— Нас предал Нафтулла.
— Кто знает? — пожал плечами Али-Реза. На его скуле расплывалась темная опухоль: след сильного удара. — Он ни разу никуда не отлучался.
— Откуда вы знаете, что за нами следили от пещеры? — продолжал допытываться капитан. Пусть это бесполезно, но ему хотелось докопаться до истины.
— Из разговоров разбойников, — объяснил слепой шейх и, помолчав, добавил: — Теперь нам нужно собрать все свое мужество перед лицом безжалостных врагов…
Подавленный случившимся, Федор Андреевич словно оцепенел и погрузился в себя. Мансур-Халим и его сын тоже молчали. Они сидели спинами друг к другу привалившись к столбу. Над головами пленников висела масляная лампа. За тонкими войлочными стенками шатра постепенно успокаивался лагерь вольных всадников — разбойники укладывались спать, и лишь время от времени гортанными голосами перекликались часовые.
Капитан нервно покусывал нижнюю губу, слушал их крики и думал: охранники наверняка видели его, но по приказу главаря беспрепятственно пропустили, чтобы жертва целой и невредимой добралась до приготовленного ей капкана. Если первый охранник еще мог ничего не услышать и не увидеть, то второй занимал слишком выгодную позицию, чтобы остаться слепым и глухим. Но они не подавали своим никаких сигналов! Значит, Мирт действительно все знал заранее и ждал. Кто мог предупредить его о вылазке? Только Нафтулла! А крики и выстрелы, которые слышал Кутергин, были ритуалом встречи вернувшихся с добычей — в этот момент в лагерь привезли слепого шейха и его сына. Кто выдал их? Все тот же Нафтулла!
С другой стороны, Али-Реза прав в своих сомнениях: торговец ни разу никуда не отлучился и не мог заранее предугадать замыслов беглецов. Но что мешало ушлому купцу оставить в условленном месте какой-то знак для разбойников? Разве уследишь за этим? Особенно если не имеешь ни малейшего представления, где и какой знак оставят: ведь таким знаком может стать все, даже сдвинутый в сторону камень!
Как бы там ни было, они опять в плену, а заветная шкатулка с костяной картой, рукописная книга и сумка с записями по-прежнему в руках Желтого человека. Попытка вернуть их оказалась неудачной. Проигрывать всегда неприятно, но здесь не проигрыш, а поражение — ставкой служили собственная голова и честь, и Мирт не замедлит воспользоваться плодами удачи. Может быть, грядущий рассвет станет последним для Федора Андреевича… Как жутко и странно повторяется то, чего они счастливо избежали в крепости исмаилнтов. Обидно! Хранила его судьба, — хранила, да и отступилась: видно, надоело ей оберегать непоседливого человека то от пули, то от сабли, то от смерти в раскаленных песках. Завела она его в дикие горы и отдала в руки врагов…
Странный звук заставил капитана насторожиться. Разбойники уже угомонились, и шум в лагере утих. Стража у входа в шатер мерно расхаживала и тихо переговаривалась, но к этим звукам ухо уже успело привыкнуть. А здесь словно пугливая мышь заскреблась по пологу, опасливо пробуя на зуб толщину войлочной кошмы и раздумывая: прогрызть или не прогрызать? Ага, вот опять послышалось тихое шуршание. Слепой шейх поднял голову. Али-Реза молча показал Кутергину глазами на дальний угол шатра: кошма там чуть заметно колыхалась, словно от порывов ветра. Вот она зашевелилась как живая, приподнялась, и в шатер змеей скользнул человек. Это был… Нафтулла!
Торговец, боязливо косясь глазом на вход, опустился на корточки напротив пленников. Капитан хотел крикнуть: пусть стража войдет в шатер и схватит проходимца, пора и ему попробовать, каково приходится тем, кого он предает, — но передумал: что это даст? Если купец в сговоре с Миртом, тот не причинит ему зла, а если они не в сговоре, зачем Нафтулле соблюдать таинственность при свидании с пленниками? Или он задумал новую подлость и хочет скрыть ее от главаря разбойников?
Али-Реза плюнул, целясь в лицо торговца, но тот ловко уклонился, и плевок пролетел мимо. Укоризненно покачав головой, Нафтулла тихо сказал:
— Гнев плохой советчик. Я пришел как друг.
— Сколько раз ты уже предал нас? — презрительно бросил капитан.
— Э-э? — Купец наморщил лоб, словно раздумывая, широко улыбнулся и ответил с обезоруживающей простотой: — Наверное, трижды? Но зато я не раз помог вам. Разве не так?
— Уходи, — приказал слепой шейх. — Твое место в аду!
— В вашем положении неразумно отвергать помощь, — усмехнулся Нафтулла. — Да, я получил от исмаилитов деньги за урус-тюру, но зато сумел объединить вас, а потом освободил. Да, это я сказал Мирту, что вы прячетесь в развалинах старой крепости, но у меня не оставалось другого выхода! Иначе я сам мог лишиться головы! Да, за нами следили люди Мирта, однако узнав об этом, вы могли наделать глупостей и погибнуть а сейчас вы живы.
— Утешил, — скривил губы Кутергин. — Жаль что я связан, не то размозжил бы тебе голову камнем, как ядовитому гаду.
— Ты вправе не верить мне, — согласился торговец, — но если хочешь спастись, послушай! Мирт идет к морю, и ему нужен только старик. Вас, — он поочередно указал пальцем сначала на русского, потом на Али-Резу, — убьют если не завтра, так послезавтра. Но скорее всего — завтра. Скинут в пропасть, и все. Я не могу вывести вас из лагеря и не могу помочь ничем, кроме этого.
Нафтулла вынул из-за голенища грязного сапога небольшой кривой нож и показал его Федору Андреевичу с таким видом, как показывают редкую драгоценность.
— Откуда тебе известны замыслы Мирта? — глухо спросил слепец.
— Я не могу тебе сказать. — Торговец развел руками. — Придется поверить на слово и попробовать спасти жизнь сына или не поверить, а потом казнить себя за это до последнего вздоха. Вам лучше бежать, когда выведут из лагеря. Ночью из ушелья не выбраться. Здесь один путь — через перевал. Если убежите, приходите к Черному камню, я буду там ждать три дня. Все!
Подойдя к капитану, он сунул ему в руки нож и неслышно исчез, ползком проскользнув под пологом шатра. Несколько минут все молчали. Потом Федор Андреевич сокрушенно вздохнул:
— Надо было спросить, где этот Черный камень?
— Ты веришь ему? — с оттенком брезгливости изумился слепой Шейх.
— Я знаю, где Черный камень, — бросил Али-Реза. — Помнишь плато и ущелье по дороге в пещеру? Если спуститься с плато в ущелье и пройти его, будет перевал, за ним другое ущелье, и в нем стоит похожий на верблюда черный камень.
— О чем вы? — насторожился старик. — Разве можно доверять такому прохвосту?
— Но он действительно помог нам, — напомнил Кутергин. — Если мы сумеем бежать, то потом сможем помочь обрести свободу и вам, уважаемый Мансур-Халим,
Слепой шейх не ответил. Он уронил голову на грудь, и из его незрячих глаз медленно скатились слезинки, потерявшиеся в седой бороде…
Выбравшись из шатра пленников, Нафтулла отполз на несколько шагов в сторону и, как ни в чем не бывало, поднялся. Отряхнув ладони, он совершенно открыто направился к палатке Мирта. Стража беспрепятственно пропустила его. Войдя, торговец сел у порога и застыл как изваяние; по опыту он знал: надо терпеливо ждать, пока хозяин сам соизволит обратить на тебя внимание, иначе можно вызвать его гнев. А что такое гнев человека, для которого единственный закон — его собственные желания и капризы? Нет, уж лучше терпеть.
Желтый человек полулежал на ковре и курил трубку. Вокруг тускло сиявшей масляной лампы слоями плавал сизый табачный дым, пропитанный незнакомыми Нафтулле сладкими ароматами. Купец осторожно втянул ноздрями воздух, но тут же сжался под тяжелым взглядом Мирта.
— Ты пришел получить обещанное? — Тонкие губы главаря разбойников растянулись в ехидной улыбке.
Гость заискивающе поглядел на него и кивнул. Желтый человек лениво протянул руку, открыл стоявший рядом хурджин и, вынув из него кожаный мешочек, бросил к ногам Нафтуллы. Глухо звякнуло золото, и торговец как коршун схватил добычу.
— Смотри. — Мирт прищурился. — Если ты попадешься фидаи Имама…
— Откуда им узнать? — Торговец вскинул голову. — Я подожду, пока страсти улягутся, а потом подсуну им виноватого. А сейчас у меня нет желания увидеться с ними.
— Зато у них есть. Сеид рыщет по округе, а я вижу по твоим глазам, ты опять что-то задумал. Или не так?
