Глава 5
На женской половине замка Фукуямы взмывающие вверх карнизы затеняли окна веранды. Сад, который, возможно, летом был чудесным, имел мрачный вид с глубоким снегом, голыми деревьями, замерзшим прудом и пустой беседкой. Сопровождавший Рейко охранник открыл раздвижную дверь и толкнул ее в комнату.
— Вот посетитель, — объявил он людям внутри, затем указал пальцем на Рейко. — Пока что вы останетесь здесь.
Когда он ушел, Рейко разглядела пятерых женщин, которые сидели вокруг помоста со столом, рядом с огнем и одеяло, распростертое под ним и их ногами. Она и женщины обменялись поклонами, Рейко показалось, что она вошла в комнату какой-то дамы в Эдо. Женщины были одеты в шелковые кимоно, у них были красные губы, лица были выбелены пудрой, на щеках были румяна: все как в столице. Их глаза изучали ее из-под бритых, нарисованных бровей. Палочки для еды, чай и еда в лакированных чашках, фарфоровые ложки на столе завершали иллюзию. — Добро пожаловать, — сказала старшая женщина, странно ровным, невыразительным голосом. — Я жена правителя Мацумаэ. Ей было сорок лет, ее вертикальная прическа была с проседью. Тени, проступающие на ее красивом лице сквозь макияж, говорили об усталости. Вообще, у нее был такой страдающий вид, что Рейко упала духом.
— Могу ли я спросить, кто вы?
Когда Рейко услышала ее имя, она заметила в комнате вещи, которые отличались от ее дома. Пол был покрыт не татами, а плетенными циновками, такими же, что изолировали стены. Одежда женщин была на меху, который выглядывал из-под воротников и манжет и они носили перчатки. У Рейко возникло еще более странное чувство, будто японская культура привита на Эдзо неестественно, как персик растет из тернового куста.
— Я жена канцлера Сано из Эдо, — сказала Рейко.
Остальные четыре женщины выглядели удивленными, но печальными, госпожа Мацумаэ не изменила усталого выражения. — Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
Женщины сдвинулись, чтобы освободить место на помосте. Рейко села рядом с молодой девушкой-подростком, у которой было круглое лицо, толстые поджатые губы, а волосы были заплетены в длинную косу. Она помогла Рейко покрыть ноги одеялом. Госпожа Мацумаэ представил ей трех других женщин. Это были ее фрейлины, жены слуг мужа, все примерно в возрасте тридцати лет. Они вежливо пробормотали приветствия. Ей показалось, они так похожи, что Рейко быстро забыла, кто из них был кто. Госпожа Мацумаэ не представила девушку, которая, очевидно, была горничной. Ее цветная одежда была из хлопка, а не из шелка. На ней не было макияжа, на ее бледном лице выделялись естественно розовые губы и щеки. Она бросила яркий, любопытный взгляд на Рейко.
Госпожа Мацумаэ предложила еду и питье. Рейко вежливо дважды отказавшись, затем дала себя уговорить. У них не было времени на завтрак, перед тем как солдаты появились в поселке эдзо, и она была голодна. Она выпила горячий чай и поела рисовую кашу с маринованными овощами и кусочками рыбы. На вкус это было замечательно.
— Что привело вас сюда? — спросила, будто через силу, госпожа Мацумаэ.
Ее глаза, казалось, смотрели прямо через Рейко, которая подумала, что, если бы она махнула рукой перед ними, они этого даже не заметят. — У моего мужа дело к вашему супругу. Кроме того, мы пришли, чтобы найти нашего сына, Масахиро. Он был похищен в Эдо и его направили сюда. — Рассказала Рейко и с надеждой, окрасившей ее в розовый цвет, спросила — Вы его не видели?
— Боюсь, что нет. — Госпожа Мацумаэ говорила так быстро и равнодушно, что было очевидно, что она не потрудилась подумать, прежде чем ответить.
— Ему восемь лет, он высокий для своего возраста, — продолжила Рейко. — Вы уверены, что вы не знаете, где он?
— Я уверена.
Рейко повернулся к другим женщинам:
— А вы?
Дамы по очереди пробормотали вежливые извинения. Их бездушное отношение охладили и озадачили Рейко. Горничная посмотрела на нее сочувствующим взглядом, но покачала головой.
— Он должен быть в этом замке, — сказала Рейко. — Если Масахиро и его эскорт достигли Фукуямы, они бы пришли сюда, не так ли? Рейко старалась не вспоминать, что солдаты чуть не убили ее и Сано в поселке эдзо. Она сопротивлялась мысли, что могло случиться с Масахиро. — Мне нужно будет искать его. Вы мне поможете?
Когда Рейко говорила, госпожа Мацумаэ ела кашу. Она сделала глоток чая, прежде чем сказала:
— Мне очень жаль, но это не мое дело.
Она говорила вялым голосом, не содержащим никаких эмоций. Дамы покачали головами. Горничная молча налила еще чаю Рейко. — Я не видела Масахиро уже почти три месяца. — Глаза Рейко наполнились слезами. — Он такой хороший мальчик. Он умен, хорошо учился. Из него получится хороший мастер меча. Рейко знала, что хвастаться своим собственным ребенком неприлично, и она видела, неодобрение на лицах женщин, но она не могла остановиться:
— Я так по нему скучаю. Пожалуйста, не помогите мне найти его!
Фрейлины посмотрели на госпожу Мацумаэ. Ее лицо дрожало. Возможно из-за расстройства желудка. Она сказала:
— Это невозможно.
— Почему? — Рейко заплакала.
Госпожа Мацумаэ вздохнула:
— Вы задаете слишком много вопросов.
Рейко не могла поверить, что они могли быть настолько бессердечным. Она хотела кричать:
— Что случилось с вами? Вместо этого она сказала:
— Я знаю, что я тут чужая. Я знаю, вы мне ничего не должны. Хуже того, она почувствовала, что кто-то в этой комнате знает что-то о Масахиро. Она почувствовала это как запах дождя в воздухе. Но чем вызван этот заговор молчания? Отчаявшись, она обратилась к тому, что у них было сострадание:
— Вы знаете, каково это потерять ребенка? У вас есть свои дети?
Госпожа Мацумаэ дернулась, как будто Рейко ударила ее ножом. Боль разрушила ее безразличие. — Как вы смеете, вы не должны, вы понятия не имеете, — пролепетала она. Гнев прорвал плоскую поверхность ее глаз.
Озадаченная ее реакцией, Рейко сказала:
— Мне очень жаль. Что я такого сказала, что так потревожило вас?
Послышался треск, как будто где-то поблизости кто-то сместился по полу, но вне поля зрения. Госпожа Мацумаэ, казалось, забыла о Рейко. С застывшим гневным лицом, она прошептала:
— Что это было?
* * *— Ваш сын? — Взгляд правителя Мацумаэ сделался осторожным. Приемный зал замер, в воздухе сгустилось напряжение, так как он сузил глаза на Сано:
— Я ничего не знаю о нем.
— Ты лжешь! — Сано в ярости вскочил на ноги, но "Рога оленя" и еще один охранник потащил его вниз.
— Я никогда не видел его — сказал Мацумаэ, вдруг обороняясь. — Его здесь не было.
— Скажи мне правду! — потребовал Сано, когда его охватил ужас. Если бы Масахиро был убит, за время пока Сано искал его? Если бы он был уже мертв, в то время, когда Сано и Рейко ехали на север? — Что вы сделали с моим сыном?
Он бросился на правителя Мацумаэ. Двое охранников схватили его руками, когда князь Мацумаэ отпрыгнул назад. От ярости и горя у Сано почернело в глазах, что он почти ничего не видел. Он набросился вслепую.
— Стоп! — приказал правитель Мацумаэ.
Хирата, Марумэ и Фукида подскочили к охранникам, которые держали Сано. "Оленьи рога" и другие охранники поспешили удержать их. Сано бил, пинал, и проклинал тех, кто к нему приближался. Хирата напал на охранников, которые вскрикивали от боли от его ударов, отлетали от него, у них текла кровь, и они оставались лежать неподвижно. Крыса испуганно съежился в углу. Правитель Мацумаэ попятился к стене за помостом, когда Сано схватился с ним.
— На помощь! — крикнул он.
Сано упал на Мацумаэ и схватил его за горло:
— Где мой сын? Что вы с ним сделали?
Правитель Мацумаэ клокотал и кашлял, в то время как Сано душил его. Его руки вцепились в Сано. В комнату ворвались солдаты. Они оттащили Сано от своего господина. Трое боролись с Сано на полу. Еще больше навалилось на Хирату, он едва был виден под ними. Другие держали Марумэ и Фукиду. В комнате лежали изувеченные, мертвые тела восьми охранников, которые Сано и его люди убили голыми руками.
