Американцы перед отъездом подарили мне целый мешок американских средств для травли тараканов, которые один из них привез в Россию, со словами, что, может, когда-нибудь понадобится… Я очень надеялась, что нет, но все-таки взяла.
Вечером в среду ко мне в квартиру с ошалелым видом ворвалась Валентина и заорала, чтобы я немедленно включала телевизор. Там передают пресс-конференцию Истомина.
– Какого Истомина? – спросила я, обращаясь к спине Валентины, которая сама включала у меня телевизор.
– Твоего генерального директора!
– С того света, что ли? Или его инопланетяне привезли по ходатайству писателя Владимира Альбертова?
– Забудь про шуточки и слушай!
На сцене в каком-то большом зале стоял длинный стол с микрофонами. Посередине сидел импозантный мужчина, перед которым стояла табличка «Истомин Роман Евгеньевич». По правую руку от него сидел депутат Юрий Святославович Юрьев, по левую – писатель Владимир Альбертов, тоже с табличками. Может, в самом деле без инопланетян не обошлось? Зал был полон журналистов как с телекамерами, так и с диктофонами и фотоаппаратами. Все время мелькали вспышки, диктофоны народ держал высоко, чтобы все записывалось.
Я пригляделась к герою дня и воскликнула:
– Да это же психолог-маньяк, только чуть-чуть…
Я не договорила. Валентина судорожно закивала. Так вот почему он показался Костику знакомым! Вот почему он вызывал в ночной клуб отца! И вот почему Роман Евгеньевич так быстро нас тогда покинул. Кто-то сообщил ему, что приехал Петр Петрович, который бы точно его узнал. Или он сбежал из-за молодцев в камуфляже? Он же не мог предъявить документы покойника? Или у него имелись другие?
Во время пресс-конференции Роман Евгеньевич говорил очень много, но конкретной информации в его словах было мало. Рейдерство, покушения на него лично, угрозы. Он решил временно уйти в подполье и попытаться выяснить, что происходит и кто именно претендует на его предприятие и желает лишить его жизни. Ему согласились помочь его друзья – депутат Юрьев и писатель Альбертов. Также, по его словам, помогали и честные сотрудники как МВД, так и ФСБ, но они просили их имен не называть. Им еще предстоит долгая кропотливая работа, однако господин Истомин им безмерно благодарен за помощь в защите его жизни и его детища.
Потом еще дольше говорили депутат с писателем. У тех имелся большой опыт выступления перед народом.
Наконец мы выключили телевизор и посмотрели с Валентиной друг на друга.
– И что теперь? – спросила подруга.
Я считала, что нам или, по крайней мере, мне следует в ближайшее время ждать гостей. Может, тогда Истомин и объяснит, что ему было нужно от меня все это время. И почему он прямо не сказал, что ему нужна помощь, если считал, что я могу ему как-то помочь? Я бы, наверное, согласилась…
– Кстати, а кого тогда взорвали в машине Истомина? – вдруг спросила у меня Валентина. – Кого похоронили вместо него?
Валентина предложила позвонить Петру Петровичу, отцу Костика, что я тут же и сделала.
– Пока ничего сказать не могу, – заявил начальник склада.
– Но вы знали, что Истомин жив?!
– Догадывался, – ответил Петр Петрович. – Поговорим попозже, Тоня. Я сам пока не все понял. Но думаю, что Истомин поступил правильно. Он таким образом и жизнь себе спас, и бизнес сохранил. Молодец. Он – умный мужик. Хороший придумал план.
Глава 40
Генеральный директор пригласил меня к себе в кабинет на следующий день, когда наше предприятие уже снова заработало в обычном режиме. Какие-то проверяющие все еще находились на территории, но их было гораздо меньше.
День уже клонился к вечеру, я всех накормила, ночной смене сухой паек приготовила. Администрация, которая работает по восемь часов традиционную рабочую неделю, уже ушла домой. Секретарша в приемной Истомина отсутствовала, а в кабинете он находился один. Этому я была не очень рада.
Я внимательно пригляделась к Истомину. Романа Евгеньевича в роли генерального директора я с такого близкого расстояния видела впервые. На кухню он никогда не заходил. Еду ему подавала секретарша (хотя готовили я и моя сменщица).
Этот Роман отличался от психолога-маньяка, который познакомился со мной в метро, заходил ко мне домой и возил нас с Валентиной в ночной клуб. Тогда он явно гримировался, хотя, наверное, узнать его мог только человек, который его очень хорошо знал, например, Петр Петрович. У Костика возникли подозрения, однако уверенности все равно не было, и он вызвонил отца…
Мне предложили сесть и что-нибудь выпить. Бросив взгляд в заполненный иностранными бутылками бар, я попросила вина. Мне нужна светлая голова.
Истомин налил мне вина, а себе виски и заговорил:
– Я должен извиниться перед вами, Тоня. Я использовал вас, что называется, вслепую. Но я не мог поступить иначе. Я не знал, как вы отреагируете.
– А как вы меня использовали, Роман Евгеньевич? – спросила я.
– Вы не поняли? Я был Дедом Морозом, который ночевал у вас в новогоднюю ночь. Классно я менял образ, не правда ли? И если бы не нежданный гость от вашей соседки, я, вероятно, уже тогда объяснил бы вам ситуацию… – Истомин слегка усмехнулся. – Но ведь всегда следует ожидать каких-то непредвиденных обстоятельств. Ни один план не воплощается в жизнь точно так, как задумано… Я планировал все несколько по-другому… даже совсем по-другому.
– Но почему вы выбрали меня? И мою квартиру?!
Истомин сообщил, что слышал много разговоров обо мне. Мое имя много раз упоминал Петр Петрович, сын которого часто бывал у нас в гостях, личный шофер Истомина знал мой адрес…
– А Дед Мороз Дима? Который исчез? – спросила я. Потом мне в голову вдруг пришла мысль… – Это его в вашей машине?..
– Его. Вместо меня, – кивнул Истомин. – Дима был известен и Владимиру Альбертовичу, и Юрию Святославовичу. Он соглашался на любые подработки. Ему всегда требовались деньги. Мои друзья его давно знали. Познакомились, когда он Дедом Морозом в дом к писателю пришел, потом в депутатской выборной кампании участвовал… В общем, он много чего делал. Временно поизображать меня он согласился сразу же…
– А как вы ему это объяснили?
Истомин усмехнулся.
– Это вам все нужно объяснять, Тоня. А Диме я просто сказал, что мне нужно на несколько дней исчезнуть. Как раз в новогодний вечер. Дима отдал мне свой костюм, я помог ему загримироваться – под меня, и он сел в мою машину. Я заплатил ему достаточно денег, чтобы он не беспокоился о штрафах, которые на него наложат в фирме «Все для вас». Да он и не беспокоился. Но в мою машину было заложено взрывное устройство… Вероятно, его подложили, пока мы переодевались.
– А где вы переодевались? – решилась на вопрос я.
– На складе. От вас же через дорогу склад. Один из моих складов.
Я даже не знала, что он там есть. В том здании вообще много чего находится…
В новогодний вечер на складе, конечно, никого не было, а у Истомина имелись ключи и все необходимое для грима.
Как только Дима сел в машину Истомина, прозвучал взрыв. Он был не очень сильный, локальный. Взрывное устройство явно предназначалось только для того, чтобы убить водителя. Истомин понял, что нужно делать ноги и что он очень вовремя придумал трюк с переодеванием. Еще полчаса – и он бы отправился на тот свет.
Удивительно, но граждане на взрыв внимания не обратили. «Во бабахнуло!» – сказал какой-то мужик. «Уже начали пальбу», – сказала какая-то тетка. И все. Но раз не было ни столба пламени, ни летящих осколков, кто же мог подумать, что в машине убили человека?
Дед Мороз Дима, переодеваясь в одежду Истомина, просил его зайти по последнему адресу, который у него оставался на тот вечер. Да и квартира была в ближайшем доме – в том же дворе. Истомин взглянул на бумажку и понял, что это я, повариха с его фабрики.
– Так это не вы делали заказ?!
– Нет, – покачал головой генеральный директор. – Не я. Но в те минуты я вспомнил все, что слышал про вас, и решил воспользоваться шансом у вас заночевать. Кто станет искать меня у вас? Я купил бутылку водки, полил шубу, прополоскал водкой рот – и пошел к вам изображать пьяного. Извините меня за это представление.
– Но кто же тогда заказал Юлианке Деда Мороза? Кто прислал нам эти подарки?
