— Не хотите ли вы подняться на крышу, сэр? Оттуда прекрасный вид. Я отвезу вас на лифте.
— Благодарю, я дойду пешком, — ответил Слик Смит.
Как только лифт исчез из виду, он в два шага очутился у двери квартиры № 9 и тихонько открыл ее, так как успел отпереть и закрепить замок во время первого отсутствия швейцара. Слик вошел внутрь и запер за собой дверь.
Квартира была хорошо обставлена, и, очевидно, богатый адвокат обладал художественным вкусом, так как среди картин на стенах маленькой столовой висели два прекрасных оригинала старинных мастеров. Но Слик Смит не интересовался картинами, он искал совсем другие ценности и за пять минут успел обыскать всю спальню, по мере обыска укладывая в глубокий карман своего пальто все предметы, удостоившиеся его внимания. Покончив с этим занятием, он снова огляделся вокруг.
Особенно Слик заинтересовался кухней и буфетом, пробуя свежесть хлеба, нюхая масло и рассматривая банки с консервированным молоком, стоявшие в кухне на столе. Гудение подымавшегося лифта достигла его слуха и, пригнувшись к щели ящика для писем, он увидел, как лифт прошел наверх. В следующий миг Слик был уже на лестнице, закрыл дверь и подождал внизу, пока швейцар снова не спустился на лифте.
— Вот вы где, сэр! А я не мог понять, куда вы исчезли.
— Я все же решил снять квартиру леди Килферн, — сказал Смит, — но вы, вероятно, не уполномочены вести об этом переговоры?
— Нет, сэр, — ответил швейцар. — Благодарю вас, сэр!
Он взял деньги, которые Смит сунул ему в руку.
Человек в желтых перчатках вышел из дома, прошел пешком некоторое расстояние, затем подозвал такси и назвал шоферу адрес в Сохо. Выйдя из автомобиля, Слик свернул на боковую улицу и остановился у маленького ювелирного магазина. Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, он вошел в магазин, в котором было очень темно. Хозяин, маленького роста, с круглой шапочкой на голове, показался из-за занавески.
— Сколько это стоит?
Слик протянул ювелиру кольцо.
— Если бы я дал вам пять фунтов, я ограбил бы себя самого.
— Если бы вы предложили мне пять фунтов, я убил бы вас, — шутя, ответил Слик.
Вдруг дверь распахнулась, и в магазин вошел широкоплечий человек.
— Эй, Смит! Как дела?
Смит с улыбкой взглянул на агента из Скотленд-Ярда.
— Покупаете или продаете? — добродушно осведомился агент.
— А вы, видно, следили за мной?
— Как вы могли подумать это! — возразил тот. — Покажите-ка мне кольцо.
— Я не покупал его, я не купил его, — заволновался маленький ювелир. — Он предложил мне это кольцо, но я сказал ему, чтобы он взял его назад.
— Откуда у вас кольцо, Смит?
— Я получил его в подарок от моей тетушки, — весело ответил мистер Смит. — Кольцо, действительно, мое, и капитан Шеннон может вам подтвердить это, — продолжал он.
— Шеннон? — повторил сбитый с толку сыщик.
— Конечно, — повторил Слик, — пойдем к нему, и вы увидите. Но я помогу вам немного, посмотрите на ободок.
Сыщик поднес кольцо к окну, и прочел надпись: «Слику от тети».
— Да, я, собственно…
— Видите ли, — с подкупающей откровенностью сказал Смит, — дело в том, что это я выследил вас, когда выходил из автомобиля, и хотел внести маленькое развлечение в вашу скучную, однообразную жизнь! Будь вы хорошим сыщиком, вы остановили бы автомобиль и узнали бы у шофера, где я нанял его. Но, увы, вы этого не сделали! Ну, хотите, чтобы я пошел к Шеннону?
Сыщик мрачно покачал головой:
— Настанет день… — с угрозой произнес он.
— Прекрасное название для романса… Удивляюсь, почему вы его не напишите, — отозвался Слик и ушел, насвистывая. Он веселился до тех пор, пока не вспомнил, как неосторожно он поступил. «Что, если бы этот проворный сыщик обыскал меня!..» — Слик похолодел от этой мысли.
