– Селин!
Мэдди не успела перехватить Лейлу, которая подскочила к ним с экземпляром второй части автобиографии Селин «Посредник в разговоре со звездами и загробная жизнь».
– Я хотела попросить вас еще вчера, на коктейле, но вы так быстро исчезли… Не могли бы вы подписать это для меня?
На губах Селин появилась ледяная улыбка.
– С удовольствием, моя дорогая.
– Не могли бы вы написать: «Лейле, моей самой большой почитательнице»? У меня есть все ваши книги – бумажные, электронные и аудио.
Мэдди протянула им ручку, искоса взглянув на Лейлу: заметила ли она, как у Селин дрожат руки? К счастью, та была слишком занята тем, что восторженно пожирала глазами своего кумира.
– Вы мне так помогли, Селин. Вы и Арчи, разумеется. – Лейла прижала книгу к груди. – Вы действительно внесли покой в мою душу. Джон… с ним было нелегко… Не знаю, как вы это делаете.
– Это просто Божий дар, моя дорогая. Я хочу, чтобы вы знали: ваша вера и поддержка много для меня значат.
– А вы очень много значите для меня. Этот ужасный человек, который сюда ворвался, он совсем…
– Селин очень устала, – перебила ее Мэдди. – Связь с духами отнимает много сил. Я уверена, вы отнесетесь с пониманием…
– О да, конечно, конечно, – торопливо кланяясь, затараторила Лейла и бросилась к остальным «друзьям», которые уже толпились у выхода.
К ним подошел Рэй.
– Селин, мне очень жаль, что так получилось.
Селин прищурила глаза, неестественно припухшие после неудачной подтяжки в восьмидесятые годы.
– Что такое? Какого черта, Рэй? Я тебе за это деньги плачу?
– Откуда мне было знать, что этот тип явится сюда? Всех остальных я проверял.
– Ты должен был стоять на этих чертовых дверях, Рэй!
– Селин, я уже сказал, что облажался. Больше этого не повторится.
Селин фыркнула.
– Ясное дело, что не повторится. Ладно, как бы там ни было, но куда он пошел после этого?
– Побежал в туалет. И выглядел так, будто вот-вот блеванет.
У Мэдди тоскливо сжался желудок. Сдуру прочитав в «Хафф пост» насчет вирусов на судах, теперь она при первой же возможности мыла руки и самозабвенно накачивала себя пробиотиками. Тем не менее это объясняло, почему блогер не появился раньше. Должно быть, все это время он сидел в своей каюте и периодически пугал унитаз.
– Хотите, чтобы я проводил вас в каюту? – спросил Рэй.
– В мой люкс, – фыркнула Селин. – Нет, не хочу. Убирайся с глаз моих долой! А это может сделать Мадлен.
Рэй с несчастным видом кивнул и скрылся. Мэдди мало что знала о его личной жизни, но слышала, что ему приходится платить алименты на ребенка одной из своих бывших. Рэй, конечно, трепло и развратник, но ей даже стало жаль его: только при большой удаче он сможет сохранить эту работу за собой, когда они вернутся в Майами. Телохранители у Селин надолго не задерживались.
– Эти проклятые блогеры и переодетые журналисты… – проворчала Селин и взмахнула рукой, командуя ехать вперед. – Сорок лет уже этим занимаюсь. Это Божий дар…
Селин продолжала что-то бормотать себе под нос. Мэдди вывезла коляску через служебный выход и часто замигала, ослепленная неоновыми огнями, заливавшими светом прогулочную палубу. Пассажиры сплошным потоком следовали к лестнице в ресторан на вторую смену. Молодые люди из числа команды в облегающих белых шортах и футболках с надписью «Фоверос – Веселье! Веселье! Веселье!», приплясывая румбу под приглушенную музыку в стиле калипсо, торговали пластмассовыми ангельскими крыльями и дьявольскими рожками для праздничной новогодней вечеринки, проходившей под лозунгом «Небеса и Преисподняя». Мэдди не собиралась принимать участие ни в каких весельях и торжествах. Она планировала уложить Селин спать, заказать себе в номер сэндвич с поджаренным на гриле сыром (желудок ее сжимался при одной только мысли о массово приготовленной кормежке из столовой и буфетов), а потом подняться на палубу «Лидо» на дорожку для бега трусцой. Сегодня она пока еще не выбрала времени, чтобы пробежать ежедневные пять миль.
