Хауэлл свернул налево в роскошный зал ресторана и направился к стойке бара в углу. Он заказал виски и, как только бармен повернулся к нему спиной, на мгновение стиснул веки. На своем веку он повидал немало трупов, не раз подвергался серьезной опасности и сам бывал ее источником. Однако дерзкое, хладнокровное убийство на площади Св. Марка ошеломило даже его.
Он одним глотком выпил половину виски. Едва спиртное проникло в кровь, помогая ему несколько расслабиться, как он сунул руку в карман куртки.
Прошло уже несколько десятилетий с тех пор, когда Хауэлл обучался искусству карманника, и теперь, нащупав бумажку, найденную на трупе Данко, он порадовался тому, что не утратил это умение.
Он пробежал глазами записку, потом еще раз прочел ее. Понимая, что его надежды беспочвенны, он все же рассчитывал, что записка подскажет ему цель покушения на Данко. И кто несет ответственность за его смерть. Однако текст казался совершенно бессмысленным, если не считать одного слова – «Биоаппарат».
Хауэлл сложил и спрятал записку. Осушив бокал, он знаком велел бармену вновь наполнить его.
– Все в порядке, синьор? – заботливым тоном осведомился бармен, выполняя заказ.
– Да, спасибо.
– Если вам что-нибудь потребуется, не стесняйтесь.
Поймав ледяной взор Хауэлла, бармен торопливо ретировался.
Если кто-нибудь и в силах мне помочь, то только не ты, старина.
* * *Открыв глаза, Смит с изумлением увидел склонившиеся над ним гротескные лица. Приподнявшись, он обнаружил, что лежит в дверной нише магазина, торгующего карнавальными масками и костюмами. Он медленно встал на ноги, машинально ощупывая себя в поисках повреждений. Все было цело, но его лицо жгло и саднило. Он провел ладонью по щеке. На пальцах осталась кровь.
По крайней мере, я жив.
Однако об убийцах, которые пытались скрыться на гондоле, сказать это было нельзя. Взрыв, разнесший суденышко в щепы, отправил их в небытие. Даже если полиция отыщет свидетелей, от них не будет толку: профессиональные киллеры зачастую великолепные умельцы маскироваться.
Мысль о полиции заставила Смита поторопиться. Из-за выходных магазины, расположенные вдоль канала, были закрыты. Вокруг не было ни души. Однако сирены карабинеров звучали все ближе. Власти не преминут связать побоище на площади Св. Марка со взрывом на канале. Очевидцы сообщат представителям правопорядка, что преступники скрылись именно в этом направлении.
Именно здесь они меня найдут… и те же свидетели вспомнят, что видели меня с Данко.
Полиция пожелает узнать об отношениях, связывавших его с погибшим, о том, с какой целью они встретились, о чем говорили. Они уцепятся за то, что Смит служит в американской армии и начнут допрашивать его все более пристрастно. Однако, даже пожелай он этого, Смит не сумел бы объяснить причин стрельбы.
Смит взял себя в руки, старательно вытер лицо и отряхнул костюм. Сделав несколько пробных шагов, он со всей возможной скоростью двинулся вдоль канала. Дойдя до конца улицы, он пересек мост и поравнялся с заколоченным досками sequero – эллингом, в котором строят гондолы. Миновав еще полквартала, он вошел в маленькую церковь, скользнул в тень и покинул здание через другую дверь. Несколько минут спустя он оказался на набережной Гранд-канала, затерявшись в толпе, которая непрерывным потоком текла вдоль берега.
К тому времени, когда Смит добрался до площади Св. Марка, она была окружена полицейским кордоном. Хмуролицые карабинеры с автоматами на шее образовали живой барьер между гранитными львами. Европейцы, в особенности – итальянцы, отлично знали, как следует вести себя после событий, которые несут явственный отпечаток террористической акции. Они смотрели прямо перед собой и, не задерживаясь, миновали место происшествия. Смит последовал их примеру.
