– Наверное, можно и так сказать.
– Где им меньше всего придет в голову нас искать? Подумайте, Реджи. Где, по-ихнему, у нас меньше всего шансов оказаться?
– В Новом Орлеане.
– Верно. Ну, я не знаю, где лучше спрятаться, но раз вы уклоняетесь от повестки, а вы адвокат и все такое, и все время с преступниками имеете дело, то я думаю, вы можете доставить нас в Новый Орлеан так, чтобы никто об этом не знал. Правильно?
– Возможно. – Она начинала с ним соглашаться и была сама поражена своим ответом.
– А если мы доберемся до Нового Орлеана, то вполне можем найти дом Роми.
– Почему дом Роми?
– Там вроде бы тело и спрятано.
Меньше всего на свете ей хотелось услышать именно это. Она медленно сняла очки и потерла глаза. Начинали побаливать виски, скоро головная боль усилится.
В доме Роми? В доме покойного Джерома Клиффорда? Он произнес эти слова очень медленно, и так же медленно она на них среагировала. Она уставилась на хвостовые огни идущей впереди машины, но красный свет расплывался в глазах. В доме Роми? Убитый похоронен в доме адвоката обвиняемого? Кошмар какой-то. В голове ее крутилась тысяча вопросов, ни на один из которых не было ответа. Она посмотрела в зеркало и неожиданно заметила, что он смотрит на нее со странной улыбкой.
– Теперь и вы знаете, Реджи.
– Но как, почему...
– Не спрашивайте, потому что я не знаю. С ума сойти можно, правда? Именно потому я и считаю, что Роми мог такое выдумать. Сошел с ума и придумал, что тело спрятано у него в доме.
– Значит, ты полагаешь, что на самом деле его там нет? – спросила она, надеясь на подтверждение.
– Пока не посмотрим, не узнаем. Если тела там нет, то я никому не нужен, и жизнь снова приходит в норму.
– Но если тело там?
– Об этом будем беспокоиться, когда найдем.
– Мне твоя идея совсем не по душе.
– Почему?
– Послушай, Марк, сынок, клиент, друг мой, если ты думаешь, что я поеду в Новый Орлеан выкапывать покойника, ты рехнулся.
– Разумеется, я рехнулся. Мы с Рикки два придурка.
– Я никуда не поеду.
– Но почему, Реджи?
– Слишком опасно, Марк. Просто безумие. Нас в два счета могут убить. Я не поеду и тебя не пущу.
– Почему опасно?
– Опасно и все. Не знаю.
– Ну, подумайте, Реджи. Мы только убедимся, там ли тело. Если его нет там, где сказал Роми, я свободен и могу отправляться домой. Мы поставим условие полицейским, чтобы они от нас отстали, а взамен я расскажу все, что знаю. А раз я не знаю, где находится тело, мафии на меня наплевать. Мы уходим, и все.
Мы уходим. Слишком часто он смотрел телевизор.
– А если мы найдем тело?
– Хороший вопрос. Подумайте об этом и не торопитесь, Реджи. Постарайтесь думать, как ребенок. Если мы находим тело, вы звоните в ФБР и говорите, что мы знаем точно, где оно находится, потому что мы видели его собственными глазами. И тогда они дадут нам все, что мы ни попросим.
– А что конкретно ты хочешь?
– Может, в Австралию. Чтоб хороший дом и много денег для мамы. Новую машину. Может, пластическую операцию. Я раз в кино видел. Они одному парню все лицо перекроили. Он с самого начала был страшный как черт, так он обжулил каких-то торговцев наркотиками, чтобы набрать денег на операцию. И стал как кинозвезда. А еще через два года эти торговцы наркотиками ему совсем физиономию испортили.
– Ты это серьезно?
– Насчет кино?
– Нет, насчет Австралии.
– Может быть. – Он помолчал и посмотрел в окно. – Может быть.
Они слушали радио и несколько миль проехали молча. Машин на шоссе практически не было. Мемфис остался далеко позади.
– Давайте договоримся, – снова начал он, глядя в окно.
– Попробуем.
– Поехали в Новый Орлеан.
– Я никаких тел выкапывать на собираюсь.
– Да ладно. Но все же поехали туда. Нас там никто не ждет. А о сенаторе побеседуем, когда приедем.
– Мы уже об этом побеседовали.
