– А-а... У меня ранение было, ножевое. Я еще силы не восстановил... – выкинул он свой последний козырь.
– Не отлынивай, Барьянов, не надо. Здесь вот четко написано, – военком ткнул пальцем в личное дело, – годен к военной службе без ограничений. И физические показатели у тебя высокие... Нет, Барьянов, не отвертишься. Будешь служить, никуда не денешься!..
Уговаривать комиссию было бесполезно. И сам умаешься, и людей насмешишь. А в армию все равно забреют...
Домой Ярослав вернулся как в воду опущенный. И сам расстроился, и Ксению расстроил.
– Военком говорит, раньше сяду – раньше выйду...
– Не мог он такого сказать. Садятся уголовники...
Такие, как Артур, мысленно добавил Ярослав. За подлый удар ножом его обидчик получил сполна. Четыре года колонии. Так ему и надо... А сам Ярослав получил два года. И отказаться нельзя, потому что за отлынивание от службы предусмотрена уголовная ответственность. А он не уголовник... Да и Родине нужно служить. Умом он это понимал, но душа так не хотела отрываться от Ксении.
– И вообще, я не вижу повода для похоронных настроений, – вымученно улыбнулась она.
Ей тоже не хотелось оставаться без него.
– Два года – не вся жизнь. Отслужишь, вернешься...
– Ты будешь меня ждать? – с надеждой заглянул ей в глаза Ярослав.
– Еще один глупый вопрос, и останешься без сладкого... Он еще спрашивает, буду ли я его ждать. Конечно, буду!
Ее глаза выражали полную уверенность. И даже без намека на сомнение.
– Армия – это твой долг, – без тени какой бы то ни было иронии сказала она. – А мой долг – дождаться тебя... Но этот долг нужно оформить официально... Тебе не кажется, что тебе пора сделать мне официальное предложение?
Предложение было сделано. Ксения ответила на него твердым «да». И на следующий день они отнесли заявление в загс.
Свадьба была назначена на седьмое июня, а девятого, в понедельник, Ярослав должен был явиться с вещами на призывной пункт.
В белом подвенечном платье Ксения выглядела как королева. Глаза можно было на ней оставить. Женщины смотрели на нее со скрытой завистью, мужчины с восхищением. Был загс, свадебный эскорт, роскошный стол в кафе, друзья, родственники, знакомые. Был и Юрик. На правах дружка он азартно ухлестывал за симпатичной дружкой. Но это был всего лишь азарт, не более того. Красивые девушки не трогали его за душу. Он по-прежнему был влюблен в Ксению. И ему стоило усилий держать себя в бодром расположении духа. Но все равно в глубине глаз темным омутом стояла тоска...
Он вызвал Ярослава на откровенный разговор в самый разгар веселья. На улице уже смеркалось. Он вытащил початую пачку «Мальборо», протянул ему.
– Я же не курю, – слегка удивленно посмотрел на него Ярослав.
– Ничего, в армии закуришь, – усмехнулся Юрик. – Рассказывали мне, как «деды» «духов» гоняют. Там такая тоска, что волком взвоешь, не то что закуришь...
– А ты сам когда идешь? У вас же в институте нет военной кафедры...
– Кафедры нет... Армия – школа жизни, но я все равно окончу ее заочно... Не буду я служить.
– Почему?
– А здоровье не позволяет...
– Ты же здоров как бык.
– А ты в мое личное дело загляни... Да, братишка, каждый крутится как умеет. Я вот отвертелся, а ты нет... Зато у тебя такая жена. Я бы не рискнул оставлять ее одну...
– Это ты на что намекаешь? – взъершился Ярослав.
– Я?! Намекаю?!. Да нет, я просто говорю. А ты что подумал? – Юрик вдруг стал мрачнее тучи. – Ты боишься, что я клеиться к ней буду?.. Боишься, вижу, что боишься...
– Но ты же ее любишь! – вырвалось у него.
– Люблю... – не стал отрицать Юрик. – И любить буду... А лезть к ней не буду. Ксения твоя жена. А ты мой друг. Я что, по-твоему, сволочь, чтобы жену у друга отбивать?.. Хорошего ж ты мнения о своем друге. Дать бы тебе в морду за это!.. Ладно, на первый раз прощаю, солдат!.. А за твоей женой я присмотрю, если ты не против. Ну, в смысле, издалека смотреть за ней буду. Если что там помочь надо...
