– Я Михаил Миронович.
– Еще раз очень приятно, но я все о том же. Если все звали Делягину Шурочкой, значит, ее любили. И, видимо, было за что. Она была внимательна к подчиненным, подарки дарила. А Невестин подарки дарил?
– Невестин никогда не устраивал праздников, – ответил Шульгин и сердито спросил:
– К чему вы клоните?
– Сейчас узнаете, – пообещала Далила. – Если устройством праздников занималась Шурочка, значит, Невестин не мог знать, что лежит в мешке. Подарки – это сюрприз, а любой сюрприз тайна. Так?
– Не так. Невестин мог разнюхать, кто что мечтал получить.
– Ну да, подслушать и подсмотреть. Решительно заявляю вам, он не мог.
– Почему?
– Вам, мужчинам, этого не понять, – сказала Далила и, воспаряя, продолжила:
– Женщина радостно выбирает подарки. В один магазин зашла, в другой, одну вещицу в руках подержала, другую. Это же таинство. Церемония. Ритуал. Она удовольствие получает. Она предвкушает и наслаждается. Представляет того, кому предназначен подарок, видит на его лице изумленный восторг.
На лице Шульгина отразилось очумелое удивление.
– Да ну! – сказал он.
– Вы что, подарков никогда не дарили? – опускаясь на землю, спросила Далила.
– Дарил.
– Кому?
– Маме, жене.
– Только букетик вялых мимоз в Женский день?
– Почему? И духи.
– И как она, ваша жена? Счастлива?
– Она умерла, – хмурясь, признался Шульгин. Далила позволила себе черствость, сказав:
– На ее месте и я бы так поступила.
– Она умерла после того, как мы развелись. И не пытайтесь меня достать. Я не пробиваем.
– А я вас не просила рассказывать, почему от вас сбежала жена.
– А я что, рассказываю?
– Ну да. Уж я-то знаю, от кого женщины чаще всего бегут.
– От кого?
– От непробиваемых.
От ярости Шульгин покраснел, ноздри его раздулись, кулаки добела сжались – он даже вскочил.
«Сейчас ударит», – испугалась Далила.
Но он опустился на стул и процедил сквозь зубы:
– Непробиваемым я стал после того, как жена мне изменила.
– Вы не способны прощать? – растерянно спросила она.
– Я простил, но жена ушла, – обреченно сказал Шульгин и, устало проведя рукой по лицу, попросил:
– Давайте вернемся к Делягину.
– Простите, – прошептала Далила. – Я вам сочувствую.
Он зло спросил:
– Сочувствуете? Разве психоаналитики умеют сочувствовать?
– Да.
– А я думал, они умеют только лезть людям в души.
– Зря вы так. Мне ваша боль очень знакома. Совсем недавно от меня ушел муж.
Шульгин улыбнулся злорадно, но шпилек вставлять не стал – удержался от комментариев, миролюбиво сказав:
– Мне легче, моя жена умерла давно. Вернемся к Делягину?
– Да, конечно, – согласилась Далила. – Невестин основательно подпортил дружбу с Делягиными, поэтому про подарки он не мог даже спросить. К тому же подобные вопросы вызвали бы у Шурочки подозрения. А вот ее супруг мог о подарках знать. Не удивлюсь, если по просьбе Делягина Шурочка все покупала в двух экземплярах.
– Зачем? – удивился Шульгин.
– Вот и я спросила себя – зачем? Зачем Делягин таким затейливым способом притащил в корпорацию мешок с долларами? Он генеральный директор, склонный к честному бизнесу до ссоры с другом Невестиным. Ведь Делягин мог этот мешок официально в офис корпорации занести, нет же, ему понадобилось устраивать в холдинг свою Снегурочку.
– Свою Снегурочку?
– Яна знала Невестина в лицо, значит, она была знакома с Делягиным.
Шульгин рассердился:
– Ничего это не значит, ну да фиг с вами. Зачем он ее устроил Снегурочкой?
– Чтобы иметь возможность пронести мешок долларов тайно.
– И зачем?
– Только затем, чтобы запачкать Невестина, – заключила Далила. – Невестин пытался сбросить Делягина с трона, тот защищался. Комбинацию с левым товаром вы правильно высчитали, но автором проекта был не Невестин, а покойный Делягин. Именно поэтому он вышел навстречу к Деду Морозу и даже руку ему пожал, хотя раньше никогда так себя не вел.
