Загадки последнего сфинкса (Последняя трапеза блудницы) - Солнцева Наталья 12 стр.


Выходит, Инга вовсе не витает в облаках, раз задала ему вопрос о любовнице!

«Я ее брошу, – уговаривал себя Теплинский, сидя на заднем сиденье своего джипа и глядя на одинаково аккуратно подбритые затылки водителя и охранника. – Брошу! Она мне начинает надоедать! Слишком жадная до денег, слишком разнузданная».

Он лукавил. Несколько всплывших в памяти интимных подробностей обдали его жаром, заставили залиться краской.

«Я любил и люблю Ингу, – твердил он, унимая сердцебиение. – Мою сильфиду ! Мою королеву эльфов!»

Это была и правда, и ложь, два лика коварного Эроса…

* * *

Астра поговорила с некоторыми людьми из окружения покойного скрипача – музыкантами оркестра, администратором. Все пребывали в недоумении, кому понадобилось убивать Никонова, и сходились в одном – без женщины не обошлось. Однако кто она, ни один человек вразумительно не ответил.

Безумная поклонница, ревнивая жена, обиженная любовница – вот и весь перечень, где конкретное имя только Дина Никонова. Называли еще неизвестного завистника и маньяка, у которого синдром Герострата. Убив знаменитость, войти в историю, как Сальери, Дантес, Мартынов и иже с ними.

– Тогда почему преступник скрывается? – спрашивала Астра.

Говорили разное.

– Не хочет садиться в тюрьму.

– Испугался расплаты.

– Решил убежать подальше, спрятаться и только потом объявить свою фамилию.

Последняя версия Астре казалась сомнительной. С другой стороны, ее собеседники не знали, что Сфинкс уже наметил новую жертву и послал ей свою загадку.

Михаил Теплинский, предприниматель, начавший политическую карьеру, – не тот, чья смерть увековечит имя убийцы. Тому следовало дождаться, пока объект займет высокий пост, а уж потом убивать.

Зато администратор Никонова, теперь уже бывший, косвенно подтвердил слова Дины: он тоже видел в коридоре рыжеволосую женщину. Очень красивую!

– Я засмотрелся на нее, – честно признался он. – Влас попросил меня за пять минут до выхода на сцену прийти за ним. Он перед концертом закрывался и мог погрузиться в такой транс, что рисковал опоздать. Я посмотрел на часы, у меня в запасе оставалось немного времени, и я приостановился у лестницы. Он требовал не беспокоить его раньше положенного.

– Для кого-то делались исключения?

– Конечно. Для Дины, для других, наверное, тоже. Если бы я пришел с каким-нибудь экстренным сообщением, он бы меня впустил.

– А вам от лестницы видна была дверь, где закрылся скрипач?

– Нет, только часть коридора. Мимо меня постоянно сновали люди, музыканты, осветители, другие работники, зрители… Среди них есть весьма любопытные, сующие нос в каждую дырку.

– Получается, Никонова убили именно в тот промежуток времени, когда вы стояли у лестницы. Его жена проходила мимо вас?

– Да, сначала туда, потом обратно… Оба раза на ней лица не было. Прошествовала мимо, как лунатик, даже не ответила на приветствие. Впрочем, в ее положении простительно.

– А та женщина?

– Рыжая? При мне она только выходила из коридора и спускалась по лестнице… уже после Дины, кажется. Но ручаться не буду: я ведь не следил за проходящими, отвлекался. По сотовому говорил.

– С кем?

– С распорядителем фуршета. После концерта намечалась скромная вечеринка для узкого круга.

– Кто обнаружил труп?

– Я. Ровно за пять минут до выхода подошел к двери, постучал… Никто не ответил. Я дернул за ручку…

Он замолчал, достал сигарету и нервно затянулся.

– Было открыто? – спросила Астра.

– Да. Влас сидел в кресле… мертвый. Его лицо застыло, как маска. Жуть! Яд парализовал дыхательные мышцы, и наступил конец.

Бывший администратор отвечал без интереса. Ему уже задавали похожие вопросы и оперативник, и следователь. Правда, о женщине с рыжими волосами он вспомнил только сейчас, когда «журналистка» – так Астра ему представилась – обрисовала ее. Ему бросились в глаза соблазнительные формы той дамы: пышные бедра и грудь, тонкая талия, длинная шея, обнаженные округлые плечи. Неужели он мог забыть такую львицу? Выходит, забыл. После того как он застал Никонова бездыханным, все остальное вылетело из головы.

