Иван дожевал и сказал:
– Я москвичей, этих сук, ненавижу вообще. Все, как один, недоноски. Сидят в метро, книжки читают. Старуха какая зайдет – хуй кто ей место уступит, все прикидываются, что не видят. Думает, блядь, что если прописка московская, и менты не ебут на каждом шагу, то он уже все, герой, а ты, выходит, говно. Что, я не так говорю?
– Все так, – ответил второй мужик. – Мы их в армии знаешь, как пиздили? Я в Тобольске в стройбате служил. После «спецухи» брали только в стройбат, в другие войска не брали. Ну и нормально – москвичам посылочки слали, хуе-мое, а мы у них все забирали, и пиздили еще, как могли. И сейчас я их всех ненавижу. Деловые все – охуеть.
– Ничего, скоро им тоже будет пизда. Сибирь и Дальний Восток отколются, на хуй, – у них и нефть, и газ, на хера им Москва? Чтобы кормить ее? Останется одна беднота, поглядим тогда на этих московских хуев.
Я сделал глоток «Балтики-тройки». Блондинка наклонилась к своим сумкам. У корней ее волосы были темными. Она поставила на стол пакет «Перекресток», вынула из него томатный сок «Чемпион», армянский лаваш и нарезку красной рыбы.
На боковом месте тетка говорила соседке:
– У нас в магазинах все дешевле, чем в Москве. Продукты так точно. Что – на рубль, что – на два, а что – и на пять. Но в Москве ведь и заработки не такие…
– Да, не говорите. Жирует Москва, жирует.
Иван спросил у приятеля:
– Так, Вася, а что будем с этим гондончиком делать… С бригадиром… Как его там, Кондратов, да?
– Вроде, Кондратьев. Я посмотрю, сколько он денег домой привезет, и тогда будет ясно, кинул он нас или нет…
– Как ты посмотришь?
– А я посмотрю, что он себе купит. В одном подъезде, все-таки.
– Ну возьмет он себе машину. Что тогда?
– А ничего. Только бригадиром он больше не будет. И в Москву больше не приедет. А если приедет…
– Ладно, посмотрим.
Буфетчица из вагона-ресторана несла по проходу корзинку с бутылками.
– Никто не желает перекусить-выпить? Есть кока-кола, минеральная, пиво…
Вася схватил ее за руку.
– Девушка… У вас пиво, а у нас – водочка. Давайте, выпейте с нами…
Буфетчица вырвала руку и пошла дальше.
Я достал дискман, вставил старый альбом группы «Сплин». В девяносто восьмом, сразу после знакомства с Наташей, я много слушал этот альбом, особенно песню «Орбит без сахара» – хит того лета. Когда мы с ней сидели в кафе или гуляли по улицам в центре города, обязательно слышали ее много раз. Наташа однажды сказала мне, полупьяная, что эта песня в каком-то смысле про нее. Я спросил, почему – она не ответила.
Вася и Иван смотрели в окно. На столе стояла пустая бутылка из-под водки. Блондинка спала на верхней полке.
– Знаешь, ненавижу так ездить на поезде, – сказал Вася.
– Как – так? – Иван засунул в ноздрю большой палец и стал ковыряться.
– Ну, когда спят все.
– А как ты любишь?
– Когда весело! Когда все бухают! Что, разве плохо?
Поезд резко остановился. В вагоне горел тусклый ночной свет. Иван и Вася храпели на своих полках. Блондинка отвернулась к стене.
Я пододвинулся ближе к окну. Здания станции не было видно, только еще одна колея рельсов и штабеля деревянных шпал. Прожектор на столбе освещал кусок насыпи. На камнях валялась пустая бутылка от «Пепси-колы». Слышен был лай собаки.
Суббота
Я встал с дивана, сделал три шага по ковру до окна. Туман начал рассеиваться. Палисадник под окном был засыпан потемневшими листьями. По улице ехал троллейбус, забрызганный грязью. Пассажиров в нем не было.
В музыкальном центре «Sanyo» играл любимый Наташин компакт – «Red Hot Chili Peppers» девяносто девятого года, альбом «Californication».
– У детей сейчас осенние каникулы, – сказала Наташа.
Я кивнул.
– Хорошо им.
– Ну а нам разве так уж плохо?
– Им не надо ходить на работу.
– Но случаются ведь выходные…
– Ну и что, что случаются? Пока выходных дождешься, на работе все нервы вырвут. – Наташа взяла из пачки «Winston Lights» сигарету, щелкнула зажигалкой, затянулась. – А некоторые себе и на выходных работу найдут – например, дачу. Мои уехали вчера вечером. Не знаю, что там уже можно делать сейчас. Может, так, по привычке… А твои еще ездят?
– Не знаю. В эти выходные точно не едут, раз я приезжаю.
– Они знают, что ты у меня?
– Да, я сказал им по телефону, что сначала заеду к тебе.
На масляном обогревателе погасла красная лампочка. Я вернулся на разложенный диван, залез под одеяло к Наташе, прислонился, как она, к ковру на стене. Между ковром и диваном был кусок холодной стены с вытертыми обоями.
– На фига тебе выходить за него? Оставайся со мной.
– Митя, мне в следующем году тридцать лет. Я стараюсь смотреть на вещи серьезно. Да, я люблю тебя. Но если подумать реально – что мне светит с тобой? Жить с твоими родителями и сестрой в вашей двухкомнатной? Или с моими – тоже в двухкомнатной?
– Зачем? Переезжай ко мне в Москву, я давно тебе говорю. Найдешь работу…
– Ничего ты не понимаешь. Я так не могу. Мне надо, чтобы стабильность была.
– И он тебе ее даст?
– В общем, да. У него сейчас свой магазин, автозапчасти. Неплохо вроде бы раскрутился. Всю жизнь занимается бизнесом, как из армии только пришел. Сначала в Польшу возил товар, иномарки гонял из Германии, потом перешел на запчасти. Скоро второй магазин открывать собирается. Связи хорошие у него – столько лет в этом крутится, всех бизнесменов в городе знает. Нашел мне работу в салоне сотовой связи. Уйду на фиг из своей фирмы – знаешь, сколько крови она мне попортила? А здесь работа несложная будет, и отношение тоже нормальное. Хозяин – его хороший знакомый.
– Он тебе нравится хоть немного?
– Не спрашивай ерунду.
– А какой он – красивый?
– Да нет. Скорее наоборот. Маленький такой, и лицо немного смешное. – Наташа улыбнулась. – Но это даже, по-своему, хорошо…
– Имеешь в виду, что не будет бегать по бабам?
– Ну, и это тоже.
– Я тоже не бегал. Хотя мог бы. Мужчины – они полигамны. Это наукой доказано.
– Ну и бегай теперь, сколько хочешь. Найдешь себе там москвичку. Лучше всего – чтобы с квартирой. Пропишешься…
– У меня таких целей нет. Мне такие вещи – не в кассу.
– Знаю. Это я так, просто сказала.
Я поднял голову, глянул на потолок. У стены, над обоями был высохший коричневый подтек – Наташа говорила, что год назад их залили водой соседи сверху.
– Митя, ты пойми, раз так вышло, то вышло. Пусть так и будет. Что ни делается, все к лучшему. Разве нет?
– А разве да?
– Нет, смотри вот… Ну, поженились бы мы с тобой, пожили бы вместе какое-то время. Сначала все было бы хорошо, а потом началась бы фигня, как это обычно бывает. Из-за денег или из-за родителей – моих или твоих. Начали бы ругаться… А так останутся только хорошие воспоминания…
– Ну, хорошо, пусть хоть воспоминания. – Я усмехнулся. – Странно как-то все это. Все эти месяцы. То все было однообразно, привычно, ничего нового, а то вдруг навалились события… На свадьбу хоть пригласишь?
– А ты, можно подумать, придешь.
– Приду. Надаю жениху по башке, устрою скандал…
– Поэтому и не приглашу.
– Ну и не надо. Да нет, я шучу, конечно.
– Знаю, что шутишь.
Наташа взяла еще одну сигарету, зажгла.
– Представляешь – а он детей хочет. Практически сразу после свадьбы – мне же уже не двадцать лет, и ему тоже не двадцать. – Она затянулась, выпустила дым. – Знаешь, чего я больше всего в жизни боюсь? Умереть одной, и чтоб соседи нашли по запаху…
– Ты что, серьезно? Неужели тебя это волнует? Тогда ведь уже все равно…
– Ну да, действительно – все равно…
* * *Мама положила мне четыре крупных картошины и куриную ногу, взяла тарелку Анюты и стала накладывать ей.
– Что у Наташи, как она поживает? – спросил папа.
– Так, нормально. Все как обычно.
– Что-то она нам никогда не звонит, – сказала мама. – Могла бы и позвонить как-нибудь, поинтересоваться, как мы и что мы. Все-таки вы с ней гражданские муж и жена.
– Ну, можно сказать… Да, я забыл вам гостинцы вручить.
Я отодвинул табуретку, встал из-за стола, вышел в прихожую. Вынул из сумки две коробки конфет «Коркунов» и бутылку коньяка «КиН».
– Вот, держите. Сами разберетесь, что кому.
– Мам, ты посуду не трогай, – сказала Анюта. – Я сама все помою потом.
– Когда? Завтра утром?
– Да нет, сегодня. Я к вечеру буду дома.
– Ладно, я уж сама. Заодно и с Димой побеседуем.
– Хорошо. Спасибо. Ну, я пойду – мы в кино идем с Максом.
Анюта вышла из кухни. Я помог маме поставить тарелки и чашки в раковину. Она взяла с полки фартук, надела, намылила губку.
– Как у тебя на работе? – спросил папа. – Есть какие-нибудь перспективы?
– Да какие могут быть перспективы? Никаких. Фирма работает, не закрывается, зарплату платят стабильно. Что еще надо?
– Не знаю, просто спрашиваю. Тебе, конечно, виднее. Если ты чувствуешь, что занят тем, что тебе интересно – можно сказать, своим делом…
Мама перебила его:
– Дима, а может, вернулся б ты лучше домой? Что ты в этой Москве – без квартиры, без прописки, без ничего?
– Многие так живут. Со всей России, из Белоруссии, с Украины – и все нормально…
– Ты бы подумал – тридцать лет все-таки, надо что-то решать…
– Что решать? У меня все нормально. Я доволен…
– Ну, нее знаю, не знаю… Думай сам.
Я включил магнитолу. Радио было настроено на танцевальную станцию – видно, вчера у Анюты был Макс. Я покрутил ручку настройки, нашел «Наше радио». Играла старая песня «Кино» – «Мы ждем перемен».
По улице проехала свадьба на трех машинах – старый БМВ, тридцать первая «Волга» и «Жигули-десятка». На капоте БМВ была прикреплена кукла. Я вспомнил, как женился парень из второго подъезда, когда я был классе в первом или во втором. Свадьба была в субботу, в сентябре – только что начался учебный год. Люди стояли на всех балконах и смотрели, как украшают машины, привязывают к капоту куклу, а на другой машине закрепляют позолоченные кольца на деревянной подставке. Тому жениху сейчас далеко за сорок, невесте, наверно, почти столько же – я их знал наглядно. У них трое детей, самый старший недавно вернулся из армии.
Родители, сидя на диване, смотрели по телевизору выступление Петросяна. Мама улыбалась, лицо папы было серьезным.
– Мама, ты не помнишь, мои старые плавки где-нибудь сохранились, или их выбросили? А то новые я не привез, остались в Москве.
– А зачем тебе плавки?
– Собираюсь сходить в бассейн.
– Что это ты вдруг? Давно уже не ходил…
– Так, захотелось… Дома скучно сидеть, делать нечего. Игорь с семьей – у тещи.
– Посмотри в стенке, на верхней полке…
* * *Я шел мимо футбольного поля к трехэтажному зданию дома спорта. Чернели на фоне белого неба голые ветки деревьев. Над домами седьмого микрорайона показалось неяркое солнце и тут же спряталось за облака.
Фойе дома спорта практически не изменилось за десять лет, что я здесь не был. Все тот же керамический подвесной потолок и пятирожковые люстры – обычные, как во многих квартирах. Я подошел к кассе.
Деревянные ящики в раздевалке перекрасили в синий цвет. Желтая краска на стенах потрескалась. Из коричневого линолеума в центре раздевалки был выдран квадратный кусок.
Я выбрал ящик номер семнадцать, бросил в него рюкзак, расстегнул молнию джинсов. В другом углу мужик натягивал плавки на тощую задницу. Больше в раздевалке не было никого.
Я спрыгнул с бортика на крайнюю дорожку – по ней не плавал никто. Три пацана ныряли и брызгались на другой стороне бассейна, у выхода из раздевалок. По двум центральным дорожкам плавали мужик, которого я видел в раздевалке, и два парня немного младше меня. Я проплыл весь бассейн два раза, остановился у бортика, держась за пластмассовые кружки разделительной линии между дорожками.
Из женской раздевалки вышли две девушки лет по семнадцать, худые, с хорошими фигурами. Одна была в красной резиновой шапочке, вторая – в зеленой.
Девушки спустились на дорожку рядом с моей. Я проводил их глазами.
Почти весь седьмой класс я покупал абонемент и ходил в бассейн два раза в неделю. На весенних каникулах народу было полно – в основном, пацаны моего возраста. Однажды откуда-то появились трое глухонемых – они разговаривали между собой знаками, больше всех брызгались и все время ныряли с «кубиков».
Минут за пять до того, как тренер должен был свистнуть в свисток – «время вышло» – на весь бассейн запищала девчонка в синей резиновой шапочке, начала давать оплеухи одному из глухонемых. Я спросил у пацана в красных плавках:
– Что там такое?
– Защупал бабу урод. Они – с интерната, приехали на каникулы. Будем пиздить их после бассейна. Если хочешь – давай и ты тоже. Сразу надо помыться по быстрому, одеться – и быстрее на улицу. Живыми они не уйдут.
Я одевался не торопясь. Несколько пацанов торопливо оделись и выскочили из раздевалки. Потом ушли глухонемые. В фойе я сел на скамейку. По телевизору шел футбол – «Динамо-Киев» – «Спартак». До конца первого тайма было пятнадцать минут.
Понедельник
Шел мокрый снег, покрывая асфальт перрона. На нем отпечатывались следы. Впереди меня шла женщина под большим коричневым зонтиком. Мой зонтик лежал на дне сумки, и лезть за ним было лень.
В начале перрона топтались таксисты.
Один бормотал:
– Такси недорого. Аэропорт Шереметьево-один, Шереметьево-два, Домодедово, Внуково…
У метро стояли два мента с автоматами. Один махнул мне рукой.
– Здравствуйте. Посмотрим ваши документы?
Я раскрыл молнию на рюкзаке, вынул паспорт, подал менту. Он полистал его, развернул регистрацию. Снег не прекращался.
– Настоящая? – спросил мент.
– Да.
– А если проверим – пробьем по компьютеру?
– Она настоящая.
– Ладно, держи, хер с тобой. Но если левая – тебе хуже. Поймают с такой – отхуярят по полной, и еще штраф заплатишь. Ты понял?
– Понял.
Я забрал паспорт. Мент кивнул парню с картонной коробкой. Парень полез в передний карман своей куртки.
Мужик на сиденье напротив меня допил коктейль «Русский ерш», поставил банку на пол вагона. Банка упала и укатилась. Мужик прилег, закинув на сиденье ноги в ободранных черных ботинках.
– Ну что вы такое делаете? – сказала тетка, сидящая рядом со мной. – Кто-нибудь сядет, а вы – с ногами.
Мужик сморщился, открыл глаза, глянул на тетку.
– Суки вы поганые. Давите нас, кровь сосете. Буржуи проклятые.
– Никто вас не давит, просто замечание сделали. Ну-ка уберите ноги с сиденья. Вы что, русского языка не понимаете?
Мужик махнул рукой и зажмурил глаза.
* * *Маша улыбнулась мне и спросила:
– Что, прямо с поезда – и на работу? Смотрю – вы с сумкой…
– Да. Ездил к родителям.
– И как съездили?
– Съездил неплохо. А вот погода сейчас на улице мерзкая – мокрый снег, слякоть.
– Неудивительно – ноябрь уже, поздняя осень. Не люблю это время года – просто физически его не переношу. А лето всегда такое короткое, так быстро проходит, и потом почти девять месяцев зима и осень…
– Да, грустно, но ничего не поделаешь.
– Это точно, надо ждать новое лето.
Я щелкнул по иконке «Explorer». Вверху страницы «mail.ru» висел большой баннер: «BeeOnline. Чем заняться в выходные? Посмотреть гороскоп, изучить камасутру, выбрать ресторан». В почте, кроме спама, было письмо от Анюты. Она писала из института, спрашивала, как я доехал.