Они собирались вместе по праздникам и дням рождения, как добропорядочная семья. Бабушка Полина Андреевна намекала на правнуков, но как-то вскользь. У Карины появилась своя жизнь, к чему Зоя быстро привыкла.
– Тебе нужно позволить дочери быть собой, – изредка говорила она мужу. – Карина не такая, как мы. Пусть живет, как хочет. По крайней мере, она не увлекается курением и наркотиками.
Мало-помалу все улеглось, но это оказалось затишьем перед бурей.
Серебров никогда не изменял жене: он был из тех мужчин, которые крайне брезгливы и чистоплотны в отношениях, ценят постоянство, избегают случайных связей. Переспать с дамой легкого поведения было для Игната так же немыслимо, как подобрать на мусорке надкушенный бутерброд и съесть его. На роль романтического рыцаря он не годился, на пылкого любовника недотягивал. В сексе предпочитал однообразие, и вообще не подозревал о наличии в себе безумных порывов.
Тем чудовищнее было то, что с ним произошло. Хуже всего ему приходилось ночами, когда воспоминания дышали огнем в лицо, а судорога желания сводила тело. Комната пыток гостеприимно распахивала двери… казнь продолжалась. Моральные страдания соперничали с физическими. Господин Серебров так близко подошел к пропасти, что ощущал холод ее глубин…
* * *Ева повисла у Славки на шее, не успел он войти в полутемную прихожую.
– А я не спала, знала, что ты приедешь! Не станешь ночевать в Березине.
Она соскучилась.
– Заночуй я там, неизвестно, кто к тебе вернулся бы, – пошутил сыщик. – Я или черт в человеческом обличье? Когда в дело вступают «темные силы», жди сюрпризов!
– Болтун. Есть хочешь?
Часы, проведенные за рулем на ночных дорогах, утомили Смирнова, аппетита не было. Все равно, выпить и перекусить не помешает.
За порцией телятинки с грибами он повеселел, рассказал Еве, что удалось выяснить в Березине.
– Вот видишь? Я же говорила! – торжествовала она. – Нашел колдунью?
– В том-то и дело, что нет. Даже дом, в котором она якобы обитала, давно сгорел. А ее самой и след простыл. Сказки это все! Больше тридцати лет пролетело. Попробуй найти женщину, которую никто не видел и о которой мало кто слышал. Ни имени, ни фамилии… Утопия – надеяться установить, кто она такая!
– Не-е-ет, – возразила Ева. – Мы на верном пути, я чувствую. Этот Демьян… как его?
– Локшинов, – подсказал сыщик.
– Демьян Локшинов, видевший ту женщину и даже вступавший с ней во взаимоотношения, не исчез, он живет в Москве, и мы знаем его адрес. Разве этого мало?
Смирнов согласно кивнул. Брат «преподобной Евлании» – последняя ниточка.
– Хорошо, будь по-твоему, – сказал он. – Допустим, мы найдем эту… «пришлую», «беженку»… как там ее называли, а дальше? Если она не убежала в лес, обернувшись собакой, то ей, по грубым подсчетам, уже около пятидесяти-шестидесяти лет. Почему вдруг ее опять потянуло на подвиги? И почему ее жертвами становятся не только бывшие жительницы Березина, а совершенно посторонние дамы, связанные с бизнесом и деньгами?
– Надо же ей на что-то жить, – рассудила Ева. – Сейчас модно обращаться к магам и экстрасенсам: снимать родовые проклятия, привораживать, совершать обряды для успешного бизнеса, гадать, наконец.
– Ладно. А на какие средства она жила до сих пор?
– Ну, мало ли, – не растерялась Ева. – Избавляла от венца безбрачия, например, возвращала в лоно семьи гулящих мужей, от пьянства отваживала. Поле деятельности тут самое широкое.
– А потом взялась сживать людей со света при помощи магических заклинаний? Прямо вуду какое-то. Мы не в Африке, дорогая Ева, мы – в Москве!
– Какая разница? Магия – она и в Москве магия.
Всеслав не нашелся, что ответить, и попросил себе чаю. Обжегся, рассердился. Ева хихикнула.