– Просто поехали в Новый Орлеан, хорошо? В этом месте шоссе пересекалось с другим, и они оказались в самой высокой точке переезда. Она показала направо. В десяти милях виднелся Мемфис. Его контуры четко вырисовывались на горизонте при свете месяца.
– Ух, – выдохнул он благоговейно. – Красотища какая.
Никто из них тогда не догадывался, что он видит Мемфис в последний раз.
* * *
Они остановились в Форест-Сити в штате Арканзас, чтобы заправиться и перекусить. Реджи заплатила за плюшки, большую чашку кофе и “Спрайт”, пока Марк лежал на полу в машине. Уже через несколько минут они были снова на шоссе и двигались в направлении Литтл-Рок.
Из пластиковой чашки шел пар. Она ехала и смотрела, как он уминает четыре плюшки. Он ел, как любой ребенок: крошки на штанах и сиденье, пальцы в креме. Он их облизал, как будто не ел целый месяц. Была уже почти половина третьего. Дорога – пустынна за исключением шеренги тракторов, везущих буровую установку. Машина шла со скоростью шестьдесят пять миль.
– Как вы думаете, они нас уже ищут? – спросил он, доедая последнюю плюшку и открывая банку “Спрайта”. В голосе слышалось возбуждение.
– Сомневаюсь. Думаю, полиция обшаривает больницу, но почему они должны заподозрить, что мы вместе?
– Я о маме беспокоюсь. Я ей звонил, знаете, до вас. Рассказал, что убежал и что прячусь в больнице. Она ужасно рассердилась. Но думаю, мне удалось убедить ее, что я в безопасности. Надеюсь, они на нее не слишком навалятся.
– Думаю, нет. Но она с ума сойдет от беспокойства.
– Знаю. Я не хочу показаться жестоким, но я считаю, она справится. Только посмотрите, что ей уже пришлось пережить. У меня мама довольно крутая.
– Я скажу Клинту, чтобы он ей сегодня позвонил.
– А вы скажете Клинту, куда мы едем?
– Я сама не знаю, куда мы едем.
Он задумался над ее словами. Два грузовика прогремели мимо, и “хонда” вильнула вправо.
– А что бы вы сделали, Реджи?
– Для начала – не думаю, что стала бы убегать.
– Вранье.
– Прости.
– Ну, конечно, вранье. Вы ведь уклонились от повестки, верно? Я тоже. Какая разница? Вы не хотите видеть Большое жюри. И я не хочу видеть Большое жюри. Вот мы с вами и убегаем. Мы в одной лодке, Реджи.
– С одной только разницей. Ты был в тюрьме, откуда сбежал. Это преступление.
– Я был в тюрьме для несовершеннолетних, а дети преступлений не совершают. Вы же сами мне говорили. Малолетние могут быть хулиганами, неуправляемыми или еще что, но они не могут совершать преступления. Правильно?
– Раз ты так говоришь. Но бежать было неправильно.
– Уже все сделано. Назад не переделаешь. Неправильно уклоняться от выполнения закона, разве не так?
– Совершенно не так. Уклоняться от повестки – никакое не преступление. У меня все было в ажуре, пока я не подсадила тебя в машину.
– Тогда остановите ее и выпустите меня.
– Ну, конечно. Пожалуйста, давай по-серьезному, Марк.
– Я серьезно.
– Ясно. И что ты будешь делать, если я тебя высажу?
– Ну, не знаю. Пройду, сколько смогу, а если они меня поймают, я снова впаду в кому, и они отправят меня в Мемфис. Буду делать вид, что рехнулся, и они никогда не узнают, что вы тоже в этом участвовали. Так что, как только захочется, останавливайтесь, и я вылезу. – Он наклонился и принялся крутить ручки приемника. Пять миль они проехали под песни Конвея Туитти и Тэмми Вайнетта.
– Ненавижу музыку кантри, – сказала она, и он выключил приемник. – Можно мне тебя спросить?
– Конечно.
– Предположим, мы поедем в Новый Орлеан и найдем тело. В соответствии с твоим планом ты заключишь сделку с ФБР и воспользуешься программой защиты свидетелей. Ты, Дайанна и Рикки улетаете навстречу солнцу в Австралию или куда там еще. Так?
– Наверное.
– Тогда почему не заключить с ними сделку сейчас?
– Ну вот теперь вы думаете, Реджи, – снисходительно похвалил ее Марк, как будто она только что очнулась и начала кое-что соображать.
– Большое тебе спасибо, – усмехнулась она.
