– Чудная картина, как ты мне мила… – произнес незнакомый мужской голос. – «Скорую» вызывали?
– Да, – хором ответили мы.
– Меня зовут Нина Сергеевна Пантина, – завела няня, – я специалист по детскому воспитанию, кандидат наук, автор многих книг. А вас как величать?
– Голос из-под шкафа, – засмеялся мужчина, – сначала выползи, потом побеседуем.
– Мы, хрупкие женщины, не можем самостоятельно поднять дубовый буфет, – продолжала няня. – Вы к нам прибыли один или с коллегой?
– Нас двое, – ответил чей-то бас.
– Мальчики, спасите нас, – попросила я.
– Ну и смена! – загудел доктор. – В одной квартире псих с пистолетом, в другой девка с крокодилом. «Скорую» вызвала, чтобы мы ее аллигатору ногти постригли. Теперь бабы под деревянной фигней и кладбище чашек!
– Забавный денек, – согласился басок. – Дмитрий Владимирович, хватайте фигню слева, я справа. На раз-два. Бабы, отползайте!
Я быстро заработала руками и ногами и вмиг очутилась возле храпящей Черри. Рядом через секунду оказалась Маруся.
– Ау! Кандидат наук, – позвал коренастый черноволосый парень, – давай, шевелись!
– Прошу извинить за неспешность перемещения, – пропыхтела няня, – но у меня, по всей вероятности и если верить диагнозу, который поставила ветеринар Маша, сломана нога. Боль в ней снизила мою обычную прыткость.
– Лечитесь у ветеринара? – уточнил парень в пуловере. – Не доверяете официальной медицине?
– Как вы со сломанной ногой буфет опрокинули? – удивился второй мужик. – И почему вы живы остались-то?
Нина Сергеевна выползла из руин посуды.
– Вот таким причудливым образом сегодня сложились наши судьбы, – философски сказала она.
Маша улыбнулась доктору.
– Здравствуйте, я тот самый ветеринар, который диагностировал перелом. Вы поможете нам буфет поднять?
Глава 10
В районе одиннадцати вечера я вошла в комнату, где обычно жила домработница, села в кресло и завела разговор:
– Нина Сергеевна, у вас нет семьи.
– Именно так, – согласилась дама, – моя жизнь отдана науке и детям.
– Нога у вас сломана, – продолжила я.
– Порой случаются неприятности, но их надо переносить стоически, – заявила Пантина.
– Согласна, – сказала я, – у нас с Машей есть предложение: оставайтесь в нашем доме.
– Благодарствую, – кивнула Пантина, – но жалость унижает человека.
Я изобразила удивление.
– При чем тут жалость?
– Вы решили проявить милосердие, – сказала Нина Сергеевна, – приголубить меня.
– Вовсе нет! – возразила я. – Мы ищем женщину, которая привьет ребенку манеры, научит его правильно пользоваться столовыми приборами и все остальное.
– О да! Хорошее воспитание всегда помогает в жизни, – согласилась моя собеседница.
– Пойдете к нам в няни? – прямо спросила я.
Кандидат наук поставила брови домиком и промолчала.
– Мы вас немного испугали, – вздохнула я, – но на самом деле члены семьи тихие. Просто сегодня суматошный день выдался.
– Шум меня не смущает, – сказала Нина Сергеевна, – я работала десять лет у цыганского барона. Владимир хотел, чтобы двенадцать его детей обрели правильные манеры. Поэтому не допускал к ним никого из своего табора. В вашей семье я себя сегодня прямо как у Володи дома почувствовала.
– Вы согласны? – обрадовалась я. – У нас одна Дуняша. На одиннадцать детей меньше, чем на вашей прежней службе. Жить будете в этой комнате. Зарплату согласны перечислять вам как хотите: наличными, на карточку, все равно.
– Ну… – протянула дама, – уважаемая Дарья… простите, ваше отчество…
– Просто Даша, – отмахнулась я, – отчество старит.
– Вы полагаете? – удивилась Нина Сергеевна.
– Маша или Мария Ивановна, кто из них моложе? – спросила я.
– Первая, – незамедлительно сказала Пантина, – интересно. Никогда не думала об отчестве в таком контексте. Хорошо, Даша. Меня смущает сломанная нога! Во-первых, она в лубке, я по дому не могу передвигаться. Во-вторых, доктор запретил мне на пятку наступать.