– Хорошо, – продолжил он. – Если исходить из твоих предположений, мы имеем дело с потусторонними силами. Так? Что я должен сказать клиенту? Ваша матушка умерла по причине магических действий некой женщины-оборотня? А поскольку Уголовный кодекс и магия – вещи несовместимые, простите и смиритесь? Не исключено, что и остальные члены вашей семьи, милейший Гордей Иванович, один за другим последуют в мир иной. Такова, дескать, воля «нечистого»!
– Неплохо звучит, – одобрила Ева. – Главное, обнадеживающе! Руднев тебя расцелует.
– А ты что предлагаешь?
– Хотя бы обнаружить источник негативного влияния: эту самую «пришлую» даму! Кстати, словечко-то подходящее березинцы придумали – почти «пришелица». Умеет наш народ метко прозвать! А Рудневу можно рассказать кое-какие подробности про его маму Екатерину Максимовну, вернее, тогда еще Катю Зотову. Что произошло с ее бывшим женихом? А? Не поступай с другими так, как не желаешь, чтобы поступили с тобой. Закон кармы, между прочим.
– Понял. Значит, женщина-оборотень расправилась с Рудневой-Зотовой в отместку? С какой стати? Жениха она сама же «извела» по просьбе Катерины – и сама же решила ее наказать? Чего она ждала так долго?
– Счастья, – не раздумывая, ответила Ева. – Пока Екатерина Максимовна жила с мужем-алкашом, в нужде и заботах, ей терять было нечего. Зато сейчас картина другая – нищета осталась в прошлом, сын вышел в люди, женился, родился внук… каждую копейку считать не надо. Вот тут-то и приходит расплата! Вместо обеспеченной, приятной жизни – болезнь и смерть. Карма!
– Погоди… Во-первых, то, что Катя Зотова ходила к «пришлой» женщине заказывать порчу жениху-изменнику – это сплетни, а не установленный факт. Люди и не такое придумают, лишь бы языками почесать. Сама Руднева-Зотова, к сожалению, мертва, и ее уже не расспросишь. А других свидетелей не имеется. Во-вторых, я ничего не узнал в Березине о Мавре Вилениной-Ершовой. По логике вещей, она тоже стала жертвой колдовства. А в ее вина в чем? Чем она не угодила «пришлой» красавице?
– Может, Мавра, в свою очередь, обращалась с сомнительными просьбами к женщине-оборотню? – предположила Ева. – И ее постигла та же участь?
Смирнов молчал, напряженно размышляя.
– Ершова очень набожна, вряд ли вера позволила бы ей совершить такой грех, – после паузы неуверенно произнес он. – Правда, это когда было? Еще в молодости. Она могла измениться.
– У нее умер мальчик, сын. Ершова решила, что Бог ее наказывает, и ударилась в религию. Хотела снять тяжесть с души, вымолить прощение. Бог-то простил бы, а вот вселенские законы неотвратимы! – заявила Ева. – А почему ты не сходил в Березинский архив?
Ее умение непринужденно переходить от «вселенских законов» к прозе жизни, наподобие архивов, адресов и прочих атрибутов повседневности, всегда умиляло Славку.
– Что бы мне там сказали? Ну, дали бы адрес… Так я его уже почти знал, я же брал справку в областном архиве. Улица Сосновая, номер дома не указан. А если бы и был указан, то с тех пор все поменялось. Это же частный сектор! Дома сносят, достраивают, перестраивают. Да и, честно говоря, не хотелось оставаться на ночь в чужом городишке.
– Вдруг Мавра Виленина жила в том самом «собачьем доме», который потом сгорел?
– У меня тоже мелькнула такая мысль, но… как-то не вяжется описанный «преподобной Евланией» образ со швеей, вырастившей Григория Ершова. И наша версия рассыпается! Потому что Мавра Ильинична сама себе мстить бы не стала, тем более устраивать «ужастики». Если хочешь знать, я вообще не вижу мотива для мести.
– Про «ужастики» известно со слов Григория, – возразила Ева. – А он, как наследник колдуньи, получил ее дар… и вынужден отводить от себя подозрения.
– Поэтому взял и описал обстоятельства смерти матери в газете, на всю Москву! – парировал сыщик. – Не попадись тебе та заметка, мы бы ничего не знали о Ершове.
Ева вынуждена была согласиться с его доводами.
– Непонятно… – пробормотала она. – Ершова умирает, а Рудневу продолжают запугивать. Выходит, Григорий выполняет магические ритуалы вместо матери?
