— Почему вас это волнует? — робко и обижено отвечала Венте. — Вам же все равно, кто убил мою сестру?
— Неважно почему, — недовольство собой за свою доверчивость удвоило гнев Рейко к Венте. — Скажи, почему вы с Текарэ поссорились?
Сопротивление Венте рассыпалось. Вероятно, привычка повиноваться японцам была слишком сильна, чтобы сопротивляться. Она вздохнула, а затем сказала:
— Она разрушила мою жизнь.
Рейко почувствовал, что атмосфера обмана рассеивается:
— Как?
На лице Венте отразилась ужасающая ненависть, уродующая ее так, что Рейко едва узнала ее:
— Когда Текарэ стала жить в замке, она захотела, чтобы я тоже была тут. Я никогда не хотела покидать нашу деревню. Но она сказала, что я должна, хотя … — Она изо всех сил подыскивала японские слова. — Не наложницы не могут здесь жить. Так Текарэ нашла солдата, который хотел иметь женщину из айнов. Он забрал меня.
Теперь она так стремилась выразить свою обиду к Текарэ, что забыла об осторожности и о том, что Рейко искала мотивы убийства. — Я не хотела этого солдата, но он взял меня. — Говорила она наполненным горечью голосом. — И она была довольна.
Рейко вникла в уродливый смысл этой истории. Выходит, Венте была вынуждена стать наложницей для того, чтобы составить Текарэ компанию в замке. Текарэ нашла Венте японца, не спросив о том, как та к этому относится. Венте пострадала вдвойне, от сексуального порабощения и от сестры, которая этому способствовала.
— Таким образом, вы ссорились с ней из-за этого? — спросила Рейко.
Венте кивнула, а потом покачала головой:
— То, что Текарэ сделала, было основной причиной, но тут возникла другая ситуация. Я хотела вернуться домой. Она же не позволяла мне.
Рейко поняла, что наткнулась на ситуацию, выходящую за пределы ее понимания особенностей Эдзо. — Но когда ты стала любовницей солдата, ты не могла уйти без его согласия? — сказала она. — При чем тут твоя сестра?
— Солдату я надоела, он хотел отправить меня обратно в деревню. Но Текарэ попросила правителя Мацумаэ позволить мне остаться. Он делал все, что она хотела. — Источая ненависть, неприятную, как гниль, говорила Венте. — Я просила ее отпустить меня, но она не соглашалась.
Рейко подумала, что у Текарэ могли быть причины так поступать:
— Может быть, она боялась оставаться одной в замке. Может быть, она скучала по дому, и ей было нужно, чтобы рядом был кто-то из семьи, человек, которого она любила.
Венте подскочила от негодования:
— Она не испугалась. Она всегда говорила: "Венте сделай это, Венте сделай то"… "Венте, принеси мне поесть, натри спину, расчеши волосы". Вот как она любила меня!
Рейко поняла, что Текарэ держала сестру возле себя, чтобы использовать в качестве служанки.
— То же самое было у нас дома, — продолжала Венте. — Когда мы были маленькими, я делала все работы по дому, собирала ягоды, готовила, шила, стирала. Текарэ же ничего не делала. Она же шаманка. Она особенная. Я же просто девочка. — Рейко слышала в ее тоне старые обиды. — Она всегда хотела получать лучшее. Лучшие вещи. Венте коснулась своей одежды, бус.
— Когда не хватало еды, она кушала. Деревня нуждалась в ней. Я голодала. Она брала все, ничего не оставляя для меня. И она была счастлива.
У Рейко сформировался образ девушки, которая полагала, что она была лучше, чем другие жители деревни. Владычица Снежных земель, которая наслаждалась своими привилегиями, которые провоцировали ревность ее простой сестры.
— Всю свою жизнь, я хотела уйти от Текарэ. Я старше, я должна была выйти первой замуж, жить в своем собственном доме. Мы выросли, и я нашла мужчину. Он сильный, красивый, хороший охотник. Он лучший жених в деревне. — От воспоминаний у Венте засияли глаза. — Мы полюбили друг друга. Мы … Ее голос смягчился. Она подбирала слова.
Рейко сказала:
— Что случилось?
Выражение лица Венте потемнело. — Но она захотела его. Она не могла терпеть, что у меня есть то, чего нет у нее. Она провела магические ритуалы, чтобы заставить его забыть меня и полюбить ее. Он женился на ней!
Рейко жалела Венте, у которой ее сестра украла жениха. Но она накапливала факты, свидетельствующие против Венте. Эта история только подкрепляла ее уверенность в наличии серьезного мотива для убийства.
— В деревне я старалась не встречать их, не смотреть на него. Но я его все еще люблю. А она никогда не заботилась о нем. Она хотела богатого японца. Когда она получила правителя Мацумаэ и привела меня в город, я думала, что я никогда больше не увижу Урахенку.
— Урахенку? — Знакомое имя покоробило Рейко. — Это не один ли из мужчин в лагере?
Венте кивнула. Теперь Рейко вспомнила, что она наблюдала за ним на похоронах. Но тогда она не потрудилась задаться вопросом, потому была слишком занята своими чувствами, чтобы увидеть любовный треугольник.
— Люди пришли к Текарэ и хотели забрать ее домой. Но не Урахенка. Он пришел за мной. Он сказал, что ошибся, женившись на Текарэ. Он больше ее не любил и не хотел. Он любит меня! — Венте коснулась своей груди. Она излучала восторг:
— Он сказал, что когда мы вернемся в деревню, он больше не будет мужем Текарэ. Мы поженимся.
— Вот почему ты хотела вернуться домой и почему Текарэ бы не захотела просить правителя Мацумаэ, чтобы он отпустил тебя, — уточнила Рейко. — Она не хотела отпускать Урахенку, хотя самой он тоже был не нужен. Ее жадность, должно быть, разъярила Венте еще больше. — Вот почему вы поссорились, почему ты угрожала убить ее. Она стояла на вашем пути. Но теперь Рейко поняла, что Венте была не единственной, чьи надежды разбила Текарэ. Как насчет Урахенки? Что он сделал в ответ на то, что Текарэ держит вас тут?
Венте быстро уловила скрытые обвинения в вопросах Рейко. — Он бы не сделал больно Текарэ! Независимо от того, как она относилась к нему, он слишком хороший, слишком… — Подыскивала подходящее определение, Она нашла слово, которое, наверное, слышала часто от самураев. — Благородный.
Но благородство часто отступало на второй план перед любовью. Урахенка был не первым человеком, который хотел избавиться от собственной жены, чтобы не принимать его в расчет. У него были такие же основания для убийства, как и у Венте.
— Он мог убить Текарэ, — сказала Рейко. — Я думаю, что это был или он или ты. Скажи мне, кто?
Может быть, сейчас Венте призналась бы, чтобы защитить Урахенку. Но она заявила:
— Это не он. И не я.
Впервые Рейко задумалась о том, что убийца мог действовать не один, что убийство могло быть результатом заговора. — Может быть, это сделали вы вместе. Ты сказала Урахенке, каким путем Текарэ ходит ночью к горячему источнику. Он поставил ловушку. Она попалась в нее. Если правитель Мацумаэ не сошел бы с ума и не взял бы в заложники всех жителей города Фукуяма, вы и Урахенка могли бы свободно вернуться домой и пожениться.
Венте повторила:
— Не он. У нее был взгляд затравленного, загнанного в угол зверя:
— Не из-за меня.
— Но это слишком сложно, — сказала Рейко. — Чаще всего самый простой ответ является правильным. Более вероятно, что вы действовали в одиночку. Урахенка не знал, что ты убила его жену, твою собственную сестру. Но я думаю, что Сирень знала. Она видела тебя. Она шантажировала тебя. И ты убила ее.
Теперь Рейко пришла в ярость, произнося имена Сирени и Урахенки:
— Правитель Мацумаэ убьет ваших людей в войне из-за того, что вы сделали. Многие японцы тоже умрут. Если у вас есть порядочность вообще, вы признаетесь. Может быть, еще не слишком поздно, чтобы спасти их.
Горе омрачило лицо Венте. — Ошибка, — сказала она.
— Ты все еще говоришь, что смерть Текарэ была несчастным случаем? Я полагаю, смерть Сирени тоже? И моего сына? — Рейко саркастически рассмеялась. — Избавь меня от этой ерунды. Она была готова обвинить Венте в смерти Масахиро, считая, что потеря ее сына стала следствием эгоизма в Венте:
— Я должна убить тебя за все, что ты сделала!
