Ричер промолчал.
– Так что вы сами все знаете, – продолжал Блейк. – Армия ненавидит Бюро, Бюро ненавидит ЦРУ, все ненавидят всех.
Наступило молчание.
– Поэтому нам нужен посредник, – сказал Блейк.
– Кто?
– Советник. Человек, который нам поможет.
Ричер пожал плечами.
– Я никого не знаю. Я уже давно выпал из обоймы.
Молчание. Допив кофе, Ричер поставил пустую кружку на стол.
– Это можете взять на себя вы, – сказал Блейк.
– Я?
– Да, вы. Вы ведь еще не забыли, что к чему, так?
– Об этом не может быть и речи.
– Почему?
Ричер покачал головой.
– Потому что я этого не хочу.
– Но вымогли бы.
– Мог бы, но не хочу.
– Мы изучили ваш послужной список. Вы были чертовски хорошим следователем.
– Это осталось в прошлом.
– Возможно, у вас еще остались друзья, люди, которые вас помнят. Которые перед вами по-прежнему в долгу.
– Возможно, остались, а может быть, и нет.
– Вы могли бы помочь нам.
– Возможно, и мог бы, но не буду.
Откинувшись назад, Ричер раскинул руки на подушках диванчика и вытянул ноги.
– Вы не испытываете никаких чувств? – спросил Блейк. – К тем женщинам, которых убили? Это ведь не должно было случиться, так?
– В армии служит миллион человек, – сказал Ричер. – Я прослужил тринадцать лет. Сколько раз за это время сменился состав? Ну, один раз наверняка. Так что со мной в разное время служили два миллиона человек. Закон больших чисел гласит, что кого-то из них убьют. Точно так же, как и то, что кто-то из них выиграет в лотерею. Я не могу переживать за всех.
– Вы были лично знакомы с Каллан и Кук. Они вам нравились.
– Мне нравилась Каллан.
– Так помогите нам поймать ее убийцу.
– Нет.
– Пожалуйста.
– Нет.
– Я прошу вас о помощи.
– Нет.
– Сукин сын! – пробормотала Ламарр.
Ричер посмотрел на Блейка.
– Вы действительно полагаете, что я захочу работать с ней? По-моему, она только и может, что называть меня «сукиным сыном».
– Джулия, сходи приготовь нам кофе, – сказал Блейк.
Ламарр, покраснев, поджала губы, но тем не менее поднялась с дивана и вышла на кухню. Подавшись вперед, Блейк заговорил, понизив голос:
– Она заведена. Вы должны отнестись к ней со снисхождением.
– Вот как? – спросил Ричер. – Это еще почему, черт побери? Она сидит у меня дома, пьет мой кофе и обзывается.
– Категория жертв весьма специфическая, так? И, вероятно, она значительно уже, чем вы думаете. Знаете, скольким женщинам, выступавшим в делах о сексуальных домогательствах, пришлось впоследствии покинуть службу? Вы сказали, их сотни, возможно, даже тысячи, но министерство обороны утверждает, что этим параметрам удовлетворяет только девяносто одна женщина.
– И?
– Мы полагаем, что убийца, возможно, решит расправиться со всеми. Поэтому мы должны быть готовы к тому, что он будет продолжать до тех пор, пока его не остановят. Если его удастся остановить. А он уже успел совершить три преступления.
– И?
– Одна из оставшихся восьмидесяти восьми человек – сестра Джулии.
Снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуками из кухни.
– Поэтому, естественно, Джулия беспокоится, – продолжал Блейк. – Конечно, это еще не паника, потому что одна из восьмидесяти восьми – это не слишком плохие шансы, и все же Джулия принимает это лично.
Ричер медленно кивнул.
– В таком случае она не должна заниматься этим делом. Она не может оставаться беспристрастной.
Блейк пожал плечами.
– Она настояла. Принимать решение предоставили мне. Я, наоборот, рад этому обстоятельству. Давление может приносить плоды.
– Только не в случае Ламарр. Она несется, не признавая узды.
– Джулия мой ведущий специалист по составлению психологических портретов преступников. Она очень плодотворно занимается этим делом. Поэтому она мне нужна, даже если она и не может оставаться беспристрастной. Вы нужны ей в качестве посредника, мне нужны результаты, так что вам нужно отнестись к ней со снисхождением.
Откинувшись назад, Блейк пристально посмотрел на Ричера. Полный, пожилой мужчина, неуютно чувствующий себя в этом костюме, потеющий несмотря на ночную прохладу, с упрямыми линиями на лице. «Мне нужны результаты.» Ричер ничего не имел против людей, которым были нужны результаты. Но он промолчал. Пауза затягивалась. Наконец в комнату вернулась Ламарр с кофеваркой. Ее лицо снова стало бледным. Она взяла себя в руки.
– Я продолжаю считать, что мой психологический портрет правильный, – сказала она. – Убийца в точности похож на вас. Возможно, вы его знали. Возможно, работали с ним.
Ричер посмотрел на нее.
– Я сожалею по поводу вашей сестры.
– Мне не нужна ваша жалость. Я должна поймать убийцу.
– Что ж, удачи вам.
Наклонившись, она налила кофе Блейку, затем подошла к Ричеру.
– Благодарю, – сказал тот.
– Так вы нам поможете? – спросила Ламарр.
Он покачал головой.
– Нет.
Наступила тишина.
– А как насчет того, чтобы выступить в роли советника? – спросил Блейк. – Чисто консультации? Ваш большой опыт?
Ричер снова покачал головой.
– Нет, меня это не интересует.
– Ну а что-нибудь совсем уж пассивное? – не унимался Блейк. – Просто «мозговая атака»? Нам кажется, вы очень похожи на убийцу. По крайней мере, вы люди одноготипа.
– Нет, я пас, – сказал Ричер.
Снова наступила тишина.
– Вы дадите согласие на то, чтобы вас загипнотизировали? – спросил Блейк.
– Загипнотизировали? Зачем?
– Быть может, вы вспомните что-то такое, что похоронено в глубинах подсознания. Ну, например, кто-то делал какие-то угрозы, какие-то злобные высказывания. А вы в то время не обратили на это внимание. Возможно, сейчас вы это вспомните. Что-нибудь полезное.
– Вы все еще прибегаете к гипнозу?
– Иногда, – сказал Блейк. – Бывает, он помогает. Джулия большой специалист по этой части. Она может этим заняться.
– В таком случае, благодарю, я мимо. Она заставит меня пройтись по Пятой авеню голышом.
Снова наступило молчание. Блейк отвел взгляд, затем снова повернулся к Ричеру.
– Ричер, обращаюсь к вам в последний раз. Бюро просит вас о помощи. Мы постоянно прибегаем к помощи советников. Вам хорошо заплатят. Да или нет?
– Именно с этой целью вы меня заграбастали?
Блейк кивнул.
– Иногда это дает результат.
– Каким образом?
Подумав, Блейк решил ответить правду. Ричер понял, что этот человек ради того, чтобы добиться своей цели, готов пойти на откровенность.
– Это встряхивает человека, – сказал Блейк. – Понимаете, если убедить человека в том, что он главный подозреваемый, а затем сказать, что это не так, получится своеобразный эмоциональный переключатель, и этот человек проникнется к нам чем-то вроде благодарности. Захочет нам помочь.
– Вам уже приходилось делать подобное?
Блейк снова кивнул.
– Да, и результат чаще бывает положительный, чем отрицательный.
Ричер пожал плечами.
– Я психологией никогда не увлекался.
– Образно говоря, психология – это наше ремесло, – заметил Блейк.
– Вам не кажется, что это довольно жестоко?
– Бюро выполняет свой долг.
– Несомненно.
– Итак, да или нет?
– Нет.
В комнате наступила тишина.
– Почему?
– Наверное, потому, что в моем случае ваш эмоциональный переключатель не сработал.
– А мы можем получить какую-нибудь официальную причину, для отчетности?
– Официальной причиной является мисс Ламарр. Она постоянно мне хамит.
Блейк беспомощно развел руками.
– Но она хамила вам только для того, чтобы переключатель сработал. Это просто тактический прием.
Ричер скорчил гримасу.
– Ну, у нее получилось чересчур убедительно. Отстраните ее от дела, и я, возможно, подумаю.
Ламарр сверкнула глазами, а Блейк покачал головой.
– Я на это не пойду. Здесь решаю я, и я не потерплю никакого диктата.
– В таком случае, мой ответ – нет.
Молчание. Уголки губ Блейка опустились вниз.
– Перед тем, как приехать сюда, мы переговорили с Дирфильдом. Надеюсь, это вы понимаете, да? Так вот, Дирфильд уполномочил нас заверить вас, что Козо снимет все обвинения в рэкете, если вы окажетесь сговорчивым.
– Мне наплевать на обвинения в рэкете.
– А напрасно. От рэкета всегда дурно пахнет, вы не находите? Рэкет вредит бизнесу, калечит жизни. Если Козо умело представит дело, здешние присяжные из мелких торговцев проникнутся к вам лютой ненавистью.
– Мне на это наплевать, – повторил Ричер. – Я развалю все обвинения против себя за одну секунду. Вы забыли, я наоборот остановил рэкет. Я его не начинал. Для присяжных из здешних мелких торговцев я буду Робином Гудом.
Кивнув, Блейк опустил голову и вытер губы пальцем.
– Вся беда в том, дело не ограничивается одним обвинением в рэкете. Один из тех громил в критическом состоянии. Нам только что позвонили из больницы. У него проломлен череп. Если он умрет, вам предъявят обвинение в умышленном убийстве.
Ричер презрительно рассмеялся.
– Неплохо придумано, Блейк. Но сегодня никто никому черепа не проламывал. Поверьте, если я захочу проломить кому-нибудь череп, я знаю, как это делать. Но случайно это произойти не может. Так что давайте послушаем остальное.
– Что остальное?
– Ну, ваши страшные угрозы. Бюро ведь выполняет свой долг, так? Вы хотите любой ценой добиться моего согласия сотрудничать. Так что давайте вываливайте остальные страшные угрозы, которые вы приготовили, чтобы меня запугать.
– Нам просто очень нужна ваша помощь.
– Понимаю. И я хочу услышать, как далеко вы готовы ради этого зайти.
– Так далеко, как это потребуется. Это ведь ФБР, Ричер. На нас давят обстоятельства. Мы не можем терять время. Его у нас нет.
Ричер отпил кофе. Теперь вкус у него был определенно лучше, чем в первый раз. Возможно, Ламарр насыпала больше зерен. Или меньше.
– Так что вываливайте мне плохие новости.
– Проверка налоговой инспекции.
– Вы полагаете, меня испугает проверка налоговой инспекции? Мне нечего скрывать. Если удастся найти какой-нибудь доход, о котором я забыл, я буду крайне признателен, только и всего. Лишние деньги мне не помешают.
– Проверят не только вас, но и вашу знакомую.
Ричер снова расхохотался.
– Ради бога, Джоди – юрист с Уолл-стрит. Работает в крупной фирме, почти партнер. Она одной левой завяжет налоговую инспекцию в узел.
– Ричер, мы настроены серьезно.
– Пока что я этого не заметил.
Блейк уставился в пол.
– У Козо есть внедренные люди. Петросян станет спрашивать, кто расправился с его ребятами вчера вечером. Люди Козо смогут как бы случайно упомянуть ваше имя.
– Ну и?
– Сказать Петросяну, где вы живете.
– И это известие должно меня запугать? Блейк, посмотрите на меня хорошенько. Вернитесь в реальность. На всем земном шаре найдется максимум человек десять тех, кого я испугаюсь. Крайне маловероятно, что Петросян окажется одним из них. Так что если он захочет пожаловать ко мне в гости, я спущу его обратно в город по реке в гробу.
– Насколько я слышал, Петросян человек крутой.
– Не сомневаюсь в этом. Но достаточно ли крутой?
– Козо утверждает, он половой извращенец. В его расправах над виновными обязательно присутствует что-то сексуальное. Он оставляет трупы обнаженными, изуродованными, со следами насилия. Причем неважно, идет речь о мужчинах или женщинах. Нам об этом рассказал Дирфильд. Мы говорили с ним.
– Я уж как-нибудь рискну.
Блейк кивнул.
– Мы думали, что вы ответите именно так. Мы хорошо разбираемся в человеческих характерах. Образно говоря, это наше ремесло. Поэтому мы задались вопросом, а как вы отнесетесь вот к чему. Предположим, люди Козо шепнут Петросяну невашиимя и адрес. А что если Петросян узнает имя и адрес вашей подруги?
Глава 6
– И что ты собираешься делать? – спросила Джоди.
– Не знаю, – ответил Ричер.
– Не могу поверить, что Бюро способно на такое.
Они сидели на кухне у Джоди, в квартире на четвертом этаже на нижнем Бродвее. Блейк и Ламарр оставили Ричера в Гаррисоне, и через двадцать минут он уже мчался на юг в город. Джоди вернулась домой в шесть утра, мечтая о том, чтобы позавтракать и принять душ, и нашла у себя в гостиной Ричера.
– Они говорили это серьезно?
– Не знаю. Вероятно.
– Черт, я не могу в это поверить.
– Они на грани отчаяния, – объяснил Ричер. – И еще у них гипертрофированное самомнение. Они любят побеждать. Считают себя элитой. Если сложить все это вместе, получится то, как они себя ведут. Мне уже приходилось видеть подобное. И у нас встречались абсолютно такие же типы. Готовые ради результата на все.
– Сколько времени тебе дали?
– Я должен буду перезвонить в восемь утра. И сообщить свое решение.
– Так что ты все-таки собираешься делать?
– Не знаю, – в который раз ответил Ричер.
Плащ Джоди висел на спинке стула. Она возбужденно расхаживала взад и вперед, одетая в нежно-розовое платье. Джоди провела без сна, в напряжении двадцать три часа подряд, но на это не указывало ничего кроме бледно-голубых теней во внутренних уголках ее глаз.
– Не может быть, чтобы это сошло Бюро с рук, правда? – сказала она. – Возможно, тебя просто хотели запугать.
– Возможно и такое, – согласился Ричер. – Но это ведь игра, так? Азартная. В любом случае беспокойство нам гарантировано. Навсегда.
Упав в кресло, Джоди скрестила ноги. Откинула голову назад и тряхнула волосами, распуская их по плечам. В ней было все то, чего не было в Джулии Ламарр. Пришелец из космоса отнес бы обеих к категории «женщины», поскольку они имели одинаковые части тела в одинаковых количествах, волосы, глаза, рты, руки и ноги, но одна из них была мечтой, а другая – кошмарным сном.
– Все зашло слишком далеко, – признался Ричер. – В этом исключительно моя вина. Я издевался над ними, потому что мне не понравилась эта Ламарр – с самого начала. Поэтому я решил сперва немного потрепать им нервы, и только потом согласиться. Но прежде чем я успел опомниться, на меня вывалили вот это.
– Ну так соглашайся. Пусть они отказываются от своих угроз. Обещай им помощь.
Ричер покачал головой.
– Нет, пока угрожали мне, это было одно. Угрожаятебе, они переступили черту. Раз эти люди готовы были дажеобсуждатьподобное, пусть убираются ко всем чертям.
– Но они действительно намереваются осуществить свои угрозы? – повторила Джоди.
– Самое безопасное – готовиться к худшему.
Она кивнула.
– Мне страшно. И, думаю, мне по-прежнему будет немного страшно, даже если Бюро пойдет на попятную.
– Вот именно, – согласился Ричер. – Что сделано, то сделано.
– Но почему? Почему они на грани отчаяния? Почему они пытаются тебя запугать?
– Корни этого надо искать в прошлом, – сказал он. – Нужно исходить из того, что все ненавидят всех. Блейк сам признался в этом. И это правда. Военная полиция не помочится на Квантико, даже если там начнется пожар. Это из-за Вьетнама. Твой отец смог бы многое рассказать об этом. Он сам был живым примером.
– А причем тут Вьетнам?
– Было так называемое правило «большого пальца»: теми, кто уклонялся от призыва, занималось Бюро, а дезертиры были нашей проблемой. Различные категории, так? Мы знали, как обращаться с дезертирами. Одни отправлялись за решетку, а с некоторых хватало и отправки на передовую. Джунгли никак нельзя было назвать курортом, а призывные участки, если помнишь, не трещали по швам от наплыва желающих. Поэтому военная полиция успокаивала тех, кто получше, и отправляла их назад, но в девяти случаях из десяти Бюро все равно арестовывало их, уже по дороге в аэропорт. Такая практика сводила наше ведомство с ума. Наследники Гувера были непреклонны. Шла настоящая война. А как следствие, такой нормальный и рассудительный человек как Леон ни за что на свете не стал бы даже говорить с федералом.