Далила подалась вперед:
— В какой еще дуб? Где он растет?
Елизавета, осознавая важность момента, с гордостью возвестила:
— Их компашка отправлялась на дачу Морковкиной…
— Почему к Морковкиной? — перебила подругу Далила. — Ты не путаешь? У Верховских своя дача была.
— У Верховских дача в элитном месте. Там всегда народу полно. А у Морковкиной дача в глухой деревушке. Там три калеки живут. А за дачей густой лесок.
В тех местах охотничьи угодья, поэтому никто не обращал внимания на пальбу кучки подростков. Да и некому обращать.
У Далилы загорелись глаза.
— Ты сама не знаешь, как мне сейчас помогла, — прошептала она на ухо Елизавете.
Та отшатнулась:
— Ты что делаешь? Наташка увидит.
— Этого я и хочу. Пусть видит теперь, пусть гадает, пускай испугается. Более того, я сейчас ухожу, а ты с ней побеседуй.
— О чем?
— На любую нейтральную тему, хоть о погоде, а затем вдруг скажи, что я отыскала убийцу ее сестры.
А сама пристально за ней наблюдай. Ничего не упусти. Расскажешь потом, как она реагировала.
— А ты-то куда?
— Искать старый дуб.
— На ночь глядя? — поразилась Бойцова.
— А я с фонарем, — улетая, сообщила Далила, но, вспомнив, она вернулась к подруге:
— Чуть не забыла, Верховский по моей просьбе скрывал от сестры, что мы с ним ведем расследование. Не хотелось бы его подставлять. Он может обидеться. Надо бы Наташеньку разубедить.
Елизавета немедленно постановила:
— Разубедим.
— А что ты скажешь Наташе?
— А то и скажу, что ты лечишь Верховского. Но лечение не будет успешным, если убийца останется безнаказанным.
Далила похвалила подругу:
— Дельная мысль. И еще можешь добавить, что я ас в расследовании старых и запутанных дел.
— Так уж и ас, — усомнилась Бойцова. — Раскрыла какие-то два дела и нос уже задрала.
— Черт возьми, — возмутилась Далила. — Ты хоть раз в жизни, ради разнообразия, можешь меня похвалить?
Елизавета кивнула:
— Для того чтобы Наташку позлить, могу. Так и быть, скажу Замотавевой: Самсонова у нас ас.
— Тогда добавь еще (знаю, ты щедрая), что у меня есть доказательства.
— А у тебя они есть? — прошептала Бойцова, округляя глаза.
Далила заверила:
— Скоро будут. Не выковыривали же они пули из этого дуба.
— Конечно, пули там, ну и что?
— А то, что пистолетик-убийца, похоже, был ее, Наташин «ТТ».
— Почему ты так думаешь? — поразилась Елизавета.
— Суди, сама. Машу убили из «ТТ», на котором мокрухи немерено, как любят бакланить братки. А Наташа подобрала пистолет как раз такого братка.
Бойцова охнула:
— И прятала его дома до самой смерти сестры?
— Ну, ты особо не шуми, — бросив опасливый взгляд в сторону Замотаевой, попросила Далила. — Не хотелось бы ее слишком пугать. Принцессы на горошине и без того нервные.
Елизавета взволнованно осведомилась:
— Но если Замотаева на такое способна, зачем я буду ее дразнить? Кстати, — испугалась она, — а ты не боишься в темноте по темечку получить? С кем ты за .город поедешь?
— Не волнуйся, с братом Наташи поеду, с Андреем Верховским, — успокоила подругу Далила.
Бойцову ответ впечатлил:
— Да, он сильный мужик.
«Где логика? — мысленно удивилась Далила. — Ведь Маша была застрелена. Если Замотаева решилась выстрелить в слабую сестру, что ей помешает выстрелить в сильного брата? И уж тем более в чужую, меня!»
Однако вслух она произнесла:
— Ладно, Лизенок, я побегу, а ты на всякий случай придержи здесь Замотаеву, раз уж сама мне эту страшную мысль подала, что Наташенька так опасна.
— Будь спокойна, уж я ее до смерти уболтаю, — заверила Елизавета.
— Смотри, не перестарайся, — полушутливо-полусерьезно предупредила Далила.
