– Постой. Так Даша тоже здесь? – удивился Федор.
Грек кивнул с улыбкой.
– Ну, а то. Сидит в машине, тебя дожидается. Представляешь, сейчас ехали, так какой-то сумасшедший на «Мерсе» чуть не впечатался в нас. Хорошо водитель наш успел с дороги съехать, а то бы хана нам была, – посетовал Грек, осматривая лежащего на полу без признаков жизни парня. – Видно тот мужик на «Мерсе», просто чумовой.
– Это был Шахов, – сказал Федор, вытаскивая из кармана парня свой пистолет и засовывая его в свою кобуру.
Грек уставился на майора.
– Какой, такой Шахов? – спросил он Федора.
– Бывший полковник разведывательного управления. Организатор покушения на президента. Саня, – только сейчас, немного отойдя от пережитого стресса, Туманов вспомнил о том, что с минуты на минуту должно произойти в интернате, куда уже наверняка приехал президент. – Они убьют его, Саня. Понимаешь?
Грек беспомощно развел руками.
– Ну и что мы в этой ситуации можем сделать? Мгновенно преодолеть пространство, очутиться в интернате и своей грудью закрыть тело президента?
– Да ну тебя, Саня, с твоими шуточками. Не то говоришь, – произнес Федор, вытащив из кармана парня свой сотовый телефон. Еще там, на террасе, майор заметил висевшие на спинке стула спортивные брюки маленького размера и футболку. Под стулом стояли кроссовки. По виду эта одежда могла бы сойти за детскую. Но что-то подсказывало Туманову, что это не так.
Федор осмотрел брюки, футболку и кроссовки и вдруг закричал:
– Карлик!
Капитан Грек подозрительно глянул на Туманова, явно не понимая, к чему это произнесено. И чего только майор городит. Про какого-то карлика заговорил.
– Какой карлик? Ты что, Федор?
– Саня, в президента будет стрелять – карлик. Понимаешь?
Грек отрицательно помотал головой.
– Федор Николаич! Я не понимаю… – Грек вытер рукавом пиджака вспотевший лоб. А Федор Туманов заговорил:
– Вот смотри…
– Ну, смотрю, – уставился Грек на майора.
– Интернат детский. Для детей сирот. Так?
– Ну так. И чего?
– Погоди, не перебивай, – торопливо произнес майор. – Взрослый человек в интернат никак не попадет. Так ведь?
– Ну, наверное, – согласился Грек.
– Да не, наверное, а точно не попадет. Только узкий круг приглашенных из числа работников префектуры округа. Но за ними фсошники так будут приглядывать, что никто из них не сможет даже пукнуть незамеченным. А карлик, сойдет за ребенка. Этот шкура Самохин проведет его в интернат. Конечно, всех, в том числе и детей, проверят на металлоискатель. Но карлик и не станет проносить туда оружие, потому что оно уже там. Феклистов не зря делал в интернате ремонт. Понимаешь? Обычный прием. Во время ремонта, там спрятали оружие. И карлик знает где оно.
Говорил все это Туманов настолько убедительно, что под конец Грек уже нисколько не сомневался, все обстоит именно так, как об этом сказал майор.
– Так как же быть-то, Федор? Как же нам спасти президента? – спросил он, когда Туманов замолчал.
– Остается только вот, – Федор показал лежащий на своей ладони сотовый. – Я не зря туда с утра послал Ваняшина.
– Правильно. Надо предупредить его о карлике, – засуетился Грек. – Позвони ему.
Но вначале Федор позвонил в свое управление полковнику Василькову. «Батяня» находился в дежурной части возле пульта. Вместе с ним сидело полтора десятка спецназовцев при полном боевом снаряжении.
Туманов попросил полковника, чтобы тот отдал распоряжение по линии ГАИ о задержании «Мерседеса», на котором ехал Шахов. Васильков пообещал. А также пообещал немедленно выслать спецназовцев в помощь старшему лейтенанту Ваняшину. Сам же майор вместе с капитаном Греком и водителем «Фольксвагена» остался в доме дожидаться приезда заказчика Мальцева.
– Шахов назвал его фамилию. Это Мальцев Александр Павлович.
– Постой, это то самый родственничек Феклистова? – уточнил Грек. – Вот гнида ползучая.
Туманов кивнул.
– Тот самый. И мне не терпится с ним познакомиться, – сказал Федор.
«Фольксваген», в котором находилась Даша, майор велел отогнать подальше от дома, чтобы в случаи перестрелки в него не угодила шальная пуля.