Венте застыла в ужасе перед Рейко, японкой, имевшей власть над ее жизнью и смертью. Она протянула дрожащую руку к Рейко. — Пожалуйста, — прошептала она. — Поверь.
Она взывала к милосердию Рейко и умоляла вспомнить про помощь, которую оказала Венте. Она призвала Рейко вспомнить краткие, но интенсивные отношения, которые возникли между ними, оказавшимися вместе в тяжелых условиях. Но Рейко повернулась к Венте спиной. Она не была абсолютно уверена, что Венте убила Текарэ или Сирень, но она была уверена, что настоящая дружба должна быть основана на доверии. Эта связь для нее была закончена.
Глава 26
Правитель Мацумаэ лежал на кровати, закутанный от подбородка до пальцев ног в одеяло, привязанное веревками к его телу. Он стонал и корчился, в то время, как Текарэ проклинала его, его же устами.
— Придет ли он в себя? — С тревогой спросил Гизаемон.
— Я не знаю, — сказал врач. Он старался придерживать акупунктурные иглы на голове правителя Мацумаэ, в то время как тот крутил ею из стороны в сторону. — Нет, если он сумеет навредить себе.
Гизаемон приказал Сано не вмешиваться, и тот стоял в комнате и смотрел на происходящее под конвоем солдат. Когда Текарэ овладела телом правителя Мацумаэ и предприняла попытки убить его, Сано и Хирата помогли удержать его, отвести в его покои и завернуть его в одеяло. Потом Гизаемон отослал Хирату обратно в гостевой дом. Теперь Сано смотрел в глаза Гизаемона.
— Посмотрите, что вы наделали, — с горечью сказал Гизаемон. Казалось, что от переживаний он постарел на десять лет:
— Это вы во всем виноваты.
Сано не было жалко Мацумаэ. — Правитель Мацумаэ убил Текарэ. Он заслуживает того, чтобы страдать. Ничего удивительного, что дух Текарэ убивает его.
— Он не убивал ее, — сердито настаивал Гизаемон. — Он невиновен.
— Он виновен во всем остальном, что случилось после убийства. — Сано думал о Масахиро.
— Вы так уверены, что вы правы. Но предположим на минуту, что вы ошибаетесь. Что произойдет с моим племянником?
Солдаты подняли голову правителя Мацумаэ. Тот зарычал, пыталась укусить их, и выл, когда доктор вставлял иглы.
— Честно говоря, мне все равно, — сказал Сано.
Но теперь, когда у него было время подумать, он был вынужден признаться самому себе, что дело против правителя Мацумаэ далеко не закончено. Правитель Мацумаэ так и не признался, а с других подозреваемых еще не сняты подозрения. Сано был недоволен тем, что поторопился с выводами. Смерть его сына заставила его забыть об объективности. Но он должен отделить убийство Текарэ от других преступлений правителя Мацумаэ. Честь самурая требовала от него, чтобы правосудие свершилось справедливо.
— Я точно узнаю, кто убил Текарэ, — сказал он. — Если это не правитель Мацумаэ, который хотел спастись от нее. Но не от меня, подумал Сано.
Гизаемон посмотрел на Сано с презрением. — Вы думаете продолжать расследование? Вы делаете только хуже для моего племянника. Врач как раз крутил пальцами иглы, стимулируя потоки энергии, проходящие через тело правителя Мацумаэ, который кричал будто под пыткой. — Если вы продолжите делать это дальше, то наверняка убьете его. Забудьте об этом.
Сано потерял счет, сколько раз его расследованиям мешали или закрывали их. Он был полон решимости продолжать расследование, потому что убийца дал толчок событиям, которые привели к смерти Масахиро и поэтому был так же виновен в его смерти, как и правитель Мацумаэ. А Сано хотел отомстить всем виновникам. Это было единственным, что могло принести ему и Рейко успокоение. Но он знал лучший аргумент, чтобы убедить Гизаемона.
— Это мой долг правителю Мацумаэ, — сказал Сано.
Гизаемон саркастически рассмеялся:
— Он сейчас не в той форме, чтобы переживать по этому поводу.
— Мы заключили сделку, — напомнил ему Сано.
— Я только что отменил ее.
— Что дало вам право?
— Теперь, когда мой племянник, благодаря вам, не в себе, я тут главный.
Минуту назад Сано не думал, что кто-то может быть хуже, чем сумасшедший правитель Мацумаэ, но теперь Гизаемон казался именно таким. Упрямый, тупой, озлобленный, он был подобен искре в пороховой бочке, которой был Эдзо. Кроме того, если правитель Мацумаэ не был убийцей, то Гизаемон был основным подозреваемым.
— Я старше вас в правительстве Токугавы, — сказал Сано, хотя он и знал, что это мало значило вдали от Эдо. — Я должен тут командовать.
— Вы и ваша маленькая группа людей? Не смешите меня. — Гизаемон ткнул в Сано пальцем. — Ваше расследование закончено. И вы здесь не нужны. Он кивнул солдатам.
Поспешность, с которой они бросились выполнять его приказ, давали понять, что Гизаемон уже зарекомендовал себя в качестве правителя. Сано сказал:
— Вы не можете вылечить вашего племянника, держа его связанным. Если его так оставить, то он умрет. Вам нужна моя помощь.
— Ваша помощь прикончит его скорее. — Голос Гизаемона наполнился новыми властными нотками. — Вам запрещается подходить к нему.
Когда солдаты оттаскивали упирающегося Сано из комнаты, Гизаемон добавил:
— Правитель Мацумаэ вам слишком много чего позволял. Я не такой. И не трудитесь угрожать мне вашей армией, сегуном или правителем Мацудайрой. Ваша армия далеко, и если бы сегун и правитель Мацудайра заботились о вас, они не послал бы вас сюда.
* * *Солдаты привели Рейко в гостевой дом, когда все остальные его обитатели уже собрались там. Один из пришедших с Рейко солдат сказал:
— Ваша жена, почтенный канцлер, причиняла беспокойство. — Он толкнул ее на Сано. — Держите ее под контролем.
После того как Рейко допросила госпожу Мацумаэ в ванной комнате, та пожаловалась охранникам, которые нашли ее в комнате наложниц-эдзо и увели сюда. Теперь Рейко с облегчением увидела, что Сано цел и невредим, но ее скорбь по Масахиро не перекрывали никакие другие эмоции.
Сано скривил губы в подобие улыбки:
— Ты в порядке?
— Да, — ответила Рейко, хотя это было совсем не так. Ей казалось, что они живут в отдельных мирах, все дальше отдаляясь друг от друга:
— А ты?
— Да.
Она видела, что он не хотел беспокоить, так же, как и она не хотела обременять его, но усталость и печаль были видны на его лице. Рейко показалось, что так он будет выглядеть через двадцать лет, если они проживут так долго. Она старалась не думать, как она сможет прожить без Масахиро все это время, в течение которого она планировала наблюдать, как он вырастет, женится и подарит ей внуков. Она заставила себя сосредоточиться на том, что надо делать сейчас, в этих конкретных условиях.
Солдаты заперли ее и Сано в доме, в котором было также холодно внутри, как и снаружи. При входе Рейко и Сано сняли только сапоги и остались в пальто. Когда они шли к своей комнате, Рейко сказала:
— Я должна рассказать тебе, что я узнала.
Дверь комнаты, где остановились остальные мужчины, открылась, и появился Хирата:
— Что случилось?
— Я сейчас расскажу вам, — сказал Сано, сопровождая Рейко в их комнату. Было холодно, их кровати не были убраны и никакой еды для них не принесли:
— Похоже, слуги бросили нас.
Он открыл мангал и загрузил его углем. Рейко знала, что ему необходимо занять себя, но она не могла избавиться от ощущения, что его действия раздражают ее своей практичностью и обыденностью:
— Тебе обязательно сейчас делать это?
— Разве ты не хочешь, чтобы я нагрел это место? — Сано зажег угли и перчаткой раздувал огонь.
— Да, но мне нужно, чтобы ты послушал.
— Я могу слушать, когда работаю — ответил он голосом, в котором она услышала скрытое раздражение.
У них случались такого рода ссоры, но Рейко обнаружила, что хотя горе уменьшило положительные эмоции, оно усилило отрицательные, такие как обиды на мужа, который не обращает на нее должного внимания. — Просто остановитесь на мгновение. Это важно.
Сано осторожно закрыл крышку на мангале и отряхнул перчатку: