– Гости? – хохотнул Виталик. – Никогда! Борька говорит, что гостями могут быть только родственники, а у него, кроме Светки, никого нет. А от сослуживцев его уже тошнит. С партнерами по бизнесу и приятелями он ходит выпить пивка в Москве, мало ли мест? А здесь, за городом, хочет быть один. Это его твердая установка.
Я отчетливо поняла, что пора сматываться. Если меня будут расспрашивать и дальше, я завалю все дело.
– А вы сейчас в Москву? – спросил Виталик.
– Да, поеду домой, – весело ответила я. – Надеюсь, ваш автомобиль еще можно реанимировать. Желаю удачи в этом многотрудном деле.
Софья Павловна поднялась первой, я следом за ней.
– Только никому, пожалуйста, не рассказывайте, что я здесь побывала, следила за Борисом. Неудобно получается. Эта Светлана всего лишь сестра, а моя подруга подняла столько шуму.
– Конечно-конечно, – заверил меня Виталик.
Почему-то я ему не поверила. Вот будет номер, если он завтра же с утра нажалуется Скитальцеву и детально опишет мой облик. Тот меня сразу опознает, хоть я и назвалась другим именем. И в следующий раз я окажусь не в трубе на пустыре, а в каком-нибудь мрачном склепе на кладбище.
Домой мне удалось добраться, минуя отделение милиции. Можно сказать, это была моя маленькая победа. Однако не успела я переступить порог квартиры, как передо мной вырос Туманов номер два с телефонной трубкой в руке.
– Тебе звонила сестра. Просила срочно перезвонить. Мне не захотела рассказывать.
– Интересно, почему бы это? – ехидно поинтересовалась я. – Вы же с ней большие друзья.
Он оставил мою иронию без ответа.
– По-моему, у нее что-то случилось.
Я тут же догадалась, что у нее случилось. И оказалась права.
– Он опять пасется на газоне под окнами! – выпалила Катерина, едва заслышав мой голос.
– Да не обращай ты на него внимания!
– Да? Вот если бы тебе такое счастье! Смогла бы ты заснуть?
– Я бы смогла.
– Ты меня просто-напросто успокаиваешь.
– Конечно, успокаиваю. Ты мне, кажется, за этим и позвонила: чтобы я тебя успокоила, разве не так?
– Не так! Я требую, чтобы ты разобралась с этим дядькой!
– Не стану я с ним разбираться. У него на лбу не написано, что он имеет злые намерения. Причем конкретно по отношению к тебе.
– Значит, ты предлагаешь мне третью ночь подряд торчать у окна? Я не сплю, не ем...
– Ночью есть вредно, – тут же парировала я.
– Прекрати меня подкалывать! Это очень серьезно!
Я почувствовала, что переспорить сестрицу мне не удастся, и издала тяжелый вздох, с трудом вылезая из кресла, в которое успела плюхнуться во время разговора.
– Ладно, жди, сейчас приеду, – мрачно пообещала я, вдевая ноги в только что снятые сапоги.
– Что-то случилось? – спросил самозванец, вздернув бровь. – Я могу помочь?
– Не можешь, – помотала головой я. – Это так... Женские штучки.
– Значит, грубая мужская сила не нужна?
Я посмотрела на него, сощурив один глаз. Ох, мнится мне, он в курсе всего, о чем я разговариваю по телефону. По крайней мере, по домашнему. Вероятно, он намекает на то, что если я не Шварценеггер, то он вполне может его заменить. Странная ситуация! Просить человека, которого я считаю своим врагом, помочь разобраться с другим человеком, появление которого, как считает Катерина, напрямую связано с ним же самим. Нет, запутывать все до такой степени мне не хотелось.
– Ложись спать без меня, – сказала я, приняв окончательное решение.
– Можно подумать, что я когда-нибудь ложился с тобой, – пробурчал недовольный «муженек».
– Ценю твой юмор.
– Может, мне прямо сразу отправиться в отделение милиции? – ехидно спросил он. – Чтобы не утруждать тот палец капитана Щедрина, которым он набирает наш домашний номер телефона?
– Не стоит. Кроме того, пальцу Щедрина необходима тренировка – ловчее будет жать на курок.
– Тебе просто невозможно заткнуть рот, – пробормотал лже-Туманов.