Глава 56. Рычаг
У человека, имеющего такую профессию, как мистер Мартин Элтон, с годами накапливается множество документов, которые нужно прятать в надежном месте, где они не привлекали бы к себе внимания любопытных. Такие документы нельзя ни уничтожить без риска, ни оставить, не подвергая себя опасности. Мартин во многом полагался на свою память, и в этом отношении он был спокоен, так как действительно обладал необыкновенной памятью и помнил все до мельчайших подробностей.
Тщательно обдумывая детали занимавших его вопросов и стараясь найти способы их разрешения, он вспомнил об одном документе, написанном на четырех страницах мелким почерком Билла Стэнфорда.
Стэнфорд был своего рода бумажным стратегом. В прежние годы ему доставляло удовольствие разрабатывать до мельчайших деталей все свои комбинации. Большая часть этих записей была уничтожена, но одну из них, поразившую Мартина гениальностью замысла, он оставил у себя, отчасти как курьез, отчасти — в предвидении, что она когда-нибудь может еще пригодиться. Такие бумаги, как эта, и другие необходимые ему документы Мартин держал на хранении в банковском сейфе. Посетив в этот день несгораемые камеры банка, он провел там полчаса, просматривая бумаги и уничтожая некоторые из них, больше не представлявшие никакой ценности. Когда он вышел оттуда, он нес с собой во внутреннем кармане только четыре отдельных листка из записной книжки. Они могли оказаться тем рычагом, посредством которого Мартин мог бы заставить Билла Стэнфорда поступить согласно его желаниям. Вернувшись домой, он послал ему записку, и через полчаса раздался телефонный звонок. По голосу Стэнфорда Мартин понял, что тот обеспокоен.
— Слушайте, Мартин, я не могу являться на ваш зов, как только вы захотите! Что вам нужно?
— Мне нужно видеть вас по важному делу.
Стэнфорд проворчал что-то и затем сказал:
— Лучше приезжайте ко мне вечером сами.
— Я этого не сделаю, — ответил Мартин. — Вы должны исполнять мои предписания, Стэнфорд, хотя вы теперь и доверенный Маршалта. Вы приедете ко мне в пять часов.
— Что?! — голос Стэнфорда звучал резко и подозрительно. — Я уже сказал вам, что ни в чем не могу принимать участия…
— Приезжайте и скажите мне это здесь, — нетерпеливо сказал Элтон, — а не повторяйте этого по телефону, когда половина лондонских сыщиков подслушивает вас. Я не вызывал бы вас, если бы дело не было неотложным.
Последовало долгое молчание, затем Стэнфорд заговорил более уступчивым тоном.
— Хорошо, я приеду. Но не думайте, что я так боюсь вас, что вы можете мне приказывать, Элтон! Вы не имеете права…
Мартин прервал разговор. Он знал своего друга слишком хорошо, чтобы вступать с ним в пререкания по телефону.
В начале шестого Стэнфорд явился. Он был не в духе. Мартин лежал на диване в своей любимой позе и поднял глаза от книги, когда Стэнфорд влетел в комнату.
— Как вы смеете вызывать меня к себе, Элтон, словно своего лакея? Как у вас хватает нахальства…
— Закройте дверь! — сказал Мартин. — Вы слишком громко говорите, мой друг! Если вы не хотите, чтобы все на Керзон-стрит услышали ваши жалобы, то говорите тише.
— Вы думаете, что мне нечего больше делать, как бегать к вам?
Стэнфорд побелел от гнева, так как отличался качеством, свойственным не только преступникам, — безмерным тщеславием. Он не терпел ни малейшего умаления своего достоинства.
Мартин махнул рукой:
— Не стоит ссориться, — сказал он. — Дело серьезное, иначе я бы вас не звал.
Он встал, достал коробку сигар, взял одну себе и предложил Стэнфорду другую, которую тот взял с недовольным видом. Затем Элтон сообщил гостю свою новость:
— Одри Бедфорд поступила к Стормеру, и она может стать опасной.
— Одри? Вы говорите о сестре вашей жены?
Мартин кивнул.
— Она служит у Стормера? Ну, это меня мало трогает! Мне нечего бояться его людей, да и вам также. Если вы для этого вызывали меня сюда, оторвав от моих обязанностей на Портмен-сквер, вы только заставили меня даром потерять время.