– Ну, если тебе не трудно...
– Мне?! Трудно?! Да нет, мне не трудно... Да ты не робей. Ты же знаешь свою Ксению, она чужого мужика на пушечный выстрел к себе не подпустит... Да, брат, да, я для нее чужой мужик, и слов из песни не выбросишь... Ладно, зато тебе повезло... Она где жить будет, в твоей квартире или у родителей?
– Она ж моя жена. Да и за квартирой присмотр нужен. Сам знаешь, где моих предков носит...
Родители сейчас гуляли на свадьбе. Через недельку в Крым в санаторий отправятся. Затем снова в тайгу. Оба коренные москвичи, но в столице им не сидится, тесно им здесь, простора не хватает...
– Предки у тебя классные, это да... А то, что Ксения без присмотра остается... Ты это... не переживай, если какой козел к ней вдруг сунется, я ему живо рога поотшибаю... И все равно, не надо бы тебе далеко от дома уезжать... – Юрик задумался. В молчании почесал затылок. Наконец родил: – Это у отца один хороший знакомый в Генштабе есть. Что, если он за тебя похлопочет? Ну, чтобы ты поближе к Москве служил...
– Не надо, – покачал головой Ярослав.
– Да ладно тебе, не надо, – отмахнулся Юрик. – Дело-то серьезное... Я поговорю с отцом. А что, прямо сейчас и поговорю. Чего тянуть? К тому же он под мухой. Из него сейчас веревки вить можно...
Его отец тоже был за свадебным столом. Было бы скотством не пригласить на торжество Юркиных родителей...
Юрик переговорил с отцом. Вернулся к Ярославу.
– Сказал, что замолвит словечко... Слушай, а тебе не кажется, что пора расходиться? Народ пусть гуляет, а мы давай на природу. Ко мне на дачу рванем. Шашлыки замутим, у меня все готово. Юльку обязательно взять надо... Хорошая подружка у твоей Ксении. Эх, чувствую, что согрешу сегодня... Это ты у нас сегодня праведник – законный муж с законной женой на законных основаниях... Честно тебе скажу, хотел бы я быть на твоем месте. Но ты не боись, я останусь на своем. Твое-то место занято... Ну что, поехали?
– На природу? Поехали!
Погода была великолепная. Сухо, тепло, ласковый ветерок. У Юрика дача где-то под Челобитьево. Это совсем рядом с Медведково. И дача, надо сказать, отличная. Полутораэтажный дом из шлифованного красного кирпича, шикарный сад. Можно неплохо провести время в чисто молодежной компании. Отдохнуть от праздничной суеты, пожевать шашлычков под пивко. А потом и домой можно.
Ксения была навеселе. Но от предложения ехать на дачу наотрез отказалась.
– Юрик твой пьяный, куда ему за руль!
Ярослав не очень расстроился. Мало того, он был польщен. Приятно осознавать, что жена твоя всегда в здравом уме и трезвом рассудке.
– На свадебной машине поедем, – сказала она. – Юрика твоего на дачу завезем. А сами домой...
Решение окончательное и обжалованию не подлежало. Ни с чьей стороны. Юрик – тот вообще не мог ей даже слова поперек сказать...
Подружка Ксении для порядка поломалась, но на даче с Юриком осталась. А Ярослав с Ксенией отправились домой. Первая брачная ночь – это свято. Даже для тех, кто до свадьбы жил в грехе... Бывают же невинные грехи...
– А давай в ванную! – предложил Ярослав.
– Можно и так, – не стала возражать жена.
Они нагишом забрались в ванну... Ярослав открыл бутылку шампанского. Хлопок. Пробка под потолок, винная пена смешалась с мыльной водой. А потом с нею смешались и сами молодожены... Все было очень красиво...
А через день рано утром Ярослав отправился на призывной пункт. Слезы жены, бравурные пожелания родных и близких. Дежурное напутствие военкома, трескучая от старости запись «Прощания славянки»...
На Ярослава нахлынуло гнетущее предчувствие, что Ксению он видит в последний раз.
