Глаза у Элины смешно округлились, и она чуть не подавилась блинчиком.
– Ты покашляй, покашляй, – испуганно забормотала баба Надя, колотя девушку по спине.
– Потише! Вы мне так позвоночник сломаете! А потом вытащите органы…– засмеялась Элина сквозь кашель.
– Прекрати! – взвилась баба Надя, вне себя от злости. – Может, это ты и накаркала своим паршивым языком? Разговорилась! Когда ты молчала, гораздо лучше было!
Элина на бабу Надю не обижалась, тем более теперь. Следователь из города ей самой очень не нравился. Мысли у него были сильно запутанные и непонятные, темные, как пасмурный день.
– Ерунда это все, – сказала она, откашлявшись. – Иван утонул. Это следователь его убил. Когда лед на озере растает, труп всплывет.
– Совсем рехнулась девка! – подумала баба Надя, но виду не подала.
Единственным здравомыслящим человеком она считала себя, и защитить доброе имя семьи было ее долгом. Всем остальным такая трудная задача не по зубам! Она не позволит поливать грязью себя и своих внучек! На мужиков надежды никакой, – Иван слаб умом, Илья стар, а Горский скрывается от полиции. Так что помощников у нее нет и не будет. Ну, да ей не привыкать! Что-что, а воевать она умеет! И с людьми, которые немного не в себе, она тоже справится, – опыт у нее есть.
– Знаешь, что? – сказал она Элине на ухо. – Ты пока никому не говори, что Ивана следователь убил. А я схожу в село, позвоню в Харьков! Узнаю, откуда этот Игорь Петрович? Кто его к нам послал?
– Ага, – заговорщически кивнула девушка. – А что мы ему скажем?
– Скажем, что надо сходить Илью проведать! Один совсем старик, мало ли, что… А к вечеру я вернусь!
Эта мысль пришла к бабе Наде во время поедания приличной порции картошки, тушеной с мясом, которую она вчера приготовила на ужин. Запивая картошку простоквашей, она вспомнила, что в Харькове живет родная сестра ее покойного мужа, и что ее супруг работает где-то «в органах» большим начальником. Пусть узнает, что за следователь появился в лесном доме, и какого рожна ему надо? Этого Игоря Петровича надо остановить, а то он опозорит всю их родню! Надо же, что выдумал! «Преступный синдикат»!
Баба Надя слазила на чердак, достала Ивановы охотничьи сапоги, чтобы не промочить ноги, быстро оделась и выскользнула из дома. В лесу снег не растаял, а только немного осел и почернел. Идти по дороге было нелегко, а когда она свернула в лес, и вовсе невозможно. Но баба Надя знала, как ей быстрее добраться до остановки сельского автобуса, и через полтора часа, уставшая, но довольная, она уже ехала в электричке. Полупустой вагон мотало из стороны в сторону, он дребезжал и гремел на стыках. В щели окон сильно дуло. Баба Надя закуталась в платок, задремала и проснулась уже у самого вокзала. Она сказала Элине неправду, что будет звонить. Не хватало еще, чтобы телефонистка разболтала все, что с таким трудом удавалось до сих пор скрывать! Лучше самой съездить в город и узнать на месте, что к чему…
День в Харькове прошел, как во сне. Обратная дорога показалась значительно короче, и только последний переход через лес дался ей с большим трудом. Когда показались слабо освещенные окна ее жилища, уже совсем стемнело. Баба Надя открыла дверь дома и упала на лавку. Она очень утомилась, переволновалась, но не зря. Новость, которую она привезла из города была неожиданной и пугающей: никакого следователя в лесной дом никто не посылал, про исчезновение Ивана ни от кого заявлений не поступало, а об Игоре Петровиче никто не слышал. Такого сотрудника не было ни в районной, ни в областной прокуратуре.
Дело принимало совершенно иной оборот.
Лида и Элина сидели на кухне, разговаривали, а следователь что-то писал у себя в комнате. Баба Надя решила пока ничего «дудкам» не говорить, а то они всю ее затею испортят, и не дадут ей вывести Игоря Петровича на чистую воду.
– Ах, негодник! Самозванец чертов! – поносила про себя «следователя» баба Надя. – Ишь, ты! Гришка Отрепьев [20] выискался! Ну, погоди у меня! Я тебе покажу «банду»! Милиционером прикинулся, а сам, видать, решил иконы украсть… Они немалых денег стоят. Готовился как следует, все разузнал про Ивана, Аленку, и явился. Думал, на дураков напал!
