Он остановил магнитофон, перемотал пленку назад, прослушал запись, потом вынул кассету из магнитофона, спрятал ее в футляр и положил в карман.
– И что теперь? – спросила Карла.
– Мне нужно позвонить по телефону, – отозвался Лукас.
Его моментально соединили с шефом.
– Дэвенпорт? Ну как?
– Она его узнала, – ответил тот. – Указала на него без всяких затруднений.
– Будем брать.
– Послушай. Ты сделаешь это так, как я тебе советовал?
– Не знаю, возможно ли это, Лукас. Пресса уже что-то пронюхала.
– Кто?
– Дон Кеннеди с TV-3.
– Черт!
Кеннеди и Дженнифер были близко знакомы.
– Хорошо. Я вернусь через полтора часа. Когда вы его будете брать?
– Мы ждали твоего звонка. Здесь есть пара ребят, и мы еще возьмем людей из наблюдения. Он работает у себя за столом в нашем здании. Мы просто перейдем в другую часть здания и возьмем его.
– Кто звонил по поводу ордера? Память о ком будет увековечена?
Наступила пауза.
– Лестер, – наконец раздалось в трубке.
– Выдающийся шаг. Пусть будет так.
Даниэль повесил трубку, и Лукас повернулся к Рубелле.
– Давай заводи свою машину. Нам срочно нужно возвращаться.
Полицейский ушел, а Дэвенпорт взял Карлу за руку.
– Они возбуждают против этого парня дело, но мне это не нравится. Я думаю, что они ошибаются. Поэтому пока сиди тихо, хорошо? Смотри вечерние новости по телевизору. Я буду звонить каждый вечер. Постараюсь приехать сюда через пару дней, если все поутихнет.
– Хорошо, – отозвалась она. – Будь осторожен.
Он поцеловал ее в губы и побежал по пыльной дорожке вслед за Рубеллой.
* * *Он час летел на вертолете до города и еще час добирался на машине из аэропорта. Когда Лукас вошел, Андерсон сидел на своем месте, положив ноги на стол и уставившись на висевший на стене календарь.
– Где он у вас? – спросил Дэвенпорт.
– В комнате для допросов.
– Его адвокат с ним?
– Да. С ним могут быть проблемы.
– Почему?
– Потому что это скотина Маккарти, – откликнулся Андерсон.
– Черт! – Лукас взъерошил волосы руками. – Опять этот буйвол.
– Да.
– Я иду туда.
– Шеф уже там.
* * *– Нам ничего не удается из него выжать. – Даниэль стоял, прислонившись к стене у двери комнаты для допросов.
– Этот чертов Маккарти не позволит ему сказать ни единого слова.
– Он почуял выигрышное дело, – сказал Лукас. – Если дело дойдет до суда и он вытащит Смайза, то спокойно может бросить государственную службу и заняться частной практикой.
– И что ты хочешь предпринять? – поинтересовался Даниэль.
– Буду изображать добренького полицейского. Честного парня. А потом я рассержусь и попытаюсь выставить Маккарти за дверь.
– Не много. Ты можешь поставить под угрозу то, чего мы уже добились.
– Я только попытаюсь заронить зерно сомнений. Даниэль пожал плечами.
– Что ж, попробуй.
Лукас снял пиджак, ослабил узел галстука и взъерошил волосы, потом глубоко вздохнул и рывком вошел в дверь. Полицейские, которые вели допрос, адвокат и Смайз, сидевшие вокруг стола, вздрогнули и подняли на него глаза.
– Господи. Извините. Я боялся, что не застану вас, – сказал Дэвенпорт.
Он посмотрел в сторону Маккарти.
– Привет, Дел. Значит, ты взялся за это дело?
– Что понадобилось папе римскому в лесу? – Маккарти был человеком небольшого роста в мешковатом костюме, его светлые волосы завивались, как у африканца, а щеки висели, как у бульдога. – Разве что медведь стал католиком? – ехидно заметил он.
– Ага. – Лукас посмотрел на полицейских. – Даниэль мне разрешил. Ничего, если я задам несколько вопросов?
– Пожалуйста, мы так и не можем ни к чему прийти, – сказал старший из них, помешивая холодные остатки кофе в стаканчике.
Лукас кивнул головой и повернулся к Смайзу.
– Я буду говорить прямо. Я был одним из тех, кто допрашивал третью женщину, ту, которая уцелела после нападения. И я думаю, что это сделал не ты.
