Неотрывно глядя в затылок Холмса, словно взяв его на прицел, полковник перехватил трость-палицу поудобней и мягким крадущимся шагом двинулся вперед. Оказавшись прямо за спиной сидящей в кресле фигуры, он плавно занес свое оружие…
– Осторожней, полковник! Не разбейте ее: это довольно хрупкая вещица, – прозвучал голос сзади.
– Боже правый, черт побери! – Моран стремительно обернулся. Холмс (он уже успел сменить наряд старухи на домашний костюм – точь-в-точь такой, в который была облачена расположившаяся у эркера фигура), скрестив руки на груди, стоял у входа в спальню.
– Да, хрупкая и довольно ценная. Мне ее выполнил по особому заказу некий Тавернье, французский модельер. Не знаете? Между тем он в своем деле столь же известен, как некий Штраубензее – в изготовлении духовых ружей.
– Вы сказали – «духовых ружей», сэр? – полковник, моментально взяв себя в руки, теперь смотрел на своего собеседника с невозмутимым спокойствием. – Духовые ружья… Да, слышал я о таких устройствах. И что из этого, сэр?
– Ничего, – Холмс вновь одернул занавеску, закрывая восковой манекен. – Присаживайтесь, полковник. Положите свою шляпу и… гм, трость на столик, вот с этой стороны. О, благодарю. Может быть, вам будет благоугодно присоединить к ним и револьвер? Нет-нет, я не настаиваю: если вам удобнее сидеть на нем – это ваше право. Наш разговор будет короток: полагаю, мне хватит пяти минут.
– Полагаю, и мне хватит пяти минут, – светским тоном произнес Моран. – Что ж, не стану отрицать очевидного: замахнувшись на вас – точнее, на ваш манекен, – я действительно намеревался нанести удар.
Шерлок Холмс присел напротив полковника в свободной позе, заложив ногу за ногу.
– Да, я тоже заподозрил, что у вас была такая цель.
– И цель, сэр, и причина для этой цели!
– Вот как? Чем же я заслужил такое внимание?
– Тем, что вы превысили пределы допустимого! Когда вы сами следите за мной – это еще полбеды, к этому я даже привык; но когда вы начали подсылать для этих целей своих агентов…
– Моих агентов?
– Да, они мне все пятки оттоптали. Так что не сомневаюсь: вам отлично известно, где я был!
– Уверяю вас, не от агентов.
– Чушь, сэр! Не думайте, что только вы способны видеть, а остальные вокруг – слепцы! Вчера за мной повсюду следовал этакий бодренький старикашка, а сегодня и того похлеще: пожилая леди… Признаюсь, я даже хотел, просто ради интереса, от них скрыться, но это оказалось не так-то просто!
– В самом деле? Приятно слышать! Между прочим, кое-кого вы все же упустили. Был, например, еще водопроводчик, заглянувший в ваш дом, чтобы спросить, не нуждаются ли трубы в починке… Похоже, прав был старина Доусон по прозвищу Барон: прежде чем отправиться на виселицу в Тайберне[4], он нашел в себе силы оценить мое мастерство – и признать, что, когда я избрал профессию сыщика, закон от этого, может быть, выиграл, но сцена уж точно проиграла. Так что рад принять ваши комплименты от имени спортивного старца и назойливой старухи, но никак не согласен с тем, что вы проигнорировали водопроводчика: это был шедевр актерской игры, мечта, а не роль, сэр!
– Вы хотите сказать… что все это были – вы?!
– К вашим услугам! Если не верите – оглянитесь: вон там, рядом с диваном, тот зонтик, который вы мне так любезно подали на улице Минориток.
– Тысяча чертей! Да если бы я вас узнал, вы бы никогда…
– …Никогда бы не вернулся в это скромное жилище на Бейкер-стрит? Разумеется. Однако так уж вышло, что вы меня не узнали. Поэтому сейчас мы сидим здесь, разговариваем на несущественные темы и помаленьку подходим к главному вопросу.
Полковник свирепо нахмурился:
– Тем хуже для вас. Значит, это не вашим агентам, а вам самому приходится шпионить за мной, рискуя своей шкурой. Ну и зачем вам это нужно?!
– Отвечу вопросом на вопрос. В вашу бытность в Индии вам случалось охотиться на тигров?