Глава 22
Далила позвонила Верховскому, не выходя из клуба, прямо из холла.
После короткого приветствия вежливо поинтересовалась:
— Как ваше самочувствие?
Ожидала услышать в ответ обычное: «Да вот, бессонница одолевает».
Однако Верховский ее удивил, возвестив со смущением и удивлением:
— Представляете, сегодня днем заснул за рулем и целых четыре часа проспал как убитый.
Она ужаснулась:
— Надеюсь, катастрофы удалось избежать!
— С чего вдруг? — изумился Верховский.
— Неужели не удалось?! — испугалась Далила.
— Удалось! То есть не удалось! То есть… Тьфу! — раздраженно сплюнул Верховский и извинился:
— Простите, хотел вас быстрей успокоить и запутался. Короче, не было никакой катастрофы. Да и с чего бы она была?
— Как с чего? — поразилась Далила. — С того, что вы за рулем заснули. Это ли вам не причина? Или вы уже научились водить машину во сне?
Он рассмеялся:
— Да нет, машина стояла, я не ехал, просто сидел.
Пашку Замотаева поджидал, мужа моей Наташки. Мы в бизнесе вроде совсем разошлись, но вот приехал, и общие дела как-то сами собой нашлись. Как сестрица любит шутить, мы с Замотаевым по делам замотались.
Он отправился на переговоры, а я остался в машине и задремал.
Далила продолжила:
— А переговоры длились четыре часа.
— Нет, — рассмеялся Верховский. — Если бы. Павел вышел из офиса, увидел, что я крепко сплю, и глазам своим не поверил. Так, потрясенный, и потопал ловить такси.
— Не решился вас разбудить? — удивилась Далила, подумав: «Как трогательно. Настоящая дружба, мужская».
Голос Верховского потеплел:
— Да, Пашка такой. Он добрый. Наташа сама еще не поняла, как ей повезло, когда она вышла замуж за Павла. Если Пашка меня не решился будить, представляю, как он носится с ней, капризулей.
Далила вернула его к прежней теме.
— И что же дальше-то с вами было? — спросила она. — Заснули, и как вам спалось? Видели сны?
— Нет, спал как убитый. А когда проснулся и посмотрел на часы, волосы встали дыбом. Четыре часа!
Бросился Пашке звонить, а он смеется: «Что же выходит?! Ты вот только что глаза продрал? Ну, ты здоров, брат, спать! А нам, как последним лохам, впариваешь: бессонница да бессонница. Как же, так я теперь и поверил!» Честное слово, мне перед Пашкой было даже неловко. Будто и в самом деле я притворялся.
Далила его успокоила:
— Не вы один, многие великие люди попадали в такое же положение. Годы, столетия проходят, а ничего не меняется. Еще кто-то из классиков, кажется Нушич, по этому поводу сокрушался: «Стоит пожаловаться на бессонницу, как обязательно найдется свидетель, слышавший ваш громкий храп среди ночи».
Так что сомнения окружающих в таких случаях абсолютно нормальны.
— Пашка добряк, — рассмеялся Верховский, — на самом деле он все понимает, просто подтрунивает по-дружески. Но почему я вдруг так отрубился?
Далила порадовалась:
— Выздоравливаете. Раньше вы совсем плохи были: необходимое добирали мелкими порциями в течение дня, а теперь, раз проспали целых четыре часа, значит, дело пошло на поправку. Я рада за вас, я вас поздравляю.
— За поздравления вам, конечно, спасибо, а вот что я ночью теперь буду делать?
— Думаете, ночью вам не удастся заснуть? — скрывая оживление, спросила Далила.
— Думаю? Да я абсолютно уверен! Ночь на носу, а я на подъеме. Свеж и бодр, как никогда. И не знаю, куда девать этот переизбыток. Ночи для меня настоящие пытки. Придумать не могу, чем бы себя занять.
Телевизор и книжки уже надоели.
Далила пошутила:
— Одно вам осталось, даже два: казино и ночной клуб.
— Вот чего терпеть не могу, так это ночных клубов, — признался Верховский. — Вот где бездарная суета. А в казино еще хуже. Халявы я категорически не признаю. Деньги тогда ладонь греют, когда их своим трудом заработаешь. Я на деньги смотрю, как на мерило своих способностей, возможностей, сил. С помощью денег я узнаю, чего стою. Не более.