– И не надо! – сказала я. – Ден!
В комнату заглянул Денис, сын моей лучшей подруги Оксаны Глод, крестный отец Дунечки.
– Тащить?
– Давай! – скомандовала я.
Парень втолкнул в комнату инвалидное кресло с подставкой, которая лежала на колесах, и зачастил:
– Добрый день! Я ветеринар! В нашу клинику поступили для проведения эксперимента на предмет внедрения специальные коляски для плохо ходящих людей! Предлагаю вам стать участником апробации.
– Сначала ветеринар мне поставила диагноз, теперь другой Айболит привез средство передвижения, – улыбнулась Нина Сергеевна, – забавно.
– В мире много смешного, блажен тот, кто видит забавное под грузом повседневного горя, – заявил Денис.
– О! Вы очень умны для своего возраста, – восхитилась кандидат наук.
– Я полный идиот, – сказал Дениска, – откуда у ветеринара ум? Я процитировал вам Сократа.
Я спрятала улыбку. Предупредила Дениску, что Нина чрезвычайно серьезная дама, чувством юмора она, похоже, совсем обделена. Вот поэтому он и старается. Думаю, цитату из Сократа сын Оксаны секунду назад выдумал в порыве вдохновения.
– Но почему ветеринарам вдруг дали кресла для людей? – удивилась Пантина.
Я опешила. Отличный вопрос! Жаль, ответа нет. Когда мы привезли Пантину в клинику и там выяснилось, что у нее нет никого из родни, а живет она в съемной квартире, Маша сразу шепнула мне на ухо:
– Нельзя ее бросать.
– Ты права, – ответила я.
– Она в нашем доме упала, – продолжала Маруся, – поползла помогать Мафи вытащить, пожалела собаку. Давай предложим ей место няни. Похоже, Пантина не согласится просто так у нас жить. Надо взять напрокат инвалидное кресло. Я знаю где! У Дена есть друг Костя Петров, он и его дядя владеют фирмой, которая медоборудование и инвентарь в аренду сдает. Только надо Нине сказать, что мы не платили за каталку. Нам ее просто так дали.
Мы с Марусей мигом сочинили историю про эксперимент, которую расскажем Пантиной, позвонили Денису, отправили его к Константину. И сейчас гениально написанная пьеса рассыпается из-за простого вопроса: почему кресло на колесах попало к ветеринару, а не в какое-нибудь травматологическое отделение?
– Как? Неужели я не сказал? – изумился Денис. – Видите вот это кольцо впереди под сиденьем? Седок привязывает к нему поводок, и собака его тащит. На самом деле перед вами не простая инвалидная коляска, а высокотехнологическая колесница!
– Очень интересно, – восхитилась Нина Сергеевна, – спасибо, Денис… э… ваше отчество…
– Просто Ден, – улыбнулся парень, – отчество, как и борода, старит.
– М-м-м, – промычала кандидат наук, – вы уже второй, кто это говорит.
Я выдохнула.
– Ну, как? Договорились?
– Хорошо, – согласилась Пантина, – но поскольку мне предстоит провести в вашей семье не один день, чтобы не совершить фо-па[1], хочется кое-что прояснить.
– Спрашивайте, – кивнула я.
– Заранее прошу прощения за интерес, если он вам покажется неуместным…
– Начинайте.
– Представьте всех, кто живет в доме, – попросила няня.
– Моя дочь Маша, – начала я, – ее муж Юра, их дочка Евдокия. Александр Михайлович Дегтярев.
– Он уголовник? – уточнила Нина Сергеевна. – Не ради праздного любопытства спрашиваю. У цыганского барона было девять братьев, все воры. Они то садились в тюрьму, то выходили на свободу. Литературный русский язык остался за гранью их понимания. Мне пришлось выучить сленг криминального мира. По фене ботать я отлично умею!
– Ух ты! – восхитился Ден. – Круто.
– Я думала, что воспитание педагога предполагает отсутствие в его лексиконе нецензурных выражений, – удивилась я.
– Хорошее воспитание предполагает, что учитель сначала опускается до ученика, а потом постепенно поднимает ученика до своего уровня, – пояснила Нина Сергеевна, – поэтому я хочу точно знать, кто такой Дегтярев.
– Полицейский полковник, – объяснила я, – в тюрьму он ходит для допроса заключенных. Сейчас у него подследственный, страшный человек. Чтобы с ним поговорить, Дегтяреву приходится часами ждать, пока освободится специально оборудованный кабинет.
