Как раз в этот момент и стала понятна причина, по которой меня неудержимо тянуло из дома, а теперь и из города. Очень не хочется встречаться с полицией. И не потому, что боюсь завраться. Когда надо, вру я очень убедительно. Все дело в этом красавчике с дурацким именем. Не хочу я его топить, хотя, скорее всего, он этого и заслуживает. Нечего трупы в квартире разводить. Я отчетливо вспомнила взгляд, которым меня наградил мой горе-любовник, сообразив, что помощи от меня не дождется. Покраснела, но упрямо напомнила: «каждый за себя».
– Какого черта я к нему поперлась, – пробормотала в досаде. – Это была последняя попойка в моей жизни, и Юрке я изменять не стану. Буду хорошей женой… назло всем… кому, интересно? – нервно хихикнула я.
На счастье, подошла официантка и отвлекла меня от скверных мыслей. Светкины вкусы мне хорошо известны, я сделала заказ, тут и подружка появилась. Скромное платье, стоившее кучу денег, выглядело очень мило. Светкину шею украшал аляповатый шелковый платок. Нелепица какая-то… Через минуту стало ясно: платок скрывал следы бурной ночи, они были не только на шее, но и на груди.
Светка, поцеловав меня, плюхнулась напротив, приподняла платок и криво усмехнулась:
– Ну что за паразиты эти мужики…
– Ты кого конкретно имеешь в виду? – вздохнула я.
– Стыдно сказать, с кем проснулась в одной постели, – она закатила глаза, выдержала паузу и со вздохом продолжила: – Бармен из «Золотого павлина».
– Костя?
– Хуже. Олег.
– Блин, – только и могла сказать я на это.
Когда Светка напивалась (а такое случалось примерно раз в месяц), ее неодолимо тянуло к мужикам, абсолютно ей не подходящим. В этом смысле «Павлин» являлся просто кладезем. Публика там собиралась сомнительная, девушки, желающие удачно выйти замуж, в знакомствах должны быть разборчивы, а уж бармен – это вовсе никуда не годится, но Светка обожала наступать на одни и те же грабли. Ее рассказ я выслушала без интереса, все было вполне предсказуемо. Я, по ее словам, смылась с древним Греком, она почувствовала себя одинокой и отправилась в заветный бар. Итог: утро стрелецкой казни, то есть головная боль, тошнота и Олег в ее постели. Тошноту, понятное дело, это обстоятельство усугубило, так как Светка не далее чем недели две назад клялась, что в его сторону больше не взглянет.
По крохам мы начали восстанавливать события, предшествующие данному прискорбному обстоятельству. Мои воспоминания оказались верными, Платона мы подцепили в ночном клубе, он нагло ко мне клеился, хоть я и сказала, что почти что замужем. Это его лишь раззадорило, по словам Светки. Понятное дело, мужиков хлебом не корми, дай только сбить нас с пути праведного. Мы с ним устроили соревнование: кто больше выпьет текилы, причем инициатором была я. Победила дружба. Я отправилась в туалет, откуда не вернулась. Платон исчез следом.
– Знакомых много в клубе было? – с печалью спросила я.
– Из тех, кто мог бы Юрке донести, – никого, – быстро уловив суть проблемы, ответила Светка.
Я перевела дух, но облегчения почему-то не почувствовала.
– Хоть бы знать, кто такой этот Платон, – пробормотала я.
– Давай Димке позвоню, – предложила Светка. – Он его точно знает. Вся «золотая молодежь» у Димыча в друзьях.
– Только его мне и не хватало, – буркнула я.
Димка Шевчук хоть и считался близким другом, с некоторых пор вызывал стойкую неприязнь.