Он пересек мост Знаков, вошел во вращающиеся двери отеля «Даниели» и прямиком направился в мужской туалет. Ополоснул лицо холодной водой и мало-помалу унял бурное дыхание. Он смотрел в зеркало над умывальниками, но видел только тело Данко, дергавшееся каждый раз, когда в него вонзалась пуля, слышал вопли прохожих и крики убийц, заметивших, что он бежит вслед за ними. Потом ужасный взрыв, превративший их в ничто…
И все это произошло в городе, который считался самым спокойным местом в Европе. Ради всего святого, какие сведения принес Данко, если они стоили ему жизни?
Смит помедлил еще несколько секунд, потом покинул туалет. В ресторане никого не было, если не считать Питера Хауэлла, сидевшего у столика за высокой мраморной колонной. Не говоря ни слова, Смит взял виски и опрокинул его в рот. Хауэлл смотрел на него понимающим взглядом.
– Я уже начинал гадать, что с тобой стряслось. Ты ведь побежал вслед за этими ублюдками?
– Убийц ждала гондола, – отозвался Смит. – Думаю, они хотели скрыться, применяясь к особенностям городского пейзажа. Здесь на гондолы никто не обращает внимания.
– И что же?
– Тот, кто поручил им ликвидировать Данко, по всей видимости, не мог полагаться на их молчание. Гондола была заминирована взрывчаткой С-4 с устройством временной задержки.
– Рвануло на славу. Я услышал звук еще на площади.
Смит подался вперед:
– Что с Данко?
– Они не промахнулись, – ответил Хауэлл. – Мне очень жаль, Джон. Я бросился к нему со всех ног, однако…
– Ты приехал, чтобы прикрыть меня, пока я буду эвакуировать Данко. В сущности, именно это ты и сделал. Больше ты ничего не смог бы предпринять. Ты что-нибудь нашел на теле?
Хауэлл протянул ему листок бумаги, по всей видимости вырванный из дешевого блокнота. Он не отрывал от Смита взгляд.
– В чем дело? – спросил тот.
– Я не собирался подсматривать, – ответил Хауэлл, – вдобавок я изрядно подзабыл русский. Но одно слово поразило меня словно ударом грома. – Он выдержал паузу. – Ты хотя бы догадываешься, с чем приехал Данко?
Смит просмотрел рукописный текст. Ему в глаза бросилось то самое слово, которое заметил Питер. «Биоаппарат». Российский центр разработки и производства биологического оружия. Данко часто упоминал о нем, но, насколько знал Смит, никогда не работал там. Или работал? Быть может, его послали туда на смену кому-нибудь из сотрудников? Быть может, он обнаружил там нечто настолько страшное, что был вынужден лично вывезти эти сведения за границу?
Хауэлл следил за реакцией Смита.
– Я тоже перепугался до чертиков. Ты не хочешь поделиться со мной своими мыслями, Джон?
Смит смотрел на сдержанного, скупого на слова англичанина. Питер Хауэлл всю свою жизнь прослужил в британской армии и разведывательных организациях – сначала в Особом авиационном подразделении, потом в «М 16». Смертоносный оборотень, подвиги которого всегда оставались тайной за семью печатями, Хауэлл «ушел на пенсию», но свою профессию не бросил. Потребность в людях с опытом и квалификацией Хауэлла никогда не иссякала, и те, кому были нужны услуги Питера, – правительства и частные лица знали, как с ним связаться. Хауэлл мог позволить себе выбирать задания, но у него было одно нерушимое правило: просьба друга – в первую очередь. Он оказал Смиту неоценимую помощь в розыске людей, стоявших у истоков программы Хейдса, и, не колеблясь ни минуты, покинул свое уединенное жилище в калифорнийских горах, когда Смит попросил прикрыть его в Венеции.
Порой Смита донельзя раздражали ограничения, которые Клейн накладывал на его деятельность в роли «мобильного невидимки». К примеру, он не мог рассказать Хауэллу о «Прикрытии-1» – ни о самом существовании этой организации, ни о том, что он в ней состоит. Смит не сомневался в том, что Питер что-то подозревает. Но, будучи профессионалом, он держал свои мысли при себе.
– По всей видимости, дело очень серьезное, Питер, – негромко произнес Смит. – Я должен вернуться в Штаты, но мне нужно выяснить, кто эти двое убийц и, что еще важнее, кто их нанял.
