– Когда все это происходило?
– На протяжении почти всего девяносто первого года.
Рассмотрение иска Арициа министерство юстиции назначило на четырнадцатое декабря девяносто первого года, а это означало, что деньги могут поступить только через девяносто дней, не раньше. Ускорить процесс не мог даже сенатор.
– Расскажи о машине.
Патрик переменил позу, а затем выбрался из-под простыни.
– Авария, – пробормотал он, потягиваясь, и направился к двери ванной. – Это было воскресенье. – Последовал взгляд в сторону Карла.
– Девятое февраля.
– Да, девятое февраля. Выходные я провел в хижине, а на обратном пути попал в аварию, погиб и отправился на небеса.
Карл внимательно, без улыбки смотрел на него.
– Давай-ка еще раз, – сказал он.
– Зачем, Карл?
– Нездоровый интерес к деталям.
– И это все?
– Обещаю. Работа была мастерской, Патрик. Как ты это проделал?
– Но кое-что мне придется опустить.
– Безусловно.
– Давай пройдемся. Надоело мне здесь сидеть.
Они вышли в коридор, где Патрик объяснил своим стражам, что им с судьей необходимо размяться. Оба помощника шерифа в отдалении последовали за ними. Сестра улыбнулась и спросила, не принести ли им чего-нибудь. Две банки кока-колы, сказал ей Патрик. В полном молчании они неторопливо добрели до конца коридора. Огромное окно выходило на стоянку. Друзья опустились на небольшой диванчик. Метрах в пятнадцати охранники остановились и повернулись к ним спиной.
Патрик был во фланелевых штанах, на ногах – легкие кожаные сандалии.
– Ты видел снимки места происшествия? – негромко поинтересовался он.
– Да.
– Я нашел его за день до аварии. Мне оно показалось идеальным местом для дорожного происшествия. В воскресенье после десяти вечера я покинул хижину. По дороге остановился у небольшой заправки с магазинчиком.
– Миссис Верхолл.
– Да. Заправил бак.
– Полностью, на четырнадцать долларов и двадцать один цент. Расплатился кредитной карточкой.
– Совершенно верно. Перебросился парой слов с миссис Верхолл и отъехал. Движения на автостраде почти не было. Через пару километров я свернул на грунтовую дорогу и тремя минутами позже оказался на выбранном месте. Остановил машину, открыл багажник, оделся. У меня был с собой комплект дорожного рабочего: каска, комбинезон, рукавицы. Я натянул все, кроме каски, поверх того, в чем ехал, вернулся на автостраду и отправился на юг. Сначала позади меня ехал какой-то автомобиль. Затем попался кто-то навстречу, я заметил огни фар. Ударил по тормозам, оставив на асфальте четкие следы. Автострада была абсолютно пустынна. Я надел каску, сделал глубокий вдох и съехал с дороги. Ощущения я испытывал жуткие, Карл.
Хаски считал, что в это время в машине Патрика уже был второй человек, живой или мертвый. Однако он решил не уточнять. Может, позже.
– Когда я съехал с дороги, скорость у меня была не больше двадцати километров в час, однако мне она казалась под сто. Машину кидало в стороны, от удара маленького деревца треснуло ветровое стекло. Я пытался лавировать, выворачивал руль и все-таки врезался в сосну. В кабине тут же надулась подушка безопасности, я на какое-то мгновение потерял сознание. Все будто остановилось. Открыв глаза, я ощутил острую боль в левом плече. Крови не видно. Тело мое странно висело, и я понял, что “шевроле” завалился на правый бок. Выбравшись кое-как из машины, я сказал себе, что мне здорово повезло. Плечо было целым, только болело от удара. Я обошел перевернувшийся “шевроле”, удивляясь такой удаче. Потолок кабины прямо над моей головой был вдавлен. Еще сантиметров восемь, и я бы, наверное, не смог вылезти.
– Но ведь это чудовищный риск! Ты каким-то чудом не погиб и не искалечился. Почему просто не столкнул машину с дороги?
– Нет, Карл. Все должно было выглядеть по-настоящему. Да и склону не хватало крутизны, вспомни, там же почти плоская местность.
– Можно было придавить педаль газа камнем и выскочить.
– Камни не горят. Его бы нашли, начали размышлять и сомневаться. Я продумал все и решил, что смогу загнать машину в кусты и унести оттуда ноги. В моем распоряжении имелся ремень безопасности, воздушная подушка и каска.
– Это впечатляет.
Подошедшая медсестра принесла кока-колу и присела на минуту поболтать с Патриком. Наконец она оставила их вдвоем.
– На чем я остановился? – спросил Патрик.
– Думаю, на том, как ты собирался поджечь машину.
– Да. Я прислушался. Стояла абсолютная тишина. Автострады было не видно и не слышно. Ни души. Ближайшая постройка находилась примерно в полутора километрах. Я был уверен, что никто ничего не слышал, и все же торопился. Скинул каску, перчатки, швырнул их в машину и побежал туда, где спрятал бензин.
– Когда спрятал?
– Еще днем, нет даже утром. У меня было четыре пластиковые канистры, я быстро перетащил их к “шевроле”. Темнота стояла кромешная, а фонариком я пользоваться не мог.
Установил три емкости в машине, прислушался. Вокруг ни звука. Сердце стучало. Бензином из последней канистры я щедро полил “шевроле” снаружи и изнутри и бросил ее к тем трем. Отступил метров на десять, достал из кармана сигарету и прикурил. Затем швырнул ее в сторону машины, отошел еще на пару метров и спрятался за дерево. Окурок приземлился на капот, раздался взрыв. Из окон “шевроле” выплеснулось пламя. Я начал подниматься по самому крутому склону холма и наткнулся на укромное местечко метрах в тридцати. Мне хотелось понаблюдать с безопасного расстояния. Огонь ревел, я и предположить не мог, что от него будет такой шум. Загорелись кусты, я подумал: не дай Бог, начнется лесной пожар. К счастью, в пятницу пролил хороший дождь, так что земля еще оставалась влажной. – Патрик сделал глоток колы. – Прости, Карл, совсем забыл спросить о семье. Как Айрис?
– В норме. О семье поговорим потом, а сейчас я хотел бы дослушать твой рассказ.
– Хорошо. Так о чем я? Мозги после наркотиков отказываются работать.
– Ты наблюдал за тем, как горит машина.
– Точно. Становилось все жарче, а потом взорвался бензобак, мне показалось, что и я вместе с ним. Вокруг падали какие-то горящие куски и обломки. И тут в стороне автострады я услышал шум, чьи-то голоса. Кричали люди. Я никого не видел, но чувствовалось движение. Прошло уже достаточно времени, огонь приближался ко мне. Я поднялся, чтобы идти, и тут раздался вой сирены. Я отправился на поиски ручейка, который приметил еще утром метрах в сорока, среди деревьев. Решил, что пойду по нему к своему мотоциклу.
Карл впитывал его слова, переживая вместе с Патриком каждую сцену. Этот маршрут стал предметом долгих и ожесточенных споров в офисе шерифа на протяжении месяцев после исчезновения Лэнигана, однако в то время никто не приблизился к истине.
– Ты пошел к мотоциклу?
– Да, уже не новому. Я купил его за пятьсот долларов наличными у торговца подержанными автомобилями в Геттисберге несколькими месяцами ранее. Разъезжал на нем по лесам. Никто и не подозревал, что он у меня есть.
– Номера на нем не было?
– Конечно, нет. Могу сказать тебе, Карл, что, когда бежал между деревьями к ручейку, слыша, как за спиной стихает рев пламени, а сирена становится все громче, я понимал, что бегу навстречу свободе. Патрик был мертв, вместе с ним ушла на тот свет и его неудавшаяся жизнь. Ему воздадут почести, достойно похоронят, и каждый скажет “прощай”. Очень скоро люди начнут забывать о нем. Я со всех ног бежал навстречу новой жизни. Это придавало сил.
“А как насчет того бедняги в горящем автомобиле, Патрик? Пока ты радостно несся в счастливое будущее, кто-то вместо тебя погибал в мучительном огне”. Карлу очень хотелось спросить его об этом, но Патрик и виду не подавал, что на его совести смерть человека.
– И вдруг я остановился, поняв, что сбился с пути. Вокруг стоял густой лес. Я достал крошечный фонарик, там уже можно было им воспользоваться. По собственным следам я шел назад до тех пор, пока не услышал вдали звук сирены. Сел на пень и задумался. Состояние было близким к панике. Что же это получается? Пережить такое только для того, чтобы сдохнуть от голода и потери сил? Я поднялся и опять пошел вперед. Мне повезло, я отыскал-таки ручеек, а на поиски мотоцикла у меня не ушло много времени.