Сано, исчерпав силы, задыхался в холодном поту. Горячий красный прилив гнева отступил, переплетая его в холодном отчаянии. Его сын должно, безусловно, ушел навсегда. В этот момент Сано не волновало, что случилось с ним самим.
— Вывести их за пределы замка, — сказал правитель Мацумаэ своим людям. — Казнить их всех.
— С удовольствием. — "Оленьи рога" посмотрел на Сано. Его рот был опухшим и в крови. Он сказал своим друзьям:
— Приведите жену канцлера. Она умрет тоже.
Мысль о Рейко вызвала инстинкт выживания Сано. Самодисциплина вернулась. Он должен был действовать, несмотря на ужасное искушение сдаться.
— Хочешь пойти еще дальше и убить нас, правитель Мацумаэ, — бросил он через плечо, когда охранники оттащили его и его людей далеко. — Но не думаю, что вам удастся после этого долго прожить.
Хирата и другие отчаянно сопротивлялись. Сано собрал свою силу, чтобы придать вес словам, пересилить вес сердечных страданий. — Если вы так много знаете обо мне, то вы знаете, у меня в Эдо имеется армия. Если я не вернусь домой, мои солдаты станут искать меня. Их достаточно, чтобы уничтожить все ваши войска. Они убьют вас и весь ваш клан, чтобы отомстить за мою смерть. Так что если это не то, что вы хотите, нам лучше поговорить.
Его уже почти вывели за двери, когда Господь Мацумаэ сказал:
— Подождите. Верните их обратно.
Бормоча проклятия, охранники бросили Сано и его товарищей на пол в передней части помоста.
— Поговорить о чем? — князь Мацумаэ, видимо, был не настолько безумным, чтобы потерять чувство самосохранения.
— Вы допустили несколько ошибок, — сказал Сано, — но еще не слишком поздно исправить ущерб.
Правитель Мацумаэ скривило шею. Он вновь напомнил Сано ворона, который не знает, влететь на крышу или выклевать глаза своего противника:
— У меня так много проблем, что я не вижу никакого выхода, кроме как избавиться от вас и ваших людей.
Сано кивнул. Правитель Мацумаэ понял, что наличие свидетелей этой ситуации было бы только хуже для него во время встречи с князем Мацудайрой и сегуном. Он не мог вечно скрываться от их гнева. Они бы стерли его клан с лица земли. Он не мог позволить, чтобы Сано остался жив, даже если его смерть означала бы месть армии Сано.
Импровизация не раз спасала жизнь Сано. Он сказал:
— Каждая проблема имеет свое решение.
— Ну и какое решение у нашей проблемы?
— Я предлагаю сделку, — сказал Сано.
Поглядывая на Сано со смесью надежды и подозрения, правитель Мацумаэ сказал:
— Какую?
— Я для вас найду того, кто убил Текарэ, — сказал Сано.
— А сможете ли вы? — Отвлекшись от своего затруднительного положения, правитель Мацумаэ наклонился вперед и сложил руки. Его одолевала жажда истины и мести.
— Да, — сказал Сано, хотя он и не думал, что имеет большие шансы на успех расследования убийства, которое случилось три месяца назад, на незнакомой территории.
Сомнения вкрались в выражении правителя Мацумаэ:
— Что вы попросите взамен?
— Вы отпускаете меня и всех моих людей на свободу. Вы прекращаете нарушать законы и убивать людей и вы приводите дела на Эдзо в нормальное состояние.
— Нет. — Правитель Мацумаэ был упрям. — Даже если я это сделаю, я все еще буду в ответе за то, что я сделал. Вы должны спасти меня.
— Я это сделаю, — сказал Сано. — Я поговорю с сегуном и правителем Мацудайра. Я смогу убедить их простить вас.
Сано понятия не имел, сможет ли он это сделать, но он готов был пообещать прыгнуть с моста Нихонбаси, если это потребуется. Видя, что правитель Мацумаэ колеблется, Сано сказал:
— Ну, что? Состоится ли у нас сделка?
Он не привел своего сына в качестве условия переговоров, хотя Масахиро был для него более важным, чем его собственная жизнь. Сано не хотел спрашивать о мальчике снова и услышать признание Мацумаэ, что он убил Масахиро. Он не хотел в это верить. Сано нужно было искать Масахиро при расследовании убийства и найти его живым. Он отказывался рассматривать любой другой исход.