Игорь Петрович сделал вид, что поверил в причину отлучки бабы Нади. Он вел себя, как ни в чем не бывало, и съел на ужин гору вареников со сметаной. Аппетит у него был на диво хороший. Он либо действительно ничего не подозревал, либо умело притворялся.
– Ну, ничего, теперь я с тебя глаз не спущу, – думала баба Надя, улыбаясь и подкладывая «следователю» то сметанки, то соленых грибков, то вареньица к чаю. – Кушайте на здоровье! – ворковала она. – На сытый желудок сладко спится!
Когда все разошлись по комнатам, баба Надя села на свой любимый сундук и задумалась. Кто же ты такой, Игорь Петрович, следователь из прокуратуры? Зачем явился в лесной дом? Если иконы украсть, то…
Баба Надя задула свечу и сняла тапочки. Босиком по дому можно ходить абсолютно бесшумно. Она некоторое время постояла на кухне, затаив дыхание и прислушиваясь. Тихо потрескивали, догорая, дрова в печке; по крыше мерно постукивал дождь со снегом. К ночи разыгралась непогода. Удачно она успела из города вернуться!
Комната «следователя» располагалась на первом этаже, рядом с большой горницей. Дверь в нее была плотно закрыта. Баба Надя босиком прокралась в коридор и снова затаилась. Из комнаты Игоря Петровича раздался странный шорох. Она пожалела, что не захватила с собой бутерброд с мясом и соленым огурцом, – сейчас бы он пригодился. Может, за едой ценная мысль пришла бы в голову!
Шорох повторился. Глаза у бабы Нади привыкли к темноте, а страх обострил чувства до предела. В двери, за которой она наблюдала, образовалась небольшая щелка… расширилась… и из нее выплыла темная фигура. Именно выплыла, потому что движения у нее были плавные и бесшумные, как у бесплотной тени. По росту и тщедушности баба Надя без труда узнала Игоря Петровича. Что он собирается делать ночью в доме? Грабить? Но таких возможностей у него было хоть отбавляй, однако, до сих пор он ими не воспользовался.
«Следователь» проскользнул в горницу и принялся обшаривать шкафы, комоды и сундуки. Как ему удавалось открывать их без ключей, баба Надя представить себе не могла!
– Домушник! – замирая от ужаса, догадалась она. – Вон, как с замками управляется…Видать, опытный взломщик! Ну, здесь ему «работы» хватит надолго!
В шкафах и сундуках ничего, кроме пропахшего нафталином барахла, не было. Пока Игорь Петрович в этом убедится, она успеет посмотреть, что он прячет в своем портфеле и проверит его карманы. Баба Надя без сожаления оставила «объект наблюдения» и поспешила в его комнату. Там стоял странный запах то ли пепла, то ли… Раздумывать было некогда, и она залезла в портфель «следователя», вытащила папку с бумагами. Больше там ничего не было, кроме носовых платков и браслета от часов. Браслет баба Надя сунула за пазуху, а бумаги поднесла к окну и стала рассматривать. Все листы были исписаны странным и непонятным шрифтом.
– Ничего не понимаю! – пробормотала она, откладывая бумаги в сторону и принимаясь за обследование карманов пальто и пиджака.
Никакого удостоверения она там не обнаружила: карманы были пусты. Для верности, баба Надя заглянула под подушку, под кровать, за шкаф и обшарила все углы. Ничего… Странно! Что за документ ей показывал Игорь Петрович? И вообще, где его вещи? Ни белья, ни расчески, ни бритвы, наконец… Как он справляется со своей щетиной?
В горнице что-то упало, и баба Надя вздрогнула от неожиданности. Еще раз оглядевшись, она поспешила на шум. Ну, сейчас она задаст этому «следователю»!
– Что ты тут делаешь? – громко спросила она, вырастая, словно из-под земли, за спиной увлеченного поисками гостя. – Потерял что? Так в темноте искать несподручно. Свечку бы зажег… Принести?
«Следователь» растерялся, но только на секунду. Он действительно увлекся поисками и не заметил, как к нему подкралась проклятая баба. Давно надо было свернуть ей шею! Но этим он мог все испортить. Приходилось постоянно прикидываться, задавать дурацкие вопросы и выслушивать ее глупую болтовню! Черт, как она ему надоела!