— Мне симпатична ваша позиция, — искренне призналась Далила, — хотя я иногда своим пациентам прописываю и такую вот суету: казино, ночной клуб.
В разумных дозах полезно все, даже яд, — рассмеялась она и неожиданно предложила:
— Не хотите совершить со мной загородную прогулку?
Он откликнулся мгновенно и очень охотно:
— Когда? Хорошо бы прямо сейчас.
— Да, прямо сейчас я и предлагаю.
— С преогромнейшим удовольствием, — радостно воскликнул Верховский и некстати добавил:
— С вами хоть на край света.
Его игривые нотки Далиле совсем не понравились.
Чтобы не вдохновлять его без нужды, она сдержанно пояснила:
— Это будет сугубо деловая прогулка.
Он тотчас взял нужный тон:
— Вы что-то нашли по нашему делу?
— Да, наше дело сильно продвинулось, — подтвердила Далила, испытывая благодарность к Верховскому за чуткость и сообразительность.
Она поняла, он из тех редких людей, которым не приходится долго в подробностях объяснять, как надо себя вести и что вообще происходит.
"Ловит все на лету, — мысленно похвалила его она и вдруг отметила:
— Совсем как друг его, Хренов".
Пауза, видимо, затянулась, потому что Верховский спросил:
— Алло! Вы где? Я вас не обидел?
Далила откликнулась:
— Нет-нет, простите, задумалась.
Он деловито спросил:
— Мы за город поедем на разных машинах?
— Нет, не стоит, — сказала она.
Верховский немедленно предложил:
— Тогда на моей лучше ехать. У меня внедорожник.
— Хорошо, — согласилась Далила. — Прямо сейчас и отправляйтесь в мой двор. Я тоже туда, поставлю свой «фордик» в гараж, и мы сразу поедем.
Укладывая трубку в карман, она удивленно отметила: «Странно, он даже не поинтересовался, куда мы поедем».
Однако он поинтересовался чуть позже, когда они встретились.
— Куда едем? — браво воскликнул Верховский, выходя из своего добротного джипа. — Я на всякий случай прихватил бутерброды и чай в термосе, мало ли что.
Обойдя автомобиль, он галантно распахнул перед Далилой переднюю дверцу и, не услышав ответа, еще раз спросил:
— Так куда путешествуем?
Из осторожности она не стала распространяться на улице.
— Как только тронемся, все расскажу, — произнесла Далила, ступая на подножку.
Верховский, поддерживая ее под локоть, пытался помочь, но только мешал. Благодаря его усердию Далила неловко поставила ногу, зацепилась за коврик каблуком сапога и не села, а рухнула в кресло самым неэлегантным образом.
Свою ошибку он понял мгновенно, виновато воскликнув:
— Простите, хотел как лучше, а получилось как всегда, когда хочу понравиться очень красивой даме.
Теперь вы, наверное, будете думать: «Вот же увалень, этот Верховский».
Далила рассмеялась:
— Ни в коем случае. Я при первом знакомстве отметила изысканность ваших манер, что в наше время встречается редко.
И он рассмеялся:
— Огромное вам спасибо, вы настоящий психолог. Будем считать, что помощь пришла очень вовремя. Я был в трех шагах от отчаяния.
— Вы не правильно поняли, — морща нос, возразила Далила. — Это вовсе не комплимент из сострадания к вашей неловкости.
Он вдруг очень серьезно спросил:
— А что это?
— Просто ход моих мыслей, — смутилась она. — Ви же пытались их угадать, вот я тайны и открываю ради экономии вашего времени.
Верховский, весьма артистично закатывая глаза, воскликнул:
— О-о! Мое время действительно нуждается в экономии! Особенно ближе к ночи!
Он поклонился Далиле, бережно, но уверенно взял ее руку, лежащую поверх сумочки, и, сказав:
— После ваших похвал я просто обязан… — слегка тронул ее узкую кисть своими губами.
— Лишь после этого Верховский закрыл дверцу и, стремительно обойдя джип, вернулся за руль.
Пока они выезжали со двора на Таврическую, Далила, поразмыслив, решила, что ее комплимент действительно выглядел каким-то дежурным. Да и последующие пояснения не казались убедительными.