После прощания его отвезли на Угрешскую улицу. Здание городского сборного пункта было заимствовано у самой обыкновенной школы. Призывники должны были находиться здесь не более суток. Кровати не предусмотрены. Если «покупатель» по какой-либо причине не прибывал, призывников отправляли ночевать в ближайшую воинскую часть. А Ярослава «покупатели» приняли еще до обеда. В составе сборной команды он должен был отправиться куда-то на Урал в мотострелковые войска. Но в самый последний момент его выдернули из команды и отправили домой до особого распоряжения. Оказывается, это вмешался знакомый Юркиного отца из Генштаба. Ярослав должен был прибыть на сборный пункт через три дня для зачисления в «блатную» команду. Неплохое начало службы. И утреннее предчувствие не оправдалось. Он снова видит Ксению...
Но через три дня он опять был на Угрешке. И уже вечером трясся в автобусе, который вез его в воинскую часть, расположенную всего в десяти километрах от Москвы в направлении Горьковского шоссе. До дома всего ничего... Вот и скажи, что Юрка не настоящий друг. Имел бы он на Ксению подлые виды, он бы не стал помогать ему, и был бы сейчас Ярослав на Урале у черта на куличках...
Глава третья
Три недели «карантина» тянулись целую вечность. КМБ – жизнь по уставу, курс первоначальной военной подготовки, вечно орущие сержанты... Кормили неплохо, но постоянно хотелось есть. Сон по восемь часов в сутки, но Ярослав никогда не высыпался. Кирзовые сапоги не очень тяжелые, но первое время они натирали ноги. Да и жарко летом в них. Была такая пытка, «испанский сапог» называлась. Это когда сапог на ногу и близко к огню в камине. И здесь что-то вроде того. И мешковатое «хэбэ» с дурацкой пилоткой не самая лучшая защита от палящего солнца. А еще эта идиотская строевая подготовка. «Делай „раз“!» И стоишь, как цапель недоделанный, с высоко поднятой ногой, пока не последует «два». А пауза может затянуться на пять-десять минут. Ать-два, ать-два, вешайся, молодой солдат! Да и не солдат ты, а «запах», самая нижняя ступень в дембельской иерархии... Жарко, нудно, унизительно, тяжело. Но Ярослав старался быть лучшим. Потому что стимул у него был. Он должен иметь по всем дисциплинам твердые пятерки, тогда в день присяги командир роты отпустит его в увольнение до самого утра...
И вот он, этот знаменательный день. Жаркое утро. Плац. Столы под кумачом, развернутое знамя дивизии. Отцы-командиры. Строй молодых солдат в парадной форме с автоматами в положении на грудь. Ярослав тоже в этом строю. Праздничный антураж его не волнует. У него сейчас только один интерес. Он уже нашел в толпе гражданских самое прекрасное в мире лицо. Ксения. Она ярко улыбается, машет ему рукой. Рядом бабушка. И Юрик. Ну куда ж без него...
– Рядовой Барьянов!..
Ярослав выходит из строя, берет со стола красную папку. Разворот на сто восемьдесят градусов.
– Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь!..
Слова клятвы и в самом деле звучат торжественно. Врывается в душу истинное осознание своей принадлежности к армии, к стране. Верность своему воинскому долгу, преданность своему народу, своей Советской Родине и Советскому правительству – это уже не пустой звук, это уже линия жизни... И ты в самом деле готов быть честным, храбрым, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров...
Ну вот и все, присяга принята. Поздравления начальства, прохождение торжественным маршем. Казарма, оружейная комната, канцелярия командира роты, где Ярослав получил заветную увольнительную до самого утра. И вот он, радостный миг! Он обнимает свою любимую и ненаглядную!.. А теперь домой, домой...
Юрик вез их на своей машине. Бабушка впереди, а Ярослав с Ксенией сзади. Он обнимает ее, целует... Так хочется, чтобы этот день тянулся вечно.
– Ну, как служится, солдат? – спросил Юрик.
Пришлось отрываться от жены, чтобы ответить ему.
– Нормально.
– А в Афганистан вас не пошлют? – с тревогой спросила Ксения.
– Нет, – уверенно мотнул головой Ярослав.
Он служил в мотострелковой дивизии кадрированного состава. Боевая техника, оружие, амуниция – все по штату военного времени. А личного состава гораздо меньше. Служба предстоит нелегкая. Боевая и политическая подготовка, обслуживание техники и вооружения, караулы, хозяйственные работы. На военное время в дивизию прибывает приписной состав. Задача личного состава принять военнообязанных, укомплектовать роты, батальоны и полки до штатов военного времени. Только тогда дивизия будет готова вести боевые действия. А сейчас войны нет. И дивизия как бы находится в анабиозе. Какой уж тут Афганистан. Туда боеспособные части отправляют...
