Предвидение терактов за несколько дней до того, как они происходят, — это всего лишь одно из мелких проявлений моего истинного дара.
Я — настоящая боевая машина, и одна могу изменить мир к лучшему.
Несмотря ни на что.
127
— Даже речи быть не может!
Эсмеральда Пикколини опускает журнал, обложка которого гласит: «Все кончено между графиней Бурбон-Пармской и принцем Люксембургским». Она комкает его и встает с угрожающим видом.
— Пока я жива, ноги этой шлюшки здесь не будет. Пусть она сдохнет! В мучениях! В агонии! Пусть умрет! Пусть отправляется в тюрьму, в сумасшедший дом, в монастырь, к мормонам, но только не сюда! Вон! Вон отсюда, маленькая сволочь, которая нам приносит одни неприятности и воображает себя Бернадеттой Субиру! Держите меня, или я убью ее прямо сейчас. Прочь отсюда, убирайся, тварь!
Кассандра Катценберг не двигается с места.
— Нет, это невозможно, это какое-то ходячее несчастье. Наказание нам за все грехи.
— Девчонка и меня уже пугает, — признает Фетнат Вад.
— Когда будете уходить в следующий раз, предупредите нас! — просит Орландо ван де Пютт, складывая у костра собачьи трупы.
— Ты ее привел, Барон, ты пользуешься у нее авторитетом — вот и скажи девчонке, чтобы ушла, — решает Фетнат. — Давай вон отсюда.
— Эй, нельзя ли повежливей? «Выкини ее отсюда, пожалуйста…» У тебя что, язык отсохнет, если ты так скажешь?
— Выкини Золушку отсюда вон, и побыстрее, козел! Это все из-за тебя! — не унимается Эсмеральда.
Орландо вместо ответа долго пускает ветры, что обычно разряжает обстановку, хотя и отравляет воздух. Но сейчас напряжение слишком сильно, и никто не обращает на Викинга внимания.
— Ох уж мне эта мужская трусость! Прочь, вон! Давай возвращайся домой! Уходи, или я сдохну! Ты хуже, чем липучка для мух! Черт, все здесь приходится делать самой.
Женщина с узлом рыжих волос достает бритву и начинает ей размахивать. Кассандра смотрит на присутствующих, колеблется, потом поворачивается к ним спиной:
— Хорошо. Прощайте.
Не говоря ни слова, Ким Йе Бин тоже поворачивается и идет вслед за ней.
— Нет, Маркиз, а ты оставайся. Мы прогоняем маленькую колдунью, а не тебя! — говорит Фетнат.
— Мы либо остаемся вдвоем, либо вместе уходим, — спокойно отвечает Ким.
— Ах, так господина Маркиза околдовала ведьма?
— Вот, что значит считать себя первым парнем на деревне. Пускает девчонке пыль в глаза. Гормоны играют, — замечает Эсмеральда.
Она подходит и шумно его обнюхивает.
— К тому же, от них хорошо пахнет! Они отреклись от запаха свалки. Фу, даже лавандовым мылом несет. Они, наверное… мылись!
Она морщится от отвращения.
— Ты что, не понял, Маркиз? Она приносит несчастье. Она проклята.
Почему мне так хочется им понравиться?
Может быть, потому, что они, по крайней мере, не врут.
И потом, эти «хорьки» охраняют свое убежище.
Вокруг них с жужжанием носятся мухи. Все по очереди начинают чесаться.
— Герцогиня права. Царев… то есть девчонка тащит нас в места, где мы теряем деньги и где нас засекает полиция, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
— С Царевной мы спасаем жизни, — напоминает Орландо.
— И что с того? Ни медали, ни даже спасибо. Ни статьи в журнале!
— Почему же, статья есть! — усмехается Эсмеральда, доставая журнал. — Читаю: «Пассажиры метро подали жалобу на неоправданное использование стоп-крана группой бомжей, распространявших исключительное зловоние. Служба работников метрополитена обещает бдительнее следить за проникновением на станции нечистоплотных пассажиров, нарушающих своим поведением общественное спокойствие». Вот благодарность буржуев, которым спасли жизнь. Поэтому убирайся вон, засранка, ты и без того принесла нам достаточно неприятностей.
Ким и Кассандра не двигаются. Ким отчетливо произносит:
— Либо она и я. Либо ни ее, ни меня.
Что я слышу? Неужели, впервые в жизни, я встретила человека, который меня поддерживает?