– Знаете, на что я обратил внимание? – сказал он, восстанавливая в памяти подробность за подробностью. – Уже потом, позже, когда немного пришел в себя… Рядом с креслом, где сидел труп, на полу валялись кусачки.

– Что-что?

– Инструмент, который используют для всяких работ… Я видел такие у электрика. Начал расспрашивать – оказалось, накануне возникли какие-то неисправности, пришлось делать срочный ремонт щитка и заодно менять кое-где старые розетки. В том числе и в той комнате, которая предназначена для артистов.

– Вы говорили с электриком?

– Их двое. Разумеется, оперативники вызывали обоих. Они клялись и божились, что не посмели бы врываться к маэстро перед концертом. Видимо, кто-то из них забыл кусачки раньше. К концу рабочего дня они уже были навеселе, поэтому путались, с трудом припоминали, как, что и где чинили.

– Вы им поверили?

– А почему бы нет? Зачем электрикам убивать музыканта?

– Разве нетрезвых людей можно допускать к электричеству? – возмутилась «журналистка».

– Это опасно, – согласился администратор. – Но где же набрать непьющих? К тому же, по словам замдиректора, они прикладывались к бутылке только вечером. Кто ж знал, что щиток накроется? Поднялась беготня, начался крик, гвалт. Аврал, он и есть аврал!

«Скорее всего, электрики – ложный след», – рассудила Астра.

– У Никонова были враги?

– Вероятно. Ему завидовали, он пользовался успехом у дам.

– Что вы можете сказать о Сфинксе? – пристально посмотрела на него Астра.

Мужчина развел руками.

– Имеете в виду ту писульку, которую Дина обнаружила в букете цветов? Влас ни о чем подобном не говорил. Беременность иногда оказывает на женщин странное влияние. Их психика не выдерживает нагрузки и… Понимаете, о чем я?

– Нет.

– Ну, возможно, Дина все придумала. Не нарочно, а под воздействием избытка или недостатка гормонов.

«Все такие подкованные, – подумала Астра. – Просто светила психиатрии, акушерства и гинекологии!»

Ее поразило, что люди из окружения Никонова не связывают письмо Сфинкса со смертью маэстро. Они рассматривают события по отдельности, тогда как по Москве уже поползли слухи о маньяке. Молва склонна раздувать из искры пламя, а из мухи делать слона, но в данном случае Астра была на ее стороне.

Электриков она нашла в одном из коридоров, те меняли перегоревшие лампочки в настенных бра. Оба производили впечатление обыкновенных работяг. Вряд ли кто-то из них стал бы убивать Никонова. Отравленная булавка, загадка в письме, Сфинкс… для них это высшие материи. Они твердили про щиток, про бестолковое начальство и маленькую зарплату.

– Розетки можно было и в другой раз поменять, – ворчали мужики. – Так нет! Про технику безопасности вспомнили. А ну как скрипача током ударит! Или пресса увидит неполадки! Будто их кто-то пустит в ту комнату.

– Вдруг бы прорвались? – улыбнулась Астра. – Мы, журналисты, нахальный народ!

Смех разрядил возникшее напряжение.

– Кусачки вы забыли?

– Похоже, мы, – закивали головами электрики. – Ну и что? Никонова не кусачками убили. Не там ищете. Вы лучше среди его баб разбирайтесь.

Астра почувствовала себя выжатой, как после марафонского бега.

Она так устала от езды, хождений вокруг да около и бестолковых разговоров, что, добравшись до дома, нырнула в ванну. Вода с душистой пеной приятно ласкала тело, расслабляла. Мысли замедлились, успокоились. Расследование убийства оказалось не таким легким делом. Матвей ее предупреждал.

«Я иду по стопам милицейских оперативников и окажусь в тупике… вместе с ними, – подвела Астра итог сегодняшнего дня. – Неутешительно. Еще один день прошел впустую. Я ни на йоту не продвинулась вперед. Правда, появилась вторая подозреваемая, кроме Дины: рыжеволосая незнакомка. Вполне вероятно, что она ни при чем. Я делаю именно то, чего ждет убийца, – топчусь на месте!»