– Сейчас трудно будет, – продолжал Ярослав. – Я ж пока что еще молодой...
– Достают «деды»? – беззлобно усмехнулся Юрик.
– Да пока нет. Мы ж на «карантине» были. А завтра нас по ротам распихают. Вот тогда все и начнется...
– Что начнется? – насторожилась Ксения.
– А весело будет. Сначала в «духа» посвящать будут. Три раза ремнем по заднице...
– Да что ж это такое! – возмутилась бабушка.
– Да ладно, все через это проходят! – молодцевато отмахнулся от нее Ярослав.
А на душе скребли кошки. Ведь все его пророчества начнут сбываться в самом ближайшем времени. Это сейчас он такой герой, а завтра будет не до шуток.
Чтобы дорасти до «деда», мало прослужить полтора года. Нужно пройти сквозь сито обрядов и посвящений. Не пройдешь – до самого дембеля останешься «духом бесплотным».
Завтра Ярославу предстоит первое испытание. Посвящение в «духи». Затем «китайская ночь» – три дня никто из «дедов» не посмеет пальцем к нему прикоснуться. А потом грянет следующее испытание. Называется «клизма». Вставят тебе стручок красного перца в задницу, и лежи себе тихонечко до самого утра. Только как тут тихонечко лежать, когда перец очко разъедает... Но если выдержишь экзамен, считай, что повезло. Теперь ты уже не просто «дух», ты «перец». Тебя уже никто не сможет заставить стирать дембельские носки да портянки... Но как все это выдержать?
Ярослав попытался переключиться с плохого на хорошее. И это у него получилось. Еще бы, рядом с ним Ксения. Они едут домой. И впереди у них целая ночь...
Наконец он попал в свой дом. Как будто в раю оказался. Тишина, уют, порядок. В холодильнике продукты и шампанское. Ксения обо всем позаботилась... Она отправилась на кухню. Он забрался в ванну. Горячая вода, пена... Кайф. Но будет кайф и покруче!
Тихонько открылась дверь. Ксения в халатике на голое тело. В глазах шальной блеск, на губах блудливая улыбка, волны истомленной страсти... Такое с ней случалось не часто, но если случалось, тогда они отрывались на полную катушку. Сегодня она в настроении. А иначе и быть не может. Разве ж она не понимает, в чем нуждается оголодавший солдат?..
– Тебе спинку не потереть?
Разумеется, Ярослав дал положительный ответ. А затем положил и саму Ксению. Вернее, поставил в интересную позу... И они вместе взвились высоко-высоко на седьмое небо. А стремительное падение было таким взрывным, что сорвало башню...
После ванны был обед, шампанское. Короткий разговор за жизнь. Долгая постель. Снова разговор за жизнь – более длинный. Снова постель... Это были волшебные часы жизни. Казалось, этот день будет длиться вечно, но все закончилось очень быстро.
Утром к ним домой пожаловал Юрик. Он должен был отвезти Ярослава в часть. Ксения отправилась с ними. Сегодня ей не до учебы.
Юрик остановил возле самого КПП. Все втроем они вышли из машины. Ксения крепко обняла Ярослава, целовала его в губы, в шею. В глазах слезы. Она так не хотела расставаться с ним... И он не хотел от нее уходить. Но через пять минут он должен был доложить командиру о своем прибытии. Время стремительно утекало.
– Любимая, мне пора. – Он нежно поцеловал ее в шею.
Оторвался от нее.
– Ксень, ты его как на войну провожаешь, – не очень весело улыбнулся Юрик. – Тут же совсем рядом, скоро увидитесь...
Это подействовало на жену успокаивающе. Юрик крепко пожал Ярославу руку, помог ей сесть в машину.
Ярослав помахал им на прощание рукой. И направился к двери контрольно-пропускного пункта. А там засада. В проходе стоял крепкого сложения сержант. Наглая рыжая морда. Ворот распахнут чуть ли не до самого пупа, ремень на яйцах, ноги на ширине плеч. Недобрый взгляд. На губах кривая ухмылка.
– Кто такая? – кивнул он вслед удаляющейся машине. – Невеста?
Хотелось ответить резко. Но «деду» грубить не стоит. Можно нарваться на большие неприятности.
– Жена.
– Ни фига себе! У «запаха» и такая жена... У меня такой нет, а у него есть... Ладно, проходи!