Метров тридцать я толкал его по склону вдоль едва заметной тропинки и совершенно выбился из сил. На расстоянии по крайней мере километров трех не было ни одного дома, поэтому я сел на мотоцикл и покатил по тропинке. Местность я знал довольно хорошо. Добравшись до грунтовой дороги, увидел первый дом. Почти бесшумно – двигатель был с глушителем – я поехал в округ Стоун, стараясь держаться подальше от больших дорог. Через пару часов я добрался до своей хижины.
– Зачем?
– Мне необходимо было отдохнуть и подумать.
– А ты не боялся, что тебя увидит Пеппер?
Вопрос не застал Патрика врасплох. Карл не спускал с него глаз, ожидая реакции. Его бывший друг оставался невозмутимым. Опустив на пару секунд глаза в пол, Лэниган ответил:
– Пеппера не было.
Глава 24
Вернулся Андерхилл. Казалось, он ничуть не устал после восьмичасового просмотра в соседнем кабинете видеозаписи и ее сверки со своими заметками. Бодро поприветствовав Стефано и его адвоката, он тут же приступил к работе:
– Не могли бы вы начать с того момента, на котором остановились вчера, мистер Стефано?
– И что же это было?
– Ваше появление в Бразилии.
– Ах да. Ну что ж, Бразилия – большая страна. Сто шестьдесят миллионов жителей, огромная площадь и богатая история. В этом государстве хорошо прятаться, особенно если тебе приходится уносить откуда-то ноги. Нацисты скрывались в ней десятилетиями. Мы подготовили на Лэнигана целое досье и перевели его на португальский. С помощью талантливых компьютерщиков провели тончайшую работу и получили целую серию цветных портретов человека, в которого имел шансы превратиться теперь Лэниган. Долгие часы разговоров с владельцем катера в Ориндж-Бич и банкирами из Нассо дали определенный результат. Отдельные черты его внешности мы уточняли и с партнерами фирмы. Полученные портреты они предъявили своим секретаршам, а мистер Боген показал лучший, на его взгляд, даже вдове покойного.
– Теперь, когда Лэниган пойман, вы можете сказать, что портреты были удачными?
– В целом – да. Мы несколько ошиблись с подбородком и формой носа.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Мы поспешили в Бразилию. Нашли там три лучших частных детективных агентства: в Рио, Сан-Паулу и Ресифи, это на северо-востоке. Мы имели возможность нанять на свои деньги самых высококачественных специалистов. Мы создали оперативную группу и целую неделю готовили ее в Сан-Паулу. А потом выслушали всех ее членов. Они представили дело так, будто бежавший из Америки Патрик разыскивается за убийство дочери весьма состоятельных родителей, предложивших хорошую награду за информацию о его местонахождении. Нас это устраивало. Убийца ребенка должен был, безусловно, вызвать больше негодования, нежели человек, обокравший юридическую фирму.
Мы пошли по школам, где преподавали португальский, размахивали фотографиями Лэнигана и предлагали наличные. В приличных заведениях дверь перед нами захлопывали. Кое-кто с интересом смотрел снимки, но помочь ничем не мог. К этому времени мы уже научились уважать Лэнигана и не считали, что он будет учить язык там, где ведут какие-либо записи и отвечают на вопросы посторонних. Поэтому нам пришлось обратиться и к частным учителям, а их в Бразилии не менее миллиона. Тоскливая работа.
– Вы сразу начинали с того, что предлагали деньги?
– Мы делали то, что рекомендовали наши бразильские агенты. А они настаивали на том, чтобы показать снимки, рассказать жуткую историю убийства девочки и посмотреть, как на это будут реагировать. В случае малейшей заинтересованности мы осторожно намекали на вознаграждение.
– И были заинтересованные?
– Крайне мало. Но денег мы никому не платили, я имею в виду учителей.
– А другим?
Глядя прямо перед собой на чистый лист бумаги, Стефано кивнул.
