Киров улыбнулся:
– Только не надо выпускать коготки.
– Я выпускаю их, только когда есть серьезная причина для этого, – отрывисто бросила Телегина. – Итак, она подготавливает визит Смита… который, как здесь написано, был обручен с ее сестрой.
Киров кивнул:
– Сестра Рэнди погибла в результате кошмара под названием «проект Хейдса».
– Захочет ли эта Рассел – которую мы, кстати, подозреваем в связях с ЦРУ – поручиться за Смита? Или, быть может, они готовят совместную операцию? Что происходит, милый?
– По-моему, у американцев возникли какие-то трудности, – с нажимом произнес Киров. – Не знаю, замешаны ли в этом мы, но они нуждаются в нашей помощи. Сегодня вечером мы с тобой встречаемся со Смитом.
* * *На исходе дня Смит вышел из жилого дома на улице Маркова. Он поднял воротник, укрываясь от ветра, и обвел взглядом угрюмый бетонный фасад здания. Где-то за безликим окном двадцатого этажа Екатерина Данко готовится исполнить мучительную обязанность – рассказать шестилетней дочери Ольге, что она больше никогда не увидит своего отца.
Смиту, как никому другому, было тяжело извещать родных о гибели близкого человека. Как любая другая мать или жена, Екатерина поняла, зачем он пришел, в ту самую минуту, когда открыла ему дверь и увидела его. Сдерживая слезы, она спросила, как умер Юрий и долго ли он мучился. Смит рассказал ей все, что мог рассказать, потом добавил, что уже уладил вопрос с доставкой тела Юрия в Москву, как только будет получено разрешение венецианских властей.
– Он много говорил о вас, господин Смит, – сказала Екатерина. – Он говорил, что вы хороший человек. И я вижу, что это действительно так.
– Я был бы рад рассказать вам больше, – искренне произнес Смит.
– Какой в этом смысл? – возразила Екатерина. – Я знала, в каких делах участвовал Юрий – секреты, тайны… Но он делал это из любви к родине. Он гордился своей службой. Я лишь хочу, чтобы его смерть не оказалась напрасной.
– Обещаю вам это.
Смит вернулся в отель и целый час провел, погрузившись в раздумья. Встреча с семьей Данко придала ему еще больше решимости выполнить задание. Разумеется, он позаботится о том, чтобы вдова и ребенок не нуждались. Но этого мало. Теперь он еще сильнее хотел узнать, кто убил Юрия и зачем. Он должен иметь право посмотреть Екатерине в глаза и сказать: «Нет, ваш муж погиб не напрасно».
Уже начинало смеркаться, когда Смит спустился в бар. Там его ждала Рэнди в синем деловом костюме.
– Ты побледнел, Джон, – торопливо произнесла она. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Все в порядке. Я рад, что ты пришла.
Они заказали водку с перцем и тарелку закуски – маринованные грибы с селедкой и зеленью. Как только официантка отошла от их столика, Рэнди подняла свой бокал:
– За друзей, которых с нами нет.
Смит повторил ее тост.
– Я говорила с Кировым, – сказала Рэнди и, объяснив Смиту, как ему следует держаться во время встречи, посмотрела на часы: – Тебе пора. Чем еще я могу помочь?
Смит отсчитал несколько купюр и положил их на столик.
– Посмотрим, как пойдут дела с Кировым, – ответил он.
Рэнди подошла к нему вплотную и сунула ему в руку визитную карточку.
– Мой адрес и телефон – так, на всякий случай. У тебя есть защищенный канал связи?
Смит похлопал себя по карману.
– Самый современный цифровой мобильный телефон с шифратором, – сказал он и назвал номер.
– Джон, если ты выяснишь что-нибудь, что мне следовало бы знать… – Рэнди не договорила.
Смит стиснул ее руку:
– Понимаю.