Эсмеральда корчит презрительную гримасу:
— Ну так и сам убирайся, кретин несчастный!
Орландо прерывает ее:
— Подожди, Герцогиня, ты же знаешь, что Маркиз нам нужен. Он установил всю систему электроснабжения и коммуникаций. Да и основные деньги мы получаем за металл, который он находит в компьютерах.
— Хорошо, проголосуем. Ты что думаешь. Виконт?
— Оба остаются. Я не хочу жить только с тобой и Орландо. Вы все время ссоритесь из-за пустяков, я не выдержу.
Эсмеральда пожимает плечами:
— Хорошо, я подчиняюсь. Вот увидите, сколько проблем доставит ваша несчастная Царевна. Что-что, а это я вам гарантирую.
И она плюет на землю.
Наступает долгое молчание. Ким делает Кассандре знак не обращать на них внимания. Девушка подбирает пакет размокших чипсов и начинает есть, усевшись рядом с Фетнатом, который смотрит на нее с неодобрением.
Чтобы разрядить обстановку, Ким включает телевизор. Голос диктора перечисляет свежие новости:
— Первое: спорт. Драма: футбольная команда Франции проиграла сборной Дании. Национальная Ассамблея открылась дебатами о боевом духе французских игроков. Все живущие в Швейцарии миллиардеры более озабочены управлением своими предприятиями, основанными для престижа, чем траекторией футбольного мяча.
Второе: международная политика. Иран приступил к новым испытаниям баллистических ракет дальнего действия. Европа устами своего президента заявила, что, если эта страна продолжит разработку оружия массового уничтожения, на голосование может быть поставлено предложение об экономических санкциях. Представитель иранского правительства ответил, что оно располагает пятьюдесятью тысячами специально обученных детей-камикадзе, готовых взорвать себя в местах скопления народа. Представитель добавил, что Иран без колебаний пошлет их во все крупные столицы в случае выполнения Европой своей угрозы.
Третье: биржа. Новое падение промышленных котировок. Цены на нефть растут.
Четвертое: внутренняя политика. В результате кризиса и общего обеднения населения страны правительство обещает снизить свои расходы, а именно уменьшить количество министерств, не обязательных для эффективного управления государством. Таким образом, будут закрыты Министерство Защиты Прав Человека, Министерство Перспективного Прогнозирования, Министерство Долговременного Развития, Министерство Стран Франкофонии.
Пятое: прогноз погоды. Резкие перепады температуры, чередование дождливой и солнечной погоды.
Шестое: лото. Выигравшие числа: 12, 15, 3, 9, 8. Дополнительное число — 22.
Фетнат плюется, потом рвет листок бумаги, бормоча:
— Опять не повезло.
— Чтобы выиграть, нужно сделать один трюк, — говорит Кассандра.
— Она говорит мало, но когда открывает рот, это всегда интересно, — усмехается Фетнат. — И какой же трюк, мадемуазель гадалка?
— Мой брат рассчитал его математически. Надо поставить девять тысяч евро. Это решающая точка вероятности. Шансы выиграть в этом случае достигают семидесяти пяти процентов. А это значит, что с девятью тысячами евро ты точно выиграешь больше, чем поставил.
У всех на лицах появляется насмешливое выражение.
— То есть, чтобы стать богатым, достаточно… много потратить. То есть уже быть богатым, если я тебя верно понял, — иронизирует Фетнат.
Конечно. Не случайно же богатые становятся еще богаче. Потому что они ставят столько, сколько нужно, чтобы выиграть.
Лото — игра для бедных, оплачиваемая бедными для обогащения богатых.
Она пожимает плечами.
Однажды приходит время, когда нужно прекратить жаловаться и взять судьбу в свои руки, что значит рискнуть по-крупному. Только поступая так же, как поступают капиталисты, можно отобрать у них деньги. Надо не вздыхать и завидовать, а бить их на их же поле.
— Поставить девять тысяч евро! Какая дура! — заявляет женщина с узлом рыжих волос. — Я вам говорила, она приносит несчастье. Незачем оставлять ее здесь. Золушка принесет нам только проблемы. Но если вас так легко одурачить, я умываю руки.
Она откидывает ногой бутылку, которая разбивается в десятке метров от них.
Растерянная Кассандра уходит в свою хижину и закрывает за собой дверь. Она обнаруживает, что Эсмеральда начала собирать ее вещи в мусорные мешки. Коллекция кукол свалена кучей в углу.