– А-а-а, – протянула Нина Сергеевна, – только не подумайте, что я из тех, кто брезгливо морщит нос, услышав о ком-то не самые лестные отзывы. От сумы и от тюрьмы не зарекайся. В таборе постоянно кого-то в каталажку сажали, потом выкупали. Мне надо понять, как себя вести! Ребенку, у которого отец маньяк, а мать дама легкого поведения, я обязана привить гранитно-нерушимые моральные устои. Понимаете?
– Конечно, – кивнула я, – но у нас живут исключительно благонадежные граждане.
– Это облегчает мою задачу, – сказала няня, – если муж полицейский…
– Дегтярев не женат, – быстро уточнила я, – он просто друг. Мой супруг профессор Феликс Маневин. Он принес телефон полковника, который непонятно как в его кармане очутился.
– Они постоянно свои вещи путают, – добавил Денис, – один раз Феликс забыл у Даши в ванной свой халат, Дегтярев его надел, а потом сердился, что он ему мал.
– Поняла, – кивнула Нина Сергеевна, – приятные мужчины. Оба. Что профессор, что полковник. Но я бы для семейной жизни выбрала господина Маневина. Он умеет держать себя в руках. А это так важно в быту. Спасибо за разъяснение, я все поняла. Завтра приступлю к исполнению обязанностей.
Мы с Деном вышли в коридор.
– Что-то лицо у тебя какое-то озабоченное! – удивился сын Оксаны и пошел в столовую.
А я потопала на второй этаж. У меня озабоченное лицо? Нет у меня никаких печалей. Беспокоит ли меня, что Нина Сергеевна решила, будто мы с Феликсом и полковником живем дружной шведской семьей? Да про нас с Александром Михайловичем давно даже сплетничать перестали. Все его коллеги и начальники абсолютно уверены, что я и толстяк состоим в многолетнем гражданском браке, а теперь к нам присоединился Маневин. У болтунов нет ни малейшего повода так думать, но чужой язык узлом не завяжешь, свой бы удержать! У Нины Сергеевны после сообщения Дениски про халат точно появилась твердая уверенность в том, что хозяйка, ее законный муж и любовник прекрасно себя чувствуют. А как обстояло дело в действительности? Феликс повесил свой халат в ванной, она у нас общая, одна на обе спальни. А у Дегтярева сломалась электробритва. Полковник решил взять ее у Маневина, забежал в санузел, стал рыться в шкафчике и уронил на себя мой флакон с жидкими румянами. Громко крича: «Понаставили капканов, бритву не найти», толстяк снял свое испачканное домашнее одеяние, не испытывая смущения, нацепил мой халат и убежал. Все! Ден не соврал, Александр Михайлович, шагая по лестнице, причитал, что я не умею стирать вещи, халат Феликса после того, как нерадивая хозяйка его прокипятила, сел на пару размеров… Денис-то правду сказал. А как его поняла няня? Вот так и рождаются слухи.
Глава 11
Почему мой телефон утром отчаянно трезвонит именно в то время, когда я мою голову? Я схватила душ и попыталась смыть пену с волос, но та никак не желала смываться. А телефон все гавкал и гавкал. В прямом смысле этого слова. У меня вместо музыки записан лай Хучика. В конце концов я одновременно схватила полотенце и трубку.
– Слушаю.
– Здравствуйте, – прошептали в ответ.
– Говорите, пожалуйста, громче, – попросила я.
– Здравствуйте, – повторил тоненький голосок и замолчал.
– Кто вы? – спросила я.
– Зяма. Мама умерла.
Что можно сказать девочке в таком случае? Я всегда теряюсь, когда надо выразить соболезнование. Все фразы кажутся мне неуместными. «Сочувствую вашему горю», «Держитесь, я с вами», «Соболезную» – на мой взгляд, эти слова никого не утешат, а придумать вместо них что-то получше не получается.
Из трубки послышались всхлипывания.
– Могу я тебе чем-то помочь? – спросила я.
– Да.
– Говори, я все сделаю.
– Я подарила маме браслет из бусин. Между ними тканевая вставка со словом «love», – медленно заговорила девочка, – он дешевый, но мне он очень дорог. Я хотела, чтобы мамочку с ним похоронили. А украшения нет. Если вы вдруг его у себя дома найдете…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.