Когда они поднялись на крыльцо большого дома и открыли дверь, навстречу им выбежала смешная белобрысая девочка. Она бросилась Олегу на шею.
–?Где ты был так долго? Ты привез домик для Стефании?
–?Ну, не привез, – виновато сказал Олег. – Я очень быстро собрался, а по пути не попался ни один магазин с игрушками. В следующий раз обязательно привезу.
–?А кто это? – Рита с любопытством уставилась на Катю.
–?Катя, – просто сказала Олег. – Она с тобой поживет, чтоб тебе было не скучно. Ты не против?
–?Ты что! Это здорово! Катя, ты умеешь в компьютерные игры играть?
–?Ну, не так, чтобы очень, но вместе справимся.
К ним вышла высокая черноглазая женщина, поздоровалась.
–?Заходите быстрее, холод напустите. Ребенка простудите. Как раз к обеду приехали.
Они пообедали, как одна семья, потом Олег поцеловал Катю, потрепал по головке Риту, оставил денег работнице Даше и быстро вышел из дома, чтобы не было соблазна остаться здесь хотя бы на ночь.
Ему позвонили, когда он уже подъезжал к Москве.
–?Олег, рядом с твоим офисом машину взорвали. Кого-то из твоих сотрудников. Я не уточнял. Жертв нет. Мы у объекта на «Киевской». Заходить?
–?Конечно. Я скоро там буду. Адрес уточни.
Он подъехал к обычному старому дому, вошел в подъезд, толкнул дверь в квартиру на втором этаже… С порога его обдало волной спертого воздуха с нотками дешевых духов, приторных освежителей и застоявшегося пота.
–?О! – повернулся к нему боевой друг Гриша. – К нам едет ревизор. Смотри, Олег, сколько тут канареек на одной ветке. И всего один попугай. Вот долбит он мне одно и то же. Девочки пришли посидеть пять минут. Квартира случайного знакомого, он сюда зашел воды попить, где документы девочек, не знает, где деньги лежат, их честным трудом заработанные, тоже не ведает. Нам шмон начинать? Как скажешь?
Олег подошел к грузному насупленному мужику.
–?Тебя как зовут?
–?Он не скажет, – охотно ответил Гриша. – Он тебя стесняется. Зовут его Витя. Права у него есть. Виктор Степанович Чугун. Последнее слово – фамилия. С чего начинаем?
–?Да, собственно, у нас дел – раз-два и обчелся. Спрашиваем у Чугуна последний раз, где деньги и документы девиц, и выпускаем пташек на свободу. А потом звоним и светим этот притон. Сдаем его вместе с Чугуном. Кто его владелец – это он не нам будет рассказывать.
–?Не надо светить, – промямлил сутенер. – Я отдам их паспорта. А денег нет у меня.
–?Тогда придется искать, Чугун. Пока не найдем, – деловито объяснил Гриша. – Мы такие вещи ментам не доверяем. Олег, ты не будешь возражать, если я ему немножко вмажу?
–?Да ради бога. Я бы сам, только руки недавно помыл.
Через пять минут на столе лежала кучка паспортов и денег. Обалдевшие проститутки прятали документы в лифчики, деньги рассовывали по карманам. Из их разговоров, в котором звучали разные диалекты и ласкало слух фрикативное «г», было ясно, что собираются они дружно рвануть вовсе не на свободу. А на нужную «стрит». Когда они ушли довольно далеко от дома, Гриша сделал звонок инкогнито. Три парня, которые молча присматривали за порядком у стен, поигрывая пистолетами, так же молча двинулись к выходу. Гриша и Олег пошли за ними, Чугун рванулся туда же.
–?Э, нет, – решительно сказал Гриша. – Ты остаешься. Ждешь гостей. Они сами найдут то, что ты пожадничал нам показать.
Они вышли из квартиры, захлопнули дверь, Гриша немного поколдовал с замком. Чтоб он так просто не открылся. Они сели в машины, отъехали подальше от подъезда. Дождались, пока во двор въехала милиция.
–?Мне кажется, Чугун – не партизан, – глубокомысленно сказал Гриша. – Сдаст он Эдика. Так по всему выходит. Недешево это Эдику встанет.
* * *Сергей в пятый раз нажал кнопку звонка, только после этого дверь открылась. На него смотрела без выражения странная женщина – в глухом теплом платье, в темном платке, завязанном узлом на затылке. Сергей даже не взялся бы определить ее возраст.
–?Вы Лидия Ивановна Соколова? – спросил он с улыбкой. – Я не поздно? Может, вы меня помните? Я Сергей Кольцов, частный детектив. Мы как-то встречались с вами у следователя Земцова. Вас опрашивали по делу Людмилы Калининой. Помните?
–?А в чем дело? – ответила Лидия вопросом.
–?Да, собственно, ни в чем экстренном, потому я и зашел. Новых поводов, чтобы опять вызывать свидетелей, практически нет. Дело, в общем, зависло. Вы не против, если мы поговорим немного? Войти можно?
–?О чем поговорим?
–?Ну, о чем получится. О семье Калининых. Есть ли у них недоброжелатели, как они между собой ладили…
–?А что мы знать можем? Я ж говорила. Мы почти не встречались.
–?Лидия Ивановна, – мягко, но настойчиво сказал Сергей. – Войти разрешите? Я вообще-то не совсем от нечего делать пришел. Ситуация такая, что нам не хватает именно деталей семейной жизни. Которые известны, как правило, только родственникам, даже если они редко встречаются.
Лидия по-прежнему стояла на пороге и не пропускала Сергея.
–?Если вы думаете о том, можно ли от меня избавиться, то я бы не советовал, – проникновенно посмотрел он ей в глаза. – Мы просто поговорим. Зачем вам ходить в отдел по повестке? Я объяснил: расследование продолжается.
–?Сейчас, – сказала Лидия и ушла в комнату, оставив Сергея в прихожей. Он оглядывался по сторонам и ловил громкий шепот: «Коля, встань. Там следователь пришел. По делу Милки, говорит. Встань, так надо».
Лидия вернулась, провела Сергея в скромно обставленную комнату, показала жестом на кресло: «Садитесь». Сама опять вышла и вернулась с сыном, по поводу профессии которого ошибиться было невозможно. Сергей приподнялся, протянул ему руку, внимательно посмотрел в лицо Николая… Выглядит он, мягко говоря, плохо. Сергей был в курсе, что его поперли из спорта. Что ж. Такова участь многих. Этот явно переживает. Не у каждого есть подготовленные позиции для таких перемен.
–?Чаю хотите? – спросила Лидия.
–?Не откажусь.
Пока Лидия накрывала на стол, ходила заваривать чай, Сергей пару раз пытался заговорить с Николаем о чем-то нейтральном. Безуспешно. Стена. Ну, что ж. Никто не обязан радоваться визитам сыщиков, менять под них настроение, демонстрировать хорошие манеры. Сергей дождался чая, сел за стол, сделал глоток из чашки, взял со дна вазочки крошечную сушку, которая, похоже, провела там немалое количество времени. Да и чай был заварен не свежий. Старую заварку разбавили кипятком. То ли дела у них плохи, то ли они болеют: у Лидии – черные круги под глазами, не случилось ли чего-то еще, кроме вылета из сборной? Как-то не так они переживают. Вроде мать должна в этой ситуации сына утешать, а ей самой, похоже, ни до чего.
–?Извините, Николай, ваша жена дома? А то я пришел, вас отвлекаю, а вам, может, надо ее с работы встретить?
–?Юля уехала, – ровно сказала вместо Николая Лидия. – Вот так внезапно. Позвонила вчера с работы, говорит, подруга у нее заболела. В другом городе. Понимаете, она детдомовская. Родственников нет. Для нее подруги вместо родственников.
–?Какая неприятность. Далеко поехала?
–?Я, если честно, так растерялась, что и не разобрала. То ли в Тверь, то ли в Тулу. Из головы вылетело. Вот Коля и расстроенный такой.
–?Может, ему надо было с ней поехать?
–?Да нет, она уже билет взяла, да и я приболела. Голова кружится. Давление, наверно. Так что вы хотели про Милу спросить? Мы точно все, что знали, тогда сказали.
–?Вообще-то никто никогда не может с уверенностью сказать, что знает все о других людях. Тем более о родственниках. Вы в курсе того, что происходило у них после смерти Людмилы?
–?Да как-то нет. Своих дел хватало. А что у них происходило? – В разговоре по-прежнему участвовала только Лидия.
–?Стаса отравили… цианистым калием.
–?Господи, – пробормотала Лидия.
–?Он жив. Но зацепок и следов никаких. Не знаете, может, именно у него враги были? Какие-то разборки молодежные?
–?Какого черта вы нам тут голову морочите, – рявкнул Николай и оттолкнул от себя чашку. – Да нам все равно! Какие враги и разборки могут быть у этого дебила? И мамашу свою он мог грохнуть, и его мог родной папаша отравить… Достали они всех и друг друга, думаю, – он рывком встал со стула, стол качнулся, чашка с блюдцем полетели на пол.
Николай, сунув руки в карманы, втянув голову в плечи, тяжелым шагом вышел из комнаты. Лидия бросилась за тряпкой и веником. Сергей быстро встал на колени, выбирая нужные осколки. Ручка подойдет и край чашки, которого пальцы касались. Он быстро завернул это в носовой платок, как заправский карманник, сунул туда же чайную ложку Лидии и, когда она вошла в комнату, с готовностью продемонстрировал ей свою работу: аккуратно сложенные в кучку осколки чашки и блюдца Николая.
Лидия все смела в совок, вытерла пол. Поднялась, взглянула на Сергея.
–?Вы уж извините нас. Депрессия у Коли, сами видите. Из сборной его выгнали, теперь вот жена уехала, я заболела. Да и не очень нас любят эти родственники, Коле их тоже не за что любить. Вот он и сорвался.
–?Бывает, – задумчиво сказал Сергей. – Меня ему любить тоже не за что. А мы тут чаи сели распивать. Спасибо, кстати, за чай. Последний вопрос для уточнения. Вы или Николай точно не были у Калининых, скажем, после первого допроса?
–?Не были! Я что, не ясно сказала?
–?Ясно, – примирительно ответил Сергей. – Я тоже вроде ясно сказал: для уточнения. Формалисты мы, блин… Извините, не ожидал такой нервной реакции.
Глава 5
Олег заехал в офис. Эвакуатор как раз увозил обломки взорванной машины. Расстроенный владелец нервно ходил, подбирал какие-то детали, обгоревшие вещи…
–?Дима, – сказал Олег, – ты потом зайди ко мне. Придумаем что-нибудь. Поговорим с бухгалтером. Ссуду потянешь? В общем, перекрутимся в любом случае.
Он какое-то время разбирался с делами, звонил заказчикам, постоянно ловил себя на мысли, что ждет очередного звонка, и отгонял эту мысль. Поговорил с пострадавшим Димой, обсудил разные варианты выхода из положения. Затем принял следователя районного отдела, сообщил ему, что понятия не имеет, кто мог совершить это преступление. Ни с кем конфликтов фирма и лично он не имеют. Владелец машины по его, Олега, сведениям тоже.
–?Хулиганство, – пожал он плечами. – Но мы будем теперь следить. Мало ли что. Еще повадятся. Очень надеемся, что вы разберетесь.
После работы он заехал к Надежде. Олег звонил ей днем, но она как-то странно с ним разговаривала.
–?Привет, Надя, – сказал он, входя в прихожую, но она ему не ответила. Она стояла и смотрела на него каким-то исступленным взглядом.
Он прошел на кухню. Там все было не так. Обычно у Нади все на своих местах, все блестит. Сейчас на столе лежали какие-то куски заплесневелого хлеба, стояли немытые чашки из-под чая и кофе.
–?Надя, ты как себя чувствуешь?
–?Хорошо.
–?Я заглянул, у тебя в холодильнике нет ничего. Может, ты выходить боишься? Так я сбегаю куплю чего-то поесть. У тебя же супермаркет круглосуточный рядом.
–?А мне ничего не надо. У меня на балконе картошка есть, вот банки с крупой… Я ем.
–?Надя, – он подошел к ней близко, взял за плечи, заглянул в глаза. – Что с тобой творится? Я же вижу. Ты не умеешь скрывать, я всегда знал, когда ты что-то пыталась скрыть. Ну, напугали тебя, ну… у нас пошло не так, как ты ожидала. Может, в этом дело?
–?А чего я могла ожидать… Не в себе была. Я тебе никто. Всегда была – никто. Так, цеплялась за бред свой.
–?Да что ты! – Он потряс ее за плечи. – Что ты говоришь! Ты же знаешь…
–?Ой, ради бога, не начинай: близкий человек, ближе не бывает. Нет у тебя близких людей, кроме этой… И не было. Тебе и Мила сразу стала не нужна.
–?Надя…
–?Подожди. Ты ничего мне нового не скажешь. Правды ты мне ни за что не скажешь. Да мне и не надо. Я только спросить хотела. Зачем ты побежал к следователю с этими шприцами? Может, ты решил от меня так избавиться? В тюрьму посадить за убийство Милы?
–?Ты с ума сошла!
–?Ну, это уже не важно. Ты скажи: зачем побежал на меня доносить?
–?Надя, Надечка, я отнес шприцы, которые ты нашла в нашей квартире, чтобы следствие определило, кто их подбросил. Может, это человек, который Стаса отравил, понимаешь? У них есть эксперты… Я не понимаю, что ты так себя накрутила? Из-за чего? Я не мог о них не сообщить.
