Встревоженный, он вернулся к своему телескопу и сменил точку наблюдения. Падающий шар внезапно появился прямо в окуляре. «Я нашел ее! Комету Нила Яблонски!»
«Нет, нет, тупица, это была не комета». Он разочарованно вздохнул, когда понял, что смотрит на шаровое скопление М3[13]. То, о котором знает любой приличный астроном. Слава Богу, он не разбудил дядю Брайана, чтобы тот посмотрел на это, вышло бы неловко.
Хруст ветки снова заставил его обернуться. В лесу что-то двигалось. Там определенно кто-то был.
Взрыв отбросил его вперед. Он шлепнулся лицом вниз на мягкую от дерна землю, где и лежал, оглушенный ударом. В колышущемся и ярком свете он поднял голову и увидел, что ветви деревьев озаряет оранжевое свечение. Уилл ощутил тепло на задней части шеи, похожее на дыхание чудовища. Он обернулся.
Домик был охвачен огнем, языки пламени вздымались словно пальцы, царапающие небо.
— Дядя Брайан! — закричал Уилл. — Тетя Линн!
Он побежал к дому, но стена огня преградила путь, и жар заставил его отступить, жар столь сильный, что обжигал горло. Мальчик отшатнулся, задыхаясь, и почуял запах своих опаленных волос.
Надо найти помощь! Соседи! Он повернул на дорогу и сделал всего пару шагов, прежде чем остановился.
К нему шла женщина. Женщина, одетая во все черное и гибкая точно пантера. Ее светлые волосы были собраны в хвост, а отблески пожара освещали резкие черты лица.
— Помогите мне! — закричал он. — Мои дядя и тетя… они в доме!
Она взглянула на жилище, уже полностью объятое пламенем.
— Мне жаль. Но для них уже слишком поздно.
— Ничего не поздно. Мы должны спасти их!
Она печально покачала головой.
— Я не могу помочь им, Уилл. Но я могу спасти тебя.
Она протянула ему руку.
— Пойдем со мной. Если хочешь жить.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Некоторым девушкам идет розовый цвет. Некоторые девушки могли надеть банты, кружева, шуршащую шелковую тафту и выглядеть при этом очаровательно и женственно.
Джейн Риццоли не была одной из этих девушек.
Она стояла в спальне своей матери перед большим зеркалом, смотрела на свое отражение и думала: «Просто пристрелите меня. Пристрелите меня немедленно».
Платье-колокол цвета розовой жвачки с вырезом, на котором было столько кружевных лент, что тот напоминал клоунский воротник. Пышная юбка с гротескными оборками, на которых было еще больше кружевных лент. Пояс вокруг талии, завязанный сзади в огромнейший розовый бант. Даже Скарлетт О`Хара[14] пришла бы в ужас.
— О, Джейни, взгляни на себя! — воскликнула Анджела Риццоли, захлопав в ладоши от восторга. — Ты так красива, что все будут смотреть только на тебя. Разве это не здорово?
Джейн заморгала, слишком ошеломленная, чтобы вымолвить хотя бы слово.
— Разумеется, тебе придется надеть высокие каблуки для полного комплекта. Думаю, атласные туфли на шпильке подойдут. И букет из розовых роз и гипсофил[15]. Или это слишком старомодно? Думаешь, мне надо выбрать что-то посовременнее, каллы или что-то в этом роде?
— Мам…
— Я прикреплю его на твою талию. Почему ты похудела? Ты плохо питаешься?
— Серьезно? Ты и впрямь хочешь надеть на меня это?
— А в чем дело?
— Оно… розовое.
— И ты прекрасно в нем выглядишь.
— Ты хоть раз видела, чтобы я носила розовое?
— Я сошью такое же маленькое платье для Реджины. Вы будете так мило смотреться вместе! Мама и дочка в одинаковых платьях!
— Реджина мило. А я определенно нет.
Губы Анджелы задрожали. Это был знак — неуловимо зловещий, как первое предупреждающее подергивание стрелки на шкале ядерного реактора.
— Я работала над этим платьем все выходные. Своими руками сделала каждый стежок, каждую оборочку. И ты не желаешь надеть его даже ради моей свадьбы?