– Что, изображаешь из себя добряка, Дэвенпорт? – спросил Маккарти, качнувшись назад на стуле и при этом улыбаясь.
– Нет. Вовсе нет. – Он указал пальцем в сторону Смайза. – Это первое, что я хотел тебе сообщить. Во-вторых, я кое-что сейчас скажу, и в какой-то момент, возможно, Маккарти скажет тебе не слушать меня больше. Но ты лучше послу…
– Эй! Подожди-ка, – вмешался Маккарти, с грохотом поставив свой стул на все четыре ножки.
Но Лукас все-таки договорил:
– …потому что никакого вреда не будет, если ты только послушаешь, ведь тебе же не надо ничего подтверждать. Ну а цели, которые преследует твой адвокат, могут не обязательно совпадать с твоими.
Маккарти поднялся.
– Хватит. Я прекращаю разговор.
– Я хочу его послушать, – внезапно заявил Смайз.
– Я вам советую…
– Я хочу его выслушать, – настаивал Смайз. Он отмахнулся от Маккарти, продолжая смотреть на Лукаса. – Почему это его цели могут не совпадать с моими?
– Я не хочу подвергать сомнению этичность поведения адвоката, – начал Лукас, – но если дело дойдет до суда, то оно станет одним из крупнейших разбирательств десятилетия. В Миннесоте не часто встречаются маньяки-убийцы. И если он добьется оправдательного приговора, то на этом деле сделает себе имя. С другой стороны, ты будешь полностью уничтожен, независимо от исхода дела. Это, конечно, очень плохо, но так оно и будет. Ты не новичок в вопросах юриспруденции и понимаешь, о чем я говорю.
– Хватит, – сказал Маккарти. – У вас предвзятое отношение к делу.
– Вовсе нет. У меня предвзятое отношение к твоей позиции в этом деле. Я больше не буду об этом говорить. Я только…
Маккарти встал между Лукасом и Смайзом, повернувшись при этом к Лукасу спиной, и нагнулся к своему подопечному.
– Послушай. Если ты не желаешь, чтобы я представлял твои интересы, пусть будет так. Но как твой адвокат, я тебе говорю, что сейчас ты не должен говорить…
– Я хочу послушать. Только и всего, – сказал Смайз. – Ты можешь сидеть и слушать вместе со мной, или иди гуляй, а я возьму себе другого адвоката.
Маккарти выпрямился и покачал головой.
– Я тебя предупредил.
Лукас отошел в сторону и встал таким образом, чтобы Смайз его видел.
– Если у тебя есть какое-нибудь алиби, особенно если это хорошее алиби и соответствует времени совершения хоть одного убийства, то лучше заявить об этом сейчас, – посоветовал Дэвенпорт. – Вот что я хотел тебе сказать. Если у тебя есть алиби, то ты, конечно, можешь довести дело до суда и утереть нам нос, но вряд ли ты сможешь работать, как прежде. Вопрос останется открытым. А в архиве будет храниться твое дело. Где-нибудь в Нью-Йорке тебя остановят за нарушение правил дорожного движения, патрульный сделает запрос в национальный информационный центр уголовных преступлений и получит ответ, что тебя однажды арестовывали по подозрению в нескольких убийствах. А вот еще одна вероятность.
– Какая?
– Тебя могут признать виновным, даже если на самом деле ты невиновен. Такое иногда случается. Даже при наличии хорошего алиби суд присяжных может признать тебя виновным. Такое бывает. И ты это знаешь. Присяжные заседатели могут подумать: «Какого черта! Если бы он был невиновен, то полицейские не стали бы его арестовывать». Маккарти подтвердит тебе это.
Смайз кивнул головой в сторону Маккарти.
– Он сказал мне, что, как только я выложу вам свое алиби, вы сразу же направите своих людей, чтобы опровергнуть его.
Лукас облокотился о стол.
– Он абсолютно прав. Мы так и сделаем. И если нам это не удастся, то я гарантирую, что ты будешь гулять на свободе и ничего не случится. Ничего. На тебя еще не оформляли документы. И не будут. Пока же у нас достаточно оснований, чтобы задержать тебя, а возможно, и отдать под суд. Не знаю, что тебе говорили наши люди, но я могу сказать, что установлена твоя связь с двумя жертвами, и есть еще один человек, который имеет отношение к делу, кроме того, есть и некоторые улики. Но если у тебя имеется хорошее алиби, то от всего этого и следа не останется.