– Ева! – взмолился Всеслав. – Давай смотреть на дело здраво! У нас нет оснований считать «пришлую» женщину из Березина и Мавру Ершову одним и тем же лицом.
– Соседка показывала мне ее фотографию, – заупрямилась Ева. – При отвратительном качестве снимка женщина на нем – красивая. Надо попросить фото – не у Григория, разумеется, и показать его Демьяну Локшинову.
– Хорошо. Это можно. Съезди, пожалуйста, к соседке Ершовых и попроси фотографию. Вы уже знакомы, тебе будет проще с ней договориться. А я разыщу Локшинова, попробую с ним поговорить. Вдруг он узнает Мавру? Пусть она не та, из-за которой он чуть не повесился, но ведь жили они в Березине примерно в одно и то же время.
Смирнов почувствовал, как он хочет спать. Глаза слипались.
– Иди, отдохни, – сжалилась Ева. – Ты спишь сидя.
Оставшись одна, она погрузилась в раздумья. Получается, с Березином ее предположения оправдались: за Рудневой грешок тянулся именно оттуда. Но кто же ей отомстил? Возлюбленная умершего жениха? Тогда при чем тут остальные жертвы? С Ершовой не повезло, пока непонятна ее роль в тех событиях. Кстати, мальчик у нее от кого родился? Где его отец? Теперь этого не установишь – Мавра Ильинична упокоилась с миром, а Григорий вряд ли в курсе.
«Пришлая» женщина прожила в Березине недолго, поэтому ее не запомнили. Да и место она выбрала не лучшее – подозрительный дом, пользующийся дурной славой. Сама держалась особняком, к ней побаивались ходить – вот и не обзавелась знакомыми. Смирнов правильно сделал, что вернулся в Москву: в Березине больше искать нечего.
Кроме Локшинова, остается Волоколамск и двоюродные сестры Гордея Руднева. Тоже, скорее всего, пустышка – они родились уже после отъезда их матери из Березина. А старшая сестра Катерины унесла все, что знала, в могилу. Тупик получается.
– Сама-то я верю в порчу и сглаз? – спрашивала себя Ева. – Если бы магические ритуалы так просто лишали людей жизни, тайное ремесло получило бы невиданный размах. Особенно сейчас. Идеальный способ устранять соперников, конкурентов и обидчиков! Главное – ненаказуемый. Нет закона, запрещающего нанесение вреда путем привлечения потусторонних сил.
«Что-то здесь не то, – думала она. – Не то… Связь с прошлым несомненно есть – симптомы «болезни» неверного жениха Кати Зотовой подозрительно похожи на симптомы ее собственной хвори. Ершова тоже кашляла. Тогда она не может быть «пришлой» красавицей из Березина. Искать следует некую даму в возрасте от пятидесяти лет и больше… которая… которая…
Как назывался тот дом? «Собачий»? Мило. В истории странных смертей фигурируют собаки, – Марсик, ротвейлер Дик… возможно, и другие невинные псы. На них тоже магия действует?»
Ева запуталась. Она сварила себе крепкий кофе, выпила две чашки и продолжала рассуждать. Попала ли в ходе расследования бывшая обитательница «собачьего дома» в поле зрения? Должна была… Мать Руднева отпадает, Ершова под вопросом – и обе они мертвы. Остается Ирина, жена Гордея Ивановича, но тут возраст не соответствует. Тогда кто же? Соседка Ершовых? Она одинокая… Нет, ерунда! Соседка Катерины Рудневой по абрамцевскому дому? Вряд ли они могли поселиться рядом – колдунья и та, что обращалась к ней за «черным» делом. Катерина из Березина не зря сбежала: или от людской молвы, или совесть замучила. Так от совести не убежишь – всюду догонит.
Еще было непонятно, почему между событиями в Березине и странными смертями в Москве прошло столько времени? Запоздалое возмездие. А другие жертвы?
– Другие нас не касаются, – прошептала она. – Нам бы с Рудневой разобраться и отчитаться перед клиентом.
Ева лукавила. Любое расследование заканчивается только тогда, когда выяснены все обстоятельства, все факты занимают соответствующие места и все точки над «i» расставлены.
Она выпила последнюю чашку кофе и начала собираться. Методом дедукции, по примеру Шерлока Холмса, разгадать загадку не получалось. Значит, как говорит Славка, придется поработать ногами: съездить к соседке Ершовых для начала и попросить у нее фотографию Мавры.
Ева на цыпочках пошла к шкафу за вещами. С дивана раздавалось мерное сопение. Она оделась, закрыла за собой дверь и побежала по лестнице вниз.
Летнее утро – теплое и сырое – обещало дождливый день. Парило. Ева, придумывая предлог для получения снимка, спустилась в прохладу подземного перехода.
Глава пятнадцатая
Лысеющий майор сидел в кабинете Межинова и отвечал на вопросы.
– Топчетесь на месте? – рыкнул на него Рудольф Петрович. – Хоть какие-то сдвиги есть?
Майор собрался с духом и удрученно покачал головой:
– Почти никаких. Ищем.
– Что вы ищете? Прошлогодний снег?
Заместитель Межинова развел руками.
– Все работают. Ходят по адресам, опрашивают людей. Проверяют окружение. Запланированные мероприятия…
– Хватит! – разозлился подполковник. – Мероприятия! Знаю я ваши мероприятия. Кучу бумаг, небось, исписали, а воз и ныне там.
Он непрестанно думал о Карине, о том, что она рассказала. Колебался, говорить майору или нет. Не хотелось впутывать в свои личные отношения сотрудников.
– Так ведь расследование неофициальное, – оправдывался заместитель. – В принципе…
– К черту принципы! – взревел Межинов. – Люди умирают без всяких принципов! Встречайтесь с врачами, с экстрасенсами, в конце концов… погадайте на кофейной гуще, если у вас нет других методов! Но разберитесь, что за дьявольщина происходит, и доложите.
– Слушаюсь.
Майор обиженно сопел, его лоб покраснел, покрылся капельками пота. Дело ему поручили скользкое, его и делом-то не назовешь. Беседовать с людьми велено осторожно, дабы не вызвать лишних пересудов. А их уже сто раз расспрашивали. Одни боятся говорить, чтобы на себя беду не накликать, другие стараются не попасть впросак, сболтнув глупость. Третьи не хотят, чтобы их приняли за ненормальных, четвертые… Ох, и дурацкое же положение складывается! Подозреваемых много, но конкретно – никого. Доказательств насильственной смерти умерших до сих пор не получено. Систематическими такие случаи не являются – просто они похожи, вот и все. Странно, как на них вообще обратили внимание.
Один профессор-пульмонолог, к которому майор обращался за консультацией, сказал прямо: «Вы себе представляете, молодой человек, сколько людей ежегодно умирает от воспаления легких и прочих заболеваний органов дыхания? Организм человека может по-разному среагировать на обычное респираторное заболевание, на применяемые препараты – начинаются осложнения, отеки тканей, недостаточность сердечной деятельности и множество сопутствующих патологий, приводящих к летальному исходу. Это не редкость. А во время эпидемий в больницы поступают сотни пациентов со схожими симптомами! Никто не ведет подобной статистики».
Майор вышел из кабинета профессора в еще большем замешательстве, чем вошел туда. Не мог же он сказать врачу, что есть одна деталь, объединившая подозрительные случаи: предупреждение о грядущей смерти. Это уже проблема не медицинская, а уголовная! Или нравственная. Человека запугивают, он начинает испытывать нарастающий страх, стресс, подсознательно соглашается с наказанием за свои прегрешения – а их при желании может отыскать у себя любой, – и наступает расплата в виде недомогания. Страх усиливается, нервы провоцируют дальнейшее развитие болезни, сердце сдает, и… как результат – смерть. Вполне правдоподобная схема! Именно такую нарисовал майору знаменитый специалист по психологии. Подобным методом, мол, пользовались жрецы Древнего Египта для воздействия на неугодных. И получалось, о чем свидетельствуют письменные источники.
Увы, в эту схему кое-что не укладывалось. «Страшилки» могли сработать на людях малодушных, мнительных, а они всегда срабатывали безотказно. Хотя… разве кто-то подсчитывал случаи, когда они не возымели действия? Такие факты неизвестны, потому что ими никто не интересовался. Люди восприняли запугивание как дурную шутку и забыли о ней.
– Где вы витаете? – неприязненно спросил Межинов подчиненного. – В облаках? Пора спускаться на грешную землю, майор.