Поскольку дело близилось к вечеру, а поздней осенью темнеет рано, мы решили вернуться в гостиницу. Да и что еще мы могли сделать? Местные скорее отыщут тайники, если их сделали. И информацию соберут без нашей помощи. Тем более мы совершенно не знаем, кто тут жил в какие времена. Но должен же быть какой-то архив, библиотека, старожилы, в конце концов. У кого в этих местах могли быть богатства, захороненные в землю? Может, скрытые от большевиков перед революцией или в тридцатые или сороковые годы? А может, немцы, которые во время Второй мировой доходили до этих мест, что-то тут спрятали и не нашли лучшего укрытия, чем старое кладбище?
Вечером за ужином в ресторане бурно обсуждались последние события. Местные оперативники сидели в засаде в холле гостиницы, ожидая возвращения дивы. Немцы давно уже вернулись, поужинали и отправились в номер, где, судя по звукам, допивали прихваченное с собой пиво. Ни дивы, ни джипа не было.
– Нужно давать информацию всем постам, – сказали наши.
– Уже дали, – ответили местные. – Только в какую сторону она поехала?
– Почему она не уехала вчера, а осталась ночевать как ни в чем не бывало? Почему она сделала ноги только сегодня? – задумались вслух наши. Меня, признаться, тоже волновал этот вопрос.
Ближе к двенадцати ночи решили допросить немцев.
На вопрос, где ваша переводчица, они ответили (по-русски), что должна быть в своем номере. Им пояснили, что в своем номере ее нет, в гостиницу она не возвращалась и джипа, на котором компания прибыла в славный город, тоже нет на обычном месте.
Отсутствие джипа немцев взволновало гораздо больше, чем отсутствие переводчицы, и они вылетели из номера, где пили вчетвером, на улицу. Стали бурно спорить на немецком.
– Что говорят, Таня? – шепотом спросила у соседки.
– Что шеф им головы снимет. Как я поняла – за машину.
– Где может быть ваша переводчица? – спросил Николай Михайлович.
Немцы пожали плечами. Сказали, что в ее услугах они не нуждались постоянно. И вообще нуждались только двое – те, кто в их компании совсем не говорит по-русски. Они ей разрешали ездить по округе и смотреть местность, потому что ей было скучно на раскопе. А уж куда она ездила, они не спрашивали. Они считают неприличным задавать такие вопросы, тем более женщине.
Но иностранцы явно казались обеспокоенными.
В эту ночь нас никто не будил.
* * *В субботу днем, где-то около часу, в местное отделение милиции поступил сигнал из одной из окрестных деревень, где и телефона-то не имелось – люди побежали звонить в соседнюю.
В рощице, расположенной недалеко от деревни, вдруг заметили какую-то большую иностранную машину, которая в их места отродясь не заезжала. Что машина делала в рощице, никто не представлял. Заметили ушлые мальчишки, которые и прибежали за взрослыми. Взрослые вызвали милицию.
На водительском сиденье, завалившись грудью на руль, сидела известная нам блондинка. В правом виске у нее оказалась лишняя дырочка – от пули.
Никаких икон или предметов церковной утвари обнаружено не было. От джипа к проезжей части вели следы одного человека. На первый взгляд – великана. Кто-то надел ботинки гигантского размера, по следам которых не найдешь никого.
– Откуда он взял такие ботинки?! – воскликнул Николай Михайлович, уставившись на следы. – Или это снежный человек?
– Снежный человек босой ходит, – заметил один из наших оперативников. – А взять могли, например, в цирке. А вообще… Сейчас за деньги все достать можно.
– Ну что, приколемся, как обычно? – спросил Ганс Феллер у членов своей банды, остававшихся вместе с ним в Санкт-Петербурге.
– А куда подкинем? – спросил один из подчиненных.
– Парни, вы помните тех достопочтенных фрау, которые читали нам нотации?
Все подчиненные помнили. И хотели сделать фрау какую-нибудь гадость.
– Вот и убьем двух зайцев, как говорят в России. Мы же в России? Значит, нужно следовать традициям.
Ганс Феллер расхохотался. Члены банды последовали его примеру и стали планировать операцию. С большим удовольствием.