— Если честно, я на самом деле была приятно удивлена, когда обнаружила в вас превосходно воспитанного человека, — призналась она. — К сожалению, чаще встречаешь в людях показушность, манерность, а вот истинное воспитание — редкость.
Верховский смущенно спросил:
— Тогда можно узнать, о чем идет речь?
Далила собралась ответить, но ой, словно испугавшись чего-то, ее перебил:
— После такой высокой оценки начинаешь бояться собственного несовершенства.
Она пояснила:
— Я об искренности, об адекватности слов, деклараций и истинных помыслов. Вы просты в общении, не произносите умных речей, не стараетесь выглядеть аристократично, но чутко улавливаете настроение собеседника. С вами легко любому, потому что каждый рядом с вами ощущает ваше к нему уважение.
— Правильно, а как же иначе? — удивился Верховский. — Я не разговариваю с теми, кого не уважаю.
Далила вздохнула:
— Ах, зачастую умные и с виду интеллигентные люди в беседе увлечены только собой, и плевать им на собеседника. Из-под тонкого лака манер ясно проглядывает их грубость, невежественность. Меня всегда удивляла такая странная вещь: почему-то чаще всего стараются выглядеть особо интеллигентно именно те люди, которые обожают себя и презирают ближнего.
— Уж вы-то знаете, почему так происходит, — заметил Верховский.
— Вы серьезно так думаете? — удивилась Далила.
— Да, вы же психолог.
— Как психолог, я констатирую факт, объяснить его должны философы и специалисты по этике. Лично я перед такими людьми ощущаю бессилие. Как ученый, я их понимаю, а как человек — нет. Они для меня нечто темное.
— А мне кажется, что вы насквозь видите всех людей, а не только меня.
— Ах вот почему вы так естественны, — рассмеялась Далила. — Оказывается, вы всего лишь решили, что бесполезно скрывать недостатки.
— Недостатки? Нет уж, простите, вы сами меня убедили, что я сплошное достоинство! — с шутливой обидой воскликнул Верховский.
Далила в ответ погрозила пальцем:
— Позвольте-позвольте, крылья ангела не я раздаю, по этим вопросам к всевышнему.
Он разочарованно констатировал:
— Значит, я не ошибся, вы всего лишь сделали мне комплимент.
Уловив в его разочаровании искренность, она с полной серьезностью возразила:
— Нет, я сказала вам то, что думаю. Общаясь, вы в первую очередь помните о собеседнике, а уж потом о себе. Именно это я и называю воспитанием, все остальное — бутафория. И давайте на этом поставим точку. Не хотелось бы утонуть во взаимных комплиментах.
Ее просьба прозвучала резковато, но Верховский не обиделся.
— Согласен, — сказал он и спохватился:
— А куда мы едем?
Далила лаконично поведала:
— На дачу к Морковкиной.
Верховский не выразил удивления, словно ему все равно куда ехать: на дачу так на дачу, к Морковкиной так к Морковкиной.
— Тогда нам в другую сторону! — воскликнул он, лихо разворачивая свой мощный джип.
Глава 23
Оживленная беседа прервалась — опять его воспитание, опять все понял, почувствовал грань отношений: дальше нельзя!
Далила была ему благодарна, а на себя — страшно зла.
"То к Хренову меня потянуло, то к Верховскому, — пока он петлял по городу, ругала она свой порыв. — Того и гляди, пойду по рукам. Становлюсь хуже Галки: "А" мужчина!" И от радости в обморок! Что это?
Сексуальная неудовлетворенность? Бабья тоска по ласке? Тогда уж лучше Матвей — свой, родной, изведанный. Если уж отогреваться, то действительно лучше на нем. Хотя…"
Верховский прервал поток ее мыслей, спросив:
— А что там, на даче Морковкиной?
Далила вздрогнула:
— Что? Простите, кажется, я задумалась.
Он пошутил:
— Красивой женщине даже мысли к лицу.
Не приняла она приглашения к беседе, сдержанно пояснила:
— Есть у меня кое-какая версия, хочу попытаться найти ей подтверждение.
Верховский кивнул:
— Понял, расспросы пока не приветствуются.
Молчим, терпеливо ждем.
Далила вздохнула:
— Спасибо. Надеюсь, ждать придется недолго.