Желтый человек поманил купца, и тот послушно приблизился, но не решился ступить на ковер, а сел около него.
— Сначала я хочу спросить, — вкрадчиво начал Нафтулла, — зачем тебе урус-тюра? Подари его мне: он принесет пользу и деньги.
— Деньги? — Мирт выпустил клуб ароматного табачного дыма. — Деньги, говоришь? Да, он принесет деньги: я продам его инглизам. Наверняка им интересно узнать, что делал в пустыне урус.
Он беззвучно оскалился как волк, показав крепкие белые зубы, но тут же спрятал улыбку в клочковатой бороде и вновь стал серьезным. Посасывая трубку Мирт задумчиво сказал:
— Он храбрый и умелый воин, его мужество достойно уважения, но он враг! Рано или поздно урусы придут в степь и пустыню. Чем меньше будет таких начальников у их солдат, тем лучше. Ты понял?
Купец согласно кивнул: он понял, он все прекрасно понял, но не желал выпускать из рук выгоду и легко расставаться с уже сложившимся в голове новым хитроумным планом. Кто поможет бедному Нафтулле стать богатым, кроме самого Нафтуллы? Никто! Поэтому он начал уговаривать Мирта:
— Инглизы заплатят намного больше, если ты продашь им не только урус-тюру, но и непокорных индусов.
Желтый человек заинтересованно взглянул на него, и этот быстрый взгляд многое сказал торговцу. Воодушевившись, он продолжил:
— Али-Реза знает, где их гнезда! Я своими ушами слышал, как они звали уруса отправиться с ними в Индию! А ведь там недавно было большое восстание, и не все враги инглизов расстреляны из пушек или повешены.[7]
Мирт задумчиво поскреб в бороде — юлит хитрец Нафтулла, недоговаривает, но все равно в его словах есть резон. Жаль выпустить из рук то, что уже зажал в кулаке, и жаль, если промахнешься, не получив еше большего. На что решиться?
— Ты хочешь выпросить двоих? — уточнил он. выигрывая время.
— Верно! Отдай мне молодого шейха и уруса. Клянусь, я опять приведу их в твои руки!
Главарь разбойников скептически хмыкнул: цена клятв торговца хорошо известна. Однако мысль о том, чтобы через Али-Резу добраться до мест, где скрывались уцелевшие бунтовщики, уже крепко засела в голове и не давала покоя.
— Твои клятвы только слова, а я предпочитаю дело!
— Но ведь я уже дважды отдавал их тебе, — напомнил осмелевший Нафтулла. — Так будет и в третий раз. Не забудь: старик останется у тебя, как и бумаги уруса. Поэтому Али-Реза и урус-тюра сами полетят тебе навстречу.
— А ты начнешь подталкивать их в спины? — усмехнулся Мирт. — Ладно! Но если через две луны ты не вернешь мне пленников, я найду тебя даже под землей и сдеру шкуру с живого!
Купец невольно вздрогнул: Мирт никогда не бросался пустыми угрозами. Но кто знает, что может случиться за две луны? Вдруг кто-то, еще более сильный, сдерет шкуру с самого главаря вольных всадников? О том, что и с ним тоже может случиться нечто, Нафтулла не задумывался: еще ни разу удача не отвернулась от него!
— Когда я приведу их через две луны, ты дашь мне три кошелька с золотом, — деловито поставил он еще одно условие.
— Два. — Для большей убедительности Мирт показал два пальца. — Две луны, два кошелька, две головы пленников. Но ты получишь золото, только если принесешь сведения о мятежных индусах.
— Принесу, — легко пообещал Нафтулла. — Да хранит тебя Аллах!
— Амен! Иди, я прикажу не проверять путы пленников и не привязывать их к лошадям. А там как им повезет.
Торговец встал, низко поклонился и пятясь вышел из шатра. Можно считать, дело уже сделано. Желтый человек жесток, недоверчив, но он еще никогда не нарушал данного им слова. Значит, урус и молодой шейх прибегут к Черному камню. Очень хорошо. Пусть погуляют пару месяцев, а потом принесут Нафтулле еще два кошелька золота. Если беглецы дадут ему больше, то можно еще что-нибудь придумать и обмануть Мирта.
Размышляя таким образом, торговец дошел до своих лошадей, вскочил в седло и поехал к перевалу, отмахнувшись от предложения одного из караульных переночевать в лагере: Нафтулла не опасался заблудиться, а до встречи у Черного камня нужно успеть многое сделать.