– Почему же? Настоящие мужчины затыкают его поцелуем, – ехидно сообщила я и захлопнула дверь прямо перед его носом.
Не знаю, как лже-Туманову, но мне наши пикировки стали в последнее время даже доставлять удовольствие. Сказать по правде, они чем-то даже смахивали на флирт. Интересно, а он сам это замечает? Я постаралась выбросить самозванца из головы и переключиться на ту ответственную миссию, которую взвалила на себя.
Итак, газон Катерины. Там должен шататься некий тип лет шестидесяти на вид, который появлялся здесь уже третью ночь подряд. Я решила, что обстановку нужно оценить издали. На улице было уже темно, горели фонари, и редкие снежинки медленно падали с неба, демонстрируя себя тем, кто был романтически настроен. Я не обращала внимания ни на снег, ни на холод, ни на пьяные выкрики из подворотен. Пристань ко мне шпана, ей станет здорово не по себе. Во-первых, благодаря аэробике доктора Вайса я научилась так высоко выбрасывать ноги, что могла расквасить нос сапогом, почти не напрягаясь. А во-вторых, я была доведена неприятностями до такого состояния, что шпана, уверена, испугалась бы одного звука моего голоса.
В кармане куртки у меня лежало много всякой всячины, в том числе и маленький баллончик с дезодорантом «Запах Сахары». Как это ни прискорбно, но если название хоть немного соответствует действительности, Сахара пахнет отвратительно. Я бы никогда не решилась опылить себя парфюмерным средством, которое мало чем отличалось от клопомора. Впрочем, стоило оно гораздо дороже. Поэтому я приберегла «Запах Сахары» на случай нападения. Если кто захочет на меня напасть, вот пусть он и нюхает это счастье. Правда, я не знала, успею ли в критической ситуации достать дезодорант из кармана, снять с него крышку, найти дырочку, чтобы точно знать, куда брызнет струя, и только потом нажать на кнопочку. Думаю, дело тухлое. Однако все равно. «Запах Сахары» в кармане как-то успокаивал.
Неизвестный тип действительно бродил по газону перед домом Катерины. На нем было короткое темное пальто и ужасная вязаная кепка с маленьким козырьком, которая даже издали придавала ему кретинский вид. До какой степени самовлюбленным нужно быть, чтобы терпеть себя в таком головном уборе? Я спряталась за дерево и стала наблюдать.
Неизвестный в кепке некоторое время петлял между песочницей и детскими качелями, потом остановился и задрал голову вверх. Я тоже посмотрела вверх и тут же увидела окно Катерининой кухни. Не надо было даже напрягаться, чтобы сообразить, где оно находится. Потому что моя сестрица спряталась за занавеской и выглядывала оттуда, оттянув ее в сторону одной рукой. Поскольку свет был включен, мою безмозглую сестрицу было отлично видно. «Интересно, – подумала я раздраженно, – как дети, рожденные и воспитанные одними и теми же родителями, могут разниться до такой степени? И ведь она старше меня! И считает себя мудрее, опытнее, практичнее и удачливее. Обидно».
Мне показалось, что незнакомец действительно смотрит на Катерину. Даже если он явился сюда по другому поводу, вполне вероятно, ее неподдельный интерес провоцирует его не сводить глаз с моей сестрицы. Это может быть кто угодно. Допустим, драматург, который прогуливает свое воображение, когда на улице почти нет прохожих и ему никто не мешает закончить сцену или придумать потрясающий финал. Или композитор, сочиняющий новые мелодии. Или любой другой работник умственного труда, которому необходимо хоть несколько часов в сутки ходить ножками и дышать свежим воздухом. Катерина просто перестраховщица. Впрочем, я все равно уже пришла на ее зов. Так и быть, выясню, кто он такой, этот дядька в кепке.
Я вышла из-за дерева и решительной походкой двинулась в сторону газона. Некоторое время незнакомец не обращал на меня внимания, но потом вдруг резко обернулся и замер на месте, глядя, как я иду на него грудью. Возраст его Катерина определила довольно точно. Он и впрямь был немолод. Но в отличие, например, от Берингова, который принадлежал к одной с ним возрастной группе, этот человек был стар душой и телом. Несмотря на пухлость, кожа уже обвисла на нем, нос был курносым, и все это вместе придавало ему сходство с бульдогом.
– Что, дядя? – спросила я, остановившись прямо перед ним. – Не спится?
