А еще потом позвала Кешу и занималась с ним любовью истерически страстно, прижимая голову парня к груди особенно крепко, подспудно стараясь получить от его поцелуев ночное ощущение.
Но Кеша не справился с задачей, хотя ушел на работу абсолютно уверенный, что состоялся сегодня с Валентиной диким жеребцом. Если бы он знал, что уже через час какой-то фраер Геша пытался быть таким же страстным, то стал бы его организм раненым на всю оставшуюся жизнь.
Но он так об этом никогда и не узнал. Более того, Валентина более ни разу за всю жизнь не позволила себе такого распутства. Волевым решением она хотела оставить из двух любовников одного, резануть по собственной жизни кинжалом лишения, но кого оставить, вот вопрос!.. Подбрасывала даже пятачок. А когда выходило, что этим одним должен случиться Кеша, ей становилось до невыносимого ужаса грустно. Она вновь кидала монету, добиваясь обратного результата. Но и Геша, в результате нечестной лотереи остававшийся в одиночестве, наводил в мыслях на нее такую убийственную тоску, что Валентина приняла самое правильное решение – дать отставку обоим! Что она и сделала решительно, определив себя в монахини до время!..
Несколько ночей она старалась не подходить к Леониду, но мальчишка кричал так, что сердце ее надрывалось, будто он был ее родным сыном.
«Что происходит со мною? – мучилась Валентина. – Как решить такой коллапс!»
После очередного изматывающего дежурства ее задержала на работе Будёна Матвеевна.
– Не получилось? – с кислым выражением поинтересовалась директриса, непроизвольным движением пригладив усы. – Орет твой Северцев! Будем давать димедрол!.. Или сразу в спецучреждение!
– Нет-нет! Что вы, что вы! – затараторила Валентина. – Как раз все отлично! Мальчик не плачет уже!.. Почти… Животик у него… У мальчиков всегда животики!.. Я поправила!.. Здесь димедрол не в помощь!.. Незачем Северцева в спецучреждение!.. Да что вы такое говорите!..
Будёна глядела на молодую воспитательницу, как на работающий пулемет.
«Откуда такая страсть? Откуда рвение!.. Неужели у этой девчонки призвание к презрению за детьми!.. – Будёна сделала паузу в размышлениях. – Так это неплохо в моем учреждении!.. Стоит даже поощрить! Премию дать небольшую!.. Потом пусть на конференции выступит с докладом по воспитанию сирот!.. Через два месяца как раз такая будет, все периферийные дома соберутся. А партактив – городской! Комсомол непременно зачтет этот факт как заслугу!..»
– Ну, коли так, как ты говоришь, – улыбнулась Чигирь, – коли так, тогда молодец!.. Ступай отдыхать, а после я тебе о делах совместных расскажу!..
Конечно, на вторую неделю она не выдержала неудовлетворенных криков Ленчика.
«Я – преступница!» – решила Валентина.
Она взяла сироту на руки, отправилась в пеленальную, где предоставила в распоряжение Ленчика обе свои груди. Сидела на стуле, откинув голову, бледная лицом, а он терзал ее плоть диким голодным волком. И неуемна была младенческая страсть, продолжаясь часами, пока скулы у ребенка не сводило от усталости… Тогда он выплевывал изжеванный сосок, обессиленный, но полный злобой.
Его организм еще долгие годы не будет способен к разрядке, тогда как мозг был готов к попытке оплодотворить Космос еще в пренатальном периоде.
Он отчаянно злился на Валентину, хотя она регулярно давала возможность младенцу насосаться пустоты вдоволь. Ее соски потрескались, как у кормящей матери. Она смазывала их растительным маслом, замечая, что грудь теряет форму, худеет на глазах, как будто молоко отдает. Да и она сама, точнее, ее тело постепенно теряло свою привлекательную форму на глазах ясельных коллег.
Еще Леонид отчаянно злился на свою мать, которая столько всего ему обещала, а сама сбежала, бросив его, беспомощного, оправдавшись смертью.
«Мы еще встретимся, – в расстроенных чувствах обещал он небесам. – Я тебе отомщу там, в другом мире!… Мама-а», – тихо плакал он.
В среду на прием к Будёне Матвеевне попросился незнакомый мужчина.