Раздосадованная, она вылезла из воды, насухо вытерлась, закуталась в махровый халат и достала зеркало. Его золотистая глубина манила неизведанным, куда можно уйти и не вернуться; его блеск утомлял глаза.

Астра встала, прошлась туда, сюда, принесла все свечи, которые смогла отыскать у Карелина, расставила на столе и зажгла. Язычки огня породили в зеркале багровое зарево.

– Дай мне подсказку, – шептала она.

Безмолвие было ей ответом. Золотая рыбка шевельнула волнистым хвостом и растаяла в туманном овале. Или показалось?

Затворившись в Богучанах, Астра прочитала о зеркалах все, что было среди книг хозяев дома, который она снимала, и в местной библиотеке. Если верить одной старинной легенде, зеркала – это мир зачарованных существ. Когда заклятие потеряет силу, они пробудятся, и первой проснется Рыба.

– Так, хватит! – оборвала она себя. – Ты не о том думаешь!

– Разговариваешь вслух?

Астра подскочила от неожиданности, обернулась. Сзади стоял улыбающийся Карелин.

– Я купил шоколадный торт. Пошли праздновать. Вижу, свечи уже горят, осталось накрыть стол к романтическому ужину.

Она так засмотрелась в зеркало, что не слышала, как он пришел.

– У нас какое-то торжество?

– Будем отмечать твои сегодняшние успехи на ниве частного сыска.

– Похвастаться нечем, – уныло призналась Астра. – Даже зеркало объявило забастовку.

Она поделилась с Матвеем жалкими крохами сведений, которые совестно было назвать информацией.

– Да, не густо, – согласился он. – Ничего. Завтра тебе повезет больше.

– Ты знаешь такого художника, Игоря Домнина?

– Что-то слышал. Скандальная личность.

– Не мешало бы познакомиться поближе с его творчеством.

– Звони Отрогиной и проси, чтобы она устроила экскурсию по галереям, – посоветовал Матвей. – Заодно потрешься в богемных кругах, ощутишь дух этих людей. Хочешь, я с ней договорюсь?

Астра отрицательно мотнула головой.

– Не-а. Тут нужен более тесный контакт. Меня интересует не богема , а Домнин. Время поджимает. Скоро Сфинкс начнет охоту за Теплинским. А тот отправился в предвыборное турне по области.

– Ты художника подозреваешь?

– Нет. Просто больше не за что уцепиться. Теплинский заказывал ему портрет жены…

– А Никонов?

– Дина это отрицает. У меня нет оснований ей не верить. Но, я не имею понятия, что еще предпринять!

– Закажи ему свой портрет, – невозмутимо произнес Матвей. – Появится повод поговорить с глазу на глаз. Будешь позировать и попутно выведаешь все, что необходимо.

– Слу-ушай, а это идея! – со свойственной ей непосредственностью, воскликнула Астра и повисла у него на шее. – Спасибо! Скажу папе, что хочу портрет в подарок на Восьмое марта.

Карелин не ожидал испытать прилив желания от ее близости и, скрывая неловкость, сказал:

– Денег сей живописец берет немерено.

– Ерунда.

Она тут же схватила телефон и набрала номер отца. Господин Ельцов был приятно удивлен. В кои-то веки дочь сама определилась с подарком, не придется ломать голову.

– Игорь Домнин – дорогой художник, – сказала она. – Запросит, наверное, кучу бабок.

– Мы можем себе это позволить, – усмехнулся Ельцов. – Думаю, сойдемся в цене. Не каждый день я заказываю портрет любимой дочери.

– Папа обещал! – просияла она, глядя на Матвея. – Ты молодец.

Радость на ее лице быстро сменилась озабоченностью.

– Почему убийца выбрал яд? Не пистолет, не нож, не веревку, не молоток, в конце концов?

– Тут и гадать нечего, – сказал Карелин. – В переводе с греческого слово «сфинкс» образовалось от глагола сжимать, удушать. Сфинкс, посланная богами в Фивы, сжимала своих жертв в страшных объятиях. Душительница! Не каждая женщина способна удавить здорового мужчину, который не пьян и не спит. Другое дело яд, который действует так же, а хлопот почти никаких…

Глава 13

Александрина Домнина в ужасе ожидала представления публике новой скандальной картины, на которой все знакомые безошибочно узнают ее, Санди, …легкомысленную златокудрую кокотку… Она не обольщалась насчет того, как ее величают в определенных кругах.