– Да кто угодно мог, Тоня. Вас же люди любят, и кто-то хотел сделать вам приятное, не желая, чтобы вы узнали дарителя. А мне просто повезло.
– А вы думали, что вас убьют?
– Не исключал. Ведь на меня было уже два покушения. Если вас беспокоит судьба Димы, то он знал, на что шел. Он добровольно на все согласился.
Я кивнула и задумалась, потом вспомнила про мобильный телефон Истомина и сказала, что его забрала милиция.
– Я знаю, – усмехнулся генеральный директор. – Вы ни в чем не виноваты. Я ведь на самом деле на какое-то время заснул, телефон выпал… Аппарат мне уже вернули, как и многие вещи… – Истомин улыбнулся. – Тоня, я очень рад личному знакомству с вами. Я рад, что еще есть такие люди, как вы.
– Но я же…
Я вспомнила, что мы сделали с Гришей. Я покраснела, мне было стыдно.
– Вы в моем доме не взяли ничего. У вас имелась возможность, и не одна. И живете вы бедно.
– Вы знаете, кто… Анжелу?..
– Чеченцы претендовали на мой бизнес. – Истомин стал серьезным.
– Чеченцы?! – переспросила я.
Истомин запнулся на мгновение, потом кивнул и продолжил:
– Они перерыли весь дом. Они требовали у бедной Анжелочки наркотики и описание технологического процесса… Все зафиксировано на пленке – ведь у меня велась постоянная видеозапись. Я отдал копии и милиции, и ФСБ. Оригиналы остались у меня. На всякий случай. Надеюсь, этих негодяев поймают. Я очень хочу, чтобы их поймали…
У меня в голове одна за другой проносились вроде бы не связанные, а вроде бы и связанные друг с другом мысли. Иса Арсаев и Джохар. Гриша с неизвестным напарником. Дед Мороз Дима с девушкой Леной, которая вдруг решила подработать ведьмой и погибла. Писатель Владимир Альбертов и депутат Юрий Юрьев. Избитый главный технолог и начальник склада Петр Петрович, который, по его словам, еще не во всем разобрался. И еще у меня в коробке с кремами для обуви лежит флэшка, которую кто-то туда положил… На всякий случай я решила не спрашивать про нее у Истомина, скорее из чувства самосохранения. Пусть думает, что я ее не нашла.
Я боялась – и за себя, и за ребенка, и за соседку Валентину. Нас некому защитить, нам не с кем посоветоваться. Поэтому лучше держать все, что стало нам известно, при себе.
– А никого больше не арестовали? – спросила я.
– Пока нет. Но надеюсь, что это дело времени, – сказал Истомин.
Но я все-таки задала генеральному директору еще один вопрос. Зачем он знакомился со мной в метро, да еще и под видом психолога?
Оказалось, что он хотел выяснить, что происходит вокруг меня, только выбрал неправильную тактику.
На прощание Истомин вручил мне конверт с тысячей долларов – и еще раз извинился за доставленное беспокойство. Деньги я взяла. Он бы не понял, если б я отказалась.
Глава 41
Конечно, я не вела диктофонную запись нашей беседы с Истоминым, но по пути домой и дома несколько раз «прокрутила» ее в голове. Я нашла много нестыковок в рассказе генерального директора. Для меня, конечно, лучше, если он будет думать, что я все приняла за чистую монету, всему поверила, считаю его невинной жертвой, жалею и сочувствую. И вообще у меня ребенок, и за работу на его предприятии я держусь.
Вечером зашла Валентина, и я ей все пересказала – настолько близко к тексту, насколько помнила, потом выдала свои комментарии. Валентина во всем со мной согласилась. Только про флэшку я не сказала. Пусть это останется моей тайной. Я почему-то считала, что эта маленькая штучка – мой козырь. Может, стоит ее куда-то перепрятать? Подумаю после ухода Валентины.
Тут раздался звонок в дверь. Мы с Валентиной, не сговариваясь, взглянули на часы.
– Может, старая дева вернулась? – сказала Валентина. – Я кота ей не хочу отдавать. Он же теперь у меня дома – единственная живая душа.
Я пошла к двери. Из комнаты высунула нос Юлианка.
– Тебе ложиться пора, – бросила я дочери и посмотрела в глазок.