Вообще-то она не любила общаться с посторонними, которые не объясняли цели визита. Она же не простая служащая, а директор государственного учреждения.
– Говорит, что ученый! – сообщили с вахты.
Чигирь в это утро пребывала в отличном настроении. Вчера ее приняли в кандидаты Коммунистической партии. Особенно отметили прошедшую конференцию и ее доклад о воспитании младенцев-сирот. Больше всего общественности понравились сентенции Будёны Матвеевны, что каждая воспитательница должна тратить на несчастных брошенных детей себя как мать, не просто вытирать им носы и попки, а быть самыми родными существами. Только тогда из сирот вырастут настоящие советские люди, готовые служить социалистическому обществу!
– Ученый? – переспросила она. – Пустите…
Это был действительно ученый. Лохматый, в очечках, в костюмчике мятом.
Он поздоровался со стеснением, назвавшись Сергеем Сергеевичем, и долго не мог внятно объяснить причину своего визита.
Будёна долго смотрела на него в неторопливом ожидании.
– Я ее любил! – вдруг вскинулся ученый и посмотрел на усатую директоршу с подозрительным прищуром.
– Кого? – не поняла Будёна.
– Юлечку! – признался посетитель.
– А кто это?
– Соседка моя!
– И что?
– А то, что она умерла!
Сумасшедший, решила Будёна. Этого еще не хватало… Она решила разговаривать с посетителем ласково, как с буйным сумасшедшим.
– Как мне жаль!.. Очень жаль! – и всплеснула ручками театрально.
– Да не надо меня жалеть! – опять вскинулся посетитель.
– Не буду, не буду!
– Дело в том, что у нее остался ребеночек!
– Ох, бедненький! – посочувствовала Будёна, причем сделала такую гримасу, что посетителю показалось, что не женщина перед ним сидит, а монстр волосатый. – И вы хотите ребеночка нам отдать? – поторопилась директор с выводами.
– Да нет же! – еще больше обозлился посетитель.
– А что же?
– Да все наоборот!.. Я хочу не отдать, а забрать! Усыновить, то есть!.. Я был близким человеком для Юлечки! Она звала меня Се-Се!..
– Так что, – начинала понимать Будёна, – ребенок у нас?
– Я вам битый час про это толкую!
– Футы!.. Фамилия!
– Чья?
– Ребенка!
Ученый задумался.
– Если у ребенка не было отца, – размышлял Се-Се вслух, – значит, присвоили материнскую… Ларцева!
– Ларцева? – Будёна задумалась. – Нет у нас детей с такой фамилией… Абсолютно точно!
– Как нет?.. У меня имеются данные, что дите здесь проживает!..
– А я вам говорю, что нет! В Москве с десяток яслей для сирот.
– Что же мне делать? – расстроился Се-Се.
– Родите своего, – предложила Чигирь.
– Ас Юлечкиным ребеночком что? – не унимался Сергей Сергеевич. – Не чужая ведь женщина!..
– Государство его вырастит… Или те, кто усыновили…
– Вы так думаете?
– Уверена.
Она провожала Се-Се, будто сестра родная – ласково поддерживая под руку, приговаривая, что такой мужчина в одиночестве никогда не останется!..
– Ученый!.. Красавец!.. К тому же без жены вам усыновить ребеночка не дадут. Навыков по воспитанию нет?.. Нет!.. А сиротке мамуля нужна куда как больше, чем папуля!..
Они как раз проходили мимо игровой, где маленький Леонид постигал тяжелую науку передвигаться на четвереньках. Слюни так и текли от трудностей!
Он увидел Се-Се и сразу узнал его.
Леонид тотчас вспомнил, как этот маньяк-сладострастец заглядывал своим похотливым глазом в замочную скважину материнской комнаты и пожирал ее наготу жадно и слюняво.
Что ему здесь нужно?
От страха, что Се-Се пришел именно по его душу, Ленчик в секунду преодолел расстояние до шкафа с игрушками, за которым укрылся. Втянул в себя растянувшуюся до пола слюну.
Дневная нянечка была свидетелем такого неожиданного прогресса в двигательном аппарате малыша и долго еще сидела, раззявив рот.
Доведя Се-Се до входной двери, Будёна на всякий случай попросила ученого оставить адрес проживания.
