— Да назад же, сэр! — рычал голос пожарного. — Одной жизни разве мало? Этот парень, невысокий такой, в гетрах, который еще дверь?то взломал, — так вот, он погиб. Сам видел, как он прыгнул прямо в огонь. Его уже не вернуть!
Осторожно поддерживая Чарльза под руки, мы с Далланом отвели его на улицу. Всех нас шатало, словно пьяных. Пламя поднялось еще выше, но верхний этаж и крыша продолжали возвышаться над ним подобно темному острову в огненном море. Темное окно комнаты мисс Сисси по — прежнему оставалось закрытым, а между тем рамы уже дымились. Внутри не было видно ни малейших признаков движения. Бедняга Уэлстед упал мне на грудь, рыдая, как ребенок. Я вдруг ощутил безумное желание увидеть там пламя. Тогда бы я знал, что все кончено, что пришел конец ее боли и страданиям. Через мгновение я услышал звон выбитого изнутри стекла и опустил голову, чтобы не видеть того, что я жадно хотел лицезреть всего несколько секунд назад. И тут же до меня донесся тысячеголосый крик, полный такой безумной радости и ликования, какого, я надеюсь, никогда больше не услышу.
Уэлстед и я подняли головы. Балансируя на узком карнизе, в оконном проеме стоял человек. Позади его горела рама. Изорванная одежда висела на нем обгорелыми лохмотьями, волосы дымились. Сквозняк, возникший из?за выбитого стекла, еще больше раздул пламя, так что за его спиной бушевал огненный вал, а от земли его отделяло двадцать с лишним метров. И все же на этой узкой кромке, по обе стороны которой его ждала неминуемая гибель, возвышался Джо Смит, тот самый грубый и косноязычный простолюдин. Он связывал вместе концы простыней. Стоявшие внизу женщины плакали, а мужчины подбадривали его, и все, как один, молились и благословляли нашего Джозефа. Он вдруг пошатнулся и исчез столь внезапно, что все подумали, что он упал, но через мгновение он вновь появился в оконном проеме. На сей раз он был не один, а с девушкой, которую он ринулся спасать, чье бесчувственное тело было перекинуто через его плечо. Наш храбрец, очевидно, сомневался в прочности этой импровизированной веревки, поскольку, преодолевая эти смертельные четыре метра, сам Смит держался за раскаленную почти докрасна водосточную трубу, удерживая мисс Ньюсом другой рукой, которой он вцепился в простыни. Они спускались долго, бесконечно долго, но вот, наконец, его ноги коснулись верхней ступеньки пожарной лестницы. Возможно, мне послышалось, как наверху чей-то голос произнес: «Порядок, малышка», прежде чем все потонуло в громких возгласах радости и восхищения.
Мимо дома Джона Рантера проходило и проезжало множество всякого люда, но этот человек почему-то сразу приковал к себе внимание хозяина. Был он высокий, атлетического сложения, с пшеничными усами и загорелым обветренным лицом. Шляпу он носил необычного фасона — из мягкого фетра, с широкими, загнутыми вниз полями. Возможно, именно эта шляпа, а быть может, и серое пальто заставили бывшего кабатчика поближе приглядеться к незнакомцу. На плече у него висел большой черный мешок на широком кожаном ремне — с такими букмекеры обычно появляются на скачках. Поначалу у Рантера сложилось впечатление, что перед ним как раз и есть представитель скакового или игрового сообщества.
Когда молодой человек приблизился к воротам, он сбавил шаг и в нерешительности оглянулся. Затем он остановился и обратился к Джону, говоря каким-то странным голосом, в котором прозвучали металлические нотки.
— Послушайте, дружище, — начал он, — по — моему, мне придется топать всю ночь, если я вознамерился к утру попасть в Портсмут.
— По — моему, придется, — угрюмо ответил Рантер, передразнивая незнакомца, — вы ведь только — только вышли.
— Ну вот ведь незадача! — огорчился путник. — Я бы, конечно, остановился на каком-нибудь постоялом дворе в Саутгемптоне, если б мог. Подумать только, провести первую ночь на родине в каком?то портовом клоповнике!
— А что бы вам и вправду не переночевать в номерах? — поинтересовался Джон Рантер.
Незнакомец хитро подмигнул ему.
— От трактирщика до вора — один шаг, — назидательно сообщил он. — В любом случае здесь не Калифорния, хотя… Люди-то везде одинаковы. Когда у меня с собой что-то ценное, я за милю обхожу гостиницы и всякие прочие ночлежки.
«Ага, так у тебя, значит, имеется при себе что-то ценное?» — насторожился старый мизантроп, тотчас же придав своему лицу как можно более приятное выражение и украдкой посмотрев на черный кожаный мешок.