Джейн сглотнула.
— Я так не говорила. Не совсем так.
— Я увидела это по твоему лицу. Ты ненавидишь его.
— Нет, мама, это отличное платье. «Для чертовой Барби, если только».
Анджела опустилась на кровать и издала вздох, достойный умирающей героини.
— Знаешь, может, мне и Винсу надо было просто пожениться втайне. Это бы сделало всех счастливее, верно? Тогда бы мне не пришлось иметь дело с Фрэнки. Не пришлось бы переживать, кого включить в список гостей, а кого нет. А тебе бы не пришлось надевать платье, которое ты ненавидишь.
Джейн присела на кровать рядом с ней, и тафта вздулась на коленях, словно большой шар сахарной ваты. Она примяла ее рукой.
— Мам, ты еще даже не развелась. У тебя куча времени, чтобы все спланировать. Эти свадебные хлопоты приятны, тебе так не кажется? Не стоит бросаться необдуманными словами, — она обернулась на звук дверного звонка. — Винсу не терпится. Знаешь, что он сказал мне? Он хочет просить руки своей невесты, разве это не мило? Прямо песня Мадонны. Снова как девственница[16].
Джейн поднялась.
— Я открою дверь.
— Мы просто обязаны пожениться в Майами, — прокричала Анджела, когда Джейн вышла из спальни. — Так будет намного проще. И дешевле, потому что не придется кормить всех родственников!
Этим воскресным утром ей меньше всего хотелось бы видеть двух мужчин, стоявших на крыльце.
Ее брат Фрэнки расхохотался, входя в дом:
— Что это за уродское платье?
Ее отец, Фрэнк-старший вошел следом и заявил:
— Я здесь, чтобы поговорить с твоей матерью.
— Папа, сейчас не самое удачное время, — сказала Джейн.
— Я же здесь. Значит, время удачное. Где она? — спросил он, оглядывая гостиную.
— Не думаю, что ей захочется с тобой разговаривать.
— Она обязана поговорить со мной. Мы должны положить конец этому безумию.
— Безумию? — произнесла Анджела, выходя из спальни. — Посмотрите-ка, кто заговорил о безумии.
— Фрэнки рассказал, через что ты собираешься пройти, — заявил отец Джейн. — Ты и в самом деле намерена выйти замуж за этого человека?
— Винс сделал мне предложение. И я ответила «да».
— А как насчет того, что мы все еще женаты?
— Осталось только подписать бумаги о разводе.
— Я не собираюсь их подписывать.
— Что?
— Я сказал, что не намерен подписывать бумаги. И ты не выйдешь замуж за этого человека.
Анджела недоверчиво рассмеялась:
— Это ты ушел от меня.
— Я не знал, что ты тут же соберешься замуж!
— А что я, по-твоему, должна была делать, сидеть и тосковать после того, как ты бросил меня ради нее? Я еще молодая женщина, Фрэнк! Мужчины хотят меня. Они хотят спать со мной!
Фрэнки застонал:
— Иисусе, мам.
— И знаешь что? — добавила Анджела. — У меня прежде не было секса лучше!
Джейн услышала, как в спальне зазвонил ее сотовый. Она проигнорировала звонок и схватила отца за руку.
— Думаю, тебе лучше уйти, папа. Пойдем, я провожу тебя.
— Я рада, что ты бросил меня, Фрэнк, — сказала Анджела. — Теперь я вернула свою жизнь и узнала, каково это, когда тебя ценят.
— Ты моя жена. Ты по-прежнему принадлежишь мне.
Мобильный Джейн ненадолго умолк и так настойчиво зазвонил вновь, что теперь его невозможно было игнорировать.
— Фрэнки, — взмолилась она, — Бога ради, помоги мне с этим! Выведи его из дома.
— Давай, пап, — сказал Фрэнки и похлопал отца по спине. — Пойдем, выпьем пива.
— Я еще здесь не закончил.
— Нет, закончил, — произнесла Анджела.
Джейн побежала в спальню и выудила из своей сумки мобильный телефон. Пытаясь игнорировать голоса, спорящие в коридоре, она ответила:
— Риццоли.
— Ты нужна нам здесь. Как скоро сможешь приехать? — заявил детектив Даррен Кроу. Ни тебе вежливой преамбулы, ни пожалуйста или будь так любезна, лишь Кроу со своими обычными обворожительными манерами.
— Я не на дежурстве, — так же резко ответила она.
— Здесь трое из команды Маркетта. Я веду расследование. Фрост тоже тут, но мы хотели бы привлечь и женщину.
— Я точно правильно тебя услышала? Ты и впрямь сказал, что вам нужна помощь женщины?
— Наш свидетель находится в шоковом состоянии, поэтому почти ничего не рассказал. Мур уже пытался поговорить с ребенком, но считает, что тебе это лучше удастся.
Ребенок. Это слово заставило Джейн замереть.
— Ваш свидетель ребенок?
— Примерно тринадцати-четырнадцати лет. Он единственный выживший.
— Что случилось?
В трубке она могла слышать другие голоса на заднем плане, частичный диалог криминалистов и эхо множества шагов, перемещающихся по помещению с твердым покрытием. Джейн представила Кроу, с важным видом стоящего посередине с выпяченной грудью, расправленными плечами и голливудской стрижкой.
— Здесь гребаная кровавая баня, — сказал он. — Пять жертв, в том числе трое детей. Самому младшему не было и восьми.
«Я не желаю смотреть на это, — подумала она. — Не сегодня. Ни в какой другой день».
Но вместо этого Джейн спросила:
— Где вы?
— Дом находится на площади Луисберг. Чертовы фургоны новостных служб все здесь заполонили, поэтому, скорее всего, тебе придется припарковаться в квартале или двух отсюда.
Она удивленно заморгала:
— Это произошло на Бикон-Хилл[17]?
— Ага. Богачей тоже убивают.
— И кто жертвы?
— Бернард и Сесилия Акерман, пятьдесят и сорок восемь лет. И три их приемных дочери.
— А выживший? Один из их детей?
— Нет. Его зовут Тедди Клок. Он жил у Акерманов последнюю пару лет.
— Жил у них? Родственник?
— Нет, — сказал Кроу. — Они собирались его усыновить.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Войдя на площадь Луисберг, Джейн сразу увидела знакомый черный «Лексус», припаркованный среди полицейских машин Департамента Полиции Бостона, и поняла, что Маура Айлз уже прибыла на место преступления. Судя по количеству фургонов новостных служб, сюда заявился каждый телеканал Бостона, и неудивительно: изо всех благополучных районов города мало кто мог тягаться с этой площадью, ее декоративным парком и деревьями с пышными кронами. Особняки в неогреческом стиле[18] с видом на парк служили домом для старых и новых богачей, корпоративных магнатов, «Бостонских браминов»[19] и бывших сенаторов Соединенных Штатов. Но даже в этом районе насилие не было редкостью. Богачей тоже убивают, как сказал детектив Кроу, но когда это происходит с ними, то привлекает всеобщее внимание. За пределами полицейской ленты собралась толпа, чтобы лучше все разглядеть. Бикон-Хилл был популярным местом для туристических групп, и сегодня эти туристы были уверены, что их деньги потрачены не зря.
— Эй, взгляните! Это же детектив Риццоли.
Джейн заметила тележурналистку и оператора, направляющихся к ней, и выставила перед собой руку, предотвращая любые вопросы. Разумеется, те проигнорировали этот жест и продолжали преследовать ее.
— Детектив, мы слышали, есть свидетель!
Джейн проталкивалась сквозь толпу, бормоча:
— Полиция. Дайте пройти.
— Правда, что система безопасности была отключена? И ничего не было украдено?
Чертовы репортеры знали больше нее. Она поднырнула под полицейскую ленту и назвала свое имя и номер значка патрульному, охраняющему вход. Это была простая формальность, тот прекрасно знал Джейн и уже поставил галочку напротив ее имени в своем блокноте.
— Должен заметить, детектив Фрост примчался во весь опор, — со смехом добавил патрульный. — Он выглядел точно перепуганный кролик.
— Фрост внутри?
— Вместе с лейтенантом Маркеттом. Комиссар уже в пути, и я жду-не дождусь, когда появится Его Величество.