О, как она возненавидела проклятого пасынка и… как она желала его! Своим насилием мерзавец распалил ее неукротимую сексуальность и оставил неудовлетворенной. Кто теперь сможет потушить этот пожар?

– Он мне заплатит, – в ярости кусала она подушку. – Только его смерть утолит мой любовный голод! Я задушу его, глядя, как наливаются кровью его бесстыжие глаза, как выкатываются из орбит…

Она заливала возбуждение алкоголем, но водка и коньяк, казалось, лишь подпитывали бушующий в ее лоне огонь.

Каждое утро она звонила художнику, тот не брал трубку. Тогда Санди велела Мурату набрать номер Игоря со своего телефона.

– Ублюдок! – завопила она, заслышав его голос. – Если ты посмеешь выставить картину, я убью тебя. Я оболью полотно кислотой! Я…

Домнин отключился, а мачеха заливалась злыми слезами и поносила его на чем свет стоит.

– Успокойся, – уговаривал ее Мурат. – Чего ты бесишься, не пойму? Подумаешь, Игорь написал тебя обнаженной! В музеях и картинных галереях висят сотни подобных картин. Художникам этого не запретишь.

– Он раздел меня, связал, вымазал краской и заставил позировать! Почему ты не убьешь его? Мужчина ты или нет?

– С таким же успехом Домнин мог написать тебя по памяти. Твои формы угадываются под любой одеждой. К тому же ты сама залезла в его мастерскую. Он тебя туда не приглашал, насколько мне известно.

– Я искала его завещание, – тигрицей металась по комнате Александрина. – Он нарочно сказал, что прячет его там, в коробках с красками и мелками, нарочно громко говорил об этом. Он заманил меня своим враньем!

– Зачем ты подслушивала?

– Заткнись! – исходила она бессильным гневом. – Может, дашь мне денег на одежду и украшения? На какие средства, по-твоему, мы живем, ужинаем в ресторанах, ездим в Сочи и на Золотые Пески? На твои?

– Ты меня попрекаешь деньгами?

– Лучше бы подумал, как их заработать.

– Я не вор и не убийца.

– А я, значит, воровка! – взвилась Санди. – И убить для меня раз плюнуть!

– За каким чертом тебе понадобилось его завещание? Игорь не собирается умирать. Может, ты решила ему помочь?

– Если и так, то что, бросишь меня, да? Прежде чем брать грех на душу, надо удостовериться, кому достанется имущество. Есть ли шанс заполучить его деньги, недвижимость и права на картины?

– Мне страшно тебя слушать, – сказал Мурат. – Ты не рехнулась, часом?

Александрина любила этого смуглого мальчика, ее связывала с ним не одна только постель. Игоря она жаждала, но вспыхнувшая неистовая страсть, как уже не раз бывало с другими мужчинами, получив удовлетворение, иссякала, оставляя после себя пустоту. А к Мурату ее тянуло вновь и вновь. Иногда она чувствовала себя его старшей сестрой и свою связь с ним кровосмесительной…

Фрейд сошел бы с ума, пытаясь расставить все по полочкам в ее сумасбродной душе. Сама она ни за что не взялась бы за сию безнадежную задачу. В этих душных, горячих тропических джунглях пришлось бы прорубать путь острым, как бритва, мачете.

Мурат догадывался, каким способом она добывает деньги, но молчал. Санди не станет его слушать, она рабыня своих прихотей, завороженная звоном монет. Эта златокудрая вакханка не торгует собственным телом, она приносит его на алтарь Эроса и требует взамен богатых подношений. Скупердяям не место в храме любви.

«С меня она не берет ничего, кроме ласк, – подумал он. – Наоборот, щедро одаривает. Я должен наказать Игоря за то, как безобразно он обошелся с ней. Может, дать ему пару раз по физиономии?»

– Никонов тоже не жаловался на здоровье, – заявила она. – Он был молод, полон сил и творческих планов. И где он сейчас? А Игорь что, заговоренный? Если он вытворяет с женщинами то же, что со мной, какая-нибудь обязательно с ним поквитается. Будь уверен!

Назад Дальше