— Я говорю вам, она опасна, — медленно сказал Элтон, — очень опасна. Вы не забыли, что она сидела год в тюрьме за ожерелье, которое вы украли?
— Не вы, а мы, — сердито прервал его Стэнфорд.
— Не будем спорить, — согласился Мартин, — так или иначе, она отсидела год. Как вы думаете, что она должна испытывать по этому поводу? Недовольство? Я уверен, что вы были бы недовольны, если бы сидели год в тюрьме за преступление, которого не совершили!
Стэнфорд посмотрел на него с подозрением.
— Ну и что же? — спросил он, когда Мартин умолк.
— Я думаю, что она недовольна, но она получила новую службу, и ей живется хорошо. Как вы думаете, зачем Стормер взял ее к себе? Я объясню вам! Потому что она была у него и рассказала все, что знала о грабеже. Он оставил ее у себя, чтобы она помогла ему собрать улики против нас. Не забудьте, что Стормер действует по поручению почти всех посольств в Лондоне.
Вильям Стэнфорд презрительно рассмеялся.
— Пусть собирает на меня какие угодно улики, — сказал он. — Пусть откроет музей вещественных доказательств, мне все равно!.. Да!.. Это все?
— Не совсем, — ответил Мартин. — Вы помните тот маленький план, который вы составили по поводу ограбления королевы? Вы помните, как вы предвидели все возможности и даже обозначили то место в парке, где должно было произойти нападение, с подробнейшими указаниями, как и куда нужно было скрыться?
— Помню, — ответил Стэнфорд, подумав. — Но план был уничтожен.
— Он не был уничтожен, — хладнокровно произнес Мартин. — План был таким образцовым произведением, что я, по непростительной глупости, оставил его у себя. Несколько дней назад Одри заходила к нам, когда ни меня, ни Доры не было дома. Она вошла в комнату Доры якобы для того, чтобы привести в порядок прическу. Дора держит в своем письменном столе ключ от моего сейфа в банке.
Стэнфорд пристально посмотрел на Мартина.
— И что же? — спросил он.
— Сегодня я отправился в банк взять из сейфа деньги. Деньги были на месте, но все бумаги исчезли.
Стэнфорд побледнел:
— Вы хотите сказать, что мой маленький план исчез оттуда с остальными бумагами?
Мартин медленно кивнул головой.
— Да, именно это я и хочу сказать, — ответил он. — Только не волнуйтесь, пожалуйста, — продолжал он, увидев, как кровь бросилась в лицо Стэнфорду и в бессильной злобе заблестели его глаза.
— Я знаю, что сделал ошибку, сохранив этот план. Его нужно было сразу же уничтожить, особенно потому, что вы, насколько я помню, упоминали в нем наши имена. Я также замешан в этом, как и вы, и подвергаюсь такой же опасности, даже большей. Одри питает ко мне и Доре большую злобу, чем к вам.
Стэнфорд нервным движением потирал руки.
— Вы выдали меня! Скотина! — яростно закричал он. — Как можно было оставить такую бумагу?
— А кто написал на ней имена? Не напиши вы их, вам нечего было бы бояться, — прервал его Мартин. — Это всецело ваша вина! Я не отрицаю, что поступил непростительно. Но если на суде будет доказано, что бумага содержит, достаточные улики против вас, вы этим будете обязаны вашей собственной оплошности.
Стэнфорд пожал плечами. Несмотря на свою силу и хвастливость, он в душе был трус, и Мартин хорошо знал его.
— Что вы хотите, чтобы я сделал? — спросил он, и полчаса они обсуждали вместе различные средства и способы возможной защиты.
Глава 57. Одри отправляется на обед
Он не нуждается сегодня вечером в ее присутствии, — настаивал мистер Торрингтон. Его мрачность смягчалась добродушием, все больше и больше привлекавшим к нему девушку.
— Если вы собираетесь пойти в гости, в театр или просто хотите заняться шитьем, например, располагайте временем, как хотите.
— Вы собираетесь уйти? — начала Одри, но сейчас же извинилась. — Я не должна была задавать вам такой вопрос, и я спросила не в качестве сыщика, а из… — тут она совсем смутилась, не находя нужных слов, чтобы выразить свою мысль.
