— Подождите. Я еще не сказала самого главного. Она долго распространялась про вашу крестную — и как она заболела, и умерла, и все прочее, а потом вдруг выложила самое главное.
— Что самое главное?
— Что-то вроде этого: «Бедняжка, как мучилась. Была совсем здорова, и вдруг эта опухоль мозга. И так ее было жалко — прихожу к ней в больницу, лежит, и волосы у нее лезут и лезут, а густые были, такая седина красивая. И прямо клочьями на подушке». И тут, Марк, я вспомнила Мери Делафонтейн. У нее тоже лезли волосы. И вы мне рассказывали про какую-то девушку в кафе, в Челси, как у нее в драке другая девица вырывала целые пряди. А ведь волосы так легко не вырвешь, Марк, попробуйте-ка сами. Ничего не выйдет. Это не просто — может, новая болезнь? Что-то это да значит.
Я ухватился за трубку, и у меня все поплыло перед глазами.
Факты, полузабытые сведения стали на свои места. Роуда со своей собакой, статья в медицинском журнале, читанная давным-давно. Конечно… конечно. Я вдруг услышал, что квакающий голос миссис Оливер все еще доносится из трубки.
— Спасибо вам, — сказал я. — Вы — чудо!
Я положил трубку и тут же позвонил Лежену.
— Слушайте, — спросил я. — У Джинджер сильно лезут волосы?
— По-моему, да. Наверно, от высокой температуры.
— Температура, как бы не так. У Джинджер таллиевое отравление. И у остальных было то же самое. Господи, только бы не слишком поздно…
Глава 21
Рассказывает Марк Истербрук
— Не опоздали мы? Ее спасут?
Я ходил из угла в угол. Лежен наблюдал за мной. Он проявлял большое терпение и доброту.
— Будьте уверены, делается все возможное.
Один и тот же ответ. Меня он не успокаивал.
— А им известно, как лечить таллиевое отравление…
— Случай не частый, но все меры будут приняты. Уверен — она выкарабкается.
Я взглянул на него. Искренне ли он говорит? Или просто пытается меня утешить?
— Во всяком случае, подтвердилось, что это таллий?
— Да, это подтвердилось.
— Вот вам и вся правда про «Белого Коня». Яд. Не колдовство, не гипноз, не смертоносные лучи. Отравители! И как она меня обвела вокруг пальца! А сама, видно, в душе посмеивалась.
— О ком вы?
— О Тирзе Грей. Как все лихо придумано. Транс, белые петушки, жаровня, пятиугольники и распятие вверх ногами — это для суеверных простаков. А знаменитый аппарат — для просвещенных. Мы теперь в духов, ведьм и чары не верим, но разеваем рот, когда речь заходит про «лучи», «волны» и психологию. Аппарат, наверно, просто моторчик с цветными лампочками и гудит себе, когда надо. Постоянно слышим о радиоактивных осадках, стронции-90 и тому подобном, верим научным выкладкам. А «Белый Конь» — обычное шарлатанство. Да к тому же они в полной безопасности. Тирза Грей могла сколько угодно похваляться своим могуществом. К суду бы ее за это не привлекли. А если проверить аппарат, он окажется безобидной машинкой. Любой суд отклонил бы против них обвинение — ведь с виду это вздор, выдумка.
— По-вашему, они все знают, что делают?
— Мне кажется, нет. Белла верит в колдовство. Сибил — дура, она во всем повинуется Тирзе.
— А Тирза руководит?
Я сказал медленно:
— Что касается самого «Белого Коня» — да. А настоящий руководитель прячется за сценой. Он все организует. У каждого свое дело, и никто не знает точно обязанностей остальных. Брэдли заправляет денежной стороной. Ему, конечно, хорошо платят и Тирзе — тоже.
— Как вы все разложили по полочкам, — сухо заметил Лежен. — А что навело вас на мысль о таллии?
— Неожиданные совпадения. Началом всей истории была любопытная сценка в баре в Челси. Девицы дрались, одна у другой вырывала волосы. А та сказала: «И ничуть не было больно». Так оно и есть, больно не было. Я читал однажды статью о таллиевом отравлении. Массовые отравления рабочих на каком-то заводе, люди умирали один за другим. И врачи устанавливали, я помню, самые разные причины: и паратиф, и апоплексические удары, паралич, эпилепсия, желудочные заболевания, что угодно. Симптомы самые различные: начинается со рвоты или с того, что человека всего ломит, болят суставы — врачи определяют полиневрит, ревматизм, полиомиелит. Иногда наблюдается сильная пигментация кожи.