Троица толстых мужчин с флуоресцентными нимбами на бритых головах уступила им дорогу, и Мэдди аккуратно завезла Селин в лифт, где, как обычно, стоял легкий запах рвоты. Локтем нажав кнопку палубы «Веранда», она откатила коляску как можно дальше от влажного пятна на ковре. Они поднимались через атриум, и сквозь прозрачные стены лифта постепенно становилось видно фойе и расположенные ниже коктейль-бары, доносилась мелодия песни «Реабилитация» в обработке под регги.
– Господи, мне нужно выпить, – вдруг сказала Селин.
– Мы почти приехали.
Мэдди вытащила коляску из кабины лифта и направилась в сторону отдельных кают для VIP-персон. Парочка смешливых пожилых дам прижалась к стене, пропуская их. Мэдди широко улыбнулась, чтобы хоть как-то скрасить раздраженное «Что?», прозвучавшее от Селин в ответ на поздравления с Новым годом, и помахала рукой Алтее, стюардессе с их палубы, которая как раз выходила из соседней каюты со стопкой полотенец.
– Добрый вечер, миссис Дель Рей и Мэдди! – откликнулась та. – Помощь не нужна?
Селин проигнорировала вопрос, но улыбка все равно не исчезла с губ Алтеи. Мэдди всегда удивлялась, как ей удается оставаться неунывающей, убирая за старыми придурками вроде Селин. Утомительную жизнерадостность, явно фальшивую, излучала здесь бо́льшая часть персонала, однако Мэдди не сомневалась, что постоянно хорошее настроение Алтеи не было притворством.
Пришлось несколько раз провести картой магнитного ключа через щель терминала замка, пока наконец не загорелась зеленая лампочка, после чего Мэдди провезла коляску через узкую прихожую к балкону и коллекции выпивки Селин.
Та ткнула пальцем в сторону телевизора.
– Ради бога, переключи этот чертов канал! Сколько раз я просила эту несносную женщину ни к чему здесь не прикасаться!
На экране Дамьен, директор круиза, – австралиец с застывшим взглядом человека, страдающего опасной формой маниакально-депрессивного психоза, – в очередной раз проводил экскурсию по кораблю. Мэдди быстро переключила телевизор, проскочив шоу «Прямой эфир в субботу вечером» с пародией на провалившегося на выборах кандидата от республиканской партии Митча Рейнарда и коммерческий торговый канал, где две немолодые дамы по очереди восторгались каким-то двухсторонним жакетом, пока наконец не остановилась на сюжете, в котором будут показывать новогоднее опускание шара времени на Таймс-сквер в Нью-Йорке. Без всяких подсказок она бросила в стакан с толстым дном несколько кусочков льда и налила Селин двойную порцию виски J&B.
Селин выхватила стакан у нее из рук и торопливо сделала большой глоток.
– Боже, так намного лучше! Ты хорошая девочка, Мадлен.
Мэдди закатила глаза.
– Что? Я не ослышалась?
– Арчи говорит, что ты подумываешь над тем, чтобы уволиться.
– Селин, я все время думаю о том, чтобы уволиться. Может, я бы не стала этого делать, если бы вы перестали называть меня бесполезной стервой.
– Ты же знаешь, что на самом деле я так не думаю. – Она снова ткнула пальцем в сторону телевизора. – Я не нуждаюсь в напоминании о том, что прошел еще один год. Поставь один из моих фильмов.
– Который?
– «Красотка».
Мэдди подключила жесткий диск и принялась листать меню, пока не дошла до папки Джулии Робертс. Она до сих пор не могла смириться со взглядами Селин на жизнь и ее приверженностью к романтическим комедиям девяностых. Мэдди давно потеряла счет скрипучим креслам в мотелях, в которых ей приходилось дожидаться, пока ее леди-босс заснет под предсказуемый финал какой-нибудь мелодрамы вроде «Французского поцелуя» или «Когда Гарри встретил Салли».
Селин затарахтела льдом в бокале, чтобы ей налили еще.
– Итак, что будем делать с Рэем?
– Вы начальник, вам и решать.
– Ты же знаешь, что он положил на тебя глаз, Мэдди.
– Он положил глаз на всех, у кого есть вагина. Он просто придурок.
Селин вздохнула.
– Я знаю. Симпатичные все такие. Он должен уйти. Однако это не решает твоих проблем, не так ли?
– А у меня есть проблемы?
– Тебе в жизни нужен мужчина, Мадлен. Пришло время оставить прошлое в покое.
– Только не нужно снова начинать! Какого черта я буду с ним делать?