–?И ты, конечно, не знал, кто их на самом деле подбросил Стасу под диван…
–?Конечно. И никто этого не знает.
–?Никто, кроме нас.
–?Что? Что ты сказала?
–?Да что слышал. А то ты не понял, что это я эти шприцы купила, к Стасу под диван запихнула, а потом, когда дверь открылась, вроде их вытащила. Я хотела, чтоб ты милицию вызвал, чтоб его забрали! Я так хотела, только сразу увидела, что ты все понял. Понял и пошел меня сдавать!
–?Какой ужас. – Олег, потрясенный, сел на диван, вытер испарину со лба. – Зачем? Надя, зачем ты это сделала?
–?Я же сказала. Надеялась, что его посадят за убийство матери.
–?Но зачем тебе это надо? Ты что, на самом деле думаешь, что он Милу убил?
–?Может, и убил. А нужно мне это было затем, чтобы тебя за убийство не посадили.
–?О чем ты говоришь?..
–?Да о том. Если я подругу не убивала, значит, один из вас. Больше некому. Если только не эта…
–?Молчи, – Олег с силой дернул Надежду за руку, посадил на диван, сам встал, налил стакан холодной воды из-под крана и заставил ее выпить. – Не смей так говорить о Кате! Ты сошла с ума! То, что ты придумала с этими шприцами, доказывает: ты помешалась.
Надежда истерически захохотала.
–?Но если я признаюсь, что их подбросила, получается, что я и убила, так? Кто поверит, что я тебя хотела спасти, а твоего сына посадить? Звони, говори, что убийцу разоблачил.
Ее хохот перешел в сдавленные рыдания. Она забегала по кухне. Потом прислонилась лицом к оконному стеклу, затихла и вдруг ударила с силой лбом об это стекло… Оно треснуло.
–?Надя, – устало сказал Олег. – Что мне делать? Может, вызвать «Скорую»? Или сбегать за успокоительным?
Она резко к нему повернулась.
–?Уходи отсюда быстро. Я не могу больше это выносить. Я не могу с тобой находиться. Ты хотел на меня все свалить. Ты хотел от меня избавиться. Так беги в милицию. Скажи, что я во всем призналась. Мне все равно… Если ты не уйдешь… Я не знаю, я ножом вены себе перережу, в окно выскочу…
–?Я уйду, – тихо молвил Олег. – Только дай сказать. Богом тебя прошу, памятью Милы, теми годами, что мы были рядом и верили друг другу, – успокойся. Не жди от меня беды.
Он вышел из квартиры, из дома, сел во дворе на заснеженную скамейку и стал смотреть на окна Надежды. Вскоре зажегся свет в комнате. Там происходило что-то ужасное. Окно распахнулось. Оттуда полетели вещи, вазы. Он увидел, как Надя встала на подоконник, потом спрыгнула назад, побежала – открыла окно на кухне. Опять все полетело вниз…
Олег набрал телефон Сергея.
–?Вы где? До дома Надежды вам далеко?
–?Нет, минут десять езды. Говорите, что случилось. Я к ней и ехал. С ней что-то не то, мне показалось.
–?Нервный срыв. Меня выгнала. Открыла окна, вещи выбрасывает, на подоконник лезет…
–?Что случилось?
–?Это она шприцы подбросила. Хотела, чтобы Стаса посадили за убийство матери.
–?Почему?
–?Чтобы меня не посадили, как она говорит.
–?Так, может, она и убила? А потом испугалась, что вас посадят?
–?Не думаю. Она помешалась. Она бы призналась. Надя скрывать сейчас ничего не может.
–?Что конкретно ее вывело из себя?
–?То, что я шприцы отнес следователю. Она решила: я понял, что это она их подложила. Ну будто я ее подставить хочу. Как убийцу.
Сергей был во дворе через пять минут.
–?Вызываю «Скорую», а сам поднимусь. Вам не нужно. Вы на нее плохо действуете.
Олег смотрел, как в окне Нади появился силуэт Сергея, возникла какая-то борьба, Сергей что-то у нее отнимал. Потом подъехала «Скорая», врачи быстро поднялись в квартиру. Олег отошел от подъезда и встал под деревом в нескольких метрах от машины. Надя вышла почти спокойная, врач вел ее за руку, Сергей шел сзади. Перед тем как сесть в машину, она повернулась и безошибочно посмотрела в сторону Олега. Ему показалось, что ее глаза светятся в темноте.