– Лэрри, миленький, мне не хочется с ним встречаться.
– Тогда спрячься в другой комнате.
– Но оттуда я ничего не услышу! Лучше я спрячусь в ванной.
Лэрри затолкал ее чемодан в шкаф и в ответ на нетерпеливый звонок крикнул:
– Иду, иду!
Гарри Фарвел был красавчиком, знал это и держался так, будто за красоту ему полагались некие льготы.
– Я знаю, она у тебя, – с порога заявил он и нажал указательным пальцем на солнечное сплетение хозяина дома. – И хочу с ней поговорить.
– С чего ты решил, что она у меня? – Лэрри поправил очки и вместо того, чтобы расправить плечи, втянул живот.
– Потому что больше ее нигде нет! А ты давно положил на нее глаз!
Он оттолкнул Лэрри и, войдя в гостиную, огляделся по сторонам.
– Где она? В спальне?
– Ты совершаешь большую ошибку, – сказал Лэрри и загородил спиной дверь ванной комнаты.
– Ага! – воскликнул тот и оттолкнул его еще раз. Потом дернул за ручку, но дверь не поддалась.
– Не вздумай сломать замок, – предупредил Лэрри, надуваясь, как индюк. – Чего ты от нее хочешь?
– Хочу сказать, что люблю ее и прошу, чтобы она вернулась.
Дверь ванной комнаты тотчас же распахнулась, и разрумянившаяся Кейси громко сказала: – Я согласна!
– А-а! – крикнул Гарри и отшатнулся. – Это что, твое хобби? – раздраженно спросил он у Лэрри, придя в себя. – Подбирать брошенных мною женщин?
– Они сами подбираются, – пробормотал тот.
– В таком случае, где моя жена?
– Зачем она тебе, милый? – проворковала Кейси.
– Твоя жена умерла, – бесцветным голосом ответил Лэрри.
– Как удачно, – пробормотала Кейси, поправляя мизинцем помаду на губах.
Гарри сделал изумленное лицо и развел руки в стороны:
– Но я приехал за ней!
– Что?! – возмутилась Кейси. – Не за мной?
– Господи! – пробормотал Лэрри. – И я мечтал сделать эту женщину своей королевой!
– Не морочь мне голову! – рассердился Гарри. – Где Элис? Она нужна мне!
Он неожиданно побледнел, и Лэрри понял, что до него стало доходить.
– А вот ты ей больше не нужен. – Если бы мог, Лэрри сказал бы это с мстительной интонацией. Но он не мог, и голос его прозвучал печально. – Ее больше нет.
– Что ты говоришь?! – Гарри отшатнулся.
– Мне очень жаль, – повторил Лэрри, бестрепетно глядя на него.
Гарри покачнулся, словно от толчка в спину, и прикусил губу.
«Он очень красивый, – подумал Лэрри. – Красивый и, конечно, ветреный, непостоянный. Как вино, играет в нем эгоистичное, почти противоестественное легкомыслие. Зачем Элис была такой непримиримой? Такой требовательной? Лучше бы она относилась к поступкам этого мужчины легко. Если бы она не так сильно его любила, то, верно, была бы снисходительней. И осталась жива».
– Она что-то с собой сделала? Ведь да? – спросил Гарри.
– Да.
– Как это произошло?
– На следующий день после вашего с Кейси бегства она вытребовала себе отпуск и отправилась в путешествие.
– В Россию?
– Естественно. Хотела хоть ненадолго забыться. Не могу даже представить, в каком она была состоянии, – не выдержал Лэрри. – Она любила тебя.
Гарри только сильнее стиснул зубы.
– Она побывала в Москве, потом отправилась на южный курорт. Мне сказали, город называется Сочи. Твоя жена зарегистрировалась в отеле и ушла неизвестно куда, оставив у администратора письмо, где писала, что ее бросил человек, которого она любила больше всех на свете, и что ей теперь незачем жить. И что море успокоит ее. Позже выяснилось, что она села на прогулочный теплоход вместе с другими туристами. Когда через несколько часов теплоход вернулся в порт, Элис на борту не оказалось. Только ее сумочка. И широкополая шляпа, в которой ее запомнили туристы. Вот и все.
– Вот и все, – повторила Кейси, сообразив наконец, как нужно себя держать. Она сделала скорбную мину и взяла Гарри за руку. – Гарри, милый, твою жену уже не спасти, а я нуждаюсь в мужской поддержке.
