Зазвонил мобильник Тима. Он не сразу достал его, подумав, что снова звонит Кравет.
Но звонил Пит Санто.
— Эй, Вышибала, ты вляпался в какую-то странную историю.
— Не называй меня так. Что странного?
— Ты знаешь, что люди, которые пользуются фальшивыми удостоверениями личности, часто оставляют одни и те же инициалы для имени и фамилии?
Тим свернул к тротуару, остановил «Эксплорер».
— Допустим.
— Вот я и запустил программу поиска, чтобы найти в базе данных ДТС всех, у кого имя начинается на Р, а фамилия на К. С остальными приметами из водительского удостоверения Кравета: каштановые волосы, карие глаза, рост шесть футов, дата рождения.
— Рыбка попалась?
— Попалось двадцать рыбок. И среди них девять нужных нам. На фотографии тот же парень с этой улыбочкой, от которой по коже бегут мурашки. Роберт Крейн, Реджинальд Конрад, Расселл Керринг- тон...
— Думаешь, среди них может быть его настоящее имя?
— Я собираюсь проверить их по всем информационным базам правоохранительных органов нашего города, штата, всей страны, чтобы узнать, числится ли он где-нибудь. У этого парня серьёзные связи.
— С чего ты так решил?
— Вот тут начинаются странности. Согласно ДТС, эти водительские удостоверения выданы в девяти различных отделениях, разбросанных по всему штату. Но на каждом одна и та же фотография, не девять разных.
Пока Тим переваривал эти новости, Линда развернулась на сиденье, чтобы смотреть в заднее окно, словно опасалась, что Кравет вот-вот их догонит, раз уж они остановились.
— Значит, у этого парня есть свой человек в ДТС, — предположил Тим.
— Если преступнику нужно поддельное водительское удостоверение, он не идёт в ДТС. Он покупает его у изготовителя фальшивых документов. Во многих случаях оно сходит за настоящее, но не во всех. Скажем, его остановили за превышение скорости. Патрульный, выписавший ему квитанцию на оплату штрафа, может проверить, выписывались ли ему штрафы раньше. В ДТС такой информации не будет. Это всего лишь поддельное удостоверение, сведения о котором в базе данных отсутствуют, хотя выглядит оно как настоящее.
— Но об этих девяти водительских удостоверениях информация есть. Они выдержат любую проверку.
— Безусловно. То есть у него есть свой человек в ДТС или он сам может внести всю нужную информацию по поддельным водительским удостоверениям в базу данных ДТС. И вот что ещё. У Калифорнии есть соглашение о взаимном использовании базы данных ДТС с двумя или тремя соседними штатами. Так вот, у этого Кравета-Крейна- Конрад а Как-его-там... три водительских удостоверения в Неваде и два — в Аризоне, без повторяемости имён и фамилий, но с той же фотографией.
— Фотография, между прочим, неплохая.
— Это точно, — согласился Пит.
— Эта улыбка.
— Эти глаза. О чём всё-таки речь, приятель?
— Мы об этом говорили. Кружка с попугаем, пирог с корицей.
— Эти водительские удостоверения, эти ложные сведения, внесённые в базу данных ДТС, все это — преступления. Теперь, когда мне об этом известно, я не смогу долго скрывать имеющуюся у меня информацию, даже ради тебя.
Киллера, конечно же, звали не Ричард Ли Кравет, так что связать его со сгоревшим в переулке «Шеви» было не так-то просто. И потом, разбитый автомобиль говорил только о безрассудном вождении.
— Может быть, если ты сумеешь найти настоящее водительское удостоверение среди поддельных, может быть, если мы узнаем, как его зовут, на кого он работает, где живёт, тогда, может быть, я тебе все расскажу.
— Три может быть. Я просто предупреждаю тебя. У меня твёрдая задница, и я посижу на всём этом ради тебя, но не до Судного дня.
— Спасибо, Пит. Позвони, когда что-нибудь узнаешь.
— Боюсь, за компьютером мне придётся сидеть до глубокой ночи. Я уже позвонил на службу и сказал, что завтра не выйду по болезни.
— На часы внимания не обращай. Как только что-то найдёшь, сразу звони.
— Она ещё с тобой?
— Да. Она ест чизбургеры с беконом и терпеть не может аругулу.
— «Американский идол»... ей нравится это шоу?
— Не смотрит его.
— Я же сказал тебе, в ней что-то есть. Не говорил? Спроси её, какой у неё любимый фильм всех времён и народов.
Тим повернулся к Линде.
— Пит хочет знать, какой у тебя самый любимый фильм всех времён и народов.
— Придётся бросить жребий между «Крепким орешком» и «Гневом» с Дензелом Вашингтоном.
Тим повторил ответ, и Пит воскликнул:
— Счастливый ты сукин сын!
Глава 17
В комнате-прачечной Крайт нашёл вешалки для брюк, рубашки, пиджак спортивного покроя. Развесил одежду на ручки кухонных буфетов и полок.
В нижнем белье, носках и туфлях, закрыл жалюзи окон кухни. Не одобрял людей, которые показывались другим в неподобающем виде.
Он нашёл одёжную щётку с жёсткой щетиной и ещё одну, с мягкой. И особенно обрадовался, обнаружив губку для одежды.
Хозяева, похоже, относились к уходу за одеждой с тем же тщанием, что и к уборке дома.
Крайт даже подумал о том, чтобы перед уходом оставить им записку, во-первых, похвалить, во-вторых, дать ценный совет. На рынке появились нетоксичные, легко разлагающиеся средства для сухой чистки, которых он в доме не нашёл. Он точно знал, что средства эти хозяева оценят по достоинству.
Используя чуть увлажнённую губку только по необходимости, с помощью щёток он достаточно быстро привёл в порядок одежду.
Поскольку комната-прачечная была очень маленькой, он поставил гладильную доску на кухне. Паровой утюг в доме был высокого качества, универсальный, настраиваемый на любую материю.
Однажды он воспользовался таким утюгом, когда пытал одного молодого человека перед тем, как его убить. К сожалению, в результате первоклассный бытовой прибор пришёл в негодность.
Покончив с глажкой, Крайт отправился на поиски чёрного обувного крема, подходящей щётки и бархотки. Нашёл все необходимое в отдельной коробке в шкафчике под раковиной.
Вернув всё, чем пользовался, на положенные места, Крайт оделся и поднялся на второй этаж в поисках большого, в рост человека, зеркала. Нашёл его в большой спальне.
Собственная внешность ему понравилась. Его могли принять за учителя, за коммивояжёра, за кого угодно.
Зеркала интриговали его. В зеркале всё отражалось наоборот, и ему казалось, что в этом кроется какая-то загадка, но раскрыть её пока не удавалось.
Однажды он прочитал интервью с женщиной- писательницей, которая сказала, что из выдуманных персонажей более всего отождествляет себя с юной Алисой Льюиса Кэрролла. Заявила, что душой она — Алиса.
Поскольку многие её суждения вызывали у Крайта отвращение, как-то вечером он нанёс ей визит. Писательница оказалась женщиной миниатюрной. Он легко поднял её и бросил в большое зеркало, в надежде увидеть, как чудесным образом она пройдёт сквозь него и исчезнет в Стране чудес.
Но выяснилось, что она — не Алиса. Зеркало разлетелось вдребезги. Поскольку писательница не сумела пройти сквозь зеркало, Крайт провёл какое-то время, пропуская через неё осколки зеркала.
Только когда завибрировал мобильник, Крайт осознал, что простоял перед зеркалом больше минуты, а то и двух.
Из текстового сообщения следовало, что заказ будет доставлен к двум часам ночи.
То есть, по его часам, ждать оставалось один час и пятьдесят пять минут.
Он никуда не спешил. И расценил задержку как возможность поближе познакомиться с семьёй, которая, сама того не зная, предоставила ему кров.
Начал со шкафчиков в ванной, примыкающей к большой спальне. Узнал, что в чём-то его предпочтения совпадают с выбором этих людей: зубная паста, нейтрализатор кислотности, таблетки от головной боли...
А вот то, что ему не нравилось, отправлял в ближайшую корзинку для мусора.