– Побудь пока здесь. И никуда не выходи из машины, – предупредил Федор Дашу, не забыв при этом поцеловать. – Скоро сюда приедут наши. Васильков послал к нам группу задержания. Все будет хорошо.
Вначале Даша поупрямилась, но потом пообещала быть послушной.
Глава 32
Малыш Лавр не испытывал особого волнения, хотя то, что сегодня ему предстояло сделать, поистине имело историческое значение для великой страны. Наверное, многие, кому был неугоден президент своей политикой, хотели бы сделать тоже самое, но честь выпала ему, уродцу, которого природа обделила ростом.
Для такого случая он даже хотел надеть белую рубашку и новые черные брюки, которые хранил в своем гардеробе для праздников, но полковник Шахов запретил, сказав, что он не должен разрушать образ сироты, и должен выглядеть как воспитанник детского дома. Поэтому Лавру пришлось надеть старенькие брюки, сандалии и пеструю рубашку, которая была ему немного великовата.
– Так надо, – уговаривал его Шахов. – Рубашка не должна прилегать к телу. Под ней ты спрячешь револьвер.
Револьвер был облегчен. В его барабане было все две пули. Когда карлик спросил, почему только две, Шахов ответил:
– У тебя просто не будет времени, сделать третий выстрел. Оружие постарайся там, на месте не бросать. Ведь на нем останутся отпечатки твоих пальцев. Это лучше сделать потом, на улице.
Говоря все это, Шахов знал, что, вряд ли у малыша Лавра будет возможность убежать. Полковник Самохин будет уже поджидать его в коридоре и точным выстрелом уложит. Зато потом для самого фсошника будет оправданием, что он стрелял в вооруженного карлика. Потому и сказал Лавру, чтобы тот не бросал револьвер.
Но если Самохин по какой-то причине не сможет пристрелить малыша Лавра и тому удастся выскочить на улицу, то это сделает Валентина, прямо не вылезая из машины. Шахов дал ей винтовку с мощным оптическим прицелом и глушителем.
Тогда Шахов еще не предполагал, что через каких-то полтора часа, ему придется позвонить и отменить решение об уничтожении карлика.
Малыш Лавра оказался далеко не глупцом. Видя, с какой легкостью полковник Шахов ликвидирует парней из своей группы, объясняя это как необходимость ради того, чтобы благополучно завершить операцию, Лавр засомневался, оставит ли он его в живых. И решил подстраховаться. Ночью, когда Шахов уже спал, карлик тихонько вышел из своей комнаты и прошел в кладовку, где среди груды хлама в углу стоял сейф. В нем Шахов хранил две сумки с двенадцатью миллионами долларов, полученных как задаток от Мальцева.
Однажды, чисто из любопытства, малыш Лавр зашел в кладовку, не понимая, почему Шахов запрещает ему туда заходить, и увидел там сейф. Даже попытался его открыть, чтобы посмотреть, чего в нем лежит. Долго ковырялся с замком, не зная шифра, и чуть было не попался там Шахову. К счастью, полковник шел по коридору, разговаривая с кем-то по мобильнику. Лавр услышал его голос, и успел спрятаться в противоположном от сейфа углу, под ворохом старой одежды, которую сваливали сюда за ненадобностью. Многого карлику не потребовалось, чтобы укрыться. Зато в щелку он видел, как не подозревавший о его присутствии Шахов, подошел к сейфу и, набрав нужный шифр, открыл тяжелую дверь.
Малыш Лавр запомнил ту комбинацию шифра из семи цифр. Потом, когда Шахов ушел, попробовал повторить ее, и у него получилось. Открыв дверь огромного сейфа, он увидел на верхней полке какие-то бумаги, которые не привлекли его внимания. А вот стоящие внизу сумки, заинтересовали. Открыв одну, он увидел, что она набита пачками долларов. Во второй оказалось то же самое.
Ночью, войдя в кладовку, он достал маленький карманный фонарик. Свет зажигать не стал. Среди тряпья, валявшегося в углу вместе с одеждой, нашел пару мешков, которые вполне сгодились для того, чтобы в них переложить из сумок деньги. Оба мешка карлик оттащил в гараж и запихнул в багажник старого «Москвича». Он был уверен, что завтра Валентина его повезет к интернату на этой машине. Во-первых, хоть «Москвич» с виду и старый, но в нем стоит совершенно новый движок и в случаи погони, они на нем могут легко уйти. А во-вторых, неприметный на вид, он вряд ли вызовет подозрения у сотрудников ГАИ, осуществляющих патрулирование возле интерната.