Смайз побледнел.
– Этого не может быть. Никаких вещественных доказательств. Я имею в виду…
– Ты не знаешь, что это такое, – заметил Лукас. – Но они у нас есть. А теперь я предлагаю вам с мистером Маккарти пойти в коридор, пошептаться немного, а потом возвратиться сюда.
– Да, мы так и сделаем, – согласился Маккарти.
Они вернулись через пять минут.
– Мы уже поговорили, – объявил адвокат, он был доволен собой.
Лукас взглянул на Смайза.
– Ты делаешь большую ошибку.
– Он сказал… – начал тот, но Маккарти схватил его за руку и отрицательно замотал головой.
– На твои заверения нельзя положиться, – заявил Маккарти Дэвенпорту. – Из всего того, что ты здесь наговорил, можно вывести два возможных варианта. У вас ничего нет, и вы изо всех сил пытаетесь состряпать дело. В таком случае у вас все равно ничего не получится. Или же у вас что-то есть, и в этом случае вы наверняка заведете на него уголовное дело, независимо от того, что он скажет, и используете все это против него.
– Маккарти, один человек в коридоре назвал тебя грязным пронырой, – устало проговорил Лукас. – И он прав. Тебе даже в голову не приходит третий вариант, из-за которого мы здесь все и носимся как угорелые.
– Это какой такой вариант?
– А вот какой. У нас есть готовое дело, но оно кое-кому не нравится. Мы просто хотим знать правду. Мы достаточно точно определили время совершения двух преступлений и примерно знаем о третьем. Если мистера Смайза не было в это время в городе, или он беседовал с клиентом, или целый день сидел у себя в кабинете, это будет означать, что он чист. Кому может повредить, если вы скажете об этом сейчас, до того, как мы заведем на вас дело?..
– Вы просто боитесь это сделать, из-за того, что будет потом, если вы ошибаетесь.
– Да конечно же! Все управление будет вымазано грязью. И Смайз тоже замажется, пусть не обижается потом.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Он знает, что я гомосексуалист, – пояснил Смайз.
– Это замечание наносит ущерб…
– Хватит, – сказал один из полицейских, снимавших показания. – Я больше ничего не хочу слышать.
Он вышел из комнаты, а через минуту туда вошел Даниэль.
– Они не хотят пойти нам навстречу? – спросил он Лукаса.
Лукас пожал плечами.
– Нет, не хотим, – сказал Маккарти.
– Веди его наверх и заводи на него дело, – приказал Даниэль оставшемуся инспектору.
– Подождите, – попросил Смайз.
– Оформляйте документы, – рявкнул Даниэль и стремительно вышел из комнаты.
– Хорошая работа, Маккарти, ты только что соорудил своему клиенту крест, на котором его распнут, – заметил Лукас.
Зубы Маккарти обнажились в каком-то подобии улыбки.
– Что, съел? – ехидно сказал он.
Они ушли все вместе – Смайз, Маккарти и полицейский, который вел допрос. Когда они уходили, полицейский повернулся к Лукасу.
– Ты знаешь, какая разница между сдохшим на дороге скунсом и сдохшим на дороге адвокатом?
– Нет. Какая?
Маккарти повернул голову.
– Около скунса всегда есть след от тормозивших колес, – объяснил полицейский.
Лукас расхохотался, а Маккарти снова обнажил зубы.
* * *– Посмотри на них, суетятся, как вши на собаке, – хмуро сказал Андерсон, ковыряя во рту зубочисткой.
Внизу на улице телеоператоры, репортеры и технический персонал толпились вокруг передвижных телестанций на колесах, стоявших у городской мэрии.
– Да. Кажется, у Лестера будет полно гостей, – сказал Лукас. Он увидел голову Дженнифер, пробиравшейся сквозь толпу по направлению к входу. – Мне нужно бежать, – добавил он.
Дэвенпорт перехватил ее уже на входе и, несмотря на ее протесты, утащил по коридору к себе в кабинет. Подтолкнув женщину к стулу, он закрыл за собой дверь.
– Это ты передала Кеннеди информацию про этого гомика? Ты же обещала мне, что будешь молчать.
– Я ему ничего не передавала, Богом клянусь, Лукас.
– Вранье, вранье, вранье! – закричал Дэвенпорт. – Вы действуете по принципу рука руку моет, я знаю, как вы это делаете. Как только Даниэль сказал мне, что у Кеннеди есть информация, я сразу понял, что он получил ее от тебя.
– Ну и что ты теперь можешь сделать? А? – Она рассердилась. – Таким образом я зарабатываю на жизнь. Я это делаю не ради развлечения.
– Ничего себе способ зарабатывать на жизнь!
– Это лучше, чем быть бойцом штурмового отряда.
Лукас уперся кулаками в бока и наклонился к самому ее лицу. Она не отодвинулась ни на миллиметр.
– Знаешь, что ты сделала, разболтав эту историю? Ты заставила полицию зарегистрировать в качестве подозреваемого невинного человека, и это испортит парню жизнь. Он работает в управлении по улучшению быта неимущих, среди женщин, и, независимо от того, как повернется дело, они теперь перестанут ему доверять. Он подозреваемый, и этим все сказано. Я пытался уговорить своих коллег не торопиться, но ты со своей чертовой информацией подтолкнула их к тому, чтобы они арестовали его.
– Если они не уверены, что это он, не надо было его арестовывать.
Лукас шлепнул себя ладонью по лбу.
– Господи! Ты что, думаешь, все так просто? Смайз может быть виновен, а может быть, и нет. Может быть, я ошибаюсь в отношении него, и если это так, а я уговорю их отпустить его, то он может выйти на свободу и прирезать еще какую-нибудь женщину. Но ведь я могу оказаться прав, и мы сломаем парню жизнь, а тем временем настоящий убийца планирует новое преступление. Нам всего-то и нужно было немного времени, а ты все испортила.
– Ну и?
– Теперь я должен основательно подумать, стоит ли мне вообще с тобой разговаривать, – холодно произнес Лукас.
– Да мне вовсе и не нужен был твой телефонный разговор, – сказала Дженнифер. – Я все равно бы получила эту информацию. Ты даже представить себе не можешь, какие у меня источники. Я в тебе не нуждаюсь, Лукас. Я просто могу послать тебя к черту.
– Я это как-нибудь переживу. Не хочу, чтобы ты за мной шпионила. А сейчас я решаю один вопрос: может быть, обратиться к адвокату, пусть он позвонит вашему главному менеджеру и расскажет ему, каким образом ты заполучила эту новость, и пригрозит подать иск на компанию за кражу служебной информации.
– Лукас…
– Убирайся отсюда.
– Лукас…
Она расплакалась – Дэвенпорт даже отступил на несколько шагов.
– Прости меня, – сказал он, сожалея о своей несдержанности. – Я просто не могу… Дженнифер… Ну перестань, черт возьми.
– Господи, это просто катастрофа, мой грим. Я теперь не смогу участвовать в пресс-конференции… Господи… можно я позвоню от тебя? – Она прикладывала салфетку к лицу. – Я хочу позвонить на телестанцию, пусть они пришлют сюда Кети Леттис. Господи, у меня лицо в таком виде…
– Боже мой, перестань плакать, звони, – с отчаянием проговорил Лукас.
Продолжая всхлипывать, она набрала номер. Когда на другом конце сняли трубку, голос ее внезапно пришел в норму.
– Дон? Это Джен. Его зовут Смайз, и он работает в системе оказания помощи малоимущим…
– Черт тебя подери, Дженнифер! – заорал Дэвенпорт.
Он выхватил у нее трубку и швырнул ее на рычаги.
– Правда, я хорошо умею плакать? – сказала она, хитро улыбаясь, и вышла из комнаты.
* * *– Дэвенпорт, Дэвенпорт, – с укоризной пробормотал Даниэль. Он держался руками за голову, наблюдая, как Дженнифер заканчивает свой репортаж.
«…один из самых толковых людей в полиции в личной беседе сказал мне, что он не верит в виновность Смайза, не верит, что тот совершил эти умопомрачительные убийства, и опасается, что преждевременный арест может положить конец его блестящей карьере в департаменте по оказанию помощи малоимущим…»
– Блестящая карьера? Этим телевизионщикам надо запретить пользоваться громкими словами, – глухо сказал Лукас.
– Что мы теперь будем делать? – угрюмо проворчал Даниэль. – Вообще, как ты мог это сделать?
– В тот момент я и не подозревал, что делаю ошибку, – пытался оправдаться Лукас. – Я думал, что все останется между нами.