– Вдруг что? – пояснила она.
А Се-Се еще и номер телефона оставил. За что-то благодарил.
Будёна, выпроводив странного посетителя, скатала ненужную бумажку в шарик и похоронила ее в глубоком кармане директорского халата, где покоилось еще много разной антисанитарной дряни.
Сидя в своем кабинете, Чигирь решила, что в ближайшее воскресенье посетит мавзолей Владимира Ильича Ленина и поклонится его памяти. Будёна чувствовала, что дело Ленина теперь живет и в ее сердце, а оттого радость просто кипела в партийной душе, никак не могла отыскать отверстия, из которого вылиться возможно. И на кого!
Неожиданно она представила в стеклянном саркофаге не вождя мирового пролетариата, а сегодняшнего ученого. Да так явственно представила, что громко икнула.
Помотав головой, стараясь сменить ужасную картинку на другую, Будёна решила сегодня испить шампанского вина допьяна. Решилась сделать это действие в одиночестве, как будто до этого она потребляла алкоголь в компаниях. Да, и надобно не забыть купить огурец, благо осенняя пора!..
А Леонид еще долгое время прятался за шкафом, боясь, что маньяк Се-Се вернется по его беззащитную душу.
Он не любил даже вспоминать прошлую жизнь в коммунальной квартире вместе с ее убогими соседями. От нелюбви не спасло даже то, что он наблюдал мир сквозь материнскую утробу, защищенный ее плотью и животворной влагой… И эту жизнь он не приветствовал, полную мучений и неудовлетворенностей. А сколько этой жизни предстояло провертеть котлетным фаршем через себя?.. Сего никто не мог ведать.
Он с трудом пережидал день, чтобы получить в свое распоряжение Валькино тело. А когда добирался до изможденной груди и тщетно пытался высосать из пустоты хоть каплю пользы, когда доведенный до крайнего эротизма, сам не мог созреть до семени, тоска охватывала все его существо до края! Он понимал, что бездарная ракета его тела не способна пытаться познавать даже Валькин Космос! Сознание своей мелкой ничтожной участи приводило Леонида в ярость, и тогда он, что было силы, кусал Валентину за грудь. Все его четыре зуба, словно змеиные, погружались в невинную плоть.
– Что же ты делаешь, Ленчик! – роняла слезы на скользкий линолеум воспитательница.
– Я ненавижу тебя! – гыкал мальчишка.
– Мне больно!.. Я же могу умереть!.. Нет, я точно умру!
– Туда тебе и дорога!
Но здесь Леонид спохватывался. « Как умрет, – вдруг пугался он! – А я ?..» Он не мог представить себе, что останется пусть без пустой, отвисшей, но самой настоящей женской груди!.. Что же тогда делать ему в этом мире, пока организм зреет и не в состоянии сам отыскать себе другое вымя!..
– Валька, не умирай!.. Не смей умирать!
От ужаса воображаемого, от нежелания наступления этого ужасного Леонид вдруг поглядел в глаза Валентины волшебно, тронул ее грудь ручкой, вытирая капельки крови розовыми пальчиками.
Он первый раз в жизни улыбнулся. И хоть кривоватой была его улыбка, но все же – улыбка…
Она так растрогалась, что в приступе ответной любви долго целовала личико малыша и поклялась, что будет любить Ленчика всю жизнь, даже если у нее появятся собственные дети.
Она решила, что завтра же пойдет к Будёне и попросит начать дело об усыновлении Северцева…
* * *Когда Леониду Павловичу Северцеву исполнилось шесть месяцев, у него впервые перевернулось зрение. Все встало с ног на голову. Потолок превратился в пол, а пол оборотился потолком.
Все нянечки ходили по потолку, а деревья в окне росли из неба.
Говорят, что все дети рождаются с перевернутом зрением, но это неправда. Никто из них не подтвердил сего, а выяснить научной методой данное предположение у новорожденных не представляется возможным.
Но Леонида, к произошедшему с ним казусу, уже нельзя было назвать новорожденным. Мальчик отлично ползал и даже чайную ложечку сжимал в кулачке.