– В апреле девяносто четвертого мы нашли в Рио хирурга, занимавшегося пластическими операциями, который попросил оставить ему фотографии. Он продержал их у себя около месяца и в конце концов убедил нас в том, что работал над лицом Лэнигана. Были у него и собственные снимки до и после операции. Расписал все как по нотам, и мы согласились заплатить четверть миллиона долларов за всю его папку.
– Что вы нашли в ней?
– Снимки нашего приятеля до и после операции. Это было странно, поскольку Лэниган отказывался фотографироваться. Он не желал оставлять следов и платил наличными. Имени своего не назвал, представился бизнесменом из Канады и сказал, что просто хочет выглядеть моложе. Хирург только это от него и слышал. Естественно, у него возникли кое-какие подозрения, и он установил скрытую камеру. Вот как появились фотографии.
– Мы сможем их увидеть?
– Конечно.
Адвокат сделал движение – и на стол перед Андерхиллом лег конверт. Тот вскрыл его и бросил взгляд на снимки.
– Как вы нашли хирурга?
– Проверяя школы и частных преподавателей, мы не забывали и о других профессионалах: изготовителях поддельных документов, хирургах, импортерах.
– Импортерах?
– Да, по-португальски они называются иначе, импортеры – это весьма условный перевод. Есть некие мастера, которые могут ввезти вас в Бразилию и попросту растворить в стране: новые имена, новые документы, предоставить лучшие убежища, где можно комфортно жить. Это узкий и замкнутый круг лиц. Нам не повезло с изготовителями документов: они наотрез отказывались говорить о своих клиентах.
Это не шло на пользу их делу.
– С докторами было иначе?
– Они тоже молчали, но одного хирурга мы наняли в качестве консультанта, он-то и дал нам фамилии коллег, работавших с теми, кто предпочитал не называть имен. Вот так мы и вышли на этого парня в Рио.
– Через два с лишним года после того, как пропал Лэниган.
– Это правда.
– Что еще вы сделали за это время?
– Потратили уйму денег. Постучали в сотни дверей. Отследили десятки никуда не ведших нитей. Я уже говорил:
Бразилия – большая страна.
– Сколько человек на вас там работали?
– Помню, что платил шестидесяти агентам. Слава Богу, они не так дороги, как в Штатах.
* * *Если судья хотел пиццы, то ему приносили ее от Хьюго, из старого бистро, принадлежавшего семейству на Дивижн-стрит и расположенного довольно далеко от разбросанных вдоль побережья ресторанчиков быстрого обслуживания. Едва они с Патриком вернулись в палату, как охранник внес туда коробку. Аромат пиццы Патрик почувствовал, когда парень вышел из лифта. Сидя на кровати, судья раскрыл коробку, и палату наполнил божественный аромат маслин, грибов, итальянских колбасок, зеленого перца и шести сортов сыра.
Сколько раз Патрик ел эту пиццу у Хьюго до побега! Не отказался бы и от кусочка сейчас. В жизни дома есть все же и некоторые преимущества.
– Ты выглядишь дьявольски проголодавшимся. Бери, – сказал Карл.
Патрик молча проглотил первый кусочек и протянул руку за вторым.
– Как ты умудрился настолько отощать? – спросил Карл с набитым ртом.
– А пива мы выпить не можем?
– Нет. Извини. Не забывай, ты все-таки в тюрьме.
– Все зависит от мозга. Достаточно принять решение.
Неожиданно у меня появилось немало причин, чтобы похудеть.
– Сколько ты весил?
– В пятницу перед исчезновением девяносто восемь килограммов. За первые шесть недель потерял девятнадцать.
Сейчас вешу шестьдесят четыре.
– Ты похож на военнопленного. Ешь.
– Спасибо.
– Итак, ты вновь вернулся в хижину.
Патрик вытер губы бумажной салфеткой, положил недоеденный кусок в коробку и сделал глоток кока-колы.
Они вновь вышли в коридор, и только тогда Патрик продолжил:
– Да, я вошел в хижину. Было около половины двенадцатого. Свет зажигать не стал. Метрах в восьмистах от моей стоит еще одна, на склоне холма, ее видно из моих окон.
Хозяин живет в Геттисберге. Я предполагал, что его в хижине нет, но должен был соблюдать осторожность. Занавесил небольшое окошко ванной комнаты полотенцем, включил свет и быстро побрился. Затем подстриг волосы и выкрасил их в темно-каштановый, почти черный, цвет.