантастические выводы, у них просто-напросто не хватает воображения.
Она перестала бегать по комнате и устроилась в сломанном кресле, из которого, задумавшись, можно было запросто вывалиться, облокотившись на несуществующий подлокотник.
– Давайте рассуждать вслух. Если Сандра Барр послала вместо себя дублершу просто потому, что ей захотелось свободы, тогда официальный визит – не более чем ширма. Игра.
– Возможно. – Корнеев почесал переносицу.
– Если бы я задумала подобную... шалость, то захотела бы посмотреть, что из этого получится. Увидеть все происходящее своими глазами.
Корнеев мгновенно подхватил ее мысль:
– Полагаешь, Сандра Барр прилетела тем же самым рейсом?
Медведь как китайский болванчик замотал головой – не согласился.
– Ее бы сразу засекли! – возразил он. – Там было столько репортеров!
– Они ждали звезду, и они ее получили. – У Лаймы загорелись глаза. – Кто-нибудь из вас обратил внимание на других туристов? Конечно, никто! Все высматривали только одну-единственную пассажирку.
– Настоящую Сандру Барр тоже могли встречать, – заметил Медведь, сдвинув короткие толстые брови к переносице. И пояснил свою мысль: – Она же не местная.
– А ведь он прав! – обрадовалась Лайма и толкнула Корнеева в плечо.
Впрочем, это не произвело на того никакого впечатления. Что-то заинтересовало маэстро на экране монитора, глаза его сделались стеклянными, и цепкие зрачки остановились. Тогда Лайма целиком сосредоточилась на Медведе, размышляя вслух:
– Кто мог ее здесь встречать? Телохранители?
Тот покачал головой, отрицая:
– Телохранители слишком заметные. Одного провожатого вполне достаточно, если вокруг тебя не кипят страсти. И если никому не известно, кто ты.
Лайма представила, как Сандра Барр, одетая по примеру большинства туристов в джинсы, кроссовки и футболку, со спортивной сумкой в руках выходит в зал аэропорта и оглядывается по сторонам. Конечно, ее должны были встречать. Хоть и путешествующая инкогнито, но она все-таки звезда мирового класса. Но кто ее встречал? Как найти этого человека? Для поисков не было отправной точки.