Мне стало жалко ее.
— Подождите, — сказала я, — давайте начнем сначала. Что было раньше, всем известно, а что случилось теперь, кто скажет мне?
— Я скажу! — обрадовалась Марго,
— Я скажу, — пискнула Симочка.
— Говорите, — разрешила я.
И они наперебой заговорили. Лишь благодаря своему неистощимому уму и ясной логике я поняла, что случилось. Оказывается, Алиса, глупышка, сама этих отравительниц в гости позвала.
— Мне было тоскливо и скучно, — попыталась оправдаться Алиса, но Симочка, и еще больше Марго, ее жалкий писк мгновенно забили таким потоком упреков и ругательств, что я за голову схватилась.
— Тихо! — закричала я. — Хватит базара! Давайте выяснять, кто травил Алису. Что принесла Лора?
— Как всегда, пищевые добавки, — ответила Симочка.
Марго выскочила из спальни и вернулась с флаконами.
— Вот! — сказала она, высыпая на руку серые и желтые капсулы.
Я уставилась на Алису:
— Ты их ела?
Она кивнула:
— Да, Лора сказала, что полезно для энергии.
Энергии мне не занимать, но я на всякий случай заглотнула несколько капсул и спросила:
— Что приносила Нюрка?
Марго опять выметнулась из спальни, а Симочка ответила:
— Нюрка принесла любимый Алин пирог.
На пороге появилась Марго с серебряным подносом. Нарезанный тонкими ломтиками пирог источал изумительный аромат.
— Я его ела, — призналась Алиса.
— И мне стоит попробовать, — сказала я, отправляя в рот сразу несколько кусков пирога. — Какая вкуснотища. Нюрка стерва, но пироги печь умеет. Так, жадная Фаина по обыкновению ничего не принесла, она всего лишь делала укол.
— Ампул нет, — подсказала Симочка. — В карман их положила и с собой унесла.
— Все ясно, — сказала я, — Фаина сделала подозрительный укол, а что приносила Карина?
Марго выпорхнула из спальни, а Симочка сообщила:
— Карина принесла ореховую халву. Я ее ела. Очень вкусная халва, и, как видите, я жива.
Марго с халвой появилась на пороге. Я попробовала и согласилась:
— Действительно, очень вкусная халва. Симочка глянула на часы и спохватилась:
— Уже поздно, мне спать пора.
— И мне пора, — заявила Марго. — Я еще три часа молитву читать должна.
Я насторожилась. Битый час с ней общаюсь, а Марго ни разу не заикнулась ни о человечках, ни о своей практической магии. Даже скучно становится.
— Какую молитву? — поинтересовалась я.
— Страшную! — округляя глаза, сообщила Марго и плаксиво добавила:
— А что делать? Что делать? Вы же мне не верите и не приглашаете ворожею, вот и приходится самой колдовать. Ну ничего, я до них доберусь!
— До кого, Маргуша? — ласково поинтересовалась Алиса.
— До стерв этих! Думают, можно травить и ничего за это не будет? Ну, нет! Уж я до них доберусь! Я и большой пентакль Соломона изготовила, и заклинание семи планет выучила. Изведу стерв!
— Всех сразу? — ужаснулась Алиса.
— А что мелочиться? — отмахнулась Марго. — Уж если изводить, так разом всех.
— Ну уж нет, — возразила я, — для справедливости надо бы сначала отыскать виновную.
— Надо бы, — согласилась Марго, — да только пока искать будешь, Алиска кони двинет. Ладно, пора мне, — спохватилась она и ушла.
Мы с Алисой остались одни.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Уже лучше.
— Передать не могу, как я испугалась!
— Соня, как ты провела время в Москве? — пытливо вглядываясь в мое лицо, вдруг спросила Алиса. — Санька выздоровел?
Мне стало стыдно.
— Да, конечно, — поспешно отводя глаза, пролепетала я.
— А что с ним было? Пришлось лгать:
— Так, легкая простуда. Алиса удивилась:
— Простуда? Летом?
— Ну да, летом дети чаще болеют, чем зимой.
— Не знаю, — вздохнула Алиса, — у меня никогда не было детей.
Чтобы прекратить этот мучительный для меня разговор, я пожаловалась на усталость и улеглась спать.
* * *Мне снились жуткие сны.