— Тут дело вот какое, — доверительно продолжил молодой человек. — Я работал на приисках, сперва в Неваде, потом в Калифорнии, и напал на жилу, причем очень богатую, говорю я вам. Когда я решил, что обеспечил себя на всю жизнь, то отправился домой на посудине «Мэри Роуз», что ходит из Сан — Франциско в Саутгемптон. Пришвартовалась она сегодня в три, но эти вымогатели на таможне мариновали нас аж до пяти, прежде чем мы сошли на берег. Я сразу решил добираться до Портсмута, где у меня имеются друзья — приятели, но перед выходом как-то не рассчитал пути, а это, оказывается, совсем не близко. К тому же мешок этот не так-то легко на себе переть.
— А что, ваши друзья в Портсмуте ждут вас? — спросил Рантер.
Незнакомец поставил мешок на землю и расхохотался с такой силой, что ему пришлось прислониться к воротам, чтобы не упасть.
— В том-то вся и штука! — воскликнул он. — Они не знают, что я уехал из Штатов.
— А, так это шутка такая, вроде розыгрыша?
— Именно что. Вот сидят они, значит, завтракают или там обедают, это уж как получится, и тут заявляюсь я с этим вот самым мешком, открываю его и… Дзинь — ля — ля — высыпаю все на стол! — он снова расхохотался, отчетливо представив себе эту сцену.
— А все — это что? — поинтересовался Джон.
— Ну, это… Монетки золотые, доллары то есть.
— Вы что же, хотите сказать, что носите все добытое золото с собой? Это же целое состояние! — поразился Рантер.
— Все состояние золотом? Нет, босс, не так. Оно в основном в банкнотах и облигациях, и упаковал я их, как надо. Отдельно я отложил всего?то восемьсот долларов, чтобы устроить им это представление. Но что?то мне кажется, что ночью туда добираться без толку, так что придется все-таки ночевать в номерах.
— Не делайте этого, — с серьезным видом предостерег его бывший кабатчик. — Тут в гостиницах да номерах полно негодяев, и не счесть моряков, которые поутру просыпались с пустыми карманами. Вам лучше всего найти честного, добропорядочного человека и попроситься к нему на ночлег.
— Э — э, прошу прощения, я тут, кажется, маленько заплутал, — смутился золотоискатель. — Если вы покажете мне дорогу туда, где можно надежно пришвартоваться, буду вам премного благодарен.
— Ну, если речь об этом, — ответил Джон Рантер, — то у нас есть свободная комната, и мы будем очень рады, если вы у нас переночуете. Мы с женой люди простые, но что касается теплой спальни и горячего ужина — то милости просим.
— Вот спасибо! Лучше и не скажешь, — просиял путник и пошел вместе с хозяином по узкой, усыпанной гравием дорожке.
На землю уже опускалась ночь, и в соседнем лесу мрачно прокричала сова.
За тридцать лет миссис Рантер превратилась из некогда миловидной девушки в унылую седую старуху с поблекшим лицом и несмелым взглядом забитого существа. Она сдержанно поприветствовала гостя, улыбнувшись ему грустной, вымученной улыбкой, и начала жарить ломтики бекона, которые срезала с огромного свиного бока, свисавшего со стропила прямо в закопченной кухне. Молодой человек положил свой мешок под стул, затем уселся прямо над ним, достал трубку и раскурил ее. Рантер последовал его примеру, то и дело украдкой поглядывая на незнакомца из-под густых бровей.
— Вы бы пальто-то сняли, — сказал он как бы между прочим.
— Нет, я останусь в нем, если вы не возражаете, — ответил гость. — Я никогда его не снимаю.
— Как угодно, — согласился Джон, попыхивая трубкой. — Я подумал, вам будет жарко у огня. Однако, говорят, в Калифорнии всегда жара, так что, возможно, здесь, в Англии, вам и прохладно.
Ответа не последовало, и они оба молча смотрели на ломтики свинины, шипевшие и брызгавшие каплями жира на сковороде.
— Вы на каком судне приплыли? — наконец спросил хозяин.
— На «Мэри Роуз», — ответил гость. — Это трехмачтовая шхуна, и пришла она с грузом кожи и прочего товара. С виду она неказиста, но в море ходит отменно. У мыса Горн мы попали в такой шторм, что не всякая посудина его выдержала бы. Три дня мы шли только на топселе с двойным рифом, и то еле проскочили. Я не мешаю, миссис?
— Нет — нет — торопливо ответила хозяйка. Все это время гость пристально всматривался в ее лицо.
— Думаю, что шкипер и все ребята будут гадать, что же со мной сталось, — продолжал он. — Я так спешил, что не успел с ними и словом перемолвиться. В любом случае все мои пожитки остались на борту, так что они поймут, что я не провалился сквозь землю.
— А вы с кем-нибудь говорили после того, как сошли на берег? — небрежно спросил Рантер.
— Нет.
— А почему вы не забрали свой багаж, если хотели отправиться в Портсмут?
— Дружище, вы никогда не сходили на берег после долгого плавания, иначе бы вы меня не спрашивали. Знали бы вы, какое это удовольствие — размять, наконец, ноги и как следует пройтись пешком. Я бы шел себе и шел, если б не стемнело.