– Я тоже не сразу сообразил. Ответ прост. Я не полностью доверяю ФБР. А вы?
– Тоже не полностью.
– И я не собираюсь отдавать им все, пока я, моя мама и Рикки не уедем куда подальше. Вы – хороший адвокат, Реджи, и вы не позволите своему клиенту рисковать, ведь так?
– Продолжай.
– Я хочу, чтобы мы благополучно уехали до того, как я скажу все этим козлам. Понадобится время, чтобы перевезти Рикки. Если я расскажу сейчас, те плохие парни могут все узнать до того, как мы исчезнем. Слишком большой риск.
– Ну, а если ты им скажешь сейчас, а они не найдут тело? Если Клиффорд действительно, как ты сказал, пошутил?
– Мне-то откуда знать, верно? Я к тому времени где-нибудь спрячусь, переделаю себе нос, изменю имя на Томми или еще как, и все это окажется зря. Так что куда разумнее знать заранее, Реджи, сказал ли мне Роми правду.
Она в изумлении покачала головой:
– Не уверена, что понимаю тебя.
– Я и сам не очень себя понимаю. Но одно точно: с судебными исполнителями я в Новый Орлеан не поеду. Я не собираюсь предстать перед Большим жюри в понедельник и снова отказаться отвечать на вопросы, после чего они засунут меня в тюрягу уже там, в Новом Орлеане.
– Тут ты прав. Так как мы проведем выходные?
– Новый Орлеан далеко?
– Пять или шесть часов езды.
– Поехали. Мы всегда успеем струсить, когда приедем.
– А трудно будет найти тело?
– Наверное, не очень.
– Можно тебя спросить: где именно в доме Клиффорда оно находится?
– Ну, оно не висит на дереве и не валяется в кустах. Придется немного поработать.
– Это чистое безумие, Марк.
– Я знаю. Паршивая выдалась неделя.
Глава 34
Мечты провести спокойное субботнее утро с детьми рассыпались в прах. Джейсон Мактьюн сидел на кровати, изучая свои голые ступни на коврике, потом попытался разглядеть часы на двери ванной комнаты. Около шести, на улице еще темно, а в глазах туман – последствия вчерашней бутылки вина. Жена повернулась на бок и пробормотала что-то неразборчивое.
Минут через десять он разыскал ее под одеялом и поцеловал на прощание. Может, его целую неделю не будет, сказал он, но скорее всего она не слышала. Суббота на работе и несколько дней вне города – все как всегда, ничего необычного.
Но сегодняшний день все-таки был не такой, как другие. Он открыл дверь, выпустив во двор собаку. Как может одиннадцатилетний ребенок просто взять и исчезнуть? Полицейские Мемфиса ничего вразумительного сказать не могли. Он просто исчез, заявил лейтенант.
Неудивительно, что в такую рань машин на улице почти не было. По дороге к федеральному управлению он позвонил из машины агентам Бреннеру, Лэтчи и Дарстону и договорился немедленно встретиться с ними. Затем пролистал свою записную книжку и нашел номер К.О.Льюиса в Александрии.
К.О. уже не спал, но ему не понравилось, что его побеспокоили в то время, когда он ел свою овсянку, наслаждался кофе, болтал с женой. И вообще, как мог, черт побери, одиннадцатилетний парнишка исчезнуть из-под охраны полиции? Мактьюн рассказал, что знал, а знал он сущие пустяки, и попросил его быть готовым прибыть в Мемфис. Выходные могли оказаться довольно неприятными. К.О. сказал, что сделает пару звонков, подберет рейс и позвонит ему.
Прибыв в офис, Мактьюн дозвонился до Ларри Труманна в Новом Орлеане, и получил истинное удовольствие от того, что Труманн не может со сна сообразить, что к чему. Это было дело Труманна, хоть Мактьюн и занимался им целую неделю. Чтобы подразвлечься, он еще позвонил Джорджу Орду и попросил его приехать вместе с остальными. Он также заявил, что голоден, и попросил Орда захватить что-нибудь перекусить.
К семи в офисе собрались Бреннер, Лэтчи и Дар-стон. Они жадно пили кофе и строили всяческие предположения. Следующим прибыл Орд. Еду он не принес. Затем два полицейских в форме и с ними Рей Тримбл, заместитель начальника полиции и один из самых известных полицейских Мемфиса.
Тримбл сразу перешел к делу.
– Задержанный был перевезен в машине “скорой помощи” из центра временного задержания в больницу Святого Петра приблизительно в половине одиннадцатого вчера вечером. Сопровождали его два санитара, которые сдали его в приемное отделение больницы и ушли. Задержанного не сопровождали ни полицейский, ни тюремный охранник. Санитары утверждают, что сестра, некая Глория Уоттс, белая, расписалась в приеме пациента, но соответствующих бумаг обнаружено не было. Миссис Уоттс показала, что она поместила пациента в приемное отделение, откуда ее вызвали по поводу, определить который не удалось. Она отсутствовала около десяти минут, а когда вернулась, задержанный исчез. Бумаг тоже не оказалось на месте. Поэтому миссис Уоттс решила, что пациента забрали для обследования и лечения. – Тримбл немного замедлил темп и откашлялся с таким видом, будто вся процедура ему крайне неприятна. – Приблизительно в пять утра миссис Уоттс собралась заканчивать смену и проверила журнал поступления больных. Она вспомнила о задержанном и принялась за расспросы. Задержанного нигде не оказалось, и в журнале поступлений не было обнаружено никаких записей. Поставлены в известность охрана больницы и полицейское управление. В данный момент больница тщательно обыскивается.
– Шесть часов, – заметил Мактьюн в изумлении.
– Не понял, – нахмурился Тримбл.
– Понадобилось шесть часов, чтобы обнаружить, что ребенок исчез.
– Да, сэр. Но, сами понимаете, мы в больнице не распоряжаемся.
– Почему мальчика отправили в больницу без охраны?
– Я не могу сейчас ответить на этот вопрос. Мы проведем расследование. Похоже на простую халатность.
– Зачем мальчика повезли в больницу?
Тримбл достал из портфеля папку и передал Мактьюну экземпляр отчета Тильды. Тот внимательно его прочитал.
– Тут сказано, что он впал в шок после ухода судебных исполнителей. Какого черта там делали судебные исполнители?
Тримбл снова открыл папку и протянул Мактьюну повестку. Он внимательно ее прочел и передал Джорджу Орду.
– Что-нибудь еще? – спросил тот у Тримбла, который так и не сел и прохаживался по комнате. Ему хотелось поскорее уйти.
– Нет, сэр. Мы закончим поиски и немедленно сообщим вам, если что-нибудь обнаружим. У нас там сейчас работают около сорока человек, так что результаты будут известны уже через час.
– Вы с матерью мальчика говорили?
– Нет, сэр. Пока нет. Она еще спит. Мы следим за палатой, вдруг он попытается с нею связаться.
– Я сначала побеседую с ней сам. Приеду туда через часок. Пусть никто до меня не лезет к ней со своими вопросами, – распорядился Мактьюн.
– Нет проблем.
– Спасибо.
Тримбл прищелкнул каблуками, и на секунду всем показалось, что он отдаст честь. Полицейские ушли. Мактьюн взглянул на Бреннера и Лэтчи.
– Вы, ребята, обзвоните всех агентов, кто свободен. Пусть едут сюда. Немедленно. – Они пулей выскочили из комнаты.
– Что насчет повестки? – спросил он Орда, который все еще держал ее в руке.
– Глазам не верю. Фолтригг окончательно свихнулся.
– Вы ничего об этом не знали?
– Конечно, нет. Ребенок находится под юрисдикцией суда по делам несовершеннолетних. Я бы не рискнул попытаться его заполучить. Вам бы хотелось разгневать Гарри Рузвельта?
– Пожалуй, нет. Надо связаться с ним. Давайте я позвоню судье, а вы – Реджи Лав. Мне с ней неохота разговаривать.
Орд пошел искать телефон.
– Позвони судебному исполнителю в Новый Орлеан, – приказал Мактьюн Дарстону. – Выясни все про повестку. Я хочу знать мельчайшие детали.
Дарстон ушел, и неожиданно Мактьюн остался один. Он взял телефонный справочник и нашел номера нескольких Рузвельтов. Но Гарри там не значился. Если у него и был телефон, в книге его не оказалось. Это было вполне объяснимо, если учесть, что по меньшей мере пятьдесят тысяч одиноких матерей пытались получить со своих мужей алименты. Мактьюн быстренько обзвонил знакомых юристов, и третий из них сказал ему, что Гарри Рузвельт живет на Кенсингтон-стрит. Придется послать туда агента, как только кто-нибудь освободится.