Хауэлл выслушал Смита с задумчивым видом.
– Вот и я о том же, – сказал он. – Одного упоминания о «Биоаппарате» достаточно, чтобы лишить меня сна. Здесь, в Венеции, у меня есть пара приятелей. Посмотрим, что мне удастся узнать. – Он помолчал. – Этот твой друг, Данко… У него была семья?
Смит вспомнил снимок миловидной темноволосой женщины и ребенка, который Юрий показал ему однажды.
– Да, была.
– Тогда делай то, что считаешь нужным. Если потребуется, я тебя разыщу. Кстати, вот адрес в предместьях Вашингтона. Я порой отсиживаюсь там. В доме есть все необходимое. Тебе может потребоваться укрытие.
Глава 4
Помимо всего прочего, на территории нового учебного центра НАСА близ Хьюстона выстроены четыре огромных ангара, каждый размером с футбольное поле. Внешний периметр площадки патрулирует военно-воздушная полиция; внутри, за оградой системы «Циклон», наблюдение ведется при помощи видеокамер и датчиков движения.
В здании «G-3» содержались макеты космических челноков последнего поколения. Устроенные наподобие имитаторов самолетных кабин, при помощи которых тренируют летчиков, они помогали экипажу обрести опыт и навыки, необходимые на орбите.
Меган Ольсон находилась в длинном туннеле, соединявшем среднюю палубу челнока с грузовым шлюзом. Одетая в мешковатые синие брюки и просторную хлопчатобумажную рубашку, она парила в помещении с пониженной гравитацией, словно падающее перышко.
– Можно подумать, ты там наслаждаешься, – раздался голос в ее наушниках.
Меган ухватилась за одну из резиновых петель, привинченных к стенам туннеля, и повернулась лицом к объективу камеры, следившей за ее движениями. Рыжие, собранные в пучок волосы женщины зависли перед ее глазами, и она отбросила их в сторону.
– Это самый приятный момент во всем процессе обучения. – Она рассмеялась. – Похоже на плавание с аквалангом, только без рыб.
Меган приблизилась к монитору, на котором возникло лицо доктора Дилана Рида, руководителя биомедицинской исследовательской программы НАСА.
– Люк лаборатории откроется через десять секунд, – предупредил ее Рид.
– Уже иду.
Меган нырнула вниз под углом сорок пять градусов к круглому люку. Едва она прикоснулась к рукоятке, послышалось шипение сжатого воздуха, высвобождавшего цилиндрические замки. Меган налегла на люк, и тот плавно распахнулся.
– Я уже внутри.
Она опустилась на палубу, застеленную особым покрытием, и почувствовала, как подошвы ее башмаков входят в зацепление с материалом, напоминающим «липучку». Теперь Меган твердо стояла на ногах. Закрыв люк, она набрала комбинацию на буквенной клавиатуре, и засовы замков встали на свое место.
Меган повернулась. Перед ней находился рабочий отсек лаборатории, разделенный на десять модулей. Каждый из них был размером с чулан для хранения швабр и тряпок и предназначался для определенной процедуры или эксперимента. Женщина осторожно прошагала по центральному проходу, едва вмещавшему ее плечи, миновала отсек критических явлений и МКФ (модуль космической физиологии) и двинулась к своему рабочему месту – биолаборатории.
Подобно остальным модулям, биолаборатория была заключена в титановый контейнер, напоминавший отрезок вентиляционной шахты полутора метров в длину и двух в высоту. Потолок контейнера был наклонен под углом тридцать градусов. Такая конструкция обусловливалась тем, что лабораторный комплекс вписывался в огромный цилиндр.
– Сегодня у нас китайская кухня, – оживленным голосом произнес Рид. – Выберите первое блюдо из колонки «А», второе – из колонки «Б».
Меган остановилась напротив биолаборатории и включила питание. Первым ожил верхний блок, морозильная камера. Вслед за ним зажужжали расположенные ниже холодильник и инкубатор «А», потом «перчаточный ящик» и инкубатор «Б». Меган проверила панели управления и доступа, затем энергоблок, находившийся на уровне ее колен. Биолаборатория, или «Белла», как ее окрестили исследователи, функционировала безупречно.