Шульгин, озадаченно поерзав на стуле, подтвердил:
– Да, все это отметили. Обычно Дед Мороз сам ставил под елку мешок.
– Потому что подарки Делягин доверял Деду Морозу, а доллары – нет. Выхватывая из рук Деда Мороза мешок, Делягин спешил убедиться, что замена осуществилась и деньги благополучно доехали. Он, конечно, подстраховался, и Снегурочка ему не чужая, а ей Дед Мороз не чужой… Одним словом, операция была доверена испытанным людям, но соблазн уж очень большой, и всяко бывает. Согласитесь, мешок с долларами – это мешок с долларами. А меньшую сумму Невестину в сейф нельзя подложить. Он крупная рыба и мелко не плавает. Значит, в оговор никто не поверит. Пришлось Делягину рисковать.
Шульгин крякнул и снова поерзал на стуле.
– Хотите мне возразить? – спросила Далила.
– Да нет, пока я вас слушаю. Версия интересная, аргументы убедительные. Мне понравился ваш рассказ про мешок. Продолжайте.
Она пожала плечами:
– Да я вроде все сказала. Ведь очевидно, что Невестину не надо тащить деньги в офис. Сначала туда, потом оттуда. Это глупо. А вот Делягину был очень нужен этот мешок долларов. Он хотел свергнуть Невестина, а потому устроил все достаточно грубо. Он прятался только от сотрудников корпорации и не рассчитывал на милицейское расследование. Делягин не знал, что его убьют. Поэтому он внаглую мешок подменил, практически не скрываясь. Внаглую подпоил старого Деда Мороза, сунул «больничный» и приказал сидеть дома прошлогодней Снегурочке, чтобы поставить свою дуреху. Он точно знал, что Самохина не заметит подмены и не полезет в мешок. Если бы следствие нормально велось, оно легко выявило бы все псевдослучайности.
– Камешек в мой огород? – свирепо спросил Шульгин.
Далила с преувеличенным испугом отрицательно потрясла головой:
– Ну что вы! Вас я не обвиняю. Когда Делягин погиб, Шурочка просто вынуждена была довести до конца дело, начатое мужем. Оставшись один на один с врагом, она так решительно себя повела, что все сразу поняли, кто в доме хозяин. Невестина все хором топили: и враги, и друзья. Вы тут ни при чем. Вам была предложена отличная версия, а от добра добра не ищут.
Уже мягче Шульгин спросил:
– Почему вы решили, что Снегурочка и Дед Мороз знали Делягина?
Далила напомнила:
– Я же вам говорила, я знакома с Самохиной. Она не слишком умна, рассеянна, нить беседы не держит, но отлично запомнила вашу фамилию.
– Ну и что из того?
– Два года прошло. Вы часто с ней виделись? Вы ее фамилию помните?
– Если честно, то нет. И виделся раза два, и не помню фамилии.
– А она вашу помнит. Из этого следует, что в ту новогоднюю ночь случилось для нее нечто из ряда вон, а не просто убийство какого-то там директора. Кстати, Самохина не относится к чрезвычайно впечатлительным людям, но в ту ночь она получила такой колоссальный стресс, что до сих пор не может оправиться.
– Она ваша пациентка? – насторожился Шульгин. Далила его успокоила:
– Не волнуйтесь, без вашего ведома я не буду ничего предпринимать. Я не сволочь, понимаю, какие вас ждут неприятности, когда выяснится, что следствие допустило ошибки. Ведь в результате на скамью подсудимых сел невиновный.
– Черт возьми! – подпрыгнул Шульгин. – Что вы мелете? Одни слова! Где доказательства? Но даже из ваших слов я не понял, почему Снегурочка была знакома с Делягиным! С чего вы взяли?
– Мне стало очевидно, что Самохина знает Невестина… – начала было Далила, но майор ее перебил.
– Значит, она работала на Невестина, – закричал он, торжествуя. – Вы нашли нам пособницу? Большое спасибо! Согласен, мы не очень искали!
Она возмутилась:
– Вы не даете мне рта раскрыть.
Шульгин отвесил затейливый поклон и воскликнул:
– Пожалуйста, раскрывайте. Сколько угодно сидите с раскрытым ртом. Мешать вам не буду. Некоторым женщинам это даже идет.
– Послушайте, – попросила Далила. – Самохина теряет нить разговора, не может вспомнить важных вещей, но легко вспоминает фамилии сотрудников, с которыми почти не работала. Разве это не странно?