Лет пять назад мы отправились втроем к нему на дачу, третьей была моя тогдашняя закадычная подружка Танька Сипагина. Кроме выпивки, было у нас с собой кое-что позабористей, точнее, было у Димки. Мы с Танькой принялись изображать крутых девиц, прошедших огонь и воду… Все закончилось сексом на троих. Скромница Танька с трудом могла поверить, что все это было не в дурном сне, а я твердо сказала «нет» наркотикам, за что Димке отдельное спасибо. Он, кстати, тоже был в недоумении, как нас занесло в одну постель… в общем, постыдный эпизод, который мы поклялись забыть. Но примерно через месяц Димка мне о нем напомнил. Вскользь, между делом, тут же переведя разговор на что-то другое, но во взгляде на мгновенье мелькнуло нечто похожее на блаженство. Вот тогда я и начала присматриваться к другу. Его шуточки теперь не казались такими уж безобидными, а страсть к сплетням – извинительной слабостью. И очень скоро стало ясно: Димка – ходячая энциклопедия пороков, он знает слишком много о своих бесчисленных знакомых, и чем постыднее эти сведения, тем для него приятнее. Разумеется, он этим пользовался. Вряд ли занимался откровенным шантажом, для этого он был чересчур умен, но часто обращался с просьбами, и ему никогда не отказывали. Хотя… может, водились за ним грехи и похуже. Работал он начальником юридического отдела в солидной фирме. Специалистом слыл хорошим, но неизменно повторял, что «несет крест», и откровенно завидовал «папиным сынкам», которые могли от работы отвертеться. Зарплата у него, должно быть, приличная, однако не настолько, чтобы жить на широкую ногу, а жил он именно так. «Порш», двушка в самом центре и загородный дом, и это в тридцать лет. Познакомилась я с ним на первом курсе института, он был старшим братом моей сокурсницы, и в те времена у него едва хватало денег, чтобы угостить нас мороженым.
Настал день, когда я решилась обсудить все это с Танькой. Меня интересовало, ей он тоже напомнил о нашей «шалости»? К тому моменту подружка весьма удачно вышла замуж, и если Димка действительно не брезговал шантажом, то Танька являлась для него лакомым кусочком.
– Наш с тобой друг – редкий подлец, – с усмешкой ответила Танька. – И мы не лучше, если терпим его до сих пор…
– Так он… – нахмурилась я.
– Напомнил, конечно, – она вновь усмехнулась. – Тоже вскользь, как бы между прочим, а я сказала: все, что было до мужа, – не считается. Не думаю, что он собирался меня шантажировать. Чем? Ну да, было… давно и неправда. Тут все хуже, Ира. Он от этого балдеет. Он мерзавец, и ему очень надо убедить себя, что остальные еще хуже. Вот и выискивает всякую дрянь. На добрые чувства он просто не способен. Злится, что ему в этой жизни мало что даром досталось, и ненавидит тех, кому, с его точки зрения, больше повезло. Будь у нас глаза не на затылке, давно бы сообразили, с кем имеем дело. Но… люди видят то, что хотят видеть, не желая тратить время на тех, кто рядом. Просто из-за лени… или еще по какой-то причине, а потом удивляются, что их предали. На самом деле мы даже не потрудились понять, кого называли другом.
Тот разговор произвел на меня впечатление. Я даже вознамерилась всерьез поговорить с Димкой. Прекратить знакомство, не отказав себе в удовольствии поставить его в известность, почему я это делаю. Но потом боевой задор угас, а вскоре подобные идеи и вовсе показались глупостью. Ни к чему усложнять себе жизнь. Куда проще продолжать делать вид, что мы друзья, но быть при этом настороже. Танька, кстати, встречалась с Димкой редко, сведя дружбу практически на нет, хотя тоже предпочла, судя по всему, обойтись без объяснений. Димку это злило, а так как с Татьяной и я последние год-полтора виделась нечасто, он мог вдоволь ворчать, что «Танька зазналась и старых друзей в упор не видит».
Не успела я погрузиться в воспоминания о Димке, как он поспешил появиться. Точнее будет сказать, появился его «Порш», притормозил на светофоре, и глазастая Светка, разглядев его в потоке машин, усмехнулась:
– Помяни черта, и он уже тут.
Димка нас тоже заметил, потому что буквально через мгновение у меня зазвонил мобильный.
– Лапуля, ты ли это? – захихикал Димка мне в ухо. – А где твой суженый? Неужто ты в выходной совсем одна?
– А Светку ты не замечаешь?
– Спешу к вам присоединиться, надеюсь, вы не возражаете.
Я отложила телефон, наблюдая за тем, как «Порш» сорвался с места и почти сразу исчез, но очень скоро вновь возник в поле зрения. С трудом найдя место для парковки, Димка помахал нам рукой, я скривилась, а Светка спросила:
– Чего ты?
– Последнее время видимся слишком часто. Надоел.
– Зато с Димычем всегда весело, – сказала она.
Шевчук подошел, расцеловался с нами, говорил нарочито громко, размахивая руками. Мы в ответ хихикали, старательно улыбались, изображали большое счастье.
Внешность у моего приятеля самая непримечательная. Ростом выше среднего и средней комплекции. Лицо узкое, бледное, загар к нему точно и не пристает вовсе. Серые глаза, волосы тоже какие-то серые. Бледные губы. Димка обнаружил у себя прадеда-немца и на этом основании в шутку называл себя «истинным арийцем». По мне так чухонь белобрысая. Он был в светлых брюках и ярко-красной рубахе, от чего физиономия казалась еще бледней и бесцветней.