Девушка зарывается под одеяла и опускает веки с длинными ресницами.
Ее зубы выбивают неслышную дробь. Ей холодно.
128
Кассандре Катценберг снится, что она находится в белой комнате, заполненной паром. Она лежит, на ней только банный халат на голое тело. Двое ученых в белых перчатках поднимают ее и осторожно кладут в саркофаг, обитый изнутри тканью. Ученые закрывают крышку. Термометр, прикрепленный к саркофагу, показывает понижение температуры. Ей становится все холоднее и холоднее.
Ученые уходят. Над дверью горит надпись: «Криогенный центр».
Кассандра думает, что она похожа на Спящую Красавицу из сказки, прочитанной в детстве.
На противоположной стене часы отмеряют секунды, минуты, дни, месяцы, годы, века, тысячелетия. Вначале цифры соответствуют нашей эпохе. Потом они ускоряют ход, время несется вскачь.
Минуты становятся часами, которые превращаются в дни, месяцы, годы. Цифры сменяют друг друга все быстрей. 2052, 2075, 2091, 2112, 2222, 2350, 2403, 2503, 2730, 2815, 2828, 2999.
Наконец на циферблате появляется надпись: «Год: 3000, месяц: апрель, день: понедельник, время: 15 часов, 15 минут, 00 секунд».
Саркофаг звенит, словно микроволновая печь, зажигается свет. Струи свистящего пара наполняют комнату. Температура на градуснике медленно поднимается до тридцати семи и двух десятых градуса. В этот момент прозрачная крышка саркофага с шипением откидывается.
Кассандре снится, что внешний вид помещения изменился. Лаборатория выглядит по-другому, хотя девушка не может понять, в чем заключаются перемены. Она думает, что в 3000 году люди наверняка научились лечить все болезни, в их тела встроены компьютеры, они быстрее и легче передвигаются в пространстве, чем раньше. Она надеется увидеть, как они взлетают со своих балконов в одноместных самолетах.
Мир стал более развитым и прекрасным, он решил все свои прежние проблемы.
Она встает и видит, что снаружи ее ждет толпа народа.
Она одевается в приготовленную для нее одежду и выходит к собравшимся людям. Журналисты задают ей вопросы о древнем мире, они так возбуждены, что не дают ей времени ответить. Она чувствует себя звездой, ожившим неандертальцем, рассказывающим о своих пещерных буднях. Неожиданно появляются двое полицейских в форме будущего и арестовывают ее. Ей грубо заламывают руки за спину и надевают наручники.
Ее заталкивают в полицейский фургон. Люди вокруг размахивают плакатами, на которых изображено ее перечеркнутое лицо и написано «Казнить!». Садясь в машину, она успевает заметить серое небо, горы мусора, поливаемые черным дождем, дым пожарищ, бомжей, которые спят, прижавшись друг к другу, прямо на земле.
Кассандра смотрит сквозь зарешеченное окно фургона и видит заполненные толпами улицы. Люди бредут по городу без всякой цели. Десятки, сотни, тысячи бездомных спят в парках. Вдалеке манифестацию испускающих вопли бродяг останавливают заграждениями, полицейские устанавливают пулемет и стреляют в наступающую чернь.
Вдоль дороги видны дымящиеся руины домов, на земле лежат фигуры то ли мертвых, то ли спящих людей. Асфальт на проезжей части и на тротуарах выщерблен, сквозь него пробиваются пучки чертополоха и колючего кустарника. Повсюду лежат горы мусора. Трубы сочатся водой подозрительного цвета, а стаи детей и собак дерутся за остатки испорченной пищи.
Проржавленные грузовики служат пристанищем разнообразным животным и человеческим существам.
Полицейский фургончик пересекает Париж 3000 года и въезжает на остров Сите. Он следует по полуразрушенной набережной д'Орлож и останавливается у северного входа во Дворец правосудия. Стены здания частично разрушены. Покрытая трещинами крыша и выбитые стекла усиливают впечатление того, что это здание заброшено. Плакаты со словами «Казнить!» раскачиваются над небольшой группой людей, которая, кажется, ждет прибытия Кассандры.
