Ким лежит на соседней кровати, повязка на его забинтованной голове напоминает тюрбан.
— Мне очень жаль, — произносит Кассандра.
— Чего именно?
— Я думаю, что Эсмеральда права: я приношу несчастья.
— А мне кажется, что мы отлично проводим время, — отвечает Ким. — Я уже начал скучать в Искуплении. И потом, когда я с тобой, у меня возникает ощущение, что мы делаем что-то очень важное.
— Мне очень жаль, что я вовлекла тебя в свои проблемы, Маркиз. А ты ведь единственный, кто ничего плохого не делал.
— Ты шутишь, что ли? Я тоже врал. Я не просто ни в чем не повинный нелегальный эмигрант-анархист. Когда я в первый раз попал в лагерь для беженцев, там были китайцы. Я считаю, что идиотская диктатура Северной Кореи держится только благодаря поддержке Китая. Я даже не попытался узнать, почему они оказались там. Я убил троих ночью, пока они спали. Тоже, как видишь, не очень-то честно.
Кассандра не прерывает его.
— Вот. Глупо, но я хочу, чтобы ты знала, какой я на самом деле. Тебя запрограммировали на видение будущего.
А меня — на ненависть к китайцам. Но те, которых я убил… их единственная вина состояла в том, что они были детьми своих родителей. Поэтому я хочу бороться со всеми, кто заставляет детей ненавидеть другой народ, который они даже не знают.
Двое пострадавших в автомобильной аварии серьезно смотрят друг на друга.
Окружающие их приборы светят зелеными огоньками. Изображение на экранах и звуковые сигналы напоминают им о том, что к их телам подключены медицинские датчики.
— Займемся «пробуждением пяти чувств»? — шепотом предлагает Ким. — Давай, я начинаю. Я вижу оборудование и стены. Мое тело сводят судороги. Я чувствую запах эфира. Я слышу, как на соседних кроватях хрипят люди.
— Я чувствую, как в меня что-то вливается. Я слышу жужжание качающих воздух насосов, — добавляет девушка. — Я слышу, как по телевизору передают что-то неинтересное. У меня немеют ноги, у меня болит голова. У меня зудит все тело. Нет, мне сейчас не до того…
Пауза.
— Какое счастье, что мы пристегнулись и что кузов «твинго» выдержал удар. Черт, просто чудом спаслись!
— Не люблю я аварии, — говорит Кассандра.
— Не люблю я больницы.
— Не люблю я чувствовать себя калекой.
— Не люблю я терять время, лежать и ничего не делать.
Звучит заключительная мелодия сериала, с более громким звуком идет реклама, затем начинаются известия. Ведущий по порядку перечисляет новости:
— Первое: забастовка служащих, разгневанных пересмотром зарплат. Запланированная ими демонстрация может парализовать завтра весь Париж.
Второе: очередной Мисс Франция стала девушка савоярского происхождения.
Третье: гигантские статуи Будды в Афганистане взорваны талибами. Они заявляют: «Мы контролируем север страны и собираемся установить здесь порядки наших предков. Всем запрещается слушать музыку, читать книги, ходить в кино, — эти занятия вызывают падение нравов и отвращают дух верующего от Бога. Молодым девушкам запрещается ходить в школу под страхом смертной казни. Запрещается любить друг друга, так как любовь между женщиной и мужчиной отвращает дух верующего от любви к Богу».
Четвертое: французская команда по футболу выиграла «2:0» у команды Люксембурга. Тренер французской сборной, чья кандидатура вызывает большие сомнения в федерации, окончательно утвержден на своем посту, по крайней мере, до следующего матча.
Пятое: небольшой, ноль и три десятых процента, рост биржевых показателей вызывает надежду у представителей международных финансовых корпораций. Может быть, это конец кризиса? Прогнозы весьма оптимистичны, они предсказывают рост финансовой активности.
Шестое: речь Папы во время официального визита в Латинскую Америку вызвала дискуссии. Он решительно осудил людей, использующих презервативы. Он проповедовал также воздержание до свадьбы.
Седьмое: еще один танкер потерпел крушение у берегов Бретани, распространив вокруг места катастрофы мазутное пятно. Судна с насосами, пришедшие ему на помощь, не могут собрать всю разлившуюся нефть, уже погубившую многие тысячи птиц.