— Да вы прямо настоящий терапевтический справочник.
— Еще бы. Начитался. Да, но есть симптом, общий для всех случаев. Выпадают волосы. Таллий одно время прописывали детям от глистов. Но затем признали это опасным. Иногда его прописывают как лекарство, но тщательно выясняют дозу, она зависит от веса пациента. Теперь им травят крыс. Этот яд не имеет вкуса, легко растворим, всюду продается. Нужно лишь одно — чтобы не заподозрили отравления.
Лежен кивнул.
— Совершенно верно, — сказал он. — Потому на вилле «Белый Конь» требовали, чтобы убийца держался подальше от жертвы. И подозрений не возникает. А дело делает кто-то еще, у кого с жертвой нет никаких связей. Какое-то лицо, которое появляется всего лишь один раз.
Он замолчал.
— Ваши соображения на этот счет?
— Всего лишь одно. В каждом случае фигурирует совершенно безвредная на вид женщина с анкетой, выясняющая спрос на товары повседневного употребления.
— По-вашему, она и есть отравительница? Оставляет яд в каких-нибудь образцах?
— Наверно, это не так просто, — ответил я. — Мне кажется, эти женщины ни о чем не ведают и действительно выполняют свою работу. Я думаю, кое-что нам удастся выяснить, если мы побеседуем с одной дамой по имени Эйлин Брэндон.
Пэм довольно верно описала Эйлин Брэндон, если учесть вкусы самой Пэм.
Прическа Эйлин действительно не напоминала ни хризантему, ни воронье гнездо. Волосы были гладко зачесаны, губы подмазаны чуть-чуть, а на ногах удобные туфли. Муж у нее погиб в автомобильной катастрофе, сказала она нам, осталось двое маленьких детей. До этого бара она работала около года в одной фирме под названием «Учет Спроса Потребителей». Ушла оттуда — работа ей не нравилась, — Почему не нравилась, миссис Брэндон?
Вопрос задал Лежен. Она посмотрела на него.
— Вы полицейский инспектор? Так ведь?
— Да, миссис Брэндон.
— Вам кажется, с этой фирмой не все в порядке?
— Этим вопросом я сейчас и занимаюсь. Вы что-нибудь заподозрили? Поэтому вы оттуда ушли?
— Я не могу вам сказать ничего определенного.
— Безусловно. Это понятно. Но вы можете сказать, почему вы ушли оттуда.
— Мне казалось, там все время что-то происходит, а что — я не могла понять.
— То есть на самом деле там занимаются не тем, чем должны?
— Вот-вот. Мне казалось, у фирмы какие-то скрытые цели, только невозможно понять какие.
Лежен задал ей еще несколько вопросов, непосредственно касающихся ее работы. Ей вручали список фамилий в определенном районе. Она посещала этих людей, задавала вопросы и записывала ответы.
— И что же вы нашли в этом странного?
— Вопросы не преследовали целей учета. Они были бессистемные, даже случайные. Как будто дело вовсе не в них.
— А у вас есть свои предположения, в чем было дело?
— Нет. Я никак не могла в этом разобраться.
— Какими потребительскими запросами вы интересовались?
— Всякими. Иногда продукты. Концентраты, полуфабрикаты, иногда мыльная стружка, дезинфицирующие средства. И иногда косметика — пудра, помада, крем и так далее. Иногда патентованные лекарства — аспирин, таблетки от кашля, снотворное, полосканье, желудочные средства и тому подобное.
— Вас не просили вручать опрашиваемым образцы?
— Нет. Никогда.
— Вы просто задавали вопросы и записывали ответы.
— Да.
— Не казалось ли вам, что среди вопросов многие были просто для отвода глаз и лишь один действительно требовал ответа?
Она подумала и кивнула.
— Да, — сказала она. — Но какой из них, я не могла бы сказать.
Лежен внимательно на нее посмотрел.
— Вы чего-то недоговариваете.
— В том-то и дело, что я ничего больше не знаю. Я даже советовалась с другой сотрудницей, была у нас такая миссис Дэвис. Ей тоже многое не нравилось.
— Что же?
— Она что-то случайно услыхала.
— Что?
— Она мне не сказала. Сказала только: «Вся эта контора — лишь вывеска для шайки бандитов. Но нас ведь это не касается. Деньги платят хорошие, закона мы не нарушаем — и нечего нам об этом особенно задумываться».
— И это все?
— Еще она сказала: «Иногда я себя чувствую, как вестник смерти». Я тогда не поняла, что она имеет в виду.
Лежен вынул из кармана записку и подал ей.
— Эти фамилии вам ничего не говорят? Вы кого-нибудь из этих людей не помните?
— Вряд ли. Я стольких видела…
Она прочла список и сказала.
— Ормерод.
— Вы помните Ормерода?
— Нет. Но миссис Дэвис как-то его упоминала. Он скоропостижно умер, кровоизлияние в мозг, кажется? Она почему-то расстроилась. «Я была у него всего неделю назад, — говорит, — и он отлично выглядел». Вот тут она и сравнила себя с вестником смерти. «Некоторые из тех, у кого я бываю, только взглянут на меня — и вскорости им конец». Она даже посмеялась над этим, но тут же добавила, что, конечно, это просто совпадение.
— И все?
— Долгое время я ее не видела, а потом как-то встречаю в ресторанчике в Сохо. Я ей сказала, что ушла из УСП и работаю в другом месте. Она спросила меня почему, а я ответила, что мне там было не по душе. Она говорит: «Может, вы и правильно поступили». Я спрашиваю: «А что вас-то навело на подозрения?» И она ответила: «Не знаю точно, но, по-моему, я узнала одного человека на днях. Он выходил из дома, где ему совсем нечего было делать, и нес сумку с инструментом. Зачем ему инструменты понадобились, интересно бы знать». Еще она меня спросила, не знаю ли я женщину, владелицу какой-то таверны, «Белый Конь», что ли.
Миссис Брэндон добавила:
— Не представляю, кого она имела в виду. Больше я ее с тех пор не видела и не знаю, работает она еще там или нет.
— Она умерла, — сказал Лежен.
Эйлин Брэндон вздрогнула.
— Умерла! Отчего?
— От воспаления легких, два месяца назад.
— Бедняжка!
— Больше вы ничего не можете нам рассказать, миссис Брэндон?
— К сожалению, нет. Я слышала, и другие упоминали этого «Белого Коня», но когда, бывало, начнешь расспрашивать, ни слова не добьешься. И видно было, что напуганы.
Она смущенно взглянула на Лежена:
— Инспектор Лежен, мне не хотелось бы ввязываться в опасную историю, У меня двое малышей. Говорю вам честно, больше я ничего не знаю.
Мы распрощались, и когда Эйлин Брэндон ушла, Лежен мне сказал:
— Вот мы и пошли немного дальше. Миссис Дэвис слишком много знала. Она закрывала на все глаза, но у нее были весьма определенные подозрения на этот счет. И вдруг она заболевает и уже при смерти посылает за священником и рассказывает ему все. А самое главное — кого она узнала, кто это выходил из дома, где ему нечего было делать? Куда он приходил под видом рабочего?
Вот, наверно, что сделало ее опасным свидетелем. Ведь если она его узнала, и он мог ее узнать и понять, что она его узнала. И если она рассказала обо всем отцу Горману, значит, отца Гормана нужно было непременно убрать.
Он взглянул на меня.
— Вы согласны со мной? Видно, все было именно так.
— Да, — сказал я. — Согласен.
— И кто же, по-вашему, этот человек?
— Есть у меня одна мысль, но…
— Знаю. Никаких доказательств.
Он встал.
— Но мы его поймаем, — сказал он. — Можете быть уверены. Если мы узнаем точно, что это он, то сумеем припереть его к стенке. Мы посадим на скамью подсудимых всю эту подлую ораву.
Глава 22
Рассказывает Марк Истербрук
Примерно три недели спустя у ворот «Прайорз Корт» остановилась машина.
Из нее вышли четверо. Один был я. Двое других — инспектор Лежен с сержантом полиции Ли. И четвертый, мистер Осборн, который с трудом скрывал радостное волнение от участия в таком важном деле.
— Смотрите не проговоритесь, — предупредил его инспектор Лежен.
— Конечно, инспектор. Положитесь на меня. Ни слова.
— Смотрите же.
— Это такая честь. Великая честь, разве я не понимаю.
Но никто не стал ему отвечать — инспектор Лежен позвонил в дверь и спросил, можно ли видеть мистера Винаблза. Мы вошли, словно какая-то депутация. Если мистер Винаблз и удивился нашему визиту, вида он не показал. Он был исключительно вежлив и приветлив.
— Рад вас видеть, Истербрук. А это инспектор Лежен, если не ошибаюсь? Такие у нас спокойные края, преступлениями не пахнет — и вдруг визит инспектора. Признаюсь, я несколько удивлен. Чем могу служить, инспектор?
— Нам нужна ваша помощь в одном деле, мистер Винаблз.
— В каком же?
— Седьмого октября приходский священник по имени отец Горман был убит на Уэст-стрит в Пэддингтоне. У меня есть основания полагать, что вы находились неподалеку оттуда между 7.45 и 8.45 вечера. Не имеете ли вы что-нибудь сообщить в этой связи?
— Насколько я могу припомнить, я вообще не бывал в этом районе Лондона. И если память мне не изменяет, не был в Лондоне в тот вечер. Я бываю в Лондоне редко — только если какой-нибудь интересный аукцион или у своего врача.
— Ваш врач — сэр Уильям Дагдейл, если не ошибаюсь?
Мистер Винаблз холодно на него взглянул.
— Вы прекрасно информированы, инспектор.
— Не так хорошо, как может показаться. Однако жаль, что вы не можете мне помочь, я надеялся. Наверное, я должен изложить вам факты, связанные с убийством отца Гормана.
— Пожалуйста, если хотите. Но я это имя слышу впервые.
— Отца Гормана позвали в один туманный вечер к умирающей женщине, что жила неподалеку. Ее вовлекли в преступную организацию сначала без ее ведома, но вскоре кое-что стало у нее вызывать серьезные подозрения. Организация эта совершает по заказу убийства — за солидное вознаграждение, конечно.
— Мысль не новая, — вставил мистер Винаблз.
— Да, но у этой организации новые методы, психологические средства, они стимулируют так называемое «стремление к смерти», которое живет подсознательно у каждого.
— И намеченная жертва услужливо совершает самоубийство?
— Не самоубийство. Намеченная жертва умирает естественной смертью.
— Да бросьте! И вы этому поверили? Не похоже на нашу твердолобую полицию.
— Штаб-квартира этой организации — вилла «Белый Конь».
— А, теперь я начинаю понимать. Вот что привело вас в наши мирные края — наш друг Тирза Грей и вздор, который она проповедует. Неужели вы это воспринимаете всерьез?
— Да, мистер Винаблз.
— И вы, значит, верите: Тирза Грей плетет какую-то суеверную ерунду. Сибил впадает в транс, а Белла творит колдовской обряд — и в результате кто-то умирает?
— Да нет, мистер Винаблз, причина смерти гораздо проще, — он чуть помолчал, — причина смерти — отравление таллием.
— Как вы сказали?
— Отравление солями таллия, только это нужно чем-то прикрывать, а что может быть лучше суеверий, приправленных псевдонаучными и псевдопсихологическими толкованиями?
— Таллий, — мистер Винаблз нахмурился. — По-моему, я о таком и не слышал.
— Не слышали? Широко применяется как крысиная отрава, иногда как лекарство для детей от глистов. Купить очень легко. Между прочим, у вас в сарайчике в саду припрятан целый пакет.
— У меня в саду? Откуда? Не может быть.
— Есть, есть. Мы уже сделали анализ.
Винаблз слегка разволновался.
— Кто-то его туда подложил. Я ничего об этом не знаю. Ничего.
— Так ли это? Вы ведь человек со средствами, мистер Винаблз?
— А какое это имеет отношение к нашему разговору?
— Вам недавно пришлось отвечать на весьма неприятные вопросы, если не ошибаюсь? Об источниках ваших доходов.
— В Англии жизнь становится невозможной из-за налогов. Я последнее время серьезно подумываю перебраться на Бермудские острова.