Джейн оглядела потрясающий четырехэтажный дом из красного кирпича и прошептала:
— Ничего себе.
— Думаю, он стоит миллионов пятнадцать-двадцать.
«Но это было до того, как здесь появились призраки», — подумала она, рассматривая красивые оконные рамы и искусно вырезанный фронтон над входной дверью. За этой дверью скрывались ужасы, от которых у нее сводило живот. Трое мертвых детей. Это было проклятье родительства — в лице каждого погибшего ребенка видеть отражение своего. Пока Джейн натягивала перчатки и бахилы, она заодно нацепила и эмоциональную защиту. Словно строитель, надевающий каску, она облачилась в свои доспехи и вошла внутрь.
Джейн увидела лестничный пролет, откуда четыре этажа поднимались вверх к стеклянной куполообразной крыше, через которую золотым дождем струился солнечный свет. Множество голосов, преимущественно мужских, эхом разносились по лестнице с верхних этажей. Она вытянула шею, но все равно не смогла разобрать из фойе, кому принадлежат эти голоса, разносящиеся словно призрачный рокот по дому, который более чем за век мог стать пристанищем для многих душ.
— Изучаешь, как живут люди побогаче? — произнес мужской голос.
Она обернулась и увидела детектива Кроу, который стоял в дверном проеме.
— И умирают, — добавила Джейн.
— Мы отвели мальчика к соседке. Она была настолько любезна, что позволила подождать в своем доме. Ребенок ее знает, и мы подумали, что там он будет чувствовать себя комфортнее во время допроса.
— Сначала я должна узнать, что произошло в этом доме.
— Мы все еще пытаемся это выяснить.
— Зачем вызвали высшее руководство? Слышала, сюда едет комиссар.
— Просто оглянись вокруг. Деньги решают все, даже когда ты мертв.
— Откуда деньги у этой семьи?
— Бернард Акерман — инвестиционный банкир в отставке. Два поколения его семьи владели этим домом. Выдающийся общественный деятель. Если кто-то называет тебя меценатом, то, вероятно, ты делал ему пожертвования.
— Как пройти на место преступления?
— Почему бы тебе просто не взять экскурсию? — она поманил ее в комнату, из которой только что вышел. — Скажи, что ты думаешь об этом.
Вряд ли ее мнение имело большое значение для Даррена Кроу. Когда она только поступила в убойный отдел, их стычки были ожесточенными, а его презрение слишком очевидным. Джейн до сих пор ощущала намеки на это в его смехе, тоне его голоса. Независимо от уважения, которое она заработала в отделе, в его глазах она оставалась стажером, и сейчас представилась еще одна возможность испытать ее.
Она проследовала за ним через гостиную, где двадцатифутовый потолок был богато украшен херувимами, виноградной лозой и золоченым орнаментом. Шанса полюбоваться на этот потолок или картины не представилось, потому что Кроу направился прямо в библиотеку, где Джейн увидела лейтенанта Маркетта и доктора Мауру Айлз. В этот теплый июньский день Маура надела блузку персикового цвета — непривычно веселая расцветка для той, что обычно предпочитает безрадостные черные и серые тона. Со своей стильной геометрической стрижкой и изящными чертами лица, Маура была похожа на женщину, которая и вправду могла бы жить в особняке вроде этого, среди картин и персидских ковров.
Они стояли в окружении книг, расставленных на полках из красного дерева, тянущихся от пола до потолка. Некоторые томики попадали на пол там, где лицом вниз лежал седовласый мужчина, протянув одну руку к книжному шкафу, словно пытаясь достать книгу даже будучи мертвым. На нем были пижама и тапочки. Пуля пробила руку и лоб, и выше на полке кожаные переплеты были забрызганы кровью. Жертва подняла руки, чтобы закрыться от пули, подумала Джейн. Он видел, что происходит. Знал, что умрет.
— Моя оценка времени смерти сходится с тем, что назвал свидетель, — сказала Маркетту Маура.
— Тогда это поздняя ночь. Чуть позже полуночи.
— Да.
Джейн присела на корточки возле тела и изучила входное отверстие.
— Девятимиллиметровый?