ГЛАВА 12
Солнце стояло на востоке, бледное и холодное. Вековые ели обступили забор, украшенный искусной резьбой. Во дворе дома рубил дрова незнакомый мужчина.
– Кто бы это мог быть? – подумал Сергей, едва не падая от усталости.
Горский сделал опрометчивый шаг, решившись из села идти в лесной дом своим ходом. Он уж не чаял добраться. Снег, изрядно подтаявший, покрылся ледяной коркой, сильный ветер сбивал с ног.
– Куды ты пойдешь? – отговаривал его дед Илья. – Гляди, какой ветер сорвался! К десяти снег пойдет, с дождем. Промокнешь до нитки, парень! Ноги собьешь на лесных тропинках. Погоди день, два… погода устоится, тогда я тебе лыжи дам. Петька проводит до самого дома. Заблудишься сам-то!
Он сердито качал головой, подыскивая Сергею подходящую для такого случая обувку. До чего эти городские бестолковые, неприспособленные к жизни! Если их автомобилей, электричества и телефонов лишить, – пропадут почем зря. Хилый народ! Но зато упрямый. Если что надумают, хоть тресни, – будут свое гнуть! Добро бы хоть дело понимали, – а то один пустой гонор!
Дед Илья, кряхтя и ворча, слез с чердака, дал гостю сапоги Ивана.
– Должны тебе впору быть! Носки вот еще теплые! Ты нос-то не вороти, парень, – я знаю, что говорю. Какая-никакая, а зима на дворе! Не дойдешь в своих лакированных ботинках! Мало того, что Иван пропал, так еще тебя искать придется! А у меня радикулит нынче разыгрался, сам еле с печи слез. Куды я пойду?
По дороге Горский не раз, и не два вспоминал с благодарностью советы и настойчивость деда Ильи. Если бы не он… И так еле ноги принес до знакомого двора! Калитка оказалась заперта.
– Эй! – окликнул Сергей незнакомого мужика. – Открой калитку!
– Баба Надя! – обрадовался мужик. – У нас гости!
– Никита! – Горский не верил своим глазам. – Ты как здесь оказался? Я думал, вы с Валерией в Ялте зиму коротаете…
Баба Надя была счастлива привычными хлопотами, – топить баню, ставить тесто, варить праздничный обед. В доме снова стало весело, несмотря на привидения, которые продолжали пугать его обитателей.
Из своей комнаты встречать гостя спустилась даже Валерия, которая совсем расхворалась. Баба Надя пыталась лечить ее кашель настойкой девясила, отваром мать-и-мачехи, но без особых успехов. За столом пили водку, вишневую наливку, разговаривали. Вопросов и новостей было столько, что Сергею не пришлось уединиться с Лидой. Он только об этом и думал, невпопад отвечая, и то и дело теряя нить разговора. Выпитая водка и близость Лиды ударили ему в голову.
С большим трудом Никите удалось выяснить у него подробности относительно Нины, дневников Артура Корнилина и происшествия в подвале.
– Адрес Ерофеева оказался ложным, – сказал Сергей. – Представляешь? Я попал в кабинет Франсуа, жениха Лили. Это было ужасно! Он кинулся на меня драться… Боже! Я никак не мог понять, в чем дело. Он меня видел с Лили на фото, а я его нет! Он будто рехнулся. Решил, что я пришел «качать права»!
– Да, интересно… – неопределенно заметил Никита.
– Ты знаешь, я ехал в Париж, боялся, – но все равно, в глубине души меня грызли сомнения. А вдруг все это ерунда и выдумки?
– Что?
– Ну…про «Черного духа» и…в общем, запутался я. Тут еще этот Франсуа… Глупее я в жизни не выглядел! Убедило меня подземелье, куда я провалился. Видимо, есть люди, – обычные, из плоти и крови, – которые умеют проделывать всякие психологические штуки, вроде гипноза. Что ты об этом думаешь?
Никита пожал плечами.
– Вот и я не могу этого объяснить! – продолжал Горский, понизив голос, чтобы женщины не слышали. – Как они устраивали видения, которые я принимал за реальность? И потом… Они уже что-то знали про меня! Я уверен! Требовали рассказать им какую-то тайну…
Сергей поделился с Никитой всем, что смог вспомнить. Тот слушал очень внимательно, не перебивая и не улыбаясь.
– Ты же не считаешь меня сумасшедшим? – спросил Горский напоследок. – Больше всего я боюсь именно этого! Неужели, знания, которыми я обладал в далекие времена, – всего лишь вымысел, плод моего больного рассудка? Жаль, если так. Это было самое чудесное мгновение в моей жизни, волшебный сон! Я словно приоткрыл завесу бытия, понял, каковы цель и смысл моего существования… Вдруг, это только бред?
– Ты же искал материал для книги? – усмехнулся Никита. – Вот, пиши!
– Смеешься? – обиделся Сергей.
– Вовсе нет. Более того, я уверен: все, что ты вспомнил в подземелье, – истинно. Оно уснуло в твоей памяти по неизвестным нам пока причинам, но ты сумел войти внутрь себя и найти там ответ!
Горский отрицательно покачал головой. То, о чем он собирался писать, – ведьмы, колдуны, – казалось ему теперь мелким и незначительным, не стоящим ни его внимания, ни его усилий.
– Что так? – поинтересовался Никита. – Раздумал?
– Понимаешь…то, что я вспомнил, так захватило меня! Так…взволновало! Если бы это оказалось правдой…
– Так выясни! Чего зря гадать и беспокоиться?
Это простое решение почему-то не приходило Горскому на ум. Действительно! Чего он мучается? Терзается сомнениями?
– Проверить? Но как? Ты думаешь, это легко?
Никита немного подумал.
– Раз у тебя раньше получалось, должно получиться и сейчас. Ведь ничего не изменилось? Я имею в виду, ты не изменился. Жизнь стала другой, но мы остались прежними.
– Ты хочешь сказать… – у Горского пересохло в горле. – Я должен попробовать?
– Обязательно! Только так мы сможем установить истину.
– А…когда? И что для этого нужно?
Никита засмеялся.
– Кто меня об этом спрашивает? Главный эксперт по превращению обычных камней и металлов в золото и драгоценности? Этого лучше тебя, Серега, никто знать не может. Так что напрягись, и…
– Я понял! – перебил его Горский. – Ты прав, я действительно знаю! Это должно происходить в полнолуние. Мне понадобится форма для плавления металла, свинец, олово, ртуть и…еще кое-что.
– Дом большой, старый, – Никита поднял глаза к потолку и повел руками в стороны. – Много сундуков, потайных углов, много разных вещей… Найдем, Серега! Главное, – ты у нас есть! А все остальное приложится.
Они так увлеклись разговором, что истошный визг кого-то из женщин застал их врасплох.
– Валерия! – испугался Никита, вскочил и побежал на крик. – Что-то случилось!
Горский едва успевал, взбегая за ним по ступенькам на второй этаж. Невозможно было себе представить, что Никита был инвалидом, прикованным к креслу, всего год назад.
Валерию напугала «Алена». Покойная снова стояла на галерее второго этажа, устремив на Валерию неподвижный взгляд.
– Успокойся, – мягко сказал Никита, обнимая жену. – Это только образ. Энергетический фантом… Если ты перестанешь бояться, он исчезнет.
Горский потерял дар речи, увидев «Алену». Она была в том самом платье, которое было надето на ней в день похорон. Зрелище было не из приятных, и он вполне понимал Валерию. От такого не только закричать, – инфаркт получить можно! К тому же, в воздухе чем-то пахло, – не то серой, не то…какой другой гадостью…
Валерия сильно закашлялась.
– Черт знает, что творится в этом доме! – возмутился Никита. – Кто может подсказать, как с этим справиться?
«Алена» немного побледнела, стала прозрачной, ее черты исказились, «потекли», покрылись туманной дымкой и медленно рассеялись. На месте, где она стояла, образовалось пятно сажи, или черного порошка непонятного происхождения…
Все молча, затаив дыхание, наблюдали, кроме Валерии. Она спрятала лицо на плече у Никиты и кашляла.
– Мне ночью бабушка Марфа приснилась, – тихо сказала Лида. – Она велела очистительный обряд совершить. За Пылающей Дверью, багряной и яркой, стоит круг – голубой и светящийся!
– Что-что? – переспросил Горский.
Лида показалась ему чересчур серьезной и сосредоточенной. Он привык ее видеть другой, – застенчивой и нежной, немного смущенной, чуть-чуть капризной…
– Так Марфа сказала, – ответила Лида. – Надо сделать Круг Голубого Пламени и сжечь внутри него порошок. Тогда привидения потеряют свою силу.
– Ты сможешь? – спросил Никита.
– Попробую… – Лида зябко повела плечами. – Только надо порошок собрать, а он разлетается.
– Я сделаю! – неожиданно предложил Горский, подходя к темному пятну и присаживаясь на корточки. – Больше никто пусть не подходит! Элина, серебряная ложка есть?
Девушка кивнула.
– Принеси!
Он расстелил носовой платок, медленно поднес руки к пятну…
– Не двигайся, – сказал он, как будто порошок мог его слышать.
Элина подала Сергею ложку, и порошок благополучно перекочевал на носовой платок. Горский связал его в узелок и удовлетворенно вздохнул:
– Вот и все! А вы боялись! Пошли, – он встал и направился во двор. Все потянулись за ним, кроме Валерии. Бабу Надю попросили тоже остаться в комнате Валерии, и она весьма неохотно, но согласилась.
– Нужны спирт и медная чаша, – сказала Лида.
Со спиртом проблем не было, – нашли неразбавленную самогонку, которую баба Надя хранила для натираний, – а вместо чаши Элина притащила медную ступку.
– Подойдет?
Лида кивнула.
– Придется использовать подручные средства! – улыбнулась она. – Ищите ровное место, на котором снег растаял!
– Вот оно, – подошел Горский к навесу для сушки трав. – По-моему, то, что надо.
Он положил платок с порошком на землю. Лида прокопала вокруг него канавку, вылила в нее самогон и подожгла, произнося при этом:
– Если существует пять чувств, я ищу шестое, вечно убегающую изменчивую суть, которая перебирает пальцами все мои чувства и желания, когда я сплю. Я погружаюсь в холод, в бездну теней, пахнущую пеплом и серой… Я выхожу за пределы, вращаясь без движения в темном урагане, который наполняет это пространство. Я обращаю мое повеление через долгие световые годы, достигая орбиты неоткрытой звезды. Пусть разрушение зла произойдет от этого огня!
Все стояли вокруг ритуального огня, глядя на связанный узлом платок с порошком. Вдруг платок вспыхнул ярким голубым светом и испарился, – без дыма, без запаха. От него не осталось никакого следа.
– Ух, ты! – выдохнул Горский. – Откуда это ты такие слова знаешь?
– Так я же ведьма! – засмеялась Лида.
– И что же? «Мертвецов» больше не будет? – уточнил Никита.
Ему совсем не хотелось, чтобы Валерия пугалась и нервничала.
– Действие очищающего огня достигнет максимальной силы через шесть часов! – ответила девушка. – Так сказала Марфа.
– Надеюсь, так и будет, – пробормотала Элина.
Они постояли во дворе, дожидаясь, пока весь огонь погаснет, и пошли в дом.
Баба Надя уложила Валерию в постель и хлопотала на кухне. Она вытащила из печи лист с румяными рогаликами, поставила на стол. От глиняной миски с молочным киселем шел горячий аромат ванили…
Серебряные канделябры были тусклыми от натеков воска, свечи догорели до самого основания и дымили. Де Альвейр, Рыцарь Розы, сидел в кресле с высокой резной спинкой и созерцал через открытое окно звездное небо. Яркое, холодное сияние далеких созвездий вызывало у него непонятную и страстную тоску. Ему было скучно здесь, среди вечно озабоченных существ, бестолково суетящихся по мелким и ничего не значащим поводам. Люди! Как им до сих пор не надоела глупая мышиная возня? Вместе с тем их так много, и они словно слепцы, бредущие огромной толпой по пыльной дороге: куда не знают, но под ногами путаются. Мешают! Из-за них приходится терять столько драгоценного времени и сил понапрасну, что хочется выть от досады!
Взять хоть обитателей лесного дома, – баба-холопка и две кислые девицы! – а сколько хлопот доставили благородному рыцарю! Пришлось надевать дурацкую маску и корчить из себя шута горохового! «Следователя областной прокуратуры»! Это ж язык сломаешь, пока выговоришь!.. О, Черная Бездна! Как они его «достали»! Мало того, что он жил среди них, притворялся, черт знает, кем, – так еще и без особого результата! Статуэтки найти так и не удалось, и заморочить как следует бабам их куриные мозги тоже не вышло.
А все потому, что вместо решительных мер приходится играть в поддавки! Ну, он сумел справиться со своей гордыней, – сделал все, как надо, – ни разу не вышел из себя, не выдал ничем своих намерений! Даже «протоколы допросов» писал, как положено. Правда, по-латыни… Но это не важно! Глупые коровы все равно не разберутся, что к чему. Не изучать же ему, в самом деле, все языки, на которых болтают люди?! Он с трудом одолел латынь еще в древнем Риме и с тех пор пользовался только ею. Говорить он мог хоть по-китайски, но писать и читать… Сойдет и так!