— Я не знаю. — Взгляд правителя Мацумаэ выражал колебания между подозрением в обмане, стремлением к справедливости ради умершей возлюбленной и страхом перед наказанием.
Сано увидел, что логика имела недостаточную власть над его безумием. Желание и дальше сеять хаос и насилие было сильнее. Оно казалось родным для Эдзо. Сано ждал с тревогой, которую он едва мог скрыть. Он чувствовал, Хирата и его другие люди готовы по малейшему намеку его поддержать.
— Я подумаю об этом, — наконец сказал правитель Мацумаэ. Затем он обратился к охранникам:
— Отведите почтенного канцлера и его людей в гостевой дом. Заприте их.
* * *Рейко смотрела, как госпожа Мацумаэ на цыпочках прошла через комнату и распахнула раздвижных двери комнаты, скрытые плетеными циновками. На другой стороне стояли пять женщин такого странного вида, что Рейко была ошеломлена.
Они были такие же высокие, как мужчины, одеты в коричневые грубые одежды с геометрическими узорами, вышитыми по кайме, краям рукавов и воротников. На них были меховые гетры и тапочки. У них были длинные черные волнистые волосы. Рейко поняла, что они женщины-эдзо. Пряди синего бисера и латунные медальоны висели на шеях. Уши были проколоты золотыми кольцами. Но самым поразительным были татуировки на их лицах, которые выглядели, как синие усы, нарисованные вокруг их ртов.
Она едва успела подумать о том, что они делали в замке, куда якобы эдзо не допускается, как госпожа Мацумаэ закричал на них, — вы подслушивали? Да как вы посмели?
Она подошла к женщине, с довольно милым, несмотря на уродующие его татуировки, лицом, которая казалась моложе остальных. Госпожа Мацумаэ плюнула в лицо женщины, после чего набросилась на нее с кулаками и криками:
— Шлюха! Животное! Грязная варварка!
Она била кулаками по животу и груди молодой женщины. Женщина подняла руки, чтобы защитить себя, но, хотя она выглядела достаточно сильной, чтобы дать госпоже Мацумаэ сдачу, она не сопротивлялась. Она лишь приглушенно стонала от боли, когда та принялась ее избивать. Другие четыре женщины эдзо также не стали защищать ее. Они смотрели, с несчастным видом, но молчали. Фрейлины потягивали чай, как если бы в поведении их хозяйки не было ничего необычного. Но Рейко была слишком потрясена, чтобы стоять и смотреть.
— Прекратите! — Она поспешила к госпоже Мацумаэ и оттащила ее от женщины эдзо.
Госпожа Мацумаэ вскрикнула:
— Отпусти меня!
Она вцепилась в Рейко как дикая кошка. Она ударила Рейко и вцепилась в нее. Женщины-эдзо стояли, прижавшись, друг к другу и прикрыв руками рты, так же как и фрейлины. Горничная выбежала из комнаты. Рейко схватила госпожу Мацумаэ за запястья. Она сказала женщинам-эдзо:
— Вам лучше уйти.
Они бежали. Госпожа Мацумаэ кричала и вырывалась изо всех сил, в то время как Рейко, сдерживала ее. Горничная поспешила обратно с двумя охранниками, которые растащили Рейко и госпожу Мацумаэ друг от друга.
— Почему вы так жестоки к ней? — Рейко спросила госпожу Мацумаэ. — Что она вам сделала?
Глаза госпожи Мацумаэ были красные и сумасшедшие, ее волосы растрепались. — Не ваше дело, — сказала она, голосом в котором застыла ярость. — Не вмешивайтесь в вещи, которые вы не понимаете.
Она повернулась спиной к Рейко, и сказала охранникам:
— Уберите ее от меня.
* * *Гостевые покои замка Фукуямы находились в отдельном здании, соединенном с дворцом крытым коридором. От солнца их закрывали темные ели, с сугробами высотой в полстены, снаружи здание выглядело пустынным и суровым. Охранники привели Сано и его людей в сырые, холодные комнаты. Потом пришли слуги, чтобы утеплить стены плетенными циновками, зажечь свет в светильниках и затопить в жаровнях древесный уголь.
— Вот такой теперь у нас дом вдали от дома, — сказал Марумэ.
— Не пытайтесь что-либо вытворить, — "Оленьи рога" предупредил Сано, когда он и другие охранники выходили. — Мы будем наблюдать за вами.