Селин хмыкнула.
– Ну, если ты спрашиваешь об этом у меня…
– И что? Вы сможете сказать, как я смогу поддерживать какие-то отношения, разъезжая с вами по девять месяцев в году?
– Да, правильно, взывай к совести старухи! Ты можешь сегодня ночью пойти на вечеринку. Попробуй подцепить кого-нибудь из персонала в этих обтягивающих белых шортах. Сколько уже времени прошло? В смысле, с тех пор, как ты в последний раз…
– Не ваше дело.
– Это не ответ. Если хочешь, я спрошу Арчи, что он…
– Все, Селин, хватит, оставьте мою личную жизнь в покое!
– Я просто хочу сказать, что ты заслуживаешь большего.
– Можно воспользоваться вашей ванной комнатой?
Если она сможет спрятаться там и если ей повезет, Селин усядется смотреть свое кино, и тогда можно будет незаметно ускользнуть, не выслушивая все эти нравоучения.
– Валяй.
Мэдди зашла в ванную и заперла за собой дверь. По размерам эта комната раза в три превосходила аналогичную в ее каюте, здесь была джакузи и целая пирамида свернутых белоснежных полотенец. Она села на крышку унитаза и устало потерла виски. Благодаря этому нахальному парню Селин еще минимум неделю будет пребывать в депрессивном состоянии. И можно не сомневаться, что снятые им кадры уже выложены где-нибудь в YouTube. Селин подписалась на этот круиз как раз для того, чтобы уйти от жарких разборок после провала с Лилиан Смолл, но они обе с самого начала понимали, что это может привести к обратным последствиям.
После того как все пошло кувырком, Мэдди ни разу не сказала: «Я же вам говорила…» Она предупреждала Селин, чтобы та не ходила на шоу Эрика Кавано «Воспоминания о Черном четверге» – этот ведущий славился своими провокационными шутками в адрес медиумов, сайентологов и экстрасенсов. Плюс к тому Селин входила в пресловутый «Круг медиумов», которые объединились, чтобы, «совместно использовав свою энергию», выяснить таинственные причины четырех авиакатастроф, имевших место в 2012 году[3]. Кавано в своем шоу в очередной раз радостно накинулся на медиумов после того, как был опубликован доклад Национального комитета по безопасности перевозок, NTSB, из которого следовало, что экстрасенсы потерпели здесь крах во всех отношениях. Справедливости ради нужно сказать, что Селин сдерживалась до последнего, пока речь не зашла о катастрофе во Флориде. Мэдди до сих пор не могла взять в толк, что заставляло ее леди-босс настоять на том, что Лори Смолл и ее сын Бобби, двое пассажиров, находившихся на борту авиасудна, упавшего на территории национального парка Эверглейдс, остались в живых. Даже после того, как ДНК Бобби и Лори была обнаружена в останках на месте катастрофы, Селин продолжала утверждать, что мать с сыном находятся где-то в другом месте, бродят по улицам Майами, полностью потеряв память. Трагедия заключалась в том, что Лилиан Смолл, мать Лори, потратила все свои сбережения на частных детективов, пытаясь ухватиться за эту сомнительную ниточку, и теперь какой-то предприимчивый адвокат взял это дело в свои руки и начал охоту на Селин.
Селин уже ошибалась и раньше, однако это был, без сомнения, самый громкий из ее провалов. C другой стороны, Мэдди была не вполне объективна в отношении Селин: скорее можно было бы сказать, что та время от времени случайно что-то угадывала и оказывалась права. Взять хотя бы сегодняшнее откровение с инсулином (хотя, возможно, это Рэй передал ей важную информацию – это Мэдди еще должна проверить). Она понимала, что статистически Селин обязана иногда угадывать какие-то факты, о которых не сообщала ни она сама, ни неудачник из бывших копов, которого ее леди-босс нанимала играть роль своего телохранителя, но все же на душе у Мэдди было тревожно. И ее начинали одолевать угрызения совести, которые обычно удавалось сдерживать. Они уже терзали ее. Было ошибкой знакомиться с «друзьями». Возможно, просто нужно положить конец всему этому. Но что дальше? Все, на что она могла надеяться со своим послужным списком, – это какая-нибудь дерьмовая работа с минимальной оплатой. Впрочем, она всегда могла, поджав хвост, уехать обратно в Великобританию. Ее сестре это понравилось бы: «Ну вот, Мэдди, я же всегда говорила, что это закончится слезами».