– Разумеется!
– И зачем же вам это было нужно?
Полковник фыркнул:
– Вопрос профана. Зачем человек вообще охотится на тигра?! Сильные ощущения, опасность…
– …Плюс, несомненно, еще и чувство удовлетворения от того, что вашей рукой уничтожен еще один опасный хищник, который опустошает страну, похищая скот у местных жителей, да и их самих при случае может сожрать?
– Так и есть!
– Вот, если вкратце, и мои мотивы тоже.
– Ах ты, наглая тварь… – прорычал полковник Моран, вскакивая в ярости.
– Сядьте, сэр, сядьте! В данном случае важнее другая причина, куда более прагматическая.
– Да ну? – опасный гость, мгновенно обуздав свои чувства, посмотрел на Холмса с насмешкой.
– Представьте, именно так. Сейчас мне нужен некий алмаз: желтой воды, безупречной огранки. Бриллиант из английской короны.
– И всего-то навсего? – Моран опасно улыбнулся. – Что ж, слушаю вас.
– Нет, это я готов выслушать вас. Вам отлично известно, по какой причине за вами в эти дни могла вестись слежка. Вы пришли сюда, на Бейкер-стрит, только потому, что хотели разузнать, насколько я в курсе ваших дел. Давайте сэкономим время: мне известно о вас все. Кроме одной недостающей подробности.
– Подумать только! – глумливым голосом произнес полковник, вновь развалившись в кресле. – Я, конечно, должен спросить – «какой именно»?
– Где алмаз?
– Вы имеете в виду тот похищенный бриллиант, о котором столько писали? Все хотят знать, где он, вы, значит, тоже… Но какого дьявола вы решили, что я должен знать об этом больше, скажем, вас?
– Вы не только знаете. Вы еще и собираетесь рассказать это мне.
– Да ну?
– Можете блефовать с кем угодно, только не со мной, полковник. Допускаю, что для большинства людей ваше прошлое – наглухо закрытая дверь. Но для меня оно прозрачно, как оконное стекло.
– Раз так – всмотритесь в это «окно» повнимательней и скажите, где находится тот алмаз!
– Что ж, даже если бы я сомневался, что вам известно его местонахождение, то теперь, когда вы сами признались…
– Признался? Кто? В чем?
– …Теперь, когда вы сами признались, мы можем заключить взаимовыгодную договоренность. В противном случае вам придется худо.
– Ха! И это вы меня давеча обвиняли в блефе?
На столе между собеседниками лежал толстый гроссбух. Холмс придвинул его к себе и демонстративно взял в руки.
– Полковник, вам известно, что у меня в этой тетради?
– Не могу знать, сэр. И не хочу.
– Вы.
– Я?!
– Да, сэр, вы! Вы – и каждый эпизод вашей жизни, наполненной мерзостями и преступлениями.
– Будьте вы прокляты, Холмс! Остерегитесь так шутить со мной! – в эти мгновения полковник и сам напоминал индийского тигра.
– Тогда начнем перечень. Вот на этой странице – факты, проливающие свет на странные обстоятельства смерти мисс Минни Уоррендер, поместье Лабурнум-Гроув. Картина, полковник, складывается совсем не такая, как в официальных документах…
– Вы – вы сам дьявол!
– А вот история молодого Арбутнота, которого нашли утонувшим в Регентском канале сразу после того, как он при свидетелях выразил намерение рассказать о ваших шулерских приемах во время карточной игры.
– Я… Я никогда не желал юноше зла, но…
– …Но его на редкость своевременная смерть послужила вам во благо, не так ли? Хотите еще несколько примеров, полковник? Их вообще-то вполне достаточно. Скажем, чрезвычайно удачное ограбление в вагоне класса «люкс» пассажирского поезда, следующего на Ривьеру, – поправьте меня, если я ошибаюсь: кажется, это было тринадцатого февраля тысяча восемьсот девяносто второго года, не так ли? А через несколько месяцев – подделанный кредитный чек Лионского банка…
– Вот чего не было, того не было!
– Значит, было все остальное. Полковник, я же предлагал: давайте сэкономим время. Вы ведь карточный игрок, пускай даже шулер. Надо ли вам объяснять, что это такое – когда все козыри на руках у противника?
Какое-то время полковник Моран сидел неподвижно. Затем он поднял голову:
– Если бы вы могли доказать хоть слово из сказанного – объясните мне, почему я оставался на свободе все эти годы?!
– Ответ прост: полиция не обращалась ко мне, – Холмс пожал плечами. – В ее распоряжении есть все необходимые звенья-факты, но только я обладаю искусством сковать из них неразрывную цепь. А теперь мы можем произвести своего рода обмен. Полиция не получает эту тетрадь – я же получаю от вас…
Полковник решительно замотал головой:
– Э, нет, мистер Холмс! Я тоже умею распознавать блеф!
– Вы считаете мое предложение блефом? Хорошо, поставим вопрос таким образом: как только я дерну за шнурок этого звонка, дело переходит из моих рук в руки полиции. Так что же, звонить?
– Какое отношение имеет все то, что вы мне только что сказали, к тому алмазу? – напористо спросил Моран.
– Полегче, полковник! Вы, как я вижу, остаетесь любителем экспромтов – позвольте же противопоставить им мой метод, базирующийся на вдумчивой, даже скучной методичности. Как вы имели удовольствие увидеть, я собрал улики по разным этапам вашего преступного пути. Так что, поверьте, есть они и по последнему преступлению, связанному с похищением бриллианта из короны британских монархов. Против вас и против вашего громилы.
– Да неужели? – в голосе Морана опять прозвучало деланное равнодушие.
– Будьте уверены. Вас хорошо запомнили два кебмена: тот, что привез вас в Уайтхолл, и другой, который забрал вас оттуда. Также вас готов опознать швейцар, оставивший подробное описание человека, которого он видел неподалеку. Наконец, против вас свидетельствует Айки Коэн, отказавшийся распилить алмаз по вашему требованию. Собственно, после того как Айки дал показания, игра может считаться сыгранной, не так ли?
– Тысяча чертей! – воскликнул полковник Моран громовым голосом.
– Вот какой колодой я играю. Но в ней отсутствует одна карта. Я по-прежнему не знаю, где находится королевский бриллиант.
– И не узнаете! – свирепо отрезал Моран.
– Ну-ну, злоба – плохой советчик. Рассмотрим альтернативу. Неужели вас больше устраивает провести за решеткой два десятка лет? Сэму Мертону гарантирован не меньший срок, если это вас интересует. Так будет ли вам польза от того, что вы все-таки утаите местонахождение алмаза? Никоим образом. Но если вы сообщите его мне – я избавлю вас от уголовного преследования. Вы не нужны нам: ни вы лично, ни тем более Сэм. Нам нужен бриллиант. Отдайте его – и обещаю вам свободу: во всяком случае, до тех пор пока не совершите следующего преступления. Если же вы его действительно совершите, уповайте на помощь Господа, больше никто вас не спасет. Но в данный момент моя миссия сводится к тому, чтобы заполучить камень, а не вас.
– А если я откажусь?
– Тогда – увы – закону достанетесь вы, а не камень.
Холмс потянул за шнурок звонка: другой, не тот, что он только что демонстрировал Морану. На звон колокольчика вошел Билли.
– Да, сэр?
– Полагаю, настало время пригласить для участия в этом совещании и вашего друга Сэма, – Шерлок Холмс произнес это, глядя в сторону полковника. И лишь потом повернулся к Билли:
– Возле нашей парадной двери караулит очень крупный и столь же уродливый джентльмен. Пожалуйста, пригласи его сюда.
– Слушаюсь, сэр! Если он откажется, я вправе применить силу? – юноша решительно выпрямился во весь свой невеликий рост. При взгляде на его довольно-таки хрупкую фигуру Моран презрительно фыркнул, Холмс же мягко улыбнулся:
– Нет-нет, никакого насилия, Билли. Обращайся с ним как можно более вежливо. Просто скажи, что его зовет полковник Моран. Он придет сам.
– Будет исполнено, сэр!
– Ну, и что же это значит? – полковник подался вперед. Шерлок Холмс только пожал плечами:
– Могу повторить вам лишь то, что совсем недавно сказал моему другу Ватсону: в мою сеть попались две рыбы, акула и пескарь. Сейчас я потихоньку начинаю эту сеть выбирать – и обеим рыбинам предстоит затрепыхаться.