Гарри вырвался и вышел вон, хлопнув дверью.
– Обидно, – вздохнула красавица и пристально посмотрела на Лэрри. – Надеюсь, что хотя бы ты мне поможешь?
– Конечно! – воскликнул тот с жаром. – Я вызову для тебя такси.
* * *Алиса положила трубку, с трудом сдерживая волнение. Теперь она знала, что произошло на прогулочном теплоходе. Представила ярко-голубое море и большую широкополую шляпу, оставленную на палубе. Она вспомнила всех подозрительных типов, пугавших ее в России, и решила, что ничего подобного – ее сестра наверняка жива и здорова. Скорее всего, она просто прячется. Влипла в какую-то историю и, когда дело запахло жареным, инсценировала самоубийство. «Да, но ведь она инсценировала мое самоубийство?! Ерунда какая-то. Галка цитировала прощальную записку, и там было сказано о несчастной любви, о том, что ее бросил любимый человек...»
Кстати, записка была написана по-английски. Галка подумала, это из-за того, что Алиса хотела проинформировать о своих мотивах в первую очередь Гарри. Милиция тоже не увидела ничего удивительного в английском тексте. Ведь Алиса приехала из Америки. Чего ж тут еще обсуждать?
Эта шляпа на палубе. Она так и стояла у Алисы перед глазами, будто она сама была на теплоходе и видела ее. Слишком мелодраматическая деталь, чтобы она ей поверила. За ее сестрой охотились. И та не придумала ничего лучше, чем внушить своим врагам, что дело закрыто и убивать уже некого. «Но убийцы, похоже, этого так и не узнают, – пробормотала Алиса. – В команде произошла замена, и в игру вступила некая Алиса Соболева – полная дура, которая вместо того, чтобы в двух словах прояснить ситуацию и уехать домой, предпочла остаться и посмотреть, что из этого получится».
По мнению Алисы, мама не таила в своей душе ни боли, ни раскаянья. Но ведь если она по той или иной причине потеряла вторую малышку, не могла же она никогда не думать и не вздыхать о ней? Нет, все это более чем странно. Особенно удивительно было то, что обеих девочек назвали одинаково. Может быть, родители с самого начала знали, что они никогда не встретятся? Что им предстоит жить в разных странах, и одна из них будет Элис, а другая Алиса?
Сдерживая нетерпение, она вернулась в кабинет и снова принялась рыться в бумагах, надеясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы немедленно утолить ее нетерпеливое желание узнать истину. Ничего не обнаружив, она откинулась на спинку вращающегося кресла и, подняв глаза вверх, окаменела. На верхней полке секретера стояла большая фотография в великолепной кожаной рамке, фотография явно старая. На ней были сняты мужчина и женщина, склонившие головы друг к другу. Они оба улыбались и выглядели необыкновенно счастливыми. Мужчине, на взгляд, было около сорока, а женщина казалась совсем молоденькой. Ее глаза, изгиб губ, линия подбородка – все говорило о том, что Татьяна Соболева была не родной матерью Алисы.
«Господи, я слишком похожа на эту женщину, чтобы сомневаться». Вот ее настоящая мать – улыбается со старого снимка. Улыбается одной своей дочке, не ей. «А как же я? А я?!» – кричало все внутри Алисы. Мужчина на снимке казался очень счастливым. Родители. Ее родители? Это было тяжелым потрясением. Алисе стало так жаль себя!
Она начала трясти снимок перед собой, как трясут за плечи человека, когда хотят добиться от него немедленного ответа: «Почему вы выкинули меня из своей жизни, папа и мама?» Прошло немало времени, прежде чем она успокоилась. Что толку в бесцельных измышлениях? Ей нужны факты. Заявить о том, что она не Элис Хэммерсмит – самое глупое из того, что только можно придумать. Ее появления тут никто не ждал, и вряд ли кто ему обрадуется. Сестра долго занимала место, которое они должны были разделить на двоих, ничего не случится, если Алиса теперь немножко побудет здесь под ее именем. Конечно, ей придется нелегко, но она готова на что угодно, лишь бы узнать, с какой стати ее лишили семьи и кто несет за это ответственность.
Алиса еще некоторое время сидела за секретером, продумывая план действий. В первую очередь ей нужно найти членов семьи, узнать о них все, что возможно. Алиса испытывала страх и любопытство одновременно. Нет, любопытство – все же не то слово. Это было нечто иное – острый, жизненно важный интерес, связанный с тайной ее собственного происхождения и с исчезновением сестры. Скорее всего, Элис сейчас далеко, на другом краю земли.