– Тебя там не смыло? – крикнула Селин.
– Уже иду! – отозвалась Мэдди.
Селин так и не отключилась.
Она уже приготовилась встать, когда пол вдруг накренился, заставив ее схватиться за держатель для рулона туалетной бумаги. Колени ее задрожали, под ногами чувствовалась сильная вибрация. Мигнул свет, послышался какой-то долгий механический лязг, а потом… тишина.
Чувствуя, как сердце лихорадочно стучит где-то в горле, Мэдди открыла дверь и поспешила в комнату.
– Селин? Мне кажется, с кораблем что-то не так.
Мэдди ожидала услышать в ответ какую-нибудь обычную фразу вроде «Да уж, черт побери, ты абсолютно права насчет того, что с нашим кораблем что-то не так, – это та еще дыра!». Но Селин сидела, опустив голову на грудь. Руки ее безвольно свесились с подлокотников кресла, а на ковре валялся стакан, видимо, выскользнувший из ее пальцев.
На экране Ричард Гир мчался по бульвару Голливуд. Затем телевизор погас.
– Селин? Селин, с вами все в порядке?
Ответа не последовало.
Мэдди прикоснулась к морщинистой коже на старческом запястье. Никакой реакции. Она обошла кресло и опустилась перед Селин на колени.
– Селин?
Не поднимая головы, Селин втянула воздух и издала жизнерадостный звук, напомнивший Мэдди голос Лиззи Бин – еще одного из духов-наставников Селин (хотя и не такого музыкального).
– Селин? – Мэдди вдруг стало тяжело глотать. – Эй! Очнитесь, Селин!
Внезапно Селин подняла голову и в глазах ее отразился такой неподдельный ужас, что Мэдди отшатнулась и опустилась на ковер.
– Господи!
Мэдди вскочила, намереваясь броситься к телефону, но в этот момент снова погас свет, корабль накренился влево и она споткнулась. Она старалась контролировать дыхание, и ей это даже почти удалось, когда в тишине каюты прозвучал кудахчущий голос Арчи:
– М-да, моя старушка. Вот это будет веселье!
Обреченный
Гари, дрожа всем телом от холодной воды, сбегающей по спине, прижался лбом к кафелю. Кожа на животе и внутренней поверхности бедер зудела в местах, которые он скреб щеточкой для ногтей Мэрилин, подушечки пальцев от долгого намокания затвердели и покрылись складками. Он стоял под душем больше часа, и насыщенный запах «Пантина» стал уже невыносимым: весь запас бесплатного геля для тела и шампунь Мэрилин он вылил на одежду, в которой был накануне вечером, а потом еще и топтался по ней, как невменяемый винодел из тех, что выдавливают виноградный сок ногами. Одежда теперь валялась комком в углу душевой кабинки – без отбеливателя не было никакой гарантии, что на ткани не останется следов ДНК девушки. Все это нужно было как можно скорее выбросить за борт.
Сконцентрируйся на воде. Думай о холоде.
Однако уговоры не действовали, и темные мысли неминуемо возвращались. Мэрилин приняла его оправдания насчет проблем с желудком, но он сильно сомневался, что она позволила бы ему пропустить праздничные торжества, если только он действительно не будет при смерти. Надеясь, что удастся громко вырвать, – так, чтобы она слышала, – он сунул два пальца в рот, но страх был таким сильным и всепоглощающим, что он понял: еще немного, и ему даже притворяться не придется.
Потому что к этому моменту тело девушки уже должны были обнаружить. Горничные здесь работали основательно, убирая в каютах по два раза в день, а прошло уже больше двенадцати часов, как она…
Пол под ногами задрожал, последовал толчок. Душ захлебнулся и чихнул, а когда Гари открыл глаза, вокруг было темно. На мгновение он решил, что ослеп, – вот она, Божья кара! – но затем, когда подошвы ощутили странную вибрацию, до него дошло, что что-то происходит с их кораблем. Он выключил воду, нащупал полотенце и прислушался. Жужжание кондиционера пропало, отчего голове почему-то стало легче, словно он наконец снова мог мыслить рационально. Он на ощупь нашел очки на умывальнике и осторожно вышел из ванной. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, но как они могли привыкнуть, если здесь не было естественного источника света: он всегда заказывал места в самых дешевых внутренних каютах? Несколько раз прозвучал сигнал тревоги, а затем из громкоговорителя раздалось сообщение, неразборчивое от постоянного потрескивания статического электричества: