На следующий день прежняя гармония отношений была восстановлена. Анжела вела себя так, будто бы ничего не случилось. Она даже строила планы относительно свадьбы:
– А кто будет в церкви усыпать путь к алтарю цветами? Можно я?
Сьюзен затаила дыхание. Слава богу, она не потеряла любовь ребенка:
– Конечно, ты будешь рассыпать цветы. И мы сошьем тебе чудесное платье.
– А можно я всем расскажу?
– Нет, дорогая, пока это тайна.
– Если мы теперь породнимся, можно я будут называть вас на «ты»?
– Конечно, дорогая.
– Ты, правда, рада, что я буду твоей дочерью?
– Я счастлива, – ответила Сьюзен.
Августа была, разумеется, торжественно посвящена в тайну. Впрочем, она и сама обо всем догадалась по сияющему лицу дочери.
В этот чудесный день пришло известие, что профессор Кэллингэм нашел своего обожаемого кота Римбо мертвым на клумбе роз. Кот был отравлен.
Но солнца счастья Сьюзен это не затмило, на него лишь легла легкая тень. Ее радостное настроение упало лишь во вторник утром, когда она вскрыла пришедшее по почте письмо. Тщательно вырезанные из газеты буквы запрыгали у нее перед глазами. Молодая женщина несколько раз зажмурилась, но это не было обманом зрения. Письмо гласило:
«ТЫ УБИЛА ХЕЛЕН КАРЛСОН, СЬЮЗЕН, И ПОЙМАЛА ЕЕ ВДОВЦА В СВОИ СЕТИ! ТЫ НЕ ПОЛУЧИШЬ НОРМАНА КАРЛСОНА, СЬЮЗЕН. КРОВЬ ЗА КРОВЬ!»
* * *
– Тебе что, торт не понравился? – спросила Анжела вкрадчиво. – По-моему, он очень вкусный.
Сьюзен бросила невидящий взгляд на оставшийся нетронутым на ее тарелке кусок торта и отхлебнула из чашки кофе. Ей показалось, что она пьет желчь:
– У меня просто пропал аппетит.
Чертово письмо! Откуда этот ненормальный узнал об их с Норманом любви? Может быть, Анжела проболталась? Или кто-то увидел их на пляже? Или эпистолярный террорист метил наугад, а попал точно в яблочко?
– Да что с тобой? – воскликнула Анжела. – Ты какая-то смешная сегодня.
– Голова болит, – отозвалась Сьюзен.
– Если ты не будешь есть торт, можно я его съем? – спросила Анжела.
– Лопнешь, – предостерегла Сьюзен. – Ты уже четыре куска умяла.
– Я что-то ужасно голодная сегодня.
– Ешь, обжора! – Августа пододвинула девочке оставшийся кусок торта.
Девочка не заставила себя упрашивать. Анжела обожала выпечку. Сьюзен не смогла сдержать усмешку: Анжела была еще совсем ребенком – фантазеркой и сладкоежкой. И интересы у нее были соответствующие – ужастики, паранормальные явления, сплетни… и торты со сливками.
– Божественно! – выдохнула Анжела, беря на вилку кусочек торта и отправляя его в рот.
Сьюзен взглянула на белый жирный крем и внезапно почувствовала сильный приступ тошноты. Она вскочила и ринулась в ванную комнату. По ее телу прокатилась горячая волна, на лбу выступили бисеринки пота, а перед глазами поплыли темные круги. В полуобморочном состоянии Сьюзен упала на пол.
Луиза и Анжела перенесли молодую женщину в постель.
– Сьюзен, очнись, поговори со мной. Что с тобой? Ты больна?
В голубых глазах девочки стоял страх.
– Не волнуйся, это просто легкое недомогание.
– Ты потеряла равновесие, – сказала девочка укоризненно. – Я испугалась до смерти. Тебе уже лучше?
– Да, намного лучше.
– Я позвонила доктору Лоренсу, – сказала Луиза.
Сьюзен запротестовала:
– Спасибо, в этом нет необходимости. Просто съела что-то не то.
«Это все из-за этой писанины, – подумала она про себя. – Не надо из-за этого поднимать шум».
Она погрузилась в беспокойный сон. Ее била дрожь. Она едва почувствовала, как доктор Лоренс мерил ее кровяное давление и брал кровь на анализ. Когда он ушел, она снова провалилась в сон.
– Что с ней, Билл? – озадаченно спросила Августа. – Это как гром среди ясного неба. Ты же в курсе, Сьюзен никогда не болеет.
Доктор задумчиво наклонил красивую седую голову:
– Анализ крови покажет. Я подозреваю вирусную инфекцию. Но может быть и что-то другое. Мне не нравятся ее зрачки.
Августа под благовидным предлогом отослала Анжелу из комнаты.
– Сьюзен сегодня утром получила анонимное письмо, – сообщила она давнему другу. – И очень разнервничалась. Это могло послужить причиной?
– Разумеется.
– Никогда бы не подумала, что Сьюзен воспримет этот бред так близко к сердцу, – продолжала женщина озабоченно.
– У человеческой психики нет иммунитета против террора. Негативные впечатления накапливаются в подсознании и прорываются наружу телесными недугами.
Этим вечером Анжелу укладывала спать Салли. А Сьюзен во сне мучили кошмары. События последних месяцев мелькали в ее сознании, как кадры из фильма ужасов. Проснувшись утром, она чувствовала себя как пьяница после разгульной ночи. Голова раскалывалась, и желудок сводило спазмами.
– Полежите сегодня в постели, мисс, – попросила Луиза. – Доктор Лоренс настаивает на этом.
Сьюзен послушно последовала совету врача, да она и не могла бы встать, даже если бы и захотела. Обессиленная, она лежала на подушках, дремала, пила травяной чай и снова дремала. Незадолго до обеда она услышала голос Анжелы. Вскоре девочка вошла в ее комнату и поставила на столик у кровати глубокую чашку для бульона.
– Что это? – спросила Сьюзен подозрительно.
– Овсяный отвар. Ты должна его выпить, Луиза велела. Это проверенное временем народное средство.
Больная кивнула.
– Пей и снова наберешься сил!
С видимым нежеланием Сьюзен проглотила ложку отвара, потом вторую и третью. Анжела смотрела ей в рот, и на ее ангельском личике появилось выражение нескрываемой радости.
Молодая женщина поморщилась:
– Бр-р-р. Что за мерзкое варево?
Она бросила на девочку косой взгляд:
– Знаешь, как ты на меня сейчас смотрела? Как кошка на мышку.
Анжела язвительно усмехнулась:
– Больше не хочешь?
– Нет, унеси этот чертов отвар, или я вылью его тебе за шиворот.
– Неужели так невкусно? А можно попробовать?
– Пожалуйста!
Анжела сделала глоток, ринулась в ванную комнату и выплюнула отвар в раковину.
– Какая гадость, – закричала она. – Это не целебное средство, а рвотное.
– Вылей отвар, а то Луиза увидит и обидится. Она свято верит в его целебные свойства.
– Ты уверена, что больше не хочешь? – спросила Анжела нерешительно. – Он очень целебный.
– Изыди, сатана!
– Я же только спросила.
Анжела взяла чашку и вылила отвар в унитаз. Раздался звук спускаемой воды.
– Дело сделано! Что-нибудь еще сделать?
– Смывайся отсюда! – приказала Сьюзен.
Девочка весело ускакала.
Через некоторое время Сьюзен снова почувствовала тошноту и рези в желудке. Симптомы были те же, что накануне, но немного слабее.
К вечеру пришел доктор Лоренс и сообщил, что анализ прояснил немного. Но есть версия, что это отравление.
– Отравление? – удивленно воскликнула молодая женщина. – Как такое могло случиться?
– Я не утверждаю, что это отравление, – поправился доктор Лоренс, – а только выдвигаю такую версию. Если тебе не станет лучше, я положу тебя в клинику для полного обследования.
Отравление! Скорее всего, ядом! Логика подсказывала именно такой вывод.
Сьюзен лежала в постели, натянув одеяло до подбородка, и ломала голову. Кто попытался ее убить? Кому это выгодно? Автор анонимок решил перейти к исполнению своих угроз? Как и куда отравителю удалось подсыпать яд?
Кроме нее самой, в доме находятся три человека: Августа, Луиза и Анжела.
Августа скорее покончит с собой, чем позволит хоть одному волоску упасть с головы дочери.
Луиза? Она уже тридцать лет живет в их доме и стала членом семьи. Это самая что ни есть чистая душа.
Анжела? Могла бы она ее отравить? Сьюзен вспомнила некрасивую сцену в воскресенье вечером. Короткий выпад против будущей мачехи. Но девочка очень быстро успокоилась, поняв, что ей ничего дурного не грозит. И где, в конце концов, двенадцатилетний ребенок возьмет яд?
Молодая женщина покраснела от стыда за саму себя. Как она могла усомниться в честности трех самых близких людей.
Но почему слово «отравление» ассоциируется у нее со словом «яд»? Отравиться можно чем угодно, например некачественной пищей. Но она ела то же самое, что и остальные. И с напитками она очень осторожна, пьет, в основном, сладкий кофе с молоком. Может быть, молоко скисло? Но откуда тогда рези в желудке? Наверное, это недомогание вызвано нервным срывом, тем более что факт отравления не установлен, это всего лишь предположение. Сьюзен закрыла глаза и задремала, решив, что до полного выздоровления будет питаться только сухарями.
Тем временем в пятницу во второй половине дня случилось новое происшествие. Сьюзен сидела с матерью в гостиной, когда в комнату ворвалась Анжела и с размаху бросила свою школьную сумку в угол. Ее длинные волосы растрепались и спутались, на ангельском личике виднелись грязные дорожки от слез, а на пальто не было ни одной пуговицы, и выглядело оно как после драки на мокрой лужайке. Хрупкие плечики девочки вздрагивали от неудержимых рыданий.
– Господи, что с тобой стряслось? – удивленно воскликнула Сьюзен, вскочив и обняв девочку.
Анжела продолжала рыдать в голос, захлебываясь горькими слезами.
– Успокойся, детка! – строго приказала Августа. – Расскажи, что случилось? Ты что, попала под копыта буйвола?
– Я никогда больше не пойду в школу! Никогда!
Это был плохой признак. Девочка всегда ходила в школу с удовольствием.
– Почему, дорогая? – заботливо поинтересовалась Сьюзен.
– Из-за мистера Сондерса.
Джеймс Сондерс преподавал математику и физику, и все ученики любили его.
– Он поставил тебе двойку?
Анжела громко высморкалась в носовой платок и сказала прерывающимся голосом:
– Он пытался меня изнасиловать.
– Что? – воскликнули обе женщины разом.
– Повтори еще раз, – попросила Сьюзен, когда к ней вернулся дар речи.
– Он пытался меня изнасиловать.
Молодая женщина не верила своим ушам. Она хорошо знала Джеймса, и он никак не подходил на роль педофила. Августа посмотрела на дочь и проговорила:
– Чепуха! Ребенок просто не понимает, что означает слово «изнасиловать».
– А вот и знаю! – возмутилась Анжела. – Он хотел сделать со мной кое-что неприличное!
– Дорогая, это очень серьезное обвинение, – сказала Сьюзен. – Нельзя, чтобы оно разрушило жизнь невиновного человека. Мистера Сондерса надолго посадят за решетку, и он никогда больше не сможет преподавать в школе.
– Я говорю правду! – ответила Анжела и снова заплакала.
– Расскажи-ка нам все по порядку, – предложила Августа.
– Я шла через парк домой, – начала Анжела.
– Одна? – спросила Августа.
– Да, я хожу одна с тех пор, как другие дети начала говорить гадости про маму и бабушку. Они не хотели иметь со мной ничего общего и обходили меня стороной, как прокаженную. А сейчас они мне не нужны!
Это была правда. Анжела уже не общалась с одноклассниками, как раньше. Она шла своим путем, став одиночкой.
– Дальше! – приказала Августа.
– Мистер Сондерс догнал меня и сказал мне: «Давай посидим на скамеечке, Энджи! Я хочу кое-что тебе рассказать». Я села рядом с ним. Он огляделся вокруг, а потом положил руку мне на колено. «Ты очень красивая, Энджи, – сказал он мне. – Знаешь, что мне сейчас хочется сделать с тобой?» «Что, мистер Сондерс?» – спросила я. Он снова огляделся вокруг и, так как никого не было, обнял меня, прижал к себе и поцеловал.
– Куда? – строго спросила Сьюзен.
– В рот. Это было ужасно противно. Я пыталась вырваться, но он очень крепко меня держал. «Не будь такой недотрогой, детка», – сказал он как-то хрипло. Потом он одной рукой взял меня за шею, а другой рванул полу моего пальто. Пуговицы сразу отлетели. Я стукнула его кулаком и уперлась коленями в его живот. Но это не помогло. Я закричала, но мне никто не помог. Мистер Сондерс зажал мне рот. «Если ты будешь вести себя тихо, я дам тебе доллар», – сказал он мне. «Плевала я на ваш паршивый доллар!» – закричала я яростно. Он стащил меня со скамейки и опрокинул навзничь на траву. Он попытался лечь на меня, но я повернулась в сторону и быстро вскочила на ноги. Он тоже вскочил и хотел меня снова повалить, но покачнулся и упал. Я схватила свою школьную сумку и побежала. «Стой, стерва!» – закричал он мне вслед, но я, конечно, не остановилась. Тогда он поднялся и погнался за мной, но не догнал. И я добежала до вашего дома.
– Ты кого-нибудь встретила по дороге? – спросила Сьюзен.
– В парке никого не было, а на улице я встретила какую-то женщину. Она мне что-то крикнула вслед, но я не расслышала. Я очень быстро бежала.
Это звучало правдоподобно, но неубедительно. Сьюзен обняла девочку за плечи и спросила:
– Ты абсолютно уверена, что было так, как ты нам сейчас рассказала?
– Да.
– И это не недоразумение?
Анжела молча разделась до нижнего белья и показала синяки на шее, предплечьях и бедрах:
– Это недоразумение, Сьюзен?
Молодая женщина задумалась. Анжела была фантазерка. Но зачем ей обвинять учителя в тяжком преступлении? Сьюзен хорошо знала Джеймса Сондерса. Они часто ходили вместе на танцы. Он был ее старинный поклонник. Она ценила его и как спутника – вежливого, начитанного, хорошо воспитанного и ненавязчивого.
– Вы мне не верите, – сказала Анжела.
– Дорогая, я не знаю, как поступить, – ответила Сьюзен и беспомощно посмотрела на мать.
– Нам нужно поставить в известность Дика Баттеркапа. Но неофициально. Пусть Анжела все ему подробно расскажет, а Билл Лоренс осмотрит ее синяки. Аде и Норману тоже нужно сообщить.
Сьюзен положила девочке руки на плечи и сказала:
– Посмотри на меня, Энджи! Подумай еще раз и скажи: то, что ты нам сейчас рассказала, правда?
Анжела посмотрела на нее с упреком и выпалила возмущенно:
– Я никогда не лгу!
Сьюзен тяжело вздохнула и сказала:
– Хорошо. Тогда даем делу ход!
Ада Феррер, доктор Лоренс и сержант Баттеркап пришли практически одновременно.
– Все, что вы сейчас услышите, Дик, абсолютно неофициально. Прошу вас не делать никаких записей, – обратилась Августа к полицейскому.
– Можете рассчитывать на мою порядочность, миссис Квэндиш. Я здесь как частное лицо.
Августа повернулась к доктору Лоренсу:
– Это относится и к тебе, Билл. Прошу тебя сохранить все, что ты услышишь, как врачебную тайну.
– Разумеется, дорогая!
Августа с посеревшим лицом вела себя непривычно сдержанно. Рядом с ней сидела Ада, такая же, как всегда. Дик Баттеркап утонул в кресле, изображая гражданское лицо. Устроившаяся на диване Сьюзен выглядела нервной и озабоченной. Около нее, съежившись и всхлипывая, сидела Анжела. Что, черт возьми, послужило причиной этого сбора?
– Повтори сейчас все то, что ты рассказала нам, – строго приказала мистрис Квэндиш девочке.
Анжела повторила рассказ почти дословно. Он звучал так, словно был выучен наизусть.
Дик Баттеркап тяжело задышал, почуяв неладное.
– Что вы об этом думаете, Дик? – спросила Августа.
– Я пока еще не совсем понял, – ответил полицейский. – Посмотрим, что скажет доктор Лоренс после осмотра.
Доктор констатировал наличие синяков и легкой контузии – они могли возникнуть в результате попытки изнасилования или по любой другой причине.
– Ты рассказала нам правду, Энджи? – мягко спросил доктор. – Если ты лжешь, это будет иметь печальные последствия для тебя. Но пока еще ничего не случилось. Ты еще можешь признаться, что все придумала, и мы просто забудем об этом.
Девочка упорно настаивала на своем, перейдя на крик:
– Взрослые все заодно! Вы такие же противные, как мистер Сондерс. Вы все попадете в ад! Я вас ненавижу! Я больше не верю вам!
Анжела впала в настоящее бешенство, и доктор сделал ей успокаивающую инъекцию. Сьюзен отвела девочку в комнату для гостей, уложила в постель и оставила с ней Луизу.
– А что ты об этом думаешь, Ада? – обратился доктор Лоренс к бабушке Анжелы, хранившей ледяное молчание.