«Этого еще не хватало, – подумал Леонид, разглядывая обеденный стол, свисающий с потолка. – Как это тарелка с кашей не свалится на пол? Гравитацию еще никто не отменял…»
А когда мимо стола проползли его одногруппники, и все, как один, по потолку, Леонида эта абсурдная картина даже позабавила.
Мир вверх ногами обрадовал его. Мальчик даже заулыбался, чем вновь удивил нянечку, свисающую с потолка.
Старушка даже подумала, что у этого обычно мрачного ребенка чудесная улыбка.
Больше всего Леониду хотелось проползти по небу, попробовать мягкость облаков, ставших такими доступными. Он скоро научится ходить и побежит по огромной белой перине, оттолкнется от небесного пуха и, став невесомым, полетит в свой Космос!..
Он, конечно, помнил, что его Космоса не существует, но в эту минуту не хотелось сердцу признавать научного факта – так все радовало детскую душу в произошедшем перевертыше!..
«Я побегу к звездам, я познаю миры, удивлюсь неизведанному сам и удивлю неизведанное собою!..»
И Валентина пришла к нему ночью по потолку. Взяла его с кроватки и вознесла на руки.
А потом он долго не мог насмотреться на перевернутую грудь. От перемены полюсов она ему казалась новой, а оттого необычайно привлекательной.
«Главное, чтобы Валька не отпустила меня, а то я упаду с потолка и разобьюсь!»
Она держала его нежно и крепко, а он с упоением сосал чувство новизны…
Леонид неожиданно научился смеяться в голос. Особенно он заливался, когда утром всех детей высаживали на горшки… Потом им утирали попки, а он ожидал, что вот сейчас все, что наделала мелюзга, хлынет сверху потопом нечистот и зальет его, единственного, кто остался внизу… Почему-то Леонида сильно это забавляло…
Но в нарушение всех законов природы детские фекалии оставались в своих емкостях, а он все равно хохотал, пока силы были.
На Северцева приходила взглянуть даже Будёна Матвеевна.
При виде главного руководства Леонид чуть было не подавился собственным смехом.
К усам Будёны он давно привык, но посмотрев на нее, шагающую по потолку, и обнаружив, что ноги директрисы волосаты не менее, чем место у нее под носом, мальчик понял, что, если не возьмет себя в руки, то смеховой спазм вывернет его желудок наизнанку!..
Сама Будёна Матвеевна была удивлена переменами с ребенком, которого считала ненормальным психически. Если бы не жалость к Валентине, давно бы передала это несчастное создание, не ведающее положительных эмоций, в спецучреждение… А тут, поглядите-ка, хохочет и гогочет!.. Хотя, задумалась Будёна, поведенческие крайности – есть первейший признак психического нездоровья!.. Как все-таки она правильно сделала, что не позволила Валентине усыновить этого странного мальчишку! Сейчас она не осознает, какое добро для нее сделано, а подрастет малец, пырнет кого-нибудь ножичком в живот!..
Чигирь сама поняла, что хватанула будущего через край, а потому деланно заулыбалась Леониду навстречу, присела на корточки и сделала козу.
– У-тю-тю! – пропела она.
Большей радости Ленчику она не могла доставить. На козу он среагировал моментально. Сделал молниеносное движение головой навстречу и закусил мертвой хваткой наманикюренные вишневым пальцы Будёны.
От неожиданности и боли она завопила во весь голос, напугав коллектив младшей группы, который еще через мгновение во все детские глотки орал на всю Первопрестольную.
Один Леонид, пожевавший коротко и выплюнувший Будёнину козу обратно на свет Божий, не орал с коллективом хором, а хохотал диссонансом во все окрепшее горло…
Два часа персонал отпаивал валерианкой свою руководительницу, а она визжала на все ясли:
– Идиот!.. Имбецил! – и нервически дергала правым усом. – Мне надо делать уколы от бешенства!
– Он не собака, – сообщил кто-то Будёне.
– Хуже! – еще более взвилась директриса. – Это – маленькая злобная крыса!!!
Конечно, она про себя все решила, как поступит с маленьким гаденышем. Уже с завтрашнего дня ублюдок перестанет смеяться!..
А этой же ночью Валентину застали за странным занятием. Заместительница Чигирь нагрянула в ясли с проверкой и обнаружила одну из воспитательниц кормящей грудью мальчика Северцева, именно того, которого собирались передать в спецучреждение.