– Тоня, это Олег, – прозвучал голос, который я уже начала забывать.
– Так… – медленно протянула Валентина, отодвинула меня в сторону и распахнула дверь.
Валентина с воплем вцепилась в Олега. Но и он оказался не лыком шит, вывернулся, завел руку Валентины ей за спину, втолкнул подругу в квартиру и захлопнул дверь.
– Дядя Олег, что вы делаете с тетей Валей? – спросила Юлианка с округлившимися глазами.
– Успокаиваю, – невозмутимо ответил Олег. – Здравствуй, Юлиана, извини, я сегодня без подарков. Здравствуй, Тоня. Так, ты успокоилась? – встряхнул он Валентину.
Подруга покрыла его трехэтажным матом.
– Юля, иди в комнату! – крикнула я, не решаясь броситься на помощь Валентине. – Олег, что ты делаешь? Отпусти ее! Она же женщина!
У Юлианки открылся от удивления рот, и я бросилась к ребенку, загораживая ее собой. Олег тем временем развернул Валентину и вывел из моей квартиры, продолжая заламывать ей руку.
Дверью он попал по лбу соседке снизу, которая успела подняться по лестнице и приложила ухо к моей двери.
– О-о, опять с новым мужиком! Правильно твой законный муж сбежал! Давно надо было это сделать, – радостно закричала соседка и повернулась к Олегу. – Тебя я еще здесь не видела! А ты знаешь, что до тебя негр был?
– Ключи где? – спросил Олег у Валентины, совершенно не обращая внимания на соседку снизу. Другие соседи не появились. Вероятно, всем уже до чертиков надоели различные представители МВД и ФСБ, которые в последнее время зачастили на нашу лестничную площадку и не дают людям спокойно жить и спать.
– Отпусти, сволочь! – прошипела Валентина.
Я ничего не понимала. Я впала в какой-то ступор, потом в голове мелькнула мысль позвонить курсантам Школы милиции. Или лучше в наше районное отделение? Просто в ноль-два?
– Я сейчас милицию вызову, – робким голосом сказала я.
– Повремени немного, – бросил через плечо Олег.
– Не надо, – процедила Валентина.
– Я вызову! – завопила соседка снизу. – Нарушаете тишину в вечернее время! Штраф за это положен! Вот и заплатите! Вы все!
– Штраф после одиннадцати, – спокойно заметил Олег. – И вы нарушаете тишину больше всех.
– Ты кто такой, чтобы мне указывать?! Я здесь живу, а ты сюда кобелиться пришел и еще мне смеешь указывать!
Олег выпустил Валентину, которая дрожащей рукой достала ключи из кармана халата и вставила в замок. Сам он запустил руку во внутренний карман (не знаю, что там у него было надето под курткой) и достал удостоверение, которое сунул под нос соседке снизу.
– Я не вижу без очков, – сказала та уже не так воинственно.
– Федеральная служба безопасности, – суровым голосом объявил Олег.
– Допрыгались, шалавы! – сказала соседка снизу, бросила взгляд на меня и пошла вниз по лестнице.
Я стояла у себя на пороге с открытым ртом. Я ничего не понимала. Схватив кошку на руки, я смотрела, как Валентина первой заходит в свою квартиру, а за ней следует Олег. Перед тем как закрыть за собой дверь, Олег обернулся и подмигнул мне.
– Мама, – дернула меня сзади за халат Юлианка.
– А? – очнулась я, продолжая держать на руках кошку.
– А дядя Олег будет теперь жить у тети Вали? – спросила дочь.
Я закрыла дверь, вернулась в квартиру, спустила кошку с рук и опустилась на табурет у вешалки.
– Не знаю, – сказала я.
– Но ведет себя, как муж, – заметила моя восьмилетняя дочь.
– Что? – поразилась я. У меня никогда не было мужа, и у Юлианки в голове просто не могло сложиться никакой модели семейной жизни…
– Дядя Коля ушел, – рассудительно заговорила Юлианка. – Значит, появится кто-то другой. У нее же нет ребенка, как у тебя, поэтому ей легче устроить свою личную жизнь.
– Ты откуда это взяла? – поразилась я.
– Так все говорят.
– Кто «все»?!
– Сама тетя Валя, дедушкина тетя Лариса, у тебя на работе тетеньки…