Граждане за соседними столиками на нас косились, Димка приосанился. Его хлебом не корми, дай побыть в центре внимания. Мне пришлось рассказать в деталях, как я приняла предложение руки и сердца, хотя рассказывать, по сути, было нечего.
«На что я трачу свою жизнь?» – вдруг явилась непрошеная мысль, и я всерьез забеспокоилась. Что-то со мной не так. Попасть в историю, наткнувшись утром на труп, конечно, неприятно, однако это не повод впадать в самокритику. Нормальная у меня жизнь, не хуже, чем у других. Во многом даже лучше. Замуж выхожу…
– Романтично, – слушая меня и причмокивая губами, шептал Димыч, а во мне набирал силу дух противоречия. Так и хотелось спросить, чего такого романтичного он нашел в моем рассказе? Обычные товарно-денежные отношения. Юрка мне жизнь с комфортом, я ему – свою большую любовь.
– Мне еще надо выбрать платье, – заметила я.
– Да-да, это важно, – покивал головой Димка, – ты будешь самой красивой невестой… Юрке можно позавидовать.
А я злорадно подумала, что наши встречи с Димкой станут все более редкими… замужние женщины собой не располагают…
– Надо отметить это событие.
– Вчера наотмечались, – буркнула Светка, но Димка уже подозвал официантку и заказал бутылку лучшего шампанского, не слушая наши возражения. – А где счастливый жених? – спросил Шевчук, поднимая бокал.
– В Питере, – напомнила я, – у него конференция.
– Ах, ну да…
Мы выпили, Светка, выразительно взглянув на меня, заговорила:
– Вчера судьба свела меня с типом, обладателем редкого имени. Платон… фамилию не помню.
– Протасов, – криво усмехнулся Димыч и кивнул: – Я знаю лишь одного человека с именем Платон, который мог бы заинтересовать таких девушек…
– Не томи, – фыркнула Светка, приглядываясь к дорогому другу.
– Вырви его из своего сердца, пока не поздно, – засмеялся он и погрозил Светке пальцем.
– Женат?
– Хуже.
– За душой ни копейки?
– С этим все в порядке. Богат, успешен, красив, в чем ты сама могла убедиться. Ищет богатую невесту со связями. Затеял пару проектов, и связи необходимы, а в них, похоже, недостача. Так что, моя дорогая, не трать на него время.
– «Не будет мне счастья», подумала я, лишь только бросила взгляд на его красивую рожу, – хмыкнула Светка.
Димыч вдруг перестал скалить зубы и заговорил серьезно:
– А я-то был уверен, вы давно знакомы, – повернулся ко мне и добавил: – Платон Сергеевич – большая любовь твоей подруги Ольги, теперь, понятное дело, бывшая любовь.
– Ольги? – переспросила я. – Ты имеешь в виду Ольгу Сипагину?
– Само собой.
– Тебе хорошо известно, что дружу я с Танькой, а с Ольгой виделась от случая к случаю и о ее личной жизни ничего не знала.
– А я с ней вообще не знакома, – подхватила Светка и добавила: – Жуткая история, я имею в виду то, что с ней произошло.
– Да поняли мы, поняли, – вновь усмехнулся Димка. – О покойниках плохо не говорят… но Ольга вцепилась в Протасова, точно клещ, хотя ясно было, ей там ничего не светит.
– Они были любовниками? – быстро спросила я.
– Были. Довольно длительное время. Наверное, Ольга все-таки рассчитывала… потом пошли слухи, что его видели с дочкой Фельдмана. И не раз. Дочка далеко не красавица, и это мягко сказано, но вот ее папаша очень подходил на роль тестя. Ольга закатила Протасову скандал, выпив лишнего. По чистой случайности я был рядом и шоу наблюдал с близкого расстояния. Он пытался ее утихомирить, но она… прямо-таки выходила из берегов… Кончилось тем, что он отвесил ей оплеуху. Ольга тут же успокоилась, точно именно этого и ждала. Еще какое-то время они были вместе, ну, а потом Ольгу похитили…
– Постой, – насторожилась я. – Разве выкуп за Ольгу требовали у Протасова?
– Нет, – покачал головой Димка. – У ее сестры. С Протасовым они к тому моменту уже расстались. Преступники не учли одного: у Таньки, как известно, своих денег нет, а ее муженек сразу же обратился в полицию, рассудив, что деньгами рисковать не стоит… Похитители об этом каким-то образом пронюхали, и в результате через пару дней был обнаружен труп Ольги.