– Лерочка! – шепотом произнес он, потрясенно глядя на меня.
У него было такое лицо, как будто я только что свалилась с луны прямо ему под ноги. Тут я тоже позволила себе изумиться.
– Откуда вы меня знаете? – спросила я, всплеснув руками. Просто ужас какой-то. К кому ни подойдешь в этом городе, его или потом убьют, или он, как выясняется, имеет ко мне пиковый интерес.
– Как же мне тебя не знать, ведь я твой папа!
В ответ я глупо хихикнула:
– И работаешь в гестапо? – Чего? – не понял тот. Но потом махнул рукой и умильно добавил: – Я не ожидал тебя здесь увидеть! Совсем не ожидал!
– А уж я как не ожидала! Значит, папа? А зовут тебя как? – Жалость к нему позволила мне перейти на «ты».
– Неужели мама ничего обо мне не рассказывала? Совсем-совсем ничего? Ни словечка?
– В том смысле, что ты был летчиком и погиб, выполняя «мертвую петлю» на авиапараде? Нет, ничего такого.
– Я не летчик, я инженер, – покачал головой странный тип, и его вязаная кепка сбилась на сторону. Козырек теперь находился где-то возле левого уха, и создавалось впечатление, будто ему на голову надели кастрюлю. – Я хотел подняться к Катерине и поговорить с ней по душам. Она ведь старше тебя, понимаешь? Моя старшая дочь.
– Как не понять? Так, может, поднимемся вместе? Давай-давай! Все толком расскажешь.
Я не была уверена, что Денис пустит меня в дом вместе с этим подозрительным типом. Скорее это была проверка. Почему-то я была уверена, что он не согласится никуда идти. Однако ошиблась.
– Что ж, раз ты настаиваешь, – пробормотал тип и втянул голову в плечи. – Я готов, пойдем. Я уже принял решение, и теперь мне ничего не страшно. Ради вас с Катериной я соглашусь на что угодно. Буквально на что угодно. Отцы ведь для того и существуют, чтобы защищать своих детей...
Я не выдержала и рассмеялась. Надо же! Кажется, мне решили полностью обновить семью. Вместо нового мужа – сверхновый. Вместо умершего много лет назад отца-актера – живой сегодняшний папа-инженер. Могу себе представить реакцию Катерины! Я-то уже привыкла к лапше, которую мне вешают на уши. Пусть она теперь посмотрит, каково это. Не удивлюсь, если у этого бульдогоподобного типа есть документы, удостоверяющие его отцовство.
Однако до Катерины нам добраться не удалось. Причина была пренеприятной. Когда мы, плечо к плечу, дошагали до самого подъезда, раздалось тихое «вжик», потом еще одно, и стекло во входной двери с громким звоном посыпалось вниз. Я сразу поняла, что это было. Пули!
– Ложись! – крикнула я своему новоявленному папе и первой бросилась на землю.
Впрочем, не думаю, что это могло помешать снайперу подстрелить меня. Скорее ему помешал автомобиль, подъехавший к подъезду. Оттуда выгрузилась целая семья. Гомоня, вновь прибывшие принялись выгружать из багажника свой скарб. Вывернув голову, я увидела, что бульдогоподобный тип улепетывает во все лопатки. Он побежал вдоль дома в сторону выезда на шоссе. Я ждала, что его вот-вот настигнет выпущенный из невидимого дула кусочек металла и он рухнет на дорогу. Я была так в этом уверена, что даже забыла о собственной безопасности и, поднявшись в полный рост, вытянула шею. Тип, однако же, благополучно добрался до угла дома и скрылся из виду.
Прибывшее семейство между тем заметило меня – грязную и расстроенную. Решив не заводить лишних разговоров, я нырнула в подъезд и, поднявшись на лифте на нужный этаж, позвонила в дверь Катерины.
– Ну? – спросила та, открывая дверь. – Где он? Что он сказал?
– Сказал, что он наш папа, – мрачно заявила я. И тут Катерина заметила, в каком я ужасном виде – куртка в грязи, ладони черные, колени вообще ни на что не похожи.
– Ты с ним подралась? – ужаснулась она. – Я ведь тебя об этом не просила, дурочка! Это я просто так сказала, насчет защиты. Я полагала, ты придумаешь что-нибудь эдакое, какую-нибудь женскую хитрость.
Тут меня прорвало.
– Ты что, ничего не видела? – накинулась я на нее. – Ведь ты от окна не отлипала!
– А что я должна была видеть? – обиделась сестрица. – Ты заговорила с этим типом, и тут меня позвал Денис.
– Он мог бы позвать тебя в другое время. Меня чуть не убили!
– Опять? – мрачно спросила Катерина, ничуть не удивившись, а только безмерно расстроившись.
– Что значит – опять? В меня еще ни разу не стреляли!
– С чего ты взяла, что в тебя стреляли сейчас? Ты наверняка даже не знаешь, как звучит выстрел. Услышала выхлоп на шоссе...
– Да, и от этого выхлопа дверь твоего подъезда разлетелась на кусочки! – саркастически добавила я.
– Господи, из чего же в тебя в таком случае стреляли? Из гранатомета? И куда делся тот тип с газона?
– Он убежал, как только раздались выстрелы.
– Убежал! – рассердилась Катерина. – А ты так ничего и не выяснила!
– Как это ничего? Он выдает себя за нашего отца-инженера. Так и сказал. Я, говорит, ваш с Катериной папа...
– И работает в гестапо?
Я презрительно посмотрела на нее и не удержалась от реплики:
– Господи, какое же у людей примитивное мышление.
Катерина тут же надулась.
– Я сказала: у людей, а не у тебя. Слушай, пожалуйста, ушами.
– Ты сегодня какая-то агрессивная.
– Да что ты говоришь? А ты случайно не смотрела на часы? Когда в тебя ночью стреляют из пистолета, а какой-то кретин, истоптавший весь твой газон, уверяет, что он наш родственник...
– Потрясающе.
– Убеждена, даже под пытками он стал бы отстаивать эту версию.
– Как Туманов?
– Точно.
– Но почему он под моими окнами? – шепотом ужаснулась Катерина. – Этого не должно быть.
– Согласна. Поэтому я пойду домой, – непоследовательно сказала я.
– Не хочешь поздороваться с Денисом? – спросила Катерина. – Выпить чашечку чая?
– Денис, как я понимаю, давно уже спит. А если ты его разбудишь и покажешь грязную меня, думаю, он не слишком обрадуется.
– Да, ты права, – покорно согласилась Катерина. – Может быть, вызвать для тебя такси? Если ты говоришь, что в тебя стреляли...
– Почему-то мне кажется, что если бы меня хотели пристрелить, то уже сделали бы это, – задумчиво сказала я. – Впрочем, такси, пожалуй, вызови. Но засиживаться у тебя я не буду. Тогда придется мыть руки, чистить куртку... Все это хлопотно. Лучше уж я потерплю до дома.
Однако ни одна известная нам фирма не обещала прислать машину раньше чем через полчаса. Пришлось раздеваться. Из спальни доносился богатырский храп.
– Денис очень устает, – оправдываясь, улыбнулась Катерина.
– Ах, вот как ты ухитряешься утаивать от него свою личную жизнь.
– Моя личная жизнь – это твои приключения. Хотя, скажу тебе честно, без них живется спокойнее. Так расскажи мне, пожалуйста, поподробнее, что там с этим дядькой?
– Он считает, что наша мама должна была рассказать нам о нем.
– Послушай, он не похож на психа?
– Ты опять?!
– Нет, но это просто напрашивается.
– В последнее время я поняла: все люди похожи на психов.
– Думаю, ты имела в виду нечто другое, – усмехнулась Катерина. – Все психи похожи на нормальных людей.
– Точно. И когда выясняется, что какой-нибудь нормальный с виду человек на самом деле псих, как правило, бывает поздно. Настораживает меня вот что. Мы с тобой живем в разных местах. А этот тип узнал меня в лицо с полоборота. Он в курсе, как меня зовут. Ну, и тебя тоже, естественно. Значит, это не просто сдвинутый прохожий, который увидел тебя в окне и навоображал неизвестно что. Этот дядька хорошо подкован. Он знает о нашей семье, о нашем настоящем отце, о маме. Все это не к добру. И я не понимаю, при чем здесь мои нынешние злоключения.
– То есть ты думаешь, что этот тип никак не связан с бегством Туманова?
– Я не могу быть в этом уверена! С одной стороны, кажется, что он действительно из другой оперы. С другой стороны, в него стреляли из пистолета.
– Ну и что?