Мамаша потянула сына за руку, они бочком подвинулись к дивану и присели. Сол сунул пистолет в карман и сел в кресло.
– Вы нас напугали, Алекс, – сказала мамаша. – Вот и все. От ужаса я вас сначала не узнала.
Ни одному мужчине никогда не пришло бы в голову прибегать к подобным уловкам. Она пыталась вернуть нас во времена первого знакомства, когда я был всего лишь гостем в ее доме.
Но я не пошел у нее на поводу.
– Теперь меня зовут Арчи, забыли? А вы меня так отделали, что теперь и родная мать не признает. Для испуганного человека вы что-то слишком бурно отреагировали. – Я придвинул к себе кресло и сел. – Как вы сюда вошли?
– Открыли дверь ключом!
– А ключ откуда?
– Ну, мы… У нас был…
– А вы как вошли? – поинтересовался Джимми.
Я покачал головой:
– Этим вы ничего не добьетесь. Думаю, вам известно, что ваш отец отказался от услуг мистера Вульфа. Теперь мы работаем на другого клиента – одного из деловых партнеров мистера Рони. Желаете проверить? А может, хотите обратиться в полицию? Вряд ли. Так откуда у вас ключ?
– Не ваше собачье дело!
– Я же вам сказала, – обиженно проговорила мамаша, – у нас был ключ.
Попытки разговаривать с женщинами на языке логики я оставил в тот день, когда окончил школу, поэтому тут же сменил тему.
– У нас есть выбор, – уведомил я их. – Я могу позвонить в участок и вызвать сюда пару полицейских, мужчину и женщину, чтобы они обыскали вас и выяснили, что вам здесь было надо, но это займет некоторое время, к тому же поднимется шумиха. Можно поступить иначе: вы сами нам все расскажете. Кстати, вы, кажется, не знакомы с моим другом и коллегой мистером Солом Пензером? Он перед вами. И еще: вы что, никогда не бывали в кино? Почему вы не надели перчатки? Теперь здесь повсюду ваши отпечатки. Так вот, вы сами нам расскажете, где достали ключ и зачем сюда явились, – только правду! Для вас предпочтительнее второе, по той причине, что мы не будем вас обыскивать, так как знаем, что вы ничего не нашли.
Они переглянулись.
– Можно внести предложение? – спросил Сол.
– Валяй.
– Вдруг они хотят, чтобы мы позвонили мистеру Сперлингу и спросили у него…
– Нет! – взвизгнула мамаша.
– Премного обязан, – поблагодарил я Сола. – Ты мне напомнил о мистере Вульфе.
И я снова обратился к ним:
– Теперь нам будет проще. Так где вы взяли ключ?
– У Рони, – угрюмо пробурчал Джимми.
– Когда он вам его дал?
– Уже давно. Это было…
– Многообещающее начало, – подхватил я. – Он хранил (или вы думали, что хранил) у себя какую-то вещь, вызывавшую у вас такое вожделение, что, не успел он отдать концы, как вы вдвоем тут же явились за ней. Самое интересное, что когда-то давно он отдал вам ключ от квартиры, чтобы вы могли заглядывать сюда в его отсутствие. Нас с мистером Пензером эта версия не устраивает. Давайте другую.
Они снова обменялись взглядами.
– Почему бы вам не попробовать вот эту, – предложил я. – Вы позаимствовали ключ у своей младшей сестры, и…
– Ах ты, мразь, – прорычал Джимми, вставая и делая шаг в мою сторону. – Да, я не выстрелил, но клянусь Богом…
– Алекс, зачем вы так? – запротестовала мамаша.
– Тогда предложите нам что-нибудь получше. – Я уперся ногами в пол, чтобы, в случае если Джимми бросится на меня, быстро встать, но он так и не наскочил. – Что бы там ни было, помните: мы всегда можем справиться у мистера Сперлинга.
– Не можете!
– Это еще почему?
– Потому что ему ничего не известно! Я как раз собиралась рассказать вам всю правду. Мы уговорили дворника одолжить нам ключ.
– Уговорили? И во сколько вам это обошлось?
– Я предложила… Я дала ему сто долларов. Когда мы выйдем, он будет ждать внизу, в вестибюле, чтобы посмотреть, не прихватили ли мы чего.
– Превосходная сделка, – похвалил я. – А если он вздумает вас обыскать? Сол, тебе не кажется, что с ним надо поговорить?
– Кажется.
– Тогда веди его сюда. Пусть поднимается.
Сол вышел. Пока мы втроем дожидались, мамаша внезапно спросила:
– Лицо болит, Алекс?
Я выбирал из трех блестящих ответов, но в итоге остановился на четвертом – самом кратком.
– Да, – сказал я.
Когда входная дверь снова открылась, я встал, решив, что с приходом дворника, особенно если он окажется здоровяком, соотношение сил станет двое надвое, и это не считая мамаши. Но, увидев его, я сразу сел обратно. Бедняга едва тянул на борца второго полусреднего веса, из Мэдлин можно было выкроить двоих таких, как он; ко всему прочему дворник не осмеливался оторвать взгляд от пола.
– Его зовут Том Феннер, – сообщил Сол. – Пришлось силой тащить его сюда.
Я посмотрел на него. Он посмотрел на мои ботинки.
– Послушайте, – сказал я ему, – мы вас надолго не задержим. Я представляю делового партнера мистера Рони. Насколько мне известно, эти люди ничего тут не натворили и не собираются. Я не люблю без крайней надобности причинять людям неприятности. Просто покажите мне те сто долларов, которые они вам дали.
– Хорошенькое дело! Да я в глаза не видал никаких денег, – пропищал Феннер. – Зачем это им давать мне сотню долларов?
– Чтобы взамен получить ключ от этой квартиры. Валяйте, показывайте.
– Да не давал я им никакого ключа. Я тут работаю и несу за ключи ответственность.
– Перестаньте лгать! – взвился Джимми.
– Вот он, пожалуйста, – подала голос мамаша, доставая ключ. – Видите, это доказательство!
– Дайте-ка сюда. – Феннер сделал шаг вперед. – Позвольте мне на него взглянуть.
Я перехватил его руку и дернул к себе.
– Чего тянуть кота за хвост? Даже если ты не робкого десятка, мы втроем быстренько тебя скрутим, а леди посмотрит у тебя в карманах. Не трать наше время и силы, приятель. Может, деньги тебе подкинули, пока ты не видел.
Он так упорствовал и храбрился, что, перед тем как сдаться, даже позволил себе поднять взгляд до уровня моих колен, но не выдержал и снова опустил глаза, сунул руку в карман своих брюк и вытащил оттуда тугой сверток из нескольких купюр. Я взял у него сверток и развернул: одна пятидесятидолларовая банкнота, две двадцатки и одна десятка. Я возвратил деньги Феннеру. Тут он первый и последний раз поднял взгляд и, до глубины души пораженный, посмотрел прямо мне в глаза.
– Бери и проваливай, – велел я ему. – Я просто хотел проверить. Погоди-ка. – Я подошел к мамаше, взял у нее ключ и передал ему. – В следующий раз перед тем, как отдать кому-нибудь ключ, позвони мне. Я сам запру дверь, когда буду уходить.
В ответ он только промолчал. Несчастный болван не догадался даже спросить мое имя.
После его ухода мы с Солом снова сели.
– Видите, – благодушно заметил я, – когда вы не врете, все в порядке. Теперь мы знаем, как вы вошли. Следующий вопрос: что вам здесь понадобилось?
Наученная горьким опытом, мамаша уже была наготове:
– Помните, – ответила она, – мой муж считал, что Луис Рони – коммунист?
Я ответил, что помню.
– Ну вот, мы до сих пор так считаем – я имею в виду после того, что мистер Вульф сказал нам в понедельник днем. Мы по-прежнему в этом убеждены.
– Кто это – «мы»?
– Мой сын и я. Мы это обсудили и мнения своего не изменили. Сегодня, когда муж сказал нам, что мистер Вульф не верит признанию Уэбстера и что дело, возможно, еще не закончено, мы подумали: что, если нам прийти сюда, найти какое-нибудь доказательство того, что Луис – коммунист, и показать его мистеру Вульфу. Это могло бы все упростить.
– Это могло бы все упростить, – сказал я, – потому что, если бы он оказался коммунистом, мистеру Вульфу было бы уже наплевать, кто и за что его угрохал? Так?
– Разумеется. Разве вы сами не понимаете?
Я спросил у Сола:
– Как тебе такая версия?
– Бред, – с чувством ответил он.
Я кивнул и повернулся к Джимми:
– Теперь ваша очередь объяснять. У вашей матери так странно устроены мозги, что ей это дается с трудом. Ну, чем вы нас попотчуете?
Джимми по-прежнему смотрел волком. Его взгляд был устремлен прямо на меня.
– Думаю, – хмуро проговорил он, – я был кретином, что заявился сюда.
– Хорошо. Что дальше?
– Думаю, вам удалось припереть нас к стенке, черт бы вас побрал.
– Дальше?
– Думаю, придется рассказать вам правду. Если мы этого не…
– Джимми! – Мамаша вцепилась ему в руку. – Джимми!
Он упрямо продолжал:
– Если мы этого не сделаем, вам бог весть что может взбрести в голову. Вы уже приплели сюда мою сестру, намекнув, будто у нее был ключ от квартиры. Я с удовольствием заткнул бы вам глотку (может, в один прекрасный день я так и поступлю), но сейчас мы должны рассказать вам всю правду. Что поделаешь, Гвен тоже замешана. Она написала ему несколько писем – не того рода, что вы могли подумать, а мы с матерью каким-то образом узнали о них и испугались, как бы они не всплыли наружу. Вот и пришли сюда, чтобы забрать их.
Мамаша выпустила его руку и торжествующе воззрилась на меня.
– Вот и все! – воскликнула она. – Письма как письма, ничего плохого в них нет, но они очень личные. Понимаете?
Я бы на месте Джимми ее придушил. Он выдал нам довольно правдоподобную версию, но, когда она буквально остолбенела, узнав, что сын собирается сказать правду, а потом, услышав, что именно он рассказал, мигом пришла в себя, оставалось только поражаться, как таких дур земля носит. Однако ее торжество я встретил с ледяным лицом. По глазам Джимми было видно, что из этого фрукта вряд ли выжмешь что-то еще, а коль так, следовало сделать вид, что я проглотил их ложь. Поэтому я немедленно оттаял и сочувственно улыбнулся:
– А сколько всего было писем? – поинтересовался я у Джимми.
– Точно не знаю. Около дюжины.
Я кивнул:
– Я понимаю, почему вы не хотите, чтобы они тут болтались, вне зависимости от их содержания. Но либо Рони их уничтожил, либо они где-то в другом месте. Здесь вы их не найдете. Мы с мистером Пензером искали кое-какие бумаги (они не имеют никакого отношения ни к вам, ни к вашей сестре), а уж мы-то искать умеем. Когда вы явились, мы как раз закончили обыск, и можете мне поверить, здесь нет ни одного письма вашей сестры, не говоря о дюжине. Если хотите, могу выдать вам справку об этом.
– Вы могли их не заметить, – возразил Джимми.
– Это вы могли, – поправил я его, – а мы – нет.
– А ваши бумаги нашлись?
– Нет.
– Что в них?
– О, они нужны, чтобы уладить некоторые формальности.
– Вы говорили, они не имеют отношения к… к моей семье?
– Ни малейшего, насколько я знаю. – Я встал. – Думаю, здесь больше делать нечего. Нам всем придется уйти несолоно хлебавши. Могу только добавить, что мистер Сперлинг больше не наш клиент, и, раз уж вам кажется, что не стоит его беспокоить, так тому и быть.
– Это очень мило с вашей стороны, Алекс, – обрадовалась мамаша. Она встала и подошла, чтобы поближе меня рассмотреть. – Ваше лицо… Мне очень жаль!
– Пустяки, – ответил я. – Я сам виноват. До свадьбы заживет. – Я обернулся. – Тебе ведь не нужен этот пистолет, а, Сол?
Сол вытащил из кармана пистолет, вытряхнул на ладонь патроны, подошел к Джимми и вернул ему его собственность.
– Не понимаю, – проговорила мамаша, – почему бы нам не остаться и не поискать еще, чтобы убедиться, что писем здесь точно нет?
– Да перестань ты, – грубо ответил Джимми.
Они ушли.
Мы с Солом вскоре последовали за ними. Когда мы спускались в лифте, он спросил:
– Ты хоть словечку поверил?
– Нет. А ты?
– Как бы не так. Еле сдерживался, чтобы себя не выдать.
– Считаешь, надо было с ними еще чуток повозиться?
Он покачал головой:
– Расшевелить его нам было нечем. Видел его глаза? А челюсти стиснутые видел?
Перед уходом я еще раз заскочил в ванную, чтобы взглянуть на лицо. Видок у меня был тот еще. Но кровь успела засохнуть, а против того, чтобы на меня глазели – особенно хорошенькие девчонки от восемнадцати до тридцати, – я не возражал; к тому же в этом районе у меня было еще одно дело. Сол отправился со мной – существовала некоторая вероятность, что он мне понадобится. Ходить с ним по городу было ужасно интересно, ведь я знал, что присутствую при необычайном действе. Со стороны казалось – идет обычный человек, но я был искренне убежден, что, покажи ему через месяц любого из встречных прохожих и спроси, видел ли он когда-нибудь этого человека, через пять секунд, не больше, Сол ответит: «Да, всего один раз, в среду, двадцать второго июня, на Мэдисон-авеню между Тридцать девятой и Сороковой улицами». Мне было до него далеко.
В конечном итоге Сол мне так и не понадобился. Справившись со списком учреждений на стене мраморного вестибюля, мы выяснили, что контора фирмы «Мерфи, Кирфот и Рони» находится на двадцать восьмом этаже, и сели в скоростной лифт. Контора – ряд помещений, окнами выходивших на Мэдисон-авеню, – напоминала большой гудящий улей. С первого взгляда стало ясно, что намеченную тактику придется пересмотреть, так как я ожидал увидеть совсем другую картину. Я сообщил секретарше – солидной и строгой особе, давно перешагнувшей тот возраст, который меня интересовал, – что хочу поговорить с кем-нибудь из начальства, назвал свое имя и опустился рядом с Солом на кожаный диван, где до моей перебывали миллионы задниц. Вскоре появилась еще одна солидная особа – прямо-таки родная сестра секретарши, только еще старше, – и отвела меня в угловую комнату с четырьмя большими двойными окнами.
Широкоплечий великан с седыми волосами и глубоко посаженными голубыми глазами, восседавший за письменным столом, до которого даже Вульфову было далеко, встал и пожал нам обоим руки.
– Арчи Гудвин? – радушно пророкотал он, словно ждал этой встречи много лет. – Вы от Ниро Вульфа? Отлично! Присаживайтесь. Меня зовут Алоизиус Мерфи. Чем могу помочь?
Я почувствовал себя настоящей знаменитостью, поскольку назвал секретарше свое имя, не упомянув Вульфа.
– Не знаю, – ответил я. – Боюсь, ничем.
– И все же я постараюсь. – Он выдвинул ящик стола. – Угощайтесь сигарой.
– Нет, спасибо. Мистер Вульф заинтересовался гибелью вашего младшего партнера, Луиса Рони.
– Я уже понял. – Его приветливое улыбающееся лицо мгновенно затуманила приличествующая случаю скорбь. – Блистательная карьера, столь резко оборвавшаяся в самом начале расцвета! Так сказать, сломанный цветок, не успевший толком распуститься!
Мне на память пришел Конфуций, но я не стал развивать эту тему.
– Чертовски жаль, – согласился я. – У мистера Вульфа появилась версия, что от нас пытаются утаить правду.
– Как же, слышал. Весьма любопытная версия.
– Ну да, и сейчас он ее проверяет. Сдается мне, с вами можно быть откровенным. Он предположил, что на работе у Рони могут храниться какие-нибудь бумаги или еще что-нибудь, способное пролить свет на это дело. На поиски отрядили меня. Если бы вся контора состояла, скажем, из пары комнат, в одной из которых сидит стенографистка, я бы припер ее к стенке (может, пустил бы в дело веревку и кляп, а если бы здесь обнаружился сейф, то и иголки под ногти позагонял бы, чтобы узнать шифр) – и вся недолга. Я привел с собой помощника, но теперь даже не знаю – нам и двоим не управиться…
Тут мне пришлось замолчать, потому что Мерфи так хохотал, что едва ли мог меня слышать. Можно было подумать, что я Боб Хоуп[6], которому наконец удалось отпустить неизбитую шутку. Дав ему всласть насмеяться, я скромно заметил:
– Право, я этого не заслуживаю.
Он наконец перестал грохотать, но все еще посмеивался.
– Жаль, что мы не встретились раньше, – заявил он. – Я много потерял. Вот что я вам скажу, Арчи, и передайте это Вульфу: если вам что-то понадобится, можете на нас рассчитывать – на всех, без исключения. – Он сделал широкий жест рукой. – Будьте как дома. Вам не придется загонять иголки под ногти. Секретарша Луиса сама вам все покажет и расскажет – и мы тоже. Мы приложим все усилия, чтобы помочь вам докопаться до правды. Кто это расцарапал вам лицо?