Винсент почти беззвучно признался, что видел.
— Ну, дальше, дальше! Он сказал что-нибудь или…, или как-нибудь особенно выглядел? Ну же, Винсент!
Ничего. Похоже, Винсент даже не понял тогда, что это был Маульт. Выяснилось только, что их отношения вряд ли располагали к тому, чтобы Маульт стал раскрывать свой секрет. Нырнув из гостиной обратно в ледяной холл, он втянул голову в плечи, спасаясь от ветра, и бросился в дом. Винсент видел, как он вошёл в комнату для переодевания.
— Это не даёт нам ничего нового, — заметила миссис Форестер с мрачным триумфом.
— Не понимаю, Хилли, из-за чего весь сыр-бор? — спросил мистер Смит. — Маульт, наверняка, храпит где-нибудь.
— Где? — требовательно осведомилась миссис Форестер.
— Где, где? Да где угодно. Не говорите мне, что тут негде приткнуться. Например, кто-нибудь вспомнил о церкви?
— Но, дядя Берт, ведь…
— Или о старых стойлах и что там ещё на задворках? Надо все обыскать!
— Ну?… — Хилари бросил на слуг вопросительный взгляд.
— В церкви я смотрела сама, — возвестила миссис Форестер.
— Кто-нибудь осматривал…, наружные постройки? Как выяснилось, нет. Винсента немедленно послали исправить упущение. Трой слышала, как он пробормотал:
— Если парень там, то он уже наверняка замёрз.
— А как верхние помещения? Чердак? — продолжал мистер Смит.
— Нет, сэр. Мы смотрели, — сказал Казберт, обращаясь исключительно к Хилари.
Трой внезапно поняла, что слуги не любят мистера Смита по той же причине, по какой они не выносят Маульта.
Все замолчали. Постоянные слуги угрюмо, временные — растерянно, все вместе — устало. Наконец Хилари их распустил. Он доиграл до конца роль сеньора — поблагодарил своих пятерых слуг-убийц за прекрасно устроенный ужин и выразил надежду, что их сотрудничество будет не менее успешно продолжено и в новом году. Временных помощников, живших по соседству, Хилари отпустил по домам.
Господа удалились в будуар — единственную, по выражению Хилари, по-настоящему жилую комнату в доме. После бесплодных предположений и замечаний все, кроме Трой, которой был противен даже вид алкоголя, выпили по бокалу на ночь. Для миссис Форестер Хилари смешал с водой две порции рома, и она сказала, что возьмёт их с собой наверх.
— Если твой дядя проснётся, он с удовольствием выпьет. А если нет, то…
— Ты с удовольствием выпьешь оба бокала сама, тётушка?
— Почему бы и нет? — с достоинством возразила она. — Спокойной ночи, миссис Аллен. Я вам очень признательна Спокойной ночи, Хилари. Спокойной ночи, Смит.
Затем миссис Форестер окинула Крессиду пристальным взглядом и холодно процедила.
— Спокойной ночи.
— Ну что я ей сделала? — капризно поинтересовалась Крессида, когда миссис Форестер покинула комнату. — Право, дорогой, твои родственники…
— Милая, тебе ли не знать тётю Клумбу! Остаётся только развести руками и улыбнуться.
— Хи-хи-хи. Можно подумать, что я нарочно напоила Маульта, а потом спрятала его в шкафчике для обуви.
Тут Крессида сделала паузу и подняла палец — Кстати! Кто-нибудь проверил шкафы?
— О Господи, милая девочка! С чего бы ему вдруг оказаться в шкафу? Честное слово, ты говоришь о нем как о мёртвом теле.
Проговорив это, Хилари вдруг нахмурился — По-моему, хотя никто не удосужился поинтересоваться моим мнением, — начал мистер Смит, — вы все вгоняете себя в пот из-за сущей ерунды. Спрашивается, к чему лишать себя сна? Маульт сам в состоянии позаботиться о себе. А поскольку я всегда делаю, что говорю, то всем спокойной ночи. Неплохое представление, Хилли, хоть и чересчур пёстрое. Самую малость в духе цыганского табора. Тут тебе и колокола, и друиды, и Святое Семейство, и ангелы! Ничего себе сочетаньице. Впрочем, раз детям понравилось, нам-то что за дело? Ладно, до свидания всей честной компании.
Когда мистер Смит ушёл, Хилари спросил у Трой:
— Понимаете теперь, что я вам хотел сказать про дядю Берта? Он пурист. Конечно, на свой лад.
— Да, понимаю.
— По-моему, он прелесть. — заявила Крессида — Знаете? В нем есть что-то основательное, коренное. Глядя на него, веришь, что он настоящий. Это “Жанет”.
— Дорогая, что за глупости ты говоришь! Неужели ты читала “Жанет”?
— Но, Хилли! Ведь это основа основ органического экспрессивизма!
— Пожалуйста, уволь меня, — с непривычной для него резкостью произнёс Хилари.
Трой почувствовала себя неуютно. Кажется, начиналась ссора. Она уже совсем было собралась распрощаться, но тут Крессида внезапно рассмеялась и обвила рукой шею Хилари. Он моментально стих. Крессида притянула его к себе и что-то зашептала на ухо. Оба рассмеялись. Объятия стали такими тесными, что Трой потихоньку испарилась.
У двери она оглянулась через плечо, не зная, стоит ли желать спокойной ночи. Хилари, не отрываясь от Крессиды, поднял голову и послал Трой то ли улыбку, то ли гримасу. В общем, лучше было не смотреть. Трой закрыла за собой дверь.
Холл был уже приведён в полный порядок. Трой подумала, что Хилари неплохо устроился. Он в полное своё удовольствие насладился праздником и его подготовкой, избавив себя от утомительных хлопот. Последние целиком легли на плечи бывших убийц.
В спальне Трой ждали горящий камин, застеленная кровать, пижама, халат и ночные туфли. Она с благодарностью подумала о Найджеле.
Вешая в шкаф вечернее платье, Трой невольно прислушалась. Из комнаты Форестеров доносились голоса. Разговор, кажется, был спокойным. Трой совершенно не хотелось спать. Слишком многое произошло за последние дни. Чего стоили одни анонимки, о которых она как-то совершенно забыла! А “детская ловушка”? Рассказ Крессиды о ссоре в комнате для слуг? Сердечные приступы у дяди Блоха? А потом Маульт выступил в качестве друида и исчез. Неужели все это как-то взаимосвязано? Интересно, что бы подумал Рори? К какому выводу пришёл? И тут, словно в порыве озарения, Трой поняла, что её муж отнёсся бы к подобным событиям очень серьёзно.
Как иногда случается при счастливых браках, Трой и её супруг в разлуке предчувствовали, когда придёт очередное письмо, телеграмма или последует звонок. Вот и сейчас Трой знала, что скоро, возможно, уже завтра утром её ждут новости. Это было очень приятное ощущение.
Пробило полночь. Сразу вслед за этим по коридору раздались шаги Крессиды, напевающей про колокола святого Клемента. Она шла к себе.
Трой зевнула. В спальне было тепло, даже жарко. Её наконец потянуло в сон. Она подошла к окну и открыла форточку. В ночи пел северный ветер, по небу неслись рваные облака. Луна стояла высоко, и на снег падала угольно-чёрная тень дома. Из-за угла западного крыла вынырнул Винсент со своей тачкой, на которой покоилось тело рождественской ёлки, лишённой всех украшений. Он протрусил до окна Форестеров и растворился в тени. Судя по звукам, ёлку он сбросил в развалинах оранжереи.
Трой зябко повела плечами и пошла спать.
Глава 5
АЛЛЕН
1
Утром Трой проснулась оттого, что Найджел занялся её камином. Поднос с чаем уже стоял у кровати.
Трой подождала, пока Найджел раздвинет шторы и впустит бледно-перламутровый от снега свет, затем поздоровалась.
Найджел заморгал, но все-таки ответил.
— Снег до сих пор идёт? — спросила Трое.
— Ночью перестал ненадолго, мадам, потом пошёл опять.
— Маульт появился?
— По-моему, нет, мадам.
— Странно, не правда ли?
— Да, мадам. Это все, мадам?
— Да, спасибо.
— Благодарю вас, мадам.
“Все это притворство, — подумалось Трой. — Он играет. Наверняка раньше — на конюшне и фабрике — он разговаривал не так”.
— Мне очень понравилось созданное вами надгробие, — сказала она Найджелу в спину.
Он остановился и бросил что-то вроде “та!”.
— Просто не представляю, как вам удалось добиться подобной точности и чёткости деталей с таким материалом, как снег. — Он замёрз.
— Все равно. Вы работали когда-нибудь с камнем?
— Только с формами для отливки. Но мне всегда хотелось стать резчиком.
— Неудивительно.
Найджел снова бросил своё “та!”, на миг глянул Трой прямо в лицо и удалился.
Трой приняла душ, оделась и, как обычно, полюбовалась пейзажем. Все было покрыто снегом, если не считать небольшого пространства у самых стен дома. Нигде ни одного следа. На дальнем плане слева угадывались очертания застывших бульдозеров. Каждое дерево превратилось в рождественское. Кто-то поправил пугало, а может, оно выпрямилось само от случайного порыва ветра? Во всяком случае, сейчас оно особенно походило на человека. На его плечах сидело несколько птиц.
Спустившись к завтраку. Трой встретила Хилари и мистера Смита. Хилари немедленно заговорил о Маульте.
— Пропал! Ни слуху ни духу! Это уже не шутка. Даже дядя Берт согласен, не так ли, дядя Берт?
— Да, странно. А учитывая данные обстоятельства, более чем странно. Скорее, весьма прискорбно.
— Что вы подразумеваете под “данными обстоятельствами”?
— Спроси себя.
— Я спрашиваю вас.
Вошёл Мервин с очередной порцией тостов. — Не при слугах, — по-французски сказал мистер Смит.
Мервин вышел.
— Почему это? — сварливо поинтересовался Хилари.
— Поработай мозгами, мальчик.
— Я совершенно не представляю, о чем вы говорите, дядя Берт.
— Вот как? Тогда представь.
— Да провались все! — раздражённо воскликнул Хилари и повернулся к Трой. — Маульта действительно нигде нет. Ни в доме, ни в наружных постройках. И никаких следов на снегу тоже.
— А он не мог уснуть в какой-нибудь машине, так что его не заметили и увезли?
— Но к этому времени он уже должен был проснуться и дать о себе знать, не так ли?
— Это идея, — сказал мистер Смит. — А вдруг он забрался в товарный вагон из Вэйла и пришёл в себя уже за решёткой? Хороший поворот для романа, а?
— До смерти смешно, — кисло отозвался Хилари и потёр руки. — Ладно. Что дальше? Я, честно говоря, не знаю. Могу только сказать, что Форестерам трудно. Я заглянул к ним как раз в тот момент, когда тётя Клу пыталась обслужить дядюшку. Довольно безуспешно. Тётя в ярости, потому что не может спрятать свои драгоценности.
— Почему?
— Она, кажется, хранит их запертыми в железной коробке под кроватью.
— Знаю, — сказала Трой. — Я видела этот ящик.
— Так вот: Маульт уволок ключ.
— Они ненормальные, — безапелляционно заявил мистер Смит. — Совершенно чокнутые! Таскать за собой своё добро, причём очень неплохое добро, весьма милые вещички, в паршивой жестянке, да ещё отдать ключи типу, который исчезает неизвестно куда! Нет, это уж совсем!
— Тише, тише, дядя Берт. Мы все знаем и понимаем Тут ничего не поделаешь. Нам нужно решить.
В этот момент дверь с треском распахнулась и в комнату ворвалась миссис Форестер. Выглядела она более чем странно. То есть к завтраку она спустилась в своём обычном наряде: твидовая юбка, блузка и три свитера, но этот ансамбль нарушало неимоверное количество украшений. Несколько брошек, прекрасное ожерелье в викторианском стиле, масса колец, пяток браслетов, часы с бриллиантами и отделанный изумрудами бант. Тётя Клумба мерцала и переливалась, как рождественская ёлка — Посмотрите на меня! — потребовала она.
— Мы смотрим, тётя, — сказал Хилари. — С изумлением — Только это вам и остаётся. При сложившихся обстоятельствах, Хилари, я считаю себя обязанной не расставаться со своими ларами и пенатами.
— Я бы не мог. — Прекрасно. Это тебе не кухонная утварь. Впрочем, разница несущественная.
— Но вы же не надевали все это прошлым вечером, миссис, — вставил мистер Смит.
— Нет, конечно. Я все достала и выбрала подходящие украшения. Остальные Маульт должен был положить на место. Он этого не сделал, и при сложившихся обстоятельствах я предпочитаю носить их на себе. Но главное в другом. Хилари!
— Да, тётя?
— Кто-то попытался взломать наш сейф.
— О Господи! Что ты имеешь в виду?
— Есть улика. Замок пытались взломать с помощью некоего инструмента, к счастью, неудачно. Кажется, орудовали кочергой.
— Только этого недоставало! — простонал Хилари, хватаясь за голову.
— Твоему дяде я ничего не сказала. Он бы только напрасно встревожился. Что ты собираешься предпринять?
— Я? А что я могу сделать? Почему вы держите ящик под кроватью, которой не пользуетесь?
— Потому что под нашу он не влезает.
— Так в чем, собственно, дело? — поинтересовался мистер Смит. — Маульт попытался грабануть жестянку и со страху удрал, когда не получилось?
— С ключом в кармане? — резко бросила миссис Форестер. — Вы, Смит, сегодня не в лучшей форме.
— Это была шутка.
— Вот именно. Вошёл Казберт.
— Телефон, сэр. Просят миссис Аллен, — объявил он — Меня?! Звонят из Лондона?!
— Да, мадам. Мистер Аллен, мадам.
— Как хорошо! — воскликнула Трой, извинилась и помчалась к телефону.
2
— В общем, мы все сделали, и вот я здесь, дорогая. С Рождеством! Когда я тебя увижу?
— Очень скоро. Портрет, кажется, завершён. Я ещё не вполне уверена.
— Если сомневаешься, остановись. Так?
— Наверное. Мне самой хочется. Но тут.
— Трой, что случилось?
— Случилось, но не со мной. Здесь.
— Тебе не хочется говорить?
— Может быть, не сейчас.
— Понимаю. Когда?
— Я… Рори, не вешай трубку, хорошо? Подожди.
— Я жду.
Это был Хилари. Он незаметно вошёл в комнату и теперь с довольно глупым видом делал просительные жесты.
— Простите, ради Бога, но можно мне? Пожалуйста!
— Да, конечно.
— Мне только что пришло в голову. Аллену, наверное, очень неуютно на Рождество в Лондоне в пустом доме. Умоляю, пригласите его сюда. Я понимаю, что вы готовы лететь домой как на крыльях, но вы сами говорили, что может понадобиться ещё сеанс, да и мне было бы очень приятно познакомиться с вашим мужем. Он мог бы дать совет по поводу Маульта, eли это против правил? Но, пожалуйста…
— Я думаю, что…
— Нет, нет! Вы не можете! Вы не должны! Пригласите его. Пожалуйста.
Трой передала мужу приглашение.
— Тебе этого хочется? — тихо спросил он. — Или тебе больше хотелось бы оказаться дома? Там что-то идёт не так, верно? Скажи мне. Только как можно беззаботнее. Тебе нужно, чтобы я приехал? Я могу. Я пока свободен.
— Ты можешь? Приедешь' — Я должен?
— Не знаю, — сказала Трой и рассмеялась, стараясь, чтобы это вышло непринуждённо. — Да. Мне кажется, да.
— Когда ты появишься, если я не приеду?
— Ну…, право, не знаю, — В чем дело? — резко спросил Аллен. — Ладно, неважно. Ты, конечно, не можешь объяснить.
Хилари снова зашевелился, ткнул себя пальцем в грудь и пробормотал:
— Можно мне?
— С тобой хотел бы поговорить Хилари, — сообщила Трой.
— Давай его. Послушай, а ты его, случайно, уже не подключила к разговору?
— Он рядом, — серьёзно сказала Трой. — Рори, передаю трубку Хилари Билл-Тосмену.
Так она и сделала и стала напряжённо прислушиваться к репликам Хилари. Он провёл разговор мастерски: без откровенной настойчивости, не слишком упрашивая, но таким образом, что отказаться было чрезвычайно трудно. “Наверное, — подумалось Трой, — именно в подобной манере он обрабатывает богатых клиентов”. Рори, слушая его, конечно, поднял брови. Между тем Хилари вешал:
— Вы пока ничем не заняты, верно? Тогда почему бы и нет? В награду вы увидите портрет, если ничто больше вас не заинтересует. Он просто великолепен. Вы согласны? Я в восторге. Что касается поездов, то сейчас как раз…
Кончив объяснять, Хилари, сияя, повернулся к Трой и отдал ей трубку с восклицанием:
— Поздравьте меня!
Затем он весело помахал ей рукой и оставил комнату.
— Это опять я, — сказала Трой в трубку.
— Хорошо.
— Я встречу тебя на станции.
— Как мило!
— Мне хочется тебя увидеть!