В двух ящиках комода в спальне нашёл сексуальное женское белье. С интересом разворачивал каждый предмет, осматривал, складывал вновь.
Эта находка его не разочаровала. На что ординарные личности имели право, так это на ничем не сдерживаемое проявление сексуальности.
Крайт даже подумал о том, чтобы излить свою сексуальность на одни из наиболее соблазнительных трусиков, прежде чем вернуть их в ящик комода, но потом решил приберечь все для этой Пейкуэгг.
В дальнем конце коридора второго этажа находилась спальня дочери хозяев дома. Крайт быстро понял, что она — подросток.
Одежда девочки, убранство комнаты, коллекция компакт-дисков говорили о том, что она не бунтует, а во всём ладит с родителями.
Крайт не мог одобрить её полную подчинённость отцу и матери.
Хотя дети и раздражали его, он тем не менее понимал, что и они могут приносить пользу. Вражда между поколениями была одним из элементов, которые позволяли держать общество под контролем.
В прикроватной тумбочке, помимо прочего, лежал запертый на замок дневник в кожаном переплёте. Крайт сломал замок.
Девочку звали Эмили Пеллетрино. Писала она чётко и красиво.
Крайт прочитал несколько страниц, абзац здесь, абзац там, но не нашёл никаких откровений, которые стоило бы прятать под замок. Эмили находила родителей такими забавными, но любила и уважала их. Она не принимала наркотики. В четырнадцать лет, похоже, оставалась девственницей. Очень хотела получать в школе высокие оценки.
До знакомства с дневником Эмили в доме Крайту нравилось решительно все. Теперь же он нашёл, что она очень уж самодовольная.
И подумал, что после выполнения текущего задания, если позволит время, ему стоит вернуться к
Эмили и увезти малышку на недельку-другую в какое-нибудь укромное местечко.
А обогатив её новым опытом, как по части изменяющих сознание субстанций, так и идей, он мог бы вернуть девочку домой, в полной уверенности, что она более не будет столь высокого мнения о себе. В этом случае она также смогла бы по-новому взглянуть на мать и отца, и текущие неестественные отношения в этой семье уже никогда бы не вернулись.
Позже, в гостиной, продолжая осмотр дома, Крайт услышал шум сворачивающего на подъездную дорожку автомобиля. Взглянув на часы, увидел, что заказ прибыл точно в назначенное время: ровно в два.
Он не вышел из дома, чтобы поздороваться с курьерами. Протокол такого не предусматривал.
Не подошёл и к окну, чтобы через щёлочку взглянуть на курьеров. Они его не интересовали. Рабочие лошадки, выполнявшие мелкие поручения.
Вернувшись на кухню, Крайт открыл дверцу морозильной камеры и нашёл порцию домашней лазаньи. Подогрел её в микроволновой печи, запил бутылкой пива.
Лазанья пришлась ему по вкусу. Он вообще, если позволяли обстоятельства, предпочитал домашнюю пищу.
Помыв посуду, Крайт везде погасил свет, запер парадную дверь и вышел на подъездную дорожку.
Там его ждал «Шевроле», на этот раз темно-синий — не белый, но в остальном идентичный тому, который пришлось оставить в переулке.
Внешне ничто не указывало, что у этого седана под капотом, да и не только, не такая «начинка», как у обычных автомобилей этой модели. Но под низкими облаками, в свете уличного фонаря, в прыгающих тенях от ветвей палисандрового дерева, которые трепал ветер, темно-синий «Шевроле» выглядел куда мощнее своего белого собрата, и Крайту это нравилось.
Ключи оставили в замке зажигания. На пассажирском сиденье лежал «дипломат».
Крайт не стал поднимать крышку багажника, чтобы посмотреть, положен ли туда маленький чемоданчик.
В 2:32 ночи он не испытывал ни малейших признаков усталости. Предполагая, что ему придётся провести долгую ночь с этой Пейкуэтт, вчера проспал до четырёх часов дня.
Ещё несколько минут, и он узнает, где найти и женщину, и самозваного рыцаря, который взялся её охранять. И задолго до рассвета Тимоти Кэрриер будет лежать в земле, как и те рыцари, которые когда-то сидели за Круглым столом короля Артура.