Алиса отдавала себе отчет в том, насколько опасна затеянная ею авантюра. Но она должна ей удаться! Главное, не выдать себя людям, которые хорошо осведомлены о том, что тридцать два года назад на свет появились близнецы. Таких людей должно быть по меньшей мере двое – отец и мать. Настоящие, разумеется. Кто они? И кто такая Татьяна Соболева, женщина, вырастившая и беззаветно любившая ее? Какую она играла роль в этом деле, что знала, чему была свидетельницей? «Тайная и темная история, – думала Алиса. – По крайней мере, незаконная. Иначе мама рассказала бы мне».
В дверь неожиданно постучали, и на пороге возник Фред с нахмуренным лицом.
– Доброе утро, – сказал он и посмотрел на нее с опаской, ожидая, вероятно, очередной порции воплей.
Однако Алиса, решившая играть роль сестры, больше не собиралась буянить. Она мило улыбнулась и тоже пожелала Фреду доброго утра. Он тотчас же расслабился и сообщил:
– Приехала Памела и хочет кое-что обсудить с тобой в библиотеке.
– Отлично, – пробормотала Алиса, лихорадочно размышляя, как бы узнать хоть что-нибудь об этой Памеле. Поэтому спросила: – Как мне лучше себя с ней вести?
– Она мать твоего мужа, тебе видней. Впрочем... Если ты хочешь продолжать расследование, то лучше, конечно, не начинать теперь никаких серьезных скандалов. В конце концов, сделай вид, что раскаиваешься в том, что сбежала с любовником.
«Какое еще расследование?» – едва не спросила Алиса, но вовремя сдержалась. Да уж, у ее сестры точно были неприятности! И, судя по всему, Фред о них отлично осведомлен.
– Когда мне нужно спуститься? – вслух спросила она.
– Через час.
– Кстати, где остальные мои пожитки? – спросила она, вспомнив о сумке, которую собирали в маленьком сочинском отеле без ее участия. Ей так хотелось получить ее обратно: там лежало белье и одно-единственное платье – простое платье из мягкого льняного муслина, которое она могла бы теперь надеть.
– Какие пожитки? А, сумка. Когда мы приехали, я убрал ее в шкаф.
Алиса так обрадовалась собственным вещам, что поскорее спровадила Фреда вон. Правда, напоследок он задал ей еще одну задачку.
– Знаешь, у меня ведь есть для тебя новость.
– Да? Какая?
– Молли Паркер вышла из больницы.
– Правда? – оживленно спросила Алиса и добавила: – Это же просто чудесно!
Фред сосредоточенно смотрел на нее и молчал. Алиса поняла, что он ожидал от нее совершенно другой реакции, и, конечно, не могла понять – какой именно.
– Хм, – сказала она, нахмурившись, словно находилась в раздумье.
– Так что мне делать, Элис? Чек по-прежнему у меня. Ехать к ней?
– Ехать, – оживившись, ответила Алиса.
«Потом разберусь, в чем тут дело», – довольно легкомысленно подумала она.
4
В Галке Серегиной было полтора метра роста, но вся она казалась налитой и крепкой. Будто кровь в ее теле перемешалась с жизненной энергией и текла по жилам в два раза быстрее. Поэтому она безумно нравилась людям, в том числе и мужчинам, хотя не отличалась особой красотой. Нормальная вроде бы внешность, ничего выдающегося. Но глаза, улыбка, речь – все было чертовски привлекательным.
Сейчас Галка сидела на диване, поджав под себя ноги, и листала «Желтые страницы».
– Боже мой! – воскликнула она, обращаясь к мужу. – Здесь куча детективных агентств. Вот, смотри: «Альбатрос», «Агата», «Детектив-сервис», «Кредо». И вдобавок есть сноска, что можно посмотреть еще на букву С – «Сыскные агентства». Как ты думаешь, куда звонить? Есть смысл выгадывать? Или у них у всех одинаковые ставки?
– Ставки здесь ни при чем, – возразил Денис. – Главное – результат. Может быть, лучше обратиться к детективу-одиночке?
– А где его взять?
– Я могу позвонить своему начальнику. У него недавно украли кейс с документами. И его вывели на какого-то сыщика. Говорят, парень что надо.
– Так он нашел кейс?