Я летала. Но не так, как это происходит в детстве, светло и радостно, а совсем по-другому. Я неслась в темной безнадежной пустоте. Неслась, полная любви и сострадания, а подо мной лежал мертвый город. Тихий и темный, лишь слегка подсвеченный лунными бликами.
Я парила и знала, что никогда уже любовь, живущая во мне, несмотря на обиды, любовь, выжившая в муках и страданиях, никому не пригодится. Никто не попросит у меня этой любви, никто ее не примет. Одиночество, страшное одиночество сжало мое сердце.
А я любила. Любила тот, чужой, жуткий мир, простирающийся подо мною, любила камни, слагающие мертвый город, любила людей, богов…
Все это было со мной и очень давно. Так давно, что пора бы уже и забыть. Небо, как черное зеркало, чуть дымясь, отражало камни. Они вспыхивали на небосводе яркими звездами, и я понимала: камни — души далеких предков, освободились из заточения. Радостные, светят теперь потомкам.
И такая тоска охватила меня, что захотелось немедленно упасть и вдребезги разбиться об эти древние камни. Но падать нельзя. Я знала это. Кто-то, в чьей силе и власти я не сомневалась, приказал не падать. Приказал терпеть эти страшные муки, терпеть и нести любовь. Кому? Куда? Я не знала…
* * *Утром не смогла подняться с постели. Во рту образовалась сухость, язык прилипал к небу. Раскалывалась голова, во всем теле обнаружилась удивительная слабость.
«Натуральное похмелье, только еще хуже…» — подумала я.
Сон ушел, а тоска, смертельная, непреодолимая, осталась.
«Уж лучше бы мне Маргушин Анаель или Змей Предвечный какой-нибудь приснились, — подумала я, — все б легче было…»
Я с трудом заставила себя выбраться из постели. С трудом до столовой доползла и рухнула в кресло без сил. Алиса запаниковала и побежала за Симочкой.
Явилась и Маргуша. Начали меня ругать за безрассудство.
— Надо было по очереди все пробовать, — учила Марго. — В один день одно, в другой — другое.
— Совершенно верно, — вторила ей Симочка. — А еще лучше, не пробовать вовсе. Есть отравленные продукты — сумасбродство.
Алиса молчала, но уж слишком красноречив был ее взгляд.
Я рассердилась:
— Кого вы учите? Я же не дура, ела по чуть-чуть.
— Но зато все попробовала, — посетовала Симочка. — Получается, что травилась бесполезно. Как теперь ты узнаешь, что именно было отравлено?
И они все хором начали сокрушаться:
— Бесполезно! Бесполезно!
— Нет, не бесполезно, — успокоила их я. — Раз мне плохо, значит, можно точно сказать, что Алька заболела не от укола Фаины.
— Это я и раньше вам говорила, — напомнила Алиса. — Фаина и Карина не травили меня. Они меня любят.
Несмотря на головную боль и ломоту во всех членах, я обрадовалась и закричала:
— Значит, дело продвинулось наполовину. Под подозрением остаются Лора и Нюра. Более того, теперь у нас есть их подарки: пищевые добавки и пирог. Марго, тащи сюда улики.
Марго выбежала из столовой и отсутствовала подозрительно долго. Алиса не выдержала и послала на разведку Симочку:
— Пойди посмотри, где застряла она. Вскоре вернулась изумленная Симочка. За ней понуро плелась Марго. Мы с Алисой переглянулись в полнейшем недоумении и хором воскликнули:
— Что случилось?
— Нет ни пирога, ни флаконов, — пожимая плечами, сообщила Симочка. А Марго запричитала:
— Не уберегла я улики! Не уберегла-а-а!
ГЛАВА 25
Раз главная подозреваемая оказалась Нюра, я решила начать с Лоры. «С Лорой легче», — подумала я. И так оно и было. Нюра всегда держалась независимо, ее трудней огорошить, Лора же в прошлых беседах обнаружила странную нервозность. Я решила ехать к ней и категорично нападать: задавать вопросы в лоб.
— Теперь точно знаю: ты травила Алису, — прямо с порога заявила я и сразу поняла: тактика выбрана правильно.
Лора побледнела и отступила. Пользуясь ее растерянностью, я прошла в квартиру, уселась на диван, вызывающе закинула ногу на ногу и уверенно сказала:
— Ты окрутила Германа. Не отпирайся, я тебя вычислила.
— Но я же не была в Мексике, — оседая в кресло, промямлила Лора.
— А Карина утверждает, что была.
— Она ошибается, я была в Бразилии.
— Возможно, но это и не важно. Главное, что ты окрутила Германа. Вас связывает нечто такое…
Не имея конкретных фактов, продолжить фразу я не смогла, но выразительным взглядом попыталась компенсировать отсутствие информации. Все получилось — Лора нервно уставилась на часы. Судя по всему, ей приспичило срочно от меня избавиться.
— Соня, ты очень не вовремя, — пролепетала она. — Мне пора уходить.
— Иди, я здесь подожду, — нахально заявила я. Она вскочила, выбежала в прихожую, вернулась и взмолилась:
— Сонечка, дорогая, потом поговорим, честное слово, сейчас мне некогда.
Лора снова нервно глянула на часы. «Ага, — подумала я, — к ней кто-то должен прийти. Очень хорошо, останусь и дождусь».
— А почему ты не любишь, когда в твоем доме бывают гости? — спросила я.
Лора дернулась, словно я ее плеткой хлестнула, а не самый невиннейший вопрос задала.
— У нас бывают гости, друзья мужа и мои сослуживцы, — начала оправдываться она.
Я поняла, что нахожусь на верном пути, вдохновилась и продолжила наступление.
— Тем более, — демонстрируя радость, воскликнула я, — друзья мужа и сослуживцы бывают, а твои подруги никогда. Почему ты их держишь подальше от своего дома? Почему? Почему?
Лора вспыхнула.
— Я не виновата, что муж невзлюбил моих подруг! — еле сдерживая слезы, закричала она. — Сонечка, уходи, умоляю, мне некогда.
— Пока не ответишь на мой вопрос, не уйду, — пригрозила я.
— Хорошо, отвечаю: встречаюсь с подругами, ты же знаешь, но зачем их в дом тащить, когда это ни мужу, ни им не доставляет удовольствия. Все, Сонечка, мне некогда, умоляю, давай завтра утром встретимся и поговорим о чем захочешь. Клянусь, отвечу на любые вопросы.
Судя по всему, я ее довела. Лора жутко занервничала, руки ее задрожали, лицо то бледнело, то краснело. Было очевидно, что она до обморока боится, но чего? Того, что я встречусь с тем, кого она ждет?
Мое любопытство росло прямо пропорционально страху Лоры. Чем больше она нервничала, тем сильней у меня крепла уверенность, что я стою на пороге открытия страшной тайны. Легко представить, какого апогея в конце концов достигло мое любопытство. Просто до смерти хотелось выяснить, чем так напугана Лора. Естественно, я решила не уходить, даже если она начнет грубо меня выталкивать, а Лора была к этому очень близка. Впрочем, силы наши слишком неравны — она, в отличие от Нюры, легка и миниатюрна.
— Нет уж, — сказала я, — не надейся меня выпроводить. Тем более что чую: дело Германа касается.
Про Германа я брякнула так, чтобы лишний раз ее попугать, но реакция Лоры просто поразила меня. Она стала похожа на покойницу, я же подумала: «Если хоть что-то понимаю в женщинах, то с уверенностью можно сказать: Лора вот-вот шлепнется в обморок».
Во время нашего разговора она стояла, порываясь выйти из квартиры, но как только я упомянула Германа, она села в кресло, но и сиделось ей плохо, было очевидно, что сейчас ей лучше прилечь. Я поняла: настала пора решительных действий. Парализованная страхом, Лора беззащитна и ненаходчива.
— Кстати, — спросила я, — а кого ты ждешь?
— Нет! — взвизгнула Лора. — Никого не жду!
И в этот самый миг раздался звук открываемой входной двери.
Мы с Лорой обе напряглись, как готовящиеся к прыжку тигрицы, но… ничего не произошло. Я услышала лишь бодрый юношеский голос:
— Ма! Ты дома? Разочарованная, я спросила:
— Сын, что ли, пришел?
Глянула на Лору — она будто окаменела.
— Что с тобой? — удивилась я.
Лора вскочила и вихрем понеслась в прихожую, я помчалась за ней и не пожалела. Там топтался юный и прекрасный… Герман. Точнее, его копия.
— Здрасте, — смущенно кивнул он мне, глянул на Лору и спросил:
— Ма, у нас гости?
Лора вымученно улыбнулась и промямлила:
— Артем, это Софья Адамовна, подруга Алисы.
— Какой Алисы? — удивился Артем.
— Моей подруги, — смущенно пояснила Лора. — Неужели ты не помнишь?
Молодой человек виновато пожал плечами. Приветливо улыбнулся, вежливо произнес: «Не буду вам мешать», — и скрылся в соседней комнате.
Лора застыла, скорбно скрестив на груди руки. Было очевидно, что я все поняла.
— Твой сын, — прошептала я, кивая на дверь, за которой скрылась копия Германа.
— Да, — выдохнула она и беззвучно заплакала. Я вернулась в гостиную. Лора метнулась за мной. В одно мгновение она преобразилась: губы сжаты, глаза пылают яростью.
— Софья, — зашипела она, плотно закрывая за нами дверь. — Да, это наш сын, но это еще не значит, что Алису травила я. Не делай не правильных. выводов.
Мне стало ясно, почему Лора во время первого нашего разговора спросила, кто вторая страсть Германа. Она наивно полагала, что первая страсть она. Лора думала, что с тех пор Герман Алисе не изменял. Потому она смело детьми и клялась, что не спала с мужем подруги. Действительно не спала. Когда Лора спала с Германом, он еще не был мужем Алисы. Все так!
Но как это получилось? Как могла нравственная Лора совершить такой поступок?
Немедленно выяснилось, что ее моральные устои пошатнула любовь к порядку.
— Все должно быть правильно, — объяснила мне Лора. — Германа я полюбила с первого взгляда, но у меня был жених. Да и Герман казался недосягаемым. К тому же я понимала, что негож он для семейной жизни.
— Зато очень гож как бык-производитель, — с издевкой заметила я. Лора нахмурилась:
— Зря ты так. Я обязана была подумать о будущем своем потомстве, тем более что я ростом мала и муж мой невелик. Я хотела рослого сына. К тому же тогда я и предположить не могла, что Герман женится на Алисе.
Я возмутилась:
— Ха! Это сильно оправдывает тебя! А о Германе ты подумала?
— Тише, говори тише, — испугалась Лора. — Разве ты не помнишь, каким он был в молодости? Он о ком-нибудь думал? Волочился за каждой юбкой.
— Хорошими же генами ты наградила своего сына, — рассмеялась я.
Лора с гордостью на меня посмотрела и сказала:
— Хорошими. Артем везде первый, и в школе, и в университете.
— Да-а, действительно в папу пошел, — вынуждена была согласиться я.
Лора вдохновилась и бросилась хвастать успехами сына. Тут уж я вынуждена была ее прервать:
— Лучше просвети, когда ты Германа соблазнила? Бьюсь об заклад, на собственной свадьбе. Голову на отсечение дам, он был вторым. Не могла же ты, правильная девочка, мужа своего обидеть.
— Да, на второй день свадьбы, — краснея, призналась Лора, поспешив добавить:
— Ничего серьезного у нас не было… Так, всего несколько раз…
Признаться, она меня взбесила.
— И это наша высокая нравственность! — закричала я. — Спать с женихом подруги на собственной свадьбе! Даже развратница Карина до такого додуматься не смогла! Бедный Герман, он всю жизнь о сыне мечтает, а тут такой сюрприз!
— Софья, тише! — взмолилась Лора. — Герман все знает.
Я была потрясена:
— Так это ты травила Алису?!
— Нет!
Лора потащила меня в прихожую.
— Софья, умоляю, — приговаривала она, — пойдем отсюда, ты совсем не держишь себя в руках.
— Куда мы пойдем? — удивилась я, упираясь и не желая уходить.
— Да куда угодно, хоть в кафе. Посидим, пообедаем, я угощаю.
— А ты не сбежишь?
Лора зачем-то перекрестилась и прошептала:
— Господи, ну куда я сбегу?
— Хорошо, — согласилась я, — пойду, но с условием: расскажешь всю правду без утайки.
— А куда я денусь, — устало махнула рукой она, открывая передо мной дверь.
— Смотри не обмани, — предупредила я, выходя из квартиры.
— Да не обману, — рассердилась Лора и с нежностью крикнула:
— Сынуля, обед на плите, кушай, я скоро!
И мы отправились в кафе. Лора не обманула, она не знала, как мне угодить, действительно щедро угощала и действительно все рассказала.