Смелость Кэрриера и его умелое обращение с оружием заинтриговали, но не испугали Крайта. Недавние события ни на йоту не умалили его уверенности в себе, он и на этот раз не собирался ничего выяснять о Кэрриере.
Чем больше он узнавал о людях, которых ему заказывали, тем значительнее возрастала вероятность того, что он узнает и о причинах, по которым их хотели убить. А если бы он узнал слишком много, то пришёл бы день, когда его работодатели вынесли бы смертный приговор и ему.
Кэрриер обрёк себя на смерть добровольно, но Крайт полагал, что и в этом случае нужно следовать ранее установленному правилу: не задавать лишних вопросов.
Если женщина тоже не умрёт до рассвета, то окажется в его власти. И Крайт не собирался обходиться с ней мягко, как наверняка обошёлся бы, если б она осталась дома и смирилась со своей судьбой.
В конце концов, из-за этого увальня-каменщика вместе с седаном Крайт потерял кружку с попугаем, к которой так привязался.
Но, по крайней мере, у него остался тюбик с бальзамом для губ.
Он завёл двигатель. Осветился приборный щиток.
Часть вторая
В НЕПОДХОДЯЩЕМ МЕСТЕ, НО ВОВРЕМЯ
Глава 18
Маленький пятиэтажный отель построили на обрыве над океаном давным-давно. Бугенвиллеи оплетали пурпурным и красным решётки у входа и расцвечивали мостовую конфетти лепестков.
В четверть первого Тим написал в регистрационной книге: «Мистер и миссис Тимоти Кэрриер», расписался. Ночной портье тем временем пропустил его карточку «Виза» через свой терминал, установив её подлинность и сняв положенную сумму.
В их номере на третьем этаже сдвижные стеклянные двери вели на балкон, где стояли два металлических стула и столик для коктейлей. От каждого из соседних балконов их отделяло примерно три фута пустоты.
Под угольно-черным небом лежало чёрное, как сажа, море. Словно серый дым, пена на низких волнах набегала на берег, исчезая на пепельном песке.
К северу от них ветер громко шуршал кронами массивных пальм, заглушая мерный шум прибоя.
Стоя у балконного поручня, глядя на западный горизонт, на невидимую ночью линию пересечения неба и моря, Линда вздохнула:
— Им теперь без разницы.
— Кому что без разницы? — спросил Тим.
— Портье всё равно, женаты мужчина и женщина, решившие остановиться в одном номере, или нет.
— Да, я знаю. Но это нехорошо.
— Оберегаешь мою честь, так?
— Я думаю, с этим ты справляешься сама.
Она перевела взгляд с затерянного в ночи горизонта на него.
— Мне нравится твоя манера разговора.
— И какая она?
— Никак не могу подобрать наиболее подходящее слово.
— И это говорит писательница.
Оставив балкон ветру, они вернулись в номер, закрыли сдвижные двери.
— Какую выбираешь кровать? — спросил он.
— Вот эта пойдёт. — Она стянула покрывало с одной.
— Я в определённой степени уверен, что тут мы в безопасности.
Она нахмурилась:
— А почему нет?
— Я всё гадаю, как он нашёл нас около ресторана-кафетерия.
— Должно быть, он действительно живёт где-то рядом с пустырём, на котором зарегистрирован его автомобиль. Вот случайно и увидел, как мы проверяли пустырь.
— Такие случайности обычно не случаются.
— Иногда такое возможно. Как говорится, не повезло.
— В любом случае мы должны быть готовы к неожиданностям. Может, лучше спать в одежде.
— Я всё равно не собиралась раздеваться.
— Ох. Да. Разумеется, не собиралась.
— Не надо выглядеть таким разочарованным.
— Я не просто разочарован. Я в отчаянии.
Когда Линда ушла в спальню, Тим погасил верхний свет. На тумбочке между кроватями стояла лампа с трехпозиционным переключателем, и он включил наименьший накал.
Сидя на краешке кровати, набрал номер таверны, где Руни ещё продолжал работать.
— Ты где? — спросил Руни.
— На этой стороне рая.
— И не надейся к нему приблизиться.