* * *Алла Николаевна решила, что пора возвращаться. Вроде бы буря улеглась. И вообще ничего такого не было. Ну не получила она коллекцию, на которую облизывалась, зато жива и здорова. Конечно, понервничала немного, но с ее работой это неудивительно. Алла была философом. Жизнь научила. И зона.
Однако в аэропорту ее ждали. И она сразу же поняла: бежать бессмысленно. Но лучше эти, чем те. С этими все-таки можно договориться. Или попытаться. Эти – русские, а не звери.
* * *– Ты уверена, что нас не вычислят? – с беспокойством спрашивал высокую женщину ее напарник.
– Как?! Конечно, если ты опять будешь пить с корешами и откроешь рот…
– Нет, что ты! Что ты!
– Если ты что-то кому-то скажешь, я убью тебя, – предупредила она.
Теперь он нисколько не сомневался, что она именно так и сделает.
Глава 25
В воскресенье решили ехать домой. Не всем составом. Мы с Пашкой, Татьяна, один из молодцев Ивана Захаровича и один из оперативников. Мы считали, что нам в этом городе больше делать нечего, по крайней мере, в ближайшее время. Хотя не исключали, что придется приехать опять.
Оперативник собирался работать по убийству блондинки в Питере, но надеялся вскоре вернуться. Не исключено – с подкреплением, которому он распишет все прелести провинциального городка. Во-первых, следовало выяснить, не связано ли как-то убийство дивы с убийством Руслана. Правда, в это верилось с трудом. Хотя нельзя исключать, что она украла иконы по заказу чеченцев – раз столько лет была связана с Русланом. Но волнуют ли чеченцев предметы русской старины? И стали бы друзья Руслана прилагать усилия, чтобы ее пристрелить? Думаю, если бы хотели, то сделали бы это в Питере. Я считала, что ее убил кто-то из немцев. Не тех, кто занимался копанием на месте бывшей графской усадьбы. Те были на виду. Но убили члены той же банды.
Однако представители органов просматривали в деле чеченский след. В последнее время это стало очень модной темой. Любят у нас валить все на террористов.
Мне было гораздо интереснее узнать, чем Иван Захарович занимался в наше отсутствие. Не нашлось ли в родном городе чего-то из коллекции графини Беловозовой-Шумской? Или китайские реликвии?
В понедельник приступила к должностным обязанностям. Вначале сдали Виктории Семеновне пленку с отснятым в городке материалом. Потом я направилась в управление к Андрюше – узнать, что происходило в родном городе.
Первая новость меня ошарашила.
Известный мне Григорий Петров, двоюродный брат Виктора Анатольевича Глинских, обвинявшийся в убийстве топ-модели Ольги, совершил побег из мест лишения свободы.
– Давно? – спросила я.
– Он еще по пути дал деру, – вздохнул Андрюша. – Ну в смысле когда его везли в колонию.
– Так почему до вас это дошло только сейчас?
– Этим делом не мы занимаемся. В любом случае осужденный уже не в нашей компетенции. И это даже не наш ГУИН. Я лично только в пятницу увидел ориентировку. Звонить тебе не стал. Решил сообщить, когда появишься. Но на ваш канал ребята из ГУИНа дали его фотографию. Вроде в «Новостях» прошло.
– Думаешь, была предварительная договоренность с Глинских? И он оплатил побег?
– А шут их всех знает, – устало сказал Андрюша. – Может, так изначально договаривались, а может, банкир не выполнил обещанного, и Гриша утек.
– Он один дал деру? – уточнила я.
– Нет, еще двое. Пока никого не поймали.
– И банкир исчез… – многозначительно произнесла я. – В неизвестном направлении.
Андрюша рассказал, что его коллеги общались с матерью и сестрой Григория. Для родственников побег оказался новостью. Конечно, в душе обрадовались. Но, с другой стороны, понимали, что ничем хорошим это кончиться не может. И мать, и сестра во всех бедах винили Глинских.
– Но вообще-то братцы сейчас вполне могут на пару разгуливать по Европам, – заметил приятель. – Глинских определенно требовался сообщник. Трудно действовать одному – в любом деле. Он нашел драгоценности и другие богатства в подземелье. Может, ему было все это не перетащить наверх. А кто знает, в каких отношениях они на самом деле были с братом? Мало ли что Глинских нам пел? Мало ли какое шоу они устраивали для всех остальных, включая родственников? Григорий вообще мог служить курьером. Вывозить то, что надо банкиру. Мог убить ювелира.
Андрюша тяжело вздохнул. Для него это была лишняя головная боль. Тем более что нигде не разузнать о местонахождении исчезнувших.
– Андрюш, а что с банком? – спросила я, понимая, что сотрудники органов не могли не поинтересоваться этим вопросом.
– Ты еще не в курсе?! – воскликнул приятель. – Ах да, ты же тут уезжала…
– Ну?!
– Счета почти полностью подчищены.
– ?!
– Ну, сейчас же много талантливых хакеров, – приятель хмыкнул. – Не оскудевает земля русская на таланты. Во все века у нас рождалось немало умельцев. Идет технический прогресс – и мы не отстаем. С одной стороны, как русский человек, восхищаюсь. С другой, как сотрудник органов, я должен эти криминальные таланты ловить…
– И что там происходит?
– Жужжат, как в улье, – хмыкнул Андрюша. – Но, думаю, украденных средств клиентам не видать как своих ушей. Правильно делают люди, которые нашим банкам не доверяют. Хотя я, конечно, не должен так говорить.
Потом приятеля вызвали на очередной криминальный труп, и мы с Пашкой поехали его снимать. Вечером следовало что-то дать в «Криминальной хронике». В смысле из происходящего в городе, не только в провинции.
* * *Вечером нас с Татьяной пригласили для отчета к Ивану Захаровичу. Китайцы и Балаев на сей раз отсутствовали. Сухоруков с верным оруженосцем Лопоухим выслушали нас внимательнейшим образом и спросили, что думаем об увиденном в провинции.
Я честно сказала: немцы поехали за русской стариной, использовали отвлекающий маневр. От дивы, которую прихватили в помощницы, избавились, забрав у нее товар.
– Вы не считаете, что здесь – чеченский след? – уточнила я.
– Нет. Хотя не исключаю, что немцы имели какое-то отношение к гибели Руслана. Но его смерть вполне могла оказаться совпадением. Они задействовали его любовницу, потом решили все захапать себе. Для этой компании неважно – трупом больше, трупом – меньше. На счету их банды убитых – сотни. В разных странах. Главное, как я понял, клада графов Беловозовых-Шумских в той земле нет?
Я считала, что нет. Его, по всей вероятности, выкопали еще в девятнадцатом веке и найти его теперь не сможет никто. Ведь мы же даже не знаем, как выглядели те драгоценности. Пропавшее в особняке, по крайней мере, сохранилось на рисунках – у старого ювелира. А те драгоценности…
Кстати, о рисунках. Ведь альбом, насколько мне было известно, прихватила Алла Николаевна, владелица художественной галереи. Я поинтересовалась у Ивана Захаровича, не имел ли он, случайно, разговора с дамою на предмет вполне определенных художественных ценностей и одного известного банкира.
Как и следовало ожидать, имел. Даму молодцы Ивана Захаровича встретили с парижского рейса и препроводили в загородный особняк Ивана Захаровича, о котором галеристка просто не могла не знать. Алла Николаевна быстро поняла, что следует быть откровенной, и поведала в деталях о своих отношениях с банкиром, как, впрочем, и с ювелиром.
В последние годы стало модно интересоваться искусством, являть свою рожу на презентациях, перерезать ленточки. Виктор Анатольевич тоже решил приобщиться к искусству и познакомился с Аллой еще до покупки особняка.
– Так, а что с богатствами из подземелья? – поинтересовались мы с Татьяной.
– Вот тут получается очень любопытная история, – ответил Иван Захарович. – Она не оценивала найденное там и про обнаружение оставшегося от Беловозовых-Шумских добра не имела ни малейшего понятия. Ни про какие подземелья не слышала. В смысле от банкира. Хотя, узнав от меня, вдруг понимающе закивала головой. Сказала: «Теперь мне ясно, откуда все это взялось. А я-то думала, откуда такая коллекция вдруг попала Глинских в руки?»
В один прекрасный день Алла Николаевна во время очередного посещения особняка поразилась качеству вдруг украсивших его картин, подсвечников и прочих безделушек. Она прекрасно знала, что Виктор Анатольевич в искусстве разбирается примерно так же, как в космонавтике. Таким «знатокам» она сама обычно впаривала некачественный товар, не имеющий художественной ценности. Значит, кто-то Виктора Анатольевича консультировал. Причем честный человек.
– У нее были какие-нибудь идеи на этот счет? – поинтересовалась я.
Идей не было. Более того, она неоднократно пыталась выведать у банкира, откуда он взял богатства. Причем, судя по всему, единовременно. Глинских всегда уходил от ответа.
Если бы он просто вытащил все из подземелья, развесил по стенам и расставил по тумбочкам и сервантам, у Ивана Захаровича вопросов бы не возникало. Но он выбрал лучшее. Внизу остались или самые дешевые, или подпорченные картины. В этом вопросе можно доверять Балаеву, с которым Иван Захарович давно знаком.
– А что банкир продавал через галерею Аллы Николаевны? – спросила я.
– Кто тебе сказал, что он через нее что-то продавал? Он не нуждался в деньгах. Он просто время от времени делал Алле подарки. А она пускала их через галерею. Ну, наверное, другим говорила, что банкир это сдал на комиссию. Но, несмотря на то, что Алла умирала от любопытства, она так и не выяснила, откуда Глинских все взял. Что за таинственный поставщик обеспечил Виктора Анатольевича?
– С «поставщиком» ясно – графы Беловозовы-Шумские. Но оценивал-то кто? Неужели не смогли выяснить, Иван Захарович?
Сухоруков развел руками:
– И сам пытался, и Балаев. А уж он-то знает у нас в городе всех антикваров. Представь себе: Глинских ни к кому не обращался. Не мог же он случайно выбрать самое лучшее из того, что хранилось в подземелье? Он в этом деле – полный лох.
– А если обращался к московским?
– Зачем? Мотаться в Москву, приглашать сюда, когда у нас специалисты не хуже, а то и лучше. Маловероятно. Признаться – сам ломаю голову.
– А с кольцом, которое он носил к ювелиру на оценку, он обращался к хозяйке художественной галереи?
– С кольцом – да. Это Алла подтвердила. Но там было одно кольцо. И ты, кажется, знаешь, что он ей наплел. Купил когда-то в какой-то лавке в Париже… А у самого банкира не спросишь. Куда делся? Мы не можем найти по нашим каналам, органы – по своим.
– Вы в курсе, что его двоюродный брат сбежал по пути в колонию?
– В курсе. Куда он делся – тоже не представляю. Но могу тебе сообщить то, что явно не смог нарыть твой приятель Андрюша.
Мы с Татьяной склонились вперед.
– Побег был тщательно спланирован. Заранее. Под Григория. За него хорошо заплатили. Двое других сорвались заодно. Это случайные люди. Бежит один – и у них есть шанс, тем более им светили немалые сроки. Но Гриша заранее знал, что его ждет транспорт. И как все организовано.
– Иван Захарович, что вы обо всем этом думаете? – спросила я.
– Банкир определенно обнаружил сокровища Беловозовых-Шумских в подземелье. Это факт. Почему оставил умирать девушку, неизвестно. Она родом из Самары, ее родители в свое время, три года назад, приезжали сюда ее искать, и теперь забрали тело. Глинских тогда делал удивленное лицо и говорил, что понятия не имеет о ее местонахождении. Сам ищет. Ему, конечно, ничего не смогли инкриминировать. Может, дверь, ведущая в подземелье, в самом деле закрылась случайно. Это знает только Глинских, а его нет. Что еще тебя интересует?
– Почему он убил модель Ольгу?
– А кто ж его знает? И кто ж теперь скажет, кто именно ее убил? Может, и Григорий. Может, что-то увидела. Или услышала о планах братцев.
– То есть вы считаете, что планы строили два двоюродных брата – Виктор Анатольевич и Гриша? Какие?