Вместо долларов, карлик натолкал в сумки книги, которые насобирал тут же в кладовке. Но все получилось не так, как он сам того ожидал. На другой день, вместо «Москвича», Шахов велел им ехать на красной «девятке» с тонированными стеклами. Почему именно на ней, малыш Лавр не знал. Зато знала Валентина и сам Шахов. В ней под сиденье водителя был вмонтирован небольшой чемоданчик, в котором уместилась разобранная снайперская винтовка.
– Разве мы едем не на «Москвиче»? – с тоской глянув на стоявший в гараже «Москвич», спросил малыш Лавра.
– Нет. Вы поедете вот на ней, – указал Шахов на красную, новенькую «девятку».
Малыш Лавр ничего не сказал в ответ на это, но уехал без настроения. Не сомневался, обнаружив пропажу денег, Шахов первым делом свяжется с ним по сотовому, и в этом не ошибся.
* * *Остановившись метров за сто перед интернатом, ближе их не пустили гаишники, они вышли из машины, и Валентина, взяв его за руку, как ребенка, повела по тротуару.
– Будь хорошим мальчиком. Не озорничай, – как заботливая мать, проговорила она сердито, когда, улучшив момент, карлик ущипнул ее за пухленькую задницу.
Прежде чем попасть на территорию интерната, огороженного забором из узорчатой металлической решетки, надо было пройти через ворота, возле которых стояли два великана в строгих черных костюмах. Увидев подошедшую женщину с мальчиком, оба как по команде преградили проход.
– Туда нельзя, гражданка, – сказал один.
Другой спросил:
– Вы к кому?
Валентина посмотрела сквозь решетку на группу из нескольких человек, тех, кто с минуты на минуту, ожидал приезда президентской четы. Было среди них и несколько женщин. Но женщины не интересовали ее. Она отыскивала глазами Самохина. Он должен подойти и провести малыша Лавра в интернат.
– Я вот мальчика привела… – замешкалась Валентина, немного растерявшись, потому что не увидела Самохина. Видно день сегодня какой-то не такой. Дорогой позвонил Шахов и приказал ей не убивать Лавра. И она нисколько бы не удивилась, если бы сейчас Шахов позвонил опять, и сказал, что операция отменяется. Но лежащий в ее дамской сумочке мобильник, упрямо молчал.
Самохин стоял, как оказалось в стороне от группы, с одним из охранников службы безопасности. Увидев Валентину, подошел к воротам.
– Пропустите мальчика. Он из здешних, – сказал он великанам, один из которых достал из кармана металлоискатель и обвел им вокруг малыша Лавра.
– Проходи, малыш, – назвал он карлика словом, которое особенно не нравилось ему, и Лавр сморщил свое личико, но грубить охраннику не стал.
Пройдя в ворота, он вместе с Самохиным направился к раскрытым дверям интерната.
– Веди себя естественно, – шепнул Самохин. – Постарайся втереться в толпу воспитанников и смешаться с ними.
– Обо всем этом меня проинструктировал Шахов заранее. Какой смысл повторять? – также шепотом, с улыбкой, ответил карлик.
На что Самохин покачал головой.
– Смотрите, какие мы. Ну иди, раз ты все знаешь, – сказал он, пропуская малыша Лавра вперед. Сам остался на улице.
Едва очутившись в коридоре, малыш Лавр пошел в крыло, где располагался туалет. Под видом наблюдения за ремонтом, Ник Феклистов обошел весь интернат, составив четкий план, на котором указал расположение туалета и актового зала, где, по мнению полковника Шахова и должна состояться встреча президента с воспитанниками интерната и персоналом. Хотя сначала, как заведено, его проведут если не по всем комнатам, то уж точно по тем, которые не стыдно показать. Но там малыш Лавр стрелять в президента не станет. Это лучше будет сделать в актовом зале, при большом стечении народа и детей. Тогда охранники не откроют ответной стрельбы. Не станут же они палить по сиротам.
Войдя в туалет, малыш Лавр сделал вид, будто собирается пописать. Возле соседнего унитаза стоял паренек лет десяти. Но писал он не в унитаз, а почему-то мимо. Наклонив голову, смотрел как его тоненькая струйка, брызжет на блестящие кафельные плитки. Закончив свое дело, он с интересом уставился на Лавра.