— Из чувства дружбы? — помог он ей, и она кивнула головой. Одри действительно чувствовала к Торрингтону все возрастающую симпатию.
— Я догадался. Нет, дитя мое, я останусь сегодня дома, — он посмотрел на часы на камине. — После обеда у меня важное деловое свидание.
Торрингтон открыл перед Одри дверь, и она вышла. Она была рада, что могла располагать своим временем, так как Дора просила ее прийти пораньше на обед. Дора объяснила, что собирается уйти вечером, и сама не намерена одеваться к обеду, так что Одри может прийти к ней, особенно не наряжаясь. Девушка не видела в этот день Дика Шеннона и тщательно просмотрела газеты, надеясь найти какие-нибудь сведения о краже алмазов.
Когда Торрингтон заговорил накануне об их исчезновении, она подумала, что это стало уже общеизвестным. Но, по-видимому, у него был какой-то свой источник информации, недоступный прессе, потому что ни одна газета даже не упомянула о происшествии. Одри хотела увидеть Дика, хотя ничего особенного не могла сказать ему. Но он не приходил и не звонил по телефону. Тем более она была рада маленькому развлечению, которое обещал обед у Доры.
Когда Одри пришла к Элтонам, Дора сама открыла ей дверь.
— Входи, дорогая, — сказала она, целуя ее. — У меня опять домашние неприятности. Кухарка ушла сегодня совсем, а у горничной выходной день. Я не могла не отпустить ее, — она пошла к своей больной матери. Тебе придется простить мне сегодня невкусный обед. К счастью, привередливый Мартин отправился обедать в свой клуб.
— Мне казалось, что вы оба вечером уходите? — удивленно спросила Одри.
— Так и будет, — улыбнулась Дора. — Мартин вернется за мной. Он должен был повидаться кое с кем, и я предложила ему пообедать в клубе, а потом заехать за мной домой.
Стол был накрыт на двоих, и накрыт чрезвычайно красиво. Дора, несмотря на все свои прочие недостатки, была прекрасной хозяйкой. Обед, за который сестры тотчас же сели, был приготовлен на славу. Одри готова была предположить, что кухарка перед своим исчезновением из дома сама приготовила его, что и соответствовало действительности. Рассерженная особа ушла всего за полчаса до прихода Одри из-за обвинения в нечестности, которое, как хорошо рассчитала Дора, должно было оскорбить даже самого необидчивого человека. Дора очень неохотно отпустила эту женщину, даже временно, хотя знала, что униженные извинения вернут ее на следующее утро, а Дора не считала постыдным унижаться перед хорошей кухаркой.
В середине обеда она весело сказала:
— Мы выпьем бутылочку вина, чтобы отпраздновать наше примирение.
Встав с места, она вынула из серебряного ведерка бутылку и ловко сняла проволоку с пробки. Одри рассмеялась:
— Я не пила вина с тех пор, как…
Она вспомнила об обеде с Маршалтом, и постаралась поскорее отогнать это неприятное воспоминание.
— Ты, наверное, еще не пила такого вина, как это, — оживленно болтала Дора. — У Мартина много недостатков, но он большой знаток вин. Во всей Англии нет четырех дюжин такого шампанского, и когда я сказала ему, что сегодня я раскупорю одну бутылку, он был недоволен.
Пробка вылетела с шумом, и Дора наполнила бокалы, пока пена не полилась через край. — За новую веселую встречу! — воскликнула Дора и подняла свой бокал.
Одри тихонько рассмеялась и попробовала вино.
— Пей?! — сказала Дора. — Так не пьют шампанское.
Одри с большой торжественностью поднесла бокал к губам и не поставила его на стол, пока не выпила до дна.
— Ах, — глубоко вздохнула она, — может быть, вино и прекрасное, но я ничего не понимаю в нем. Мне оно показалось горьким, как хина!
Через полчаса новая горничная Доры совершенно неожиданно вернулась домой.
— Я думала, что вы пошли в театр! — резко сказала Дора.
— У меня заболела голова, мадам, — ответила горничная. — Мне очень жаль, но билет, который вы мне дали, пропал.
— Входите! — сказала Дора.