— Девушка, вы здоровы! Я уж думала, ты вся истечешь слезами.
— Это просто свинство, — говорила Далила, стуча зубами, прижав к себе телефон и усаживаясь на тахте. — Мне надо позвонить няне… Мне завтра рано вставать… Это, конечно, гнусно с моей стороны, но я очень хочу есть. Алло! Это я… Матильда Ивановна, я не приду домой, у меня голова мокрая… Что? Меня облили водой. Да все в порядке! Я у подруги. Змея подколодная, а не подруга. Это я не вам. Спасибо… Когда Ева вышла из ванной, спокойная и горячая, она обнаружила, что Далила спит на ее тахте, обняв телефон и улегшись поперек. С ее спустившихся до пола волос натекла лужа.
Четверг, 24 сентября, утро
— Ева… Ева, проснись. Ева! Это я, ну?
— Кто это — я?
— Это я, Далила. Я хочу извиниться. Ну проснись же!
— Когда?.. Который час?
— Шестой час, просыпайся, надо вставать на рассвете, чтобы правильно использовать приобретенную за ночь энергию.
— Ты все издеваешься? У тебя продолжается истерика, или как это понять? За что ты меня ненавидишь и не даешь мне спать?! Исчезни.
— Если ты уже проснулась, то я включу свет.
— Нет!
Далила включила настольную лампу.
Ева увидела ее — полностью одетую, аккуратно причесанную, насколько это можно было с ее волосами. Она наклонилась над Евой, дохнув зубной пастой.
— Я только хотела сказать тебе «спасибо» и извиниться за вчерашнюю истерику.
— Ну? Ты извинилась? Получай!..
Ева с наслаждением размахнулась подушкой и тяжело хлопнула Далилу по голове. Далила невозмутимо сдула с лица волосы и стала медленно снимать плащ.
— Слушай, — сказала Ева устало, — я тебя уже ненавижу. Неужели ты собираешься со мной драться. Ну будь человеком, дай мне поспать!
— Я сварю тебе кофе, ты плохо выглядишь.
— Нет, я не верю, ни один мужик меня так не доставал, убирайся!
Далила стучала на кухне посудой.
Ева выключила лампу, накрыла голову подушкой, но, повертевшись, поняла, что больше не заснет. Она встала и, пошатываясь, пошла на кухню.
Далила сидела за столом, возле нее дымились две маленькие чашки, она бессмысленно таращилась в темное окно.
— Слушай, почему бы нам не выспаться как следует, какого черта, вообще!
— Я должна быть дома не позже семи без четверти.
— И что будет? — Ева села на стул и зевнула от души.
— Кеша просыпается и залазит ко мне в постель. Пожелать доброго утра.
— А если ты не одна?
— Без пятнадцати семь я всегда и везде уже одна.
— Это твоя жизненная установка? Ну, насчет сына? Когда-нибудь он же должен перестать бегать к тебе в постель по утрам.
— Я с ужасом думаю об этом времени.
— А что это ты так разволновалась вчера насчет Кумуса?
— Абсурд. Полный бред. Сюрреализм. Я — специалист в своей области… ну, предположим, что это так… Он живет рядом, но в выдуманном мире, я — единственный, кто должен ему помочь, а в результате нашего контакта я начала верить в вампиров.
— Разве ты помогаешь психически больным? Я думала, что ты специализируешься по контактам, производственному климату и тому подобному, — ты же не психиатр.
— Да, но обычно люди, имеющие трудности в общении, всегда очень близко подходят к такой грани… за которой начинается диагноз для психиатра. Наверное, я слишком впечатлительна… для специалиста. Я хочу с тобой встретиться, — закончила она вдруг неожиданно. \
Ева только что выпила кофе и застыла с чашкой у рта.
— Да, конечно, мы сто лет не виделись, я очень соскучилась по тебе, почему бы нам не встретиться!
— Сегодня в восемь ты сможешь?
— Нет, давай в шесть, это через десять минут, не придется никуда ехать. Здравствуй, Далила, как я рада тебя видеть!
— Я имею в виду вечер. — Далила встала и пошла одеваться.
— Неужели? Я не доживу. — Ева, беспрерывно зевая, проводила ее до двери, задумчиво посмотрела на часы, решила полежать пять минут, но только она прилегла, как зазвонил телефон.
— Если это ты, — сказала Ева, едва ворочая языком, — то лучше вернуться сюда, я тебя придушу, и все. Чехов. Классика.
— Это из анекдота? — спросил Николаев в трубку. — Я тут стою с портфельчиком, довольный и сытый, а тебя все нет. Мы должны были в банке встретиться!
— Но в девять же, а не в шесть!
— В девять? Да, но пока я туда-сюда, пока открыли и зафиксировали, уже и пол-одиннадцатого.
— Не может быть!
— Слава Богу, ты просто проспала, а я уж подумал, что того… Если хочешь, я за тобой заеду, приедем вместе в управление.
— Нет. Давай быстрей портфель на отпечатки, я доеду сама.
Спать хотелось невыносимо.
День завертелся. Еве принесли заключение мед-эксперта по поводу смерти Елены К. — той самой, с которой так успешно справился Кумус вечером. Обстоятельства и причина смерти были Еве известны, поэтому она прочла внимательно только приписку снизу. Елена К, была девочка без комплексов, она с удовольствием колола в руку наркотики и не собиралась лечиться от гонореи. И это при полном здоровье практически всех жизненно важных органов.
В двенадцать пришел противный Демидов и ласково сообщил, что Коту будут выдвинуты обвинения в захвате заложника, «кстати, скончавшегося, так что его показаний не будет», незаконном хранении и применении оружия и оказании сопротивления при аресте.
— Он же был в розыске! Что там у него?
— В Екатеринбург направлен запрос, но у вас же всегда так, Ева Николаевна: ловите «шестерку», визгу на всю Москву, а потом требуете, чтобы он получил много и сразу за всех.
— Мне не нужен никакой запрос. Убийство коммерсанта в январе, ограбление банка — два охранника, наезд на машину ГАИ — трое убитых. Там так много, что сразу не запомнить.
— И все это — ваши предположения, да еще к ним можно приложить сильную такую уверенность, что всем этим руководил некто Слоник — главарь, злодей! Почему бы вам, Ева Николаевна, не начать писать?
— Что… писать?
— Романы. Приключенческие романы с бравой героиней, которая всегда и везде побеждает! Она неотразима, непобедима и апельсины любит.
— Интересная мысль. Мне тут пришло в голову, как-то даже неожиданно, что вы всегда такой нервный и придурковатый, когда меня видите, потому что я вам нравлюсь. Как насчет сегодняшнего вечера? Хотя нет, сегодня у меня свидание. А как насчет завтрашнего утра? Часиков в пять-шесть? В это время я очень заводная!
Николаев столкнулся с разъяренным Демидовым в дверях.
— Не дыши так громко, — Николаев ласково отряхнул пылинку с пиджака Демидова, — а то я подумаю, что ты нашкодил!
Николаев пришел поделиться своими сомнениями. Он не верил, что им дадут довести дело Кота до конца. Как только на портфеле обнаружится что-то интересное, Кот будет обрабатываться в другом отделении, а у эфэсбэшников методы отработанные: информация в обмен на…
— Что в портфеле?
— Значит, так, — перечислил Николаев, — старая «беретта», два патрона в стволе, новенький отполированный «Макаров», глушитель к нему, обойма полная, маленький аккуратный обрез, самодельный, очень изящный, ствол вот такусенький, нарезной, приклад обработан дополнительно, утолщен и специально вырезан под плечо… Как ребенку делали! Две гранаты, две запасные обоймы для «Макарова».
— Ничего интересного. Разве что обрез.
— Поехал мой опер в Тулу, знаю я там добрых ребят, они любят такие вещи делать.
— Кстати, Волков вышел?
— Болеет, бедняга, но увольняться не собирается. Гнатюк говорит, что он воспитуем, в принципе. А Коля мой сгинул. Вчера двух китайцев в Москве-реке выловили, я думал — он… Поехал с Волковым в морг на опознание. Не опознал. Говорит, не Коля это. — Николаев задумчиво смотрел в окно, играя желваками. — Расстроился, бедный: китайцев ужас как любит.
— С Волковым что-то не в порядке. Читал его личное дело?
— Читал. Все в порядке. Кто у нас сейчас не увлекается боевыми искусствами Востока, будучи гадом и трусом? Традиций-то никаких!
— Он будет мстить.
— Он будет хлебало себе в органах искать и дружков проштрафившихся подбирать!
— Ладно, по делу. Николаев, давай побегаем от наших братьев. Ну хотя бы заключение по поводу этого портфеля первые прочтем, в конце концов! Проволыним чуть-чуть, нужен еще один допрос Кота, когда заключение будет.
— А если оно пустое?
В дверь постучали. Выдержали несколько секунд. Потом дверь открылась, и радостная розовая физиономия оглядела кабинет.
— Майор Николаев, здравия желаю! А я с вами поработать пришел! Ева Николаевна, позвольте представиться! — Высокий статный красавец с черной шевелюрой, кошачьими усиками и задорными хищными глазами вытянулся в струнку.
Николаев закрыл глаза, повернулся к Еве и неопределенно чмокнул в воздухе губами.
— Подполковник Хватов, ФСБ. — Николаев понуро кивал головой.
— По делу к нам или отдохнуть? — Ева цепко оглядела Хватова. Встав и выпрямившись, она почувствовала неприятности, словно легкий привкус противного одеколона после бритья у того на щеках.
— Вообще по делу, а теперь, когда вас увидел, уже и не знаю. — Он противно подмигнул Николаеву.
— И теперь придется по делу! — сказал ему Николаев и разъяснил Еве обстановку:
— Их бравые ребята попались с поличным — почти двести граммов героина, — но наше руководство почему-то не захотело замять, как раньше, и отправить к ним же на расследование, а — шарах, арестовало и дело завело. Дома бы их просто пожурили, ну, уволили бы из ФСБ для острастки. Не знаю уж почему, но другие бравые ребята пристрелили как-то неумело двоих коммерсантов, молоденьких, умненьких и очень богатеньких. Еще одно дело! У нас в управлении теперь два дела: одно в наркотиках, другое — почему-то в экономических преступлениях, хотя ему самое место у нас, в особо опасных. Так что ты, Хватов, не туда пришел, к нам это не направили. Я так думаю, что все-таки хотят вашим ребятам облегчение небольшое сделать, вроде как если убить двух коммерсантов то это не убийство, преступление экономическое. Но это не у нас.
— Ребята, вы что такие мрачные! Жизнь полна приключений, а не неприятностей! Я вообще к вам по делу Опушкина Евгения Мироновича, шестьдесят седьмого года рождения, русского, дважды судимого, а вы такое на меня навесили!
Ева еще несколько секунд недоуменно смотрела на Хватова, потом поняла, о ком он говорит. Он говорил про Кота.
В дверь постучали. Бледное женское лицо осторожно заглянуло в кабинет. Женщина быстро осмотрела мужчин, чуть задержалась взглядом на Еве, извинилась и сказала, что подождет за дверью.
Николаев приоткрыл чуть-чуть дверь и в щель задумчиво осмотрел женщину в коридоре. Уходя с Хватовым, он предложил Еве пообедать вместе, Хватов радостно поддержал его предложение.
— Ты это, поосторожней с оружием, — вдруг сказал Николаев, улыбаясь. Ева уставилась на него, не понимая. Она еще несколько секунд в оцепенении смотрела на закрывшуюся дверь, потом крикнула: «Прошу!»
Женщина вошла стремительно, словно боялась остаться еще немного в коридоре, плащ ее шуршал иностранной блестящей оболочкой, как целлофановый. Ей было за сорок, прямые серые волосы, ухоженное лицо с остатками красоты, еще не совсем растерянной при статусе домохозяйки. Худые жилистые руки с большими острыми ногтями и несколькими кольцами сжимали маленькую кожаную сумочку, клацая защелкой.
— Извините. Я не отниму у вас много времени. — Клац-клац.
Еву что-то насторожило: сумочка была маленькая, но оружие там могло поместиться, да и посетительница что-то очень нервничала.
— Разрешите ваши документы.
— Что?
— Ваши документы. — Ева опустила руку под стол и осторожно выдвинула ящик.
— Я не взяла паспорт, вас устроят мои водительские права?
— Вполне.
Фамилия и имя женщины Еве ничего не говорили. Женщина, видя замешательство Евы, решила прояснить ситуацию.
— Понимаете, моя фамилия вам ничего не скажет, потому что у нас с мужем разные фамилии… Я оставила девичью.
— Я слушаю вас, говорите. Если фамилия вашего мужа мне все объяснит, почему бы не начать с нее.
— Да, конечно. Мой муж… Как бы это сказать. Я знаю, что вы — любовница моего мужа.
Выговорив это, женщина вздохнула с облегчением, еще раз клацнула сумочкой, достала сигареты и закурила.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— И кто ваш муж?
— А что, у вас так много любовников — женатых мужчин, что вы теряетесь в догадках?
— Да я их даже сосчитать без калькулятора не в состоянии, а вы со своими намеками! Извините, у меня мало времени.
— Мой муж работает заместителем прокурора района.