Само собой, историю эту я прекрасно знала. Три месяца назад Танька позвонила мне среди ночи… Я не хотела брать трубку, потому что в последние полгода такие звонки были не редкостью. Танькина семейная жизнь летела к чертям, хотя подруга вышла замуж по большой любви. Стопроцентная история про Золушку, где бедная девушка встречает своего принца… Он был на пятнадцать лет старше, но выглядел очень даже неплохо. Спортивный, уверенный в себе мужчина. Если честно, я на него тоже виды имела, но выбрал он скромницу-Таньку, серую мышку и едва ли не дурнушку. Я одалживала ей свои платья и косметику и твердила, что она очень даже хороша собой, просто ей не хватает уверенности. Убедила на свою голову…
Таньку с Ольгой – сестер-близняшек– воспитывала бабушка, добрейшая тетя Маша. Она пекла вкуснейшие пироги и одаривала ими всю детвору. О зяте я никогда ничего от нее не слышала, а дочь ее умерла совсем молодой, оставив ей пятилетних девочек. Хотя они и были близнецами, но характерами разительно отличались и даже внешне мне не казались особенно похожими, лично я их никогда не путала. До семнадцати лет мы жили в одном дворе. С Танькой мы дружили, с Ольгой люто друг друга ненавидели. В отличие от сестры, она была драчлива, остра на язык и только и ждала случая устроить какую-нибудь пакость. Таньке от нее тоже доставалось. Дрались мы с Ольгой не реже двух раз в неделю, это в детстве, конечно. Став постарше, предпочитали друг друга не замечать.
Когда мне исполнилось семнадцать, мы переехали, но с Танькой я продолжала видеться, а после окончания школы мы поступили в один вуз и оказались в одной группе. К моей большой радости, Ольга за сестрой не последовала, предпочла экономике рекламный бизнес. Танька уверяла, что отношения их стали вполне сестринскими, но детская злость на Ольгу еще жила в душе, и за все время учебы мы встречались раз в год в общий для них день рождения. И я смогла убедиться, что Ольга постаралась, чтобы как можно меньше походить на сестренку: стала блондинкой, носила яркие наряды и злоупотребляла макияжем, хотя, если честно, выглядела неплохо. Я пару раз намекнула Таньке, что не худо бы кое в чем брать с сестры пример, но не была услышана.
Добрейшая тетя Маша умерла в тот год, когда мы закончили учебу в институте. Ольга перенесла утрату внешне спокойно. Хотя кто знает, что у нее было на душе. Танька долго не могла прийти в себя. Я считала своим долгом поддержать ее в трудное время. На ту пору впереди замаячили выборы, у нас с подругой всегда было желание подработать, вот мы и оказались в штабе одной из партий. Там и произошла знаменательная встреча.
Новиков Сергей Юрьевич оказался нашим кандидатом. Биография будущего депутата была мне хорошо известна, листовки я сама заказывала в типографии. И то, что дядя не женат, незамеченным не осталось. Только через неделю удалось увидеть его воочию, и он мгновенно стал предметом моих девичьих грез. Не могу сказать, что сердце трепетало, но здравый смысл подсказывал: вот он, вожделенный случай. Один из богатейших людей области, а в скором времени и депутат, холост, ни бывших жен, ни детей… Я тут же решила, что это судьба. Однако даже Таньке ничего не сказала, о своих планах предпочитая помалкивать. Через две недели он обратил на меня внимание, через три предложил вместе пообедать (столовка была по соседству, в том же здании), пригласил меня и Таньку, но я не сомневалась: подружка идет в довесок. И тут она огорошила, заявив, что влюбилась в Новикова до безумия, рыдала на моем плече в уверенности, что не видеть ей счастья, как своих ушей без зеркала. Я в этом была с ней полностью согласна, но в свете ее признания делать свое сочла излишним и вместо этого принялась ее утешать: мол, не надо отчаиваться, она красавица и человек прекрасный, и Новиков это, безусловно, видит. Уверенная, что Таньке ничего не светит, я щедро делилась с ней тряпками, слушала ее нытье и одаривала советами. Несмотря на занятость, Новиков вдруг пригласил нас в театр, потом на концерт. Был чрезвычайно любезен с нами обеими, но я, конечно, умудрялась разглядеть особое к себе отношение. Как-то я допоздна задержалась в штабе, Таньку услали по делам, и вдруг явился Новиков. Сел за стол напротив, предложил выпить кофе в кафе неподалеку, добавив неуверенно: «Я хотел с вами поговорить». «Вот оно, – мысленно ахнула я, – выигрышный билет в счастливую жизнь…»