– Ты откуда? – спросил он карлика.
Лавру хотелось отвесить этому писуну хорошую затрещину, чтобы он тут же выскочил из туалета и не мешал. Но драку закатывать было нельзя.
– Да я здешний, – ответил Лавр, пристраиваясь к унитазу, где согласно плану, Феклистов спрятал под одной из плиток за сливным бачком револьвер с глушителем.
– А почему я тебя раньше тут не видел? Ты из тех, кого привезли сюда неделю назад? Да?
– Да, да. Слушай, ты поссал, дай теперь мне поссать. Не мешай. Иди, подожди меня в коридоре. Видишь, я при тебе стесняюсь.
– Ладно, подожду, – согласился паренек и вышел.
Оставшись один, Лавр сначала постучал по плитке, чтобы определить под ней пустоту. Плитка оказалась та самая. И теперь ее как-то надо было отковырнуть. Хотя Феклистов и уверял, что плитка держится едва ли не на соплях, на деле все оказалось иначе. И тогда Лавр, чтобы не терять понапрасну время, ударил по ней ногой, и плитка отвалилась.
Револьвер и глушитель к нему, оказались в тайнике. Лавр проверил в барабане патроны. Как и говорил Шахов, их оказалось всего два.
Карлик привернул к стволу револьвера глушитель, после чего сунул револьвер под рубашку за пояс.
Мальчишка оказался не обманщиком. Выйдя из туалета, Лавр увидел его стоящим возле окна в коридоре. На его лице была крупная досада.
– Долго же ты ссышь. Все уже побежали встречать президента, – сказал он.
Лавр хмыкнул.
– А чего его встречать?
– Но ведь все побежали.
– Ну и пусть бегут. А мы с тобой пойдем в актовый зал. Займем лучшие места. Пошли?
– Ну пошли, – согласился паренек.
Дежуривший возле дверей актового зала сотрудник ФСО, молча посмотрел на пареньков, пропустив их.
Расставленные в ряды стулья, заполнялись входящими мальчиками и девочками, воспитанниками интерната. Причем, на передних рядах исключительно сидели те дети, которым разрешили задавать президенту вопросы. Им заранее раздали листки, с написанными на них вопросами, и ребятишки теперь заучивали их, чтобы не сбиться и не сказануть что-нибудь не то.
Хотя Лавр и не претендовал на передние три ряда. Пятый, шестой ряд, самая удобная позиция для стрельбы. Феклистов на схеме нарисовал расположение актового зала, трибуну, на которой теперь стояло поставленных вместе несколько столов для президиума. Пока неясно только было, за которым из них сядет президент.
Малыш Лавр сел подальше от прохода, оставив свободными несколько стульев. По ряду наверняка будут ходить охранники, а тут в гуще, они его не заметят. Но стрелять придется почти навскидку. Прицелиться надо как максимум за пару секунд, не больше. Для этого Лавр так усердно и упражнялся в стрельбе. Но там, это было одно. Здесь все намного оказалось сложней. И позицию для стрельбы придется выбирать такую, чтобы головы впереди сидящих не помешали полету пули.
* * *Ваняшину долго пришлось убеждать охранников, дежуривших на воротах, что здесь он не просто так из праздного любопытства, а по служебной необходимости. Наконец, когда этот вопрос был утрясен, старшего лейтенанта все-таки пропустили, предварительно, как и всех, проверив металлоискателем. Но в кармане у старлея лежали только ключи от квартиры, кабинета и машины, на которой он сюда прикатил.
– Ладно, проходи, – сказали ему после досмотра.
Сотовый телефон зазвонил, когда Ваняшин уже был возле здания интерната. Президент приехал десять минут назад и директорша интерната, водила его вместе с группой журналистов по комнатам, в которых расселили детей привезенных из Осетии.
Выслушав майора, Ваняшин почувствовал некоторую растерянность. Попробуй тут определи, кто из этой толпы восторженных детей, которых никак не меньше сотни, и есть тот самый карлик, про которого ему сказал майор.
Стоя в коридоре, где едва ли не через каждые пять метров, стояли люди в штатском и внимательно наблюдали за всеми, кто мельтешил у них перед глазами, Ваняшин мучительно думал о той непосильной задаче, которая выпала ему. Если бы по нормальному, то следовало бы поочередно осмотреть детей. Все-таки, что ни говори, а карлика можно отличить от ребенка. Но такой возможности у старшего лейтенанта нет. Хотя почему же нет?