Моран сделал такое движение, будто собирался вскочить. Его собеседник продолжал сидеть, как будто не напрягаясь ни одним мускулом, но те, кто знал Холмса по-настоящему, поняли бы: он ежесекундно готов к обороне.
– Клянусь всем святым: вы не умрете в своей постели! – сейчас тигриный оскал полковника мог бы напугать даже очень смелого человека. Холмс вновь пожал плечами:
– Знаете ли, меня часто посещала подобная мысль. Но, пожалуй, в этом смысле мы равны, ведь и вы, полковник, с большей вероятностью встретите смерть в положении, перпендикулярном земле, а не параллельном ей. Тем не менее к чему беспокоиться о таких вещах прежде, чем они произошли, вы согласны со мной? А пока мы оба живы – позвольте дать вам один бесплатный совет. Я вижу, что вы сейчас украдкой пытаетесь нащупать револьвер. Фи, мой друг! Невозможно поверить, что человек с вашим опытом вздумает использовать эту вещь в центре Лондона. Даже если вам удастся пустить его в ход – вам ведь ясны последствия: отвратительно много шума, неизбежное внимание нежелательных свидетелей… Не изменяйте своим прежним привязанностям, полковник Моран, держитесь духовых ружей. А! Я, кажется, слышу на лестнице некую слоновью поступь. Вряд ли ошибусь, предположив, что это, по зову Билли, явился ваш сообщник – и сейчас он поднимается по ступенькам, искренне считая, что делает это легким крадущимся шагом.
И действительно: через секунду дверь распахнулась. Юный Билли, встав на пороге, торжественно представил нового посетителя («Мистер Мертон, сэр!») – и удалился вниз по лестнице.
Описание, несколько минут назад данное Холмсом («очень крупный и столь же уродливый джентльмен»), практически полностью соответствовало внешности профессионального боксера, за исключением разве лишь того, что слово «джентльмен» было явно неуместно. Впрочем, Мертон, сопровождая своего патрона на Бейкер-стрит, действительно постарался нарядиться как джентльмен – но, конечно, лишь в меру своих представлений. Если костюм полковника только намекал на отсутствие у его хозяина хорошего вкуса, то одеяние Мертона свидетельствовало об этом издали и в полный голос. Яркий галстук, особенно странно выглядевший поверх серой клетчатой рубашки, сверкал попугайными цветами, а лимонно-желтый кожаный пиджак чуть не лопался на могучих плечах.
– Добрый день, мистер Мертон, – Холмс приветствовал боксера с даже несколько преувеличенной сердечностью. – Сегодня на улице чуть слишком влажно, вы не находите?
– Э… – совершенно не представляя, что ответить, молодой громила повернулся не к Холмсу, а к полковнику. – Это… Что тут, это самое, за игра? Чего вообще творится?
– С вашего позволения, отвечу все же я, – Холмс вежливо, но решительно взял нить разговора в свои руки. – Вкратце дело обстоит так: ваша игра проиграна.
– Это чего, тип этот – он шутит, что ли? Или как? – Мертон по-прежнему обращался к полковнику. – Так вот, он, это, значит, пусть учтет: я таких шуточек не люблю.
– Легко представить. Но обещаю, что сегодня же к вечеру у вас появится возможность в полной мере проявить эту нелюбовь, хотя уже и не передо мной. Ладно, полковник, давайте окончательно проясним ситуацию. Я, как вам известно, весьма занятой человек и потратил на вас уже достаточно много своего времени. Теперь позволю себе ненадолго удалиться в другую комнату. Чувствуйте себя как дома, но не более пяти минут. Надеюсь, что этого времени вам хватит, чтобы объяснить своему мощному другу, насколько далеко зашло дело. А мне, в свою очередь, этих минут хватит, чтобы сыграть на скрипке баркаролу[5]. Надеюсь, к моменту моего возвращения вы уже будете готовы сделать правильный выбор. Альтернатива остается прежней: вы или камень. На этот счет никаких иллюзий быть не должно.
С этими словами Шерлок Холмс взял в руки скрипку и, достаточно демонстративно посмотрев на часы, удалился в спальню. Дверь за ним закрылась.
– Так, это, чего это? – растерянность явно не прибавила Мертону красноречия. – Он чего, знает о камне?