Меган прочла список предлагаемых экспериментов, мерцавший на жидкокристаллическом экране. Как шутливо заметил Рид, это было самое настоящее меню китайского ресторана.
– Начну с гриппа, потом добавлю капельку соуса – лихорадки легионеров, – сказала она.
Рид фыркнул.
– Звучит соблазнительно. Я пущу часы, как только ты сунешь руки в «перчаточный ящик».
«Перчаточный ящик» представлял собой блок размером с коробку из-под обуви, чуть выдвинутый из стены «Беллы». Прототипом для него послужили куда более просторные устройства, которые можно увидеть в любой биологической лаборатории, но этот отличался повышенной надежностью. В отличие от своих прикованных к земле родственников, этот блок был специально сконструирован для работы в невесомости. С его помощью Меган и ее коллеги могли изучать живые организмы в условиях, достижимых только в космосе.
Она сунула ладони в толстые перчатки, которые вытягивались внутрь блока. Уплотнение между перчатками и ящиком было выполнено в виде пятисантиметрового кольца из жесткой резины, металла и клефекса – толстого небьющегося стекла. Даже если содержимое пробирок и сосудов будет разлито, капли не покинут пределов ящика.
И слава богу, – сказала себе Меган, вспомнив, что имеет дело с лихорадкой легионеров.
Перчатки казались толстыми и грубыми, но на самом деле они позволяли работать с невероятной точностью. Меган протянула руку к клавиатуре, расположенной внутри ящика, и аккуратно набрала комбинацию из трех цифр. Практически мгновенно вперед выдвинулся один из пятнадцати лотков размером не больше отсека для компакт-дисков. Однако в его углублении находился не диск, а круглый стеклянный сосуд восьми сантиметров в диаметре и шести миллиметров глубиной. Даже без микроскопа Меган видела на его дне зеленоватую жидкость – культуру лихорадки легионеров.
Научная подготовка и опыт работы научили ее относиться к объектам своей деятельности с величайшим почтением. Даже в условиях высшей защиты Меган ни на секунду не забывала о том, с чем имеет дело. Она осторожно взяла чашку Петри с лотка и сняла крышку, отделявшую бактерии от окружающего пространства.
В наушниках послышался голос Рида:
– Часы запущены. Не забывай, в частичной невесомости у тебя есть лишь тридцать минут на каждый эксперимент. Зато в космосе ты сможешь работать сколько угодно.
Его профессионализм порадовал Меган. Рид никогда не отвлекал исследователей в ходе эксперимента. Как только Меган открыла образец, она осталась наедине с собой.
Меган выдвинула микроскоп, укрепленный над ящиком, и глубоко вздохнула, не спуская взгляд с образца. Ей и прежде доводилось работать с этой лихорадкой, и теперь она словно смотрела на старого приятеля.
– Ну что ж, друзья, – произнесла она вслух. – Посмотрим, как вы будете себя чувствовать при таком малом весе.
Она нажала кнопку, включавшую видеомагнитофон, и углубилась в работу.
* * *Два часа спустя Меган Ольсон вернулась из лаборатории на среднюю палубу, где располагались хранилища продуктов питания и иных припасов, спальные отсеки и туалеты. Отсюда она по лестнице поднялась в рубку управления, пока еще безлюдную, и приблизилась к интеркому.
– Все в порядке, парни, выпускайте меня отсюда.
Ей пришлось пережить несколько неприятных минут, пока давление воздуха в макете приходило в норму. После половины дня, проведенной в условиях частичной гравитации, ее тело казалось невероятно тяжелым. Меган так и не смогла до конца привыкнуть к этому ощущению. Ей пришлось успокаивать себя тем, что у нее идеальный вес – сорок восемь килограммов, – который почти целиком приходится на прекрасно тренированные мышцы.
Как только давление выравнялось, люк кабины распахнулся. Внутрь хлынул поток кондиционированного воздуха, от которого одежда Меган прилипла к ее коже. По окончании тренировок ей в голову первым делом приходила одна и та же мысль: слава богу, я могу принять настоящий душ. На борту макета она обходилась «ванной» из влажных полотенец.