Под пристальными, неприветливыми взглядами сопровождающих ее полицейских девушка входит в покосившиеся двери. Она оказывается в зале, где неровные ряды скамеек заняты людьми, которые при ее появлении начинают перешептываться. Ее ведут на место для подсудимых. С обеих сторон Кассандру крепко держат два здоровяка, они словно опасаются, что она попытается убежать.
На скамьях присяжных сидят младенцы в одежде для взрослых. В кресле напротив девушка видит судью, пожилого человека в сером одеянии и в белом парике, на манер английских членов парламента. За спинкой его кресла стоит статуя Правосудия с весами в руках и выколотыми глазами. Справа от судьи сидят адвокат и прокурор, тоже в париках.
Публика шумно проявляет нетерпение.
— Очень хорошо, все в сборе. Заседание можно начинать. Я объявляю процесс открытым. Вы должны отчитаться перед нами, мадемуазель Катценберг, — говорит судья, изучая листы дела, лежащего перед ним. — Отчитаться перед поколениями настоящими и будущими, которые представлены этими детьми.
— Я невиновна. Я ничего не сделала, — протестует она.
— В этом и состоит проблема — вы ничего не сделали. Судить будут грядущие поколения, — говорит судья, оборачиваясь к присяжным, которым раздают соски и бутылочки.
Никто из них не плачет, они внимательно слушают.
— Для начала дебатов я даю слово прокурору.
Человек в черной мантии встает:
— Спасибо, ваша честь. Я хотел бы привлечь внимание присяжных к важности данного процесса. В лице этой девушки, пришедшей из прошлого, мы судим сегодня все ее поколение. Поколение двухтысячных годов, то, которое впоследствии назовут поколением эгоистов. Они истратили все богатства Земли на сиюминутные удовольствия, не думая о последствиях своих поступков, не заботясь о состоянии планеты, которую они оставят детям.
В зале поднимается неодобрительный гул. Судья стучит молоточком, призывая к тишине. Несколько младенцев из числа присяжных начинают плакать, остальные шумно сосут соски, выказывая крайнюю озабоченность.
— Я этого не знала, — бормочет Кассандра.
— Отличное извинение! Нет, конечно, вы знали. Более того, вы прекрасно знали. Радио, телевидение, журналы, продающиеся в супермаркетах, постоянно сообщали вам о том, что происходит в мире, и о том, что вы можете сделать. Я обвиняю мадемуазель Катценберг в том, что она могла изменить мир, в том, что она понимала, что его нужно изменить, и в том, что она ничего сделала в тот период, пока все еще было возможно.
— Я не могла.
— Нет! Вы могли. Один человек может изменить ход Истории. Нужно, чтобы он этого захотел. Или, по крайней мере, попытался. Я обвиняю вас в «неоказании помощи человечеству, пребывавшему в опасности»!
— Но…
— Господа присяжные, вы являетесь поколением будущего, я призываю вас судить эту девушку по всей строгости закона. Я предлагаю самую суровую меру наказания. Я прошу приговорить ее к крионизации, с тем чтобы она проснулась в еще худшем будущем. Тогда она осознает наконец все разрушительные и всеобъемлющие последствия своего… бездействия!
На этот раз публика издает одобрительные крики. Судья снова стучит молоточком:
— Слово предоставляется защите.
Женщина-адвокат встает:
— Я прошу снисхождения к моей подзащитной. Она не может отвечать за ошибки, допущенные руководителями ее времени. Она просто жила среди таких же, как она, ничего не осознающих людей. Они не понимали, что убивают планету.
— И почему же это, госпожа адвокат? — подает реплику прокурор.
— Не знаю. Может быть, потому, что они были поглощены поиском кратковременных удовольствий.
— Протестую, ваша честь. То, что защита называет кратковременными удовольствиями, являлось удовлетворением эгоистических потребностей, которые оказались, как мы знаем, с течением времени разрушительными. Я вам назову эти кратковременные удовольствия: отравлять воздух выхлопными газами, приобретать ненужные предметы, а затем бросать их где попало, отравляя тем самым грунтовые воды, заводить детей, не ограничивая рождаемость, что вызвало перенаселение, эпидемии и голод. Они не пресекли распространение интегристской идеологии тогда, когда еще могли это сделать, что вызвало большие разрушительные войны со всеми сопровождающими их зверствами. Они без малейшей жалости истребили диких животных. Они загрязняли все, к чему прикасались, называя это туризмом, обществом потребления, экономическим ростом. Б-р-р… эти слова мне отвратительны. Меня от них тошнит!