* * *Джон Смит приезжал в Москву много раз, но у него еще не выдавалось случая побывать на Лубянке. И теперь, когда он стоял в похожем на мрачную пещеру вестибюле здания номер три, ему на ум приходили легенды, которые он слышал от бойцов «холодной войны». В облике здания сквозило холодное бездушие, которого не могла скрыть даже свежая краска. Стук каблуков по лакированному паркету казался ему звуком шагов осужденных, женщин и мужчин, которых с самого рождения коммунистического режима водили через это помещение в подвальные камеры для допросов. Смит гадал, как себя чувствуют работающие здесь люди среди призраков замученных и убитых. Ощущают ли они их присутствие? Не боятся ли, что прошлое может вернуться к жизни, словно сказочное чудище голем?
Смит вместе с дежурным офицером вошел в лифт. Пока кабина поднималась, он мысленно повторил сведения о Кирове и его помощнице Телегиной, которые ему сообщила Рэнди.
Киров представлялся ему солдатом, сумевшим шагнуть из прошлого в будущее. Воспитанный при коммунистах, он отличился в боях в Афганистане, «русском Вьетнаме». Впоследствии он связал свою судьбу с реформаторами. Как только в стране установилась хрупкая власть демократии, начальство Кирова вознаградило его высоким постом в только что созданной ФСБ. Реформаторы стремились уничтожить КГБ, преследуя консерваторов в его рядах. Единственными людьми, которым можно было доверить чистку, были испытанные в боях военные, такие, как Киров, чья верность обновленной России не вызывала сомнений.
И если Киров представлял собой мостик в будущее, то Лара Телегина была надеждой этого самого будущего. Получив образование в России и Англии, Телегина принадлежала к новому поколению российских технократов: она знала языки, была практична и деловита, разбиралась в тонкостях Интернета и «Windows» лучше большинства жителей западных стран.
Но Рэнди подчеркнула, что в делах, связанных с национальной безопасностью, русские по-прежнему отличаются скрытностью и подозрительностью. Они могут бражничать с тобой всю ночь напролет, поверять тебе самые интимные тайны из своей жизни. Но заданный не к месту щекотливый вопрос воспринимался как оскорбление, а о взаимном доверии больше не могло быть и речи.
«„Биоаппарат“ и есть такой щекотливый вопрос, – думал Смит, входя в кабинет Кирова. – Если генерал неправильно поймет мои намерения, меня еще до утра посадят в самолет и отправят восвояси».
– Доктор Джон Смит! – загремел в кабинете голос генерала. Он вышел навстречу гостю и пожал ему руку. Перед Смитом стоял высокий мужчина с выпуклой грудью, густыми серебристыми волосами и лицом, которое достойно смотрелось бы на древнеримской монете. – Рад вновь встретиться с вами, – произнес Киров. – В последний раз мы виделись… в Женеве пять лет назад. Верно?
– Именно так, генерал.
– Позвольте представить вам моего адъютанта. Лейтенант Лариса Телегина.
– Приятно познакомиться, – сказала Лариса, откровенно разглядывая Смита и явно одобряя то, что предстало ее взору.
– Мне тоже, – ответил Смит.
Он подумал, что со своими зелеными глазами и волосами цвета воронова крыла Лариса Телегина являет собой типичную искусительницу из русской сказки девятнадцатого века, сирену, способную свести в могилу самых разумных и добродетельных мужчин.
Киров указал на буфет.
– Не желаете ли освежиться, доктор?
– Нет, спасибо.
– Отлично. Коли так, я задам вопрос, столь любимый вами, американцами: а что у вас на уме, доктор Смит?
Смит посмотрел на Телегину.
– Не хочу вас обидеть, лейтенант, но речь пойдет о строго секретных вещах.
– Я и не думала обижаться, доктор, – невыразительным тоном ответила Лариса. – Однако я имею доступ к самым конфиденциальным материалам, вроде тех, что находятся в ведении вашего президента. К тому же, как я понимаю, вы прибыли сюда в неофициальном качестве. Я не ошиблась?
– Я всецело доверяю лейтенанту, – вмешался Киров. – Можете говорить совершенно свободно.
– Так и быть, – согласился Смит. – Полагаю, наша беседа не записывается и это помещение защищено от прослушивания.
– Разумеется, – заверил его Киров.
– Я хотел бы поговорить о «Биоаппарате», – сказал Смит.
Запретное слово вызвало именно ту реакцию, которой он ожидал: настороженность и пристальное внимание.
– Почему он вас интересует, доктор? – спросил Киров.
– Генерал, у меня есть серьезные основания полагать, что в службе безопасности этого предприятия имеется слабое звено. И даже если материал еще не покинул стен лаборатории, нам известно о намерении похитить некоторые из хранящихся там образцов.
– Это попросту смешно! – отрывисто бросила Телегина. – Система охраны «Биоаппарата» – одна из лучших в мире. Нам уже доводилось выслушивать подобные обвинения, доктор. Давайте говорить прямо: на Западе нас считают кем-то вроде озорных школьников-переростков, которые балуются опасными игрушками. Это оскорбительно и…
– Лариса!
Голос Кирова был негромким, но в нем безошибочно чувствовался металл.
– Не сердитесь на мою помощницу, доктор, – продолжал он. – Ларисе неприятно, что Запад пытается занять по отношению к нам снисходительную, покровительственную позицию. Иногда это бывает именно так, вы согласны?
– Генерал, я пришел не для того, чтобы критиковать ваши меры безопасности, – сказал Смит. – Я не пустился бы в такой долгий путь, если бы не был уверен, что вы оказались в крайне трудном положении, и если бы не надеялся, что вы хотя бы выслушаете меня.
– Что ж, переходите сразу к этим «трудностям».
Смит собрался с мыслями и глубоко вздохнул.
– Вероятнее всего, похитители нацелились на культуру оспы.
Киров побледнел.
– Абсурд! Никто в здравом уме не осмелился бы на такое!
– Никто в здравом уме не прельстился бы ничем из того, что вы храните в «Биоаппарате». Но у нас есть сведения, что план похищения уже приведен в действие.
– Кто ваш информатор? – осведомилась Телегина. – Можно ли ему доверять? Или ей?
– Это очень надежный человек, лейтенант.
– Быть может, вы назовете его имя, чтобы удовлетворить наше любопытство?
– Он погиб, – ответил Смит, стараясь говорить ровным голосом.
– Как нельзя кстати, – насмешливо бросила Телегина.
Смит повернулся к Кирову:
– Пожалуйста, выслушайте меня. Я не утверждаю, что за всем этим стоит ваше правительство. Похищение задумано третьими лицами, которых мы пока не знаем. Но для того, чтобы вывезти образец из России, им нужны свои люди в «Биоаппарате».
– Вы полагаете, что здесь замешаны сотрудники службы безопасности или научных отделов, – сказал Киров.
– Это может быть любой человек, имеющий доступ к культуре оспы. – Смит помолчал. – Я не берусь оценивать ваших людей или вашу систему безопасности, генерал. Я верю, что подавляющее большинство работников «Биоаппарата» столь же верны своей стране, как и те, кто трудится на наших предприятиях. Но если произойдет утечка, у вас возникнут трудности, которые могут стать трудностями Соединенных Штатов и даже всей планеты.
Киров зажег сигарету.
– Вы проехали полмира, чтобы рассказать мне об этом, – медленно произнес он. – И, полагаю, у вас уже есть план.
– Заблокируйте «Биоаппарат», – заговорил Смит. – Причем немедленно. Оцепите его кордоном, так чтобы никто и ничто не могло проникнуть внутрь или выйти наружу. Утром вы лично проверите хранилища вирусов. Если все образцы на месте, значит, пока нам ничто не угрожает и вы сможете приступить к поискам похитителя.
– А вы, доктор Смит? Где вы будете находиться все это время?
– Прошу присвоить мне статус наблюдателя.
– Неужели вы сомневаетесь в неприкосновенности наших хранилищ? – с упреком спросила Телегина.
– Дело не в доверии, лейтенант. Если бы возникла обратная ситуация, вы непременно захотели бы осмотреть наши лаборатории.
– И все-таки остается вопрос о вашем источнике, – напомнил Киров. – Поймите, доктор. Чтобы выполнить вашу просьбу, я должен обратиться к самому президенту. Разумеется, я готов поручиться за вас. Но мне нужна серьезная причина, чтобы поднять его с постели. Если бы вы назвали своего информатора, я смог бы удостоверить его личность, и это повысило бы ценность тех сведений, которые вы нам сообщили.
Смит отвернулся. Он предвидел, что дело закончится именно этим. Чтобы заручиться поддержкой Кирова, ему придется выдать Юрия.
– У этого человека осталась семья, – сказал он наконец. – Дайте мне слово, что его родные не понесут наказания и, если захотят, смогут покинуть страну. – Он поднял руку, прежде чем Киров успел ответить. – Этот человек не был предателем, генерал. Он искренний патриот. Он обратился ко мне только потому, что не знал, сколь высоко запустил свои щупальца заговор. Он пожертвовал всем, что имел, чтобы избавить Россию от обвинений, если произойдет самое страшное.
– Звучит убедительно, – признал Киров. – Обещаю вам, что его семье ничто не будет угрожать. К тому же единственный человек, с которым я поговорю об этом, – президент Петренко… разумеется, если вы не подозреваете, что и он причастен к этому делу.
– Я не допускаю такого, – ответил Смит.
– Считайте, что мы договорились. Лариса, позвоните дежурному офицеру в Кремле. Скажите, что у меня срочное дело и я уже выезжаю. – Он повернулся к Смиту: – А теперь назовите имя.
* * *– Вы отнеслись к этому американцу с большим доверием, – заметила Лариса, когда они с Кировым шагали по подземному гаражу к его машине. – Быть может, с чрезмерным доверием. Если он лжец или, еще хуже, провокатор, все может кончиться тем, что вам придется отвечать на весьма щекотливые вопросы.
Киров кивнул водителю, который отдал ему честь, и отступил в сторону, пропуская Ларису в автомобиль.
– Щекотливые вопросы… – произнес он, расположившись на сиденье. – Думаешь, этим все ограничится?
Лариса посмотрела на перегородку, отделявшую кабину водителя от салона, убеждаясь в том, что она поднята до конца. Этот и подобные ему рефлексы за годы обучения искусству военной разведки стали неотъемлемой частью ее существа.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала она. – Для солдата у тебя слишком прогрессивные взгляды. Из-за них у тебя так много врагов.
– Если под «прогрессивными взглядами» ты подразумеваешь стремление обеспечить России вхождение в двадцать первый век, то я готов признать свою вину, – отозвался Киров. – И если мне придется рисковать, чтобы эти взгляды возобладали над происками дикарей, которые тянут нас назад к прогнившей политической системе, что ж, я готов. – Автомобиль на большой скорости вылетел на широкий бульвар, и Киров ухватился за дверную ручку. – Послушай меня, Лариса, – продолжал он. – Такие люди, как Смит, слов на ветер не бросают. Можешь быть уверена – он явился сюда не для того, чтобы водить нас за нос. Кто-то в верхах американского правительства счел информацию достаточно важной, чтобы послать Смита к нам.
– Информация из уст предателя, – с горечью произнесла Лариса.
Ей потребовалось двадцать минут, чтобы выяснить, что Юрий Данко действительно пропал без вести.
И только американцы, будь они прокляты, знают, что он мертв!
– В свете происходящего Данко действительно выглядит предателем, – согласился Киров. – Но оцени вставшую перед ним дилемму. Что, если бы он обратился к своему непосредственному начальнику или даже к вышестоящему руководителю, а этот человек оказался причастен к заговору? Данко все равно погиб бы, но ничего не сумел бы узнать. – Киров смотрел сквозь пуленепробиваемое стекло на огни фонарей, проносившихся мимо. – Поверь, я от всей души надеюсь, что американцы заблуждаются, – негромко произнес он. – Больше всего мне хочется доказать Смиту, что «Биоаппарат» охраняется как следует и что он стал жертвой обмана. Но до тех пор, пока я не могу этого сделать, придется ему доверять. Ты понимаешь, милая?
Лариса стиснула его ладонь.
– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Что ни говори, я ученица лучшего из мастеров.
Огромный лимузин неторопливо въехал в ворота Спасской башни, задержавшись только у контрольно-пропускного пункта. Минуты спустя Кирова и Телегину проводили в ту часть Кремля, где находились квартира президента и его рабочие помещения.
– Я лучше останусь здесь, – сказала Лариса, когда они с Кировым остановились в величественном вестибюле с куполообразным потолком, построенном еще при Петре Первом. – Я жду поступления дополнительных сведений о Данко.