– Я произвожу обыск! – заявил он сердито. – Разыскиваю вещественные доказательства ваших преступлений. Может, вы прячете в доме вещи убитых вами людей!
– Может, – охотно согласилась баба Надя. – Ты ищи, ищи, не стесняйся! Я тебе сейчас свет налажу. – Она достала из кармана спички и зажгла керосиновую лампу. – Так лучше?
Игорь Петрович скривился, как от зубной боли, через силу кивнул головой. Как ему хотелось запустить этой лампой по башке сварливой бабе, чтобы ее куриные мозги вылетели прочь! Великого труда ему стоило сдержаться. Какая-то батрачка, холопка будет разговаривать с ним, как с нашкодившим несмышленышем!
– Ищи, мил человек! – не догадываясь, какие мысли бродят в голове «следователя», продолжала ворковать хозяйка. – Может, ты и самих убитых найдешь, засушенных, как эти…как их… Запамятовала! Прости меня, старую… А-а! Мумии! Вот! Видал, у нас во дворе сушилка построена? Так это для трупов! Да. А что? Очень удобно. Что в свежем виде за границу переправить не удается, потом можно в сушеном. Продукт, он бережного обращения требует! Чтоб ничего не пропало! Меня еще свекровь покойная этому научила, Катерина Суворина. Великая была женщина! Жаль, пришлось ее целиком похоронить… «Каналы сбыта» были тогда еще не налажены, как следует! – язвительно заключила баба Надя, используя лексикон Игоря Петровича.
– Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? – едва сдерживая бешенство, процедил сквозь зубы «следователь».
– А как же! Полностью и целиком! Это у нас только Иван умом не вышел, и Элинушка. А все остальные нормальные, не сомневайся! Ты еще в погреб спустись обязательно… Мы некоторые части тела приспособились засаливать, в бочках. Там, прямо в квашеной капусте они и запрятаны!
Игорь Петрович прорычал нечто невразумительное и двинулся на бабу Надю. Сейчас он задушит ее собственными руками. О, какое это будет наслаждение! Сказочная награда за преданное служение!
– Ты это…похлопочешь, чтобы мне срок скостили? – ничуть не пугаясь, поинтересовалась баба Надя. – За чистосердечное признание? А?
Наверху, в своей комнате, проснулась Лида. Запахло дымом. Вниз по лестнице прошлепала босыми ногами Элина, крикнула на ходу:
– Лидка, вставай, горит что-то!
Из большой горницы вырывались клубы дыма, раздавался грохот. Истошно вопила баба Надя:
– Держи вора! Лови злодея!
Девушки бросились внутрь горницы. В дыму ничего не было видно, кроме горящего половика. Метались какие-то тени, что-то падало…
– Воду несите, половик горит! – крикнула из глубины комнаты баба Надя. – Лампа упала…
Элина притащила ведро из кухни и вылила на горящий половик. В горнице стоял сильный запах гари и керосина.
– Антихрист в доме! – вопила баба Надя, открывая окно. – Убить меня хотел!
Свежая струя холодного воздуха немного разрядила атмосферу.
– Что случилось? – растерянно спросила Лида.
– Следователь убежал! – радостно сообщила Элина, стоя с ведром на мокром половике.
– Как убежал? – вскинулась баба Надя. – Не позволю! Ловите бандита! От меня не уйдет! Несите свечи!
Она схватила палку, которой выбивала перины, и бросилась по коридору в комнату Игоря Петровича. Там было пусто. В открытое настежь окно врывался ветер с мокрым снегом, раздувал вышитую занавеску. На полу валялся портфель, вокруг него – разбросанные бумаги. Лида подняла одну из них, удивилась.
– Какие буквы странные… Вроде не по-нашему написано! Гляди, Элина!
Элина долго рассматривала исписанные листы, думала.
– Слушай, это вроде латынь… Поднеси свечу поближе!
Лида с недоумением посмотрела на нее.
– Латынь?!
– Ага… – Элина пожала плечами. – Точно не могу сказать, но похоже. Мертвый язык… Его только в медицине изучают, для написания рецептов и для всяких названий.
– Странно… Что ж, этот Игорь Петрович свои протоколы по-латыни писал? Это ж язык древних римлян! На нем давно никто не разговаривает.
– Смотри, – показала Элина на пол в углу. – Пепел какой-то… Может, он что-то сжигал?