– О ком вы говорите? – опешил Шульгин.
– О Дурикове и Пандориной.
– Кто это?
– Дуриков – Дед Мороз, Пандорина – Снегурочка. Они из года в год ездили в корпорацию.
– Ну и что? Почему их запомнила ваша Самохина?
– Видимо, долго с ними возилась.
Шульгин поразился:
– Думаете, она сама поила алкоголика Дурикова?
– В том-то и дело, что я так не думаю, – рассердилась Далила. – Если бы она этим занималась сама, то была бы напугана, а она рассказывала мне о своих предшественниках очень спокойно.
– Ну и что?
– А то, что она уверена: там все сделано так, что комар носа не подточит. Знаете, когда у женщин возникает такая уверенность?
– Когда? – исподлобья поинтересовался Шульгин.
– Когда женщина знает, что за дело взялся настоящий мужчина, – просветила его Далила.
– И какой из этого вывод?
– Самохина была любовницей Александра Делягина.
– А почему не Невестина?
– Потому что затащить мешок с долларами в офис корпорации выгодно только Делягину. Кому он мог доверить мешок? Только тому, кого прекрасно знает, на чьи личностные качества может рассчитывать. Выходит, Самохину он и знал. А она знала Деда Мороза. Возможно, он даже ее бывший любовник, – предположила Далила.
– О, женщины! – воскликнул Шульгин и, закатив глаза, добавил:
– О, бабы!
– Напрасно язвите.
– Ну что вы! Я не язвлю! Я негодую! Думал, вы по делу пришли, а вы просто посплетничать.
Далила вскочила:
– Минуточку! С вами разговаривает профессионал! Я за свои слова отвечаю! Не смейте меня оскорблять!
– Садитесь, – опустив голову, попросил со вздохом Шульгин. – Ладно, приношу извинения, но тогда объясните, почему вы решили, что Дед Мороз был знаком со Снегурочкой?
Далила присела и нехотя пояснила:
– Самохина старалась как можно меньше говорить про Деда Мороза, а его фамилию вообще ни разу не упомянула. В разговоре со мной она называла его Дедом Морозом. Это выглядело неестественно. Какого-то Дурикова и Пандорину помнит, а того, с кем работала, – нет.
– И что? – буркнул Шульгин.
– Мне очевидно, что Дед Мороз ей не чужой.
– А мне не очевидно.
– А если я скажу, что Самохина слишком много о нем знает? – спросила Далила. – Это вас убедит?
– А вы попробуйте и сразу определите.
– Самохина видела Деда Мороза часа два, не больше, а в курсе, что у него аллергия на мясо крабов.
– Да все в курсе! – рявкнул Шульгин.
Далила развела руками:
– Ну, не знаю, как вас еще убеждать. Со слов действительно все не очень-то убедительно, но я с ней долго беседовала. Поверьте, профессиональное чутье меня не обманывает. Когда она говорила о Деде Морозе, у нее менялось лицо. О том, что он съел салат и заболел, она не просто сказала, а как-то нелепо шутила по этому поводу. Хотя до этого была очень серьезна. Она словно убеждала меня, что Дед Мороз ей безразличен, что она с ним едва знакома.
Майор игриво изрек:
– А может, этот Дед Мороз девушке в душу запал.
– Да нет, – отмахнулась Далила. – Рассказ о его аллергии прозвучал слишком фальшиво. Кстати, вы не помните его фамилии?
– Нет, не помню. Я его не видел, не знаю и знать не хочу.
– А вот Самохина Деда Мороза знала давно и боялась моей проницательности, – упрямо повторила Далила и с укором воскликнула:
– Почему вы его не допросили?
– А на кой он нам нужен? – рассердился Шульгин. – В корпорацию он попал абсолютно случайно, про убийство Делягина сказать не мог ничего. Его на «Скорой» до Нового года еще увезли. Да и кого было допрашивать? Дед Мороз в реанимации лежал, чуть ли не в коме.
– А что было с теми людьми, которые подменили мешок?
– Мы их отпустили.
– По просьбе Делягиной Шурочки, – проницательно предположила Далила.
Шульгин подтвердил:
– Да, это ее сотрудники. Они сразу признались, что выполняли распоряжение Александра Невестина. За что я должен был их арестовывать? К убийству они непричастны. Их на празднике не было. И подарки, и деньги, и даже сами мешки принадлежали корпорации. В их адрес Делягина заявлений не делала и заверила нас, что сама разберется. Мы не возражали. В конце концов, нам не интересны их внутренние дела.
– Почему же?
– Я убийцу искал. Вы, кстати, даже на словах пока его не нашли. И пистолет не нашли.
– Вы тоже пистолет не нашли, – рассердилась Далила.
– Но у меня есть другие улики и признания самого Невестина.
– Значит, я вас не убедила.
Майор решительно тряхнул головой:
– Не убедили.
– Но вы сами в ходе следствия установили, что Снегурочка и Дед Мороз оказались в корпорации не случайно.
Шульгин согласился:
– Не случайно в том смысле, что Невестину нужны были новички. Он хотел подменить мешок. Но со Снегурочкой он не знаком, как и с Дедом Морозом. Зачем ему врать? И Снегурочка с Дедом Морозом познакомились в холдинге перед самым Новым годом.
– Что ж, придется доказать, что вы ошибаетесь, – сказала Далила, вскакивая и стремительно покидая кабинет Шульгина. – До скорой встречи, – бросила она, чуть задержавшись в дверях.
Пользуясь этим, он крикнул ей вслед:
– Ну уж нет, лучше прощайте! Доказывать будет некому!
– Почему это? – удивилась она.
– Я не знаю, кто этот ваш Орлов и на кой черт он старое дело копает. Вам известен его мотив?
Далила вынуждена была признаться:
– Пока не известен.
– Отлично! Без его мотива я больше не буду с вами встречаться!
– Мотив будет, – она хлопнула дверью.
– Чертова баба! – зло процедил Шульгин.
Глава 10
По пути к Галине Далила вспомнила, что забыла захватить подарки, припасенные накануне крестнице Ангелине. У Галины к тридцати трем годам собрались одна к одной юношеские проблемы: душа просит чего-то, куда-то рвется, внезапно появился долгожданный ребенок, а мужа и не предвидится. И финансы распевают романсы.
Ходить с пустыми руками в гости к подруге Далила не любила и потому решила заехать домой.
В родном дворе ее ошеломила картина: укутанная в платки сгорбленная фигурка, похрустывая свежим снежком, семенила к соседнему дому.
«Что это?! – поразилась Далила. – Привидение?»
Это была полупокойная теща бедолаги Свиридова. Она нетерпеливо спешила к подруге Матрене, известной сплетнице и самозваной колдунье.
– Марьванна! – строго закричала Далила. – Марь-ванна, куда вы?
Теща Свиридова, в прошлом «училка», и имя имела классическое. Самсонова Марью Ивановну все же любила, несмотря на вредный и склочный нрав. И Мария Ивановна относилась к Самсоновой, как.., капризное дитя к строгой матери. Зловредная бабулечка уважала Далилу, слушалась ее и даже порой побаивалась.
Пользуясь этим, соседи и домочадцы регулярно пытались через Самсонову влиять на Шапокляк – так прозвали старуху. Сочувствуя окружающим, Далила влиять пыталась. Вот и теперь она вознамерилась притворщицу отчитать, но как бы не так. Услышав голос Самсоновой, полупокойная теща Свиридова припустила, как молодая. Далила насилу ее догнала и, с трудом переводя дух, спросила:
– И не стыдно вам, Марьванна, над народом глумиться?
– А чем это я провинилась? – удивленно осведомилась старуха. – Мое обещание! Хочу дам, хочу обратно возьму! И что плохого в моих обещаниях?
– Вы их не выполняете, – посетовала Далила.
– Что, не умираю? – злорадно спросила старуха. – Ну, уж прости! Настроения не было. Не ругай ты меня, я помру. Немного осталось вам всем терпеть.
– Как же, помрете, еле вас догнала. Ваш зять с этажа на этаж поднимается в два приема, а вы спускаетесь как стрела. Охота вам над людьми издеваться?
Шапокляк губы поджала и пискнула:
– Охота.
– Зачем это вам? – удивилась Далила.
– Что «это»?
– Переполох, санитары, носилки. Зачем вы два года с пафосом умираете?
– Не два, а три, – уточнила старуха.
– Вот именно. Все устали уже.
– Нуда, кричат, бедные, что я зажилась. Лучше б подумали, за что мне бог длинный век отвел. Уж им и лишнего года не даст за их подлости и грехи. А я правду люблю и мяса не ем.