– Естественно, нашел. Иначе стал бы я о нем вспоминать.
– Не представляю, как объяснить всю эту фантасмагорию с Алискиными приключениями свежему человеку. История ведь практически криминальная. И в ней, скорее всего, замешана Алискина мать. То есть не настоящая мать, а Татьяна. А может, и настоящая тоже. Ведь неизвестно, что там всплывет...
– Ну, можно поступить и по-другому, – пожал плечами Денис. – Вообще ни к кому не обращаться.
– Как это?
– Выяснить все самостоятельно. В конце концов, у тебя только одна близкая подруга. Я готов расстараться.
– А работа? Ты и так возвращаешься со службы черт знает во сколько, а то и по ночам пропадаешь.
– Наступают другие времена, – неопределенно сказал Денис.
– Что ты хочешь этим сказать? – Галка поглядела на мужа с подозрением. – Тебя что, уволили?
– Еще нет. И речь вообще не об увольнении. Кажется, банковский кризис сказался на нас слишком сильно. Руководство вряд ли станет и дальше издавать представительский журнал.
– И что?
– И мы все ищем себе новую работу.
Галка с мрачным лицом прошлась по комнате.
– У тебя есть какие-нибудь наметки?
– Есть, конечно. Не в безвоздушном же пространстве я живу. Наверное, теперь это будет телевидение. Там перед выборами можно немножко подзаработать. На третьем канале меняется команда, меня пригласили. Но все утрясется только недели через две. Думаю, этого времени хватит, чтобы разобраться с проблемами твоей Алисы.
– А что? Ты вполне можешь справиться, – задумчиво кивнула Галка. – В конце концов, у тебя полно просроченных удостоверений прессы, масса знакомых и отлично подвешенный язык.
– Тогда тащи сюда распечатки с ее вопросами, мы устроим с тобой военный совет и решим, чем заняться в первую очередь.
Галка ценила мужа за легкий характер. Сумрачные мужчины ей не нравились. Даже очень ответственные и успешные. Денис же отличался энергичностью ума и был снисходителен к людям. Он никогда никого не осуждал за ошибки, быстро прощал обиды и философски относился к житейским неприятностям. Единственное, чего Галка хотела бы от него добиться, – это чтобы он бросил курить.
Она метнулась в кабинет, где возле компьютера лежала папка с Алисиным посланием. Потом они с Денисом уселись на диван. Он раскрыл папку у себя на коленях, Галка примостилась рядышком.
– Первое и самое главное – это, конечно, роддом, – заявила она, тыча пальцем в жирные черные буквы. – Девочки там родились, там и надо искать завязку интриги.
– Ты решила мне помогать?
– Естественно! Думаю, тебя одного нельзя отпускать в свободный полет. Ты слишком консервативен. Вот ты приходишь в роддом. Как ты представишься?
– Ну, скажу почти что чистую правду. Что я журналист, хочу написать историю этого замечательного заведения...
– Ха! – презрительно сказала Галка. – Администрация сразу же решит, что ты под них копаешь. Тогда уж тебе точно не сообщат ничего путного. Нельзя говорить, что ты собираешься писать об одном этом роддоме.
– Думаешь?
– Уверена. Тут нужна выдумка. Ну-ка, дай я попробую.
Она схватила телефон, полистала справочник и набрала номер. Только с третьего захода ей удалось узнать, как связаться с отделом кадров.
– Здравствуйте! – милым голосом сказала она в трубку. – Это вас беспокоят из журнала «Женщина и время». Нас интересуют старейшие работники лучших медицинских учреждений столицы. Те, которые проработали на одном месте больше двадцати лет. Ваш роддом может дать нам какие-то фамилии?
На том конце провода ей что-то ответили, и Галка закатила глаза:
– Неужели ни одного человека? Пусть это будет обслуживающий персонал: санитарки, нянечки... Нет? Ну, что ж, извините за беспокойство. Возможно, позже мы еще раз обратимся к вам с вопросами о лучших работниках.
Положив трубку, она удрученно сказала:
– Пустой билет. Кстати, Денис, а ты вообще когда-нибудь слышал что-то конкретное о краденых детях?
– Скандалов с роддомами, дошедших до широкой общественности, на моей памяти всего два, – сообщил Денис жене. – И оба разразились во времена не столь отдаленные. А шестьдесят седьмой год – это просто старина несусветная. Тогда у нас были светлые годы социализма, и все младенцы счастливо рождались под надзором партии и правительства.