Восьмое: сгорела спецшкола для детей-аутистов. Первые результаты осмотра показывают, что ночью произошел взрыв центральной отопительной системы, вызвавший утечку горючего и возгорание деревянных полов. Ветреная погода способствовала распространению пожара. После этого инцидента министр Национального Образования обещал усилить контроль за пожарной безопасностью в школах, в том числе и в частных заведениях.
Повторение истории с заводом ЭФАП. Они не хотят видеть правду. Они просто хотят переложить ответственность на других и успокоить слепое стадо.
Ким оборачивается к Кассандре:
— Каким тебе видится наше ближайшее будущее?
— Как только мы пойдем на поправку, полиция заберет нас, чтобы отправить в интернат для несовершеннолетних.
— Это было бы глупо. У нас есть более грандиозные планы, как мне кажется. Что будем делать, Царевна?
Вместо ответа Кассандра берет часы вероятности и надевает их на запястье с таким видом, словно вооружается. «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 32 %».
Показатель ниже пятидесяти процентов, все нормально.
И она резким движением выдергивает иглу капельницы.
157
Дух античной Кассандры, просвети меня. Тебе не удалось спасти Трою, но, благодаря своему поражению, ты должна была понять, что нужно делать для того, чтобы добиться успеха.
Я уверена, что ты в конце концов поняла как можно было донести до твоих современников знание будущего.
158
Две фигуры незаметно движутся по коридору. Кассандра Катценберг и Ким Йе Бин находят в раздевалке одежду. Они сбегают из больницы на рассвете, угнав мотоцикл, припаркованный на стоянке для персонала.
Они приезжают к дому Даниэля Катценберга. Они звонят в домофон, но никто не отвечает. Кассандра набирает номер первой попавшейся квартиры.
— Это я, — заявляет она.
И дверь опять открывается на этот странный пароль.
Жизнь — вечное повторение. Проблема, с которой мы не справились с первого раза, немного видоизменившись, настигает нас вновь.
Она улыбается и думает:
«Даже эта мысль, выраженная практически этими же словами, уже не в первый раз приходит мне в голову».
Они звонят в дверь Даниэля, безрезультатно. Они пытаются открыть ее перочинным ножом, но на этот раз замок заперт на два оборота.
Тут Кассандра замечает листок бумаги, подсунутый под Дверь. Она поднимает его и читает:…«она достала листок бумаги из-под двери и принялась читать. Перед ней вновь было послание ее брата, который считал, что знает, что она будет делать в тот момент, когда обнаружит письмо. Она подумала, что он наверняка очень самоуверенный человек, если полагает, что может догадаться о каждом ее шаге. Или он обладает возможностью следить за ней. Неожиданная мысль пришла ей в голову. «„Часы! А если часы — это изобретенный братом способ узнать, чем я занимаюсь? Ведь не зря же он мне их подарил", — подумала она. Но, как и было написано в послании, она начала сомневаться и в этой догадке».
Кассандра бросила взгляд на часы, показывавшие банальные шестнадцать процентов.
Как мой брат может обо всем этом знать? Невозможно догадаться, чем я занята в каждую секунду, да еще во всех деталях, опираясь просто на теорию вероятности.
Она продолжает читать:
«…Она поняла, что замок взламывать бесполезно, брата в квартире нет. Он ждал ее в другом месте, хорошо ей известном. Быть может, даже слишком хорошо. Она подумала: нет, это невозможно, неужели он там…»
159
Он бесит меня.
У меня родители-садисты и невыносимый брат.
До чего же невыносимый!
Манипулятор. Психопат. Даниэль пугающе умен, и он хочет убедить меня, младшую сестру, в том, что я всегда опаздываю на один ход по сравнению с ним. Что бы я ни делала, он все уже предусмотрел. Он знает, о чем я думаю. Он знает, что я решу. Он знает, что со мной случится.
То, чего безуспешно пытался добиться Шарль де Везле, создавая сценарии будущих жизней для своих подопечных, Даниэль проделывает со мной в режиме реального времени. Без малейших усилий, просто производя свои доведенные до совершенства расчеты вероятности.
Значит, я не могу доверять никому. Даже самые близкие мне люди пытались и пытаются способствовать моей гибели.
Даниэль, быть может, опаснее всех, поскольку он свою активность не прекращает, а меня зовет голос крови. Отныне мы соревнуемся с ним в том, кто лучше видит будущее. Посмотрим, кто окажется победителем.
160
Он стоит на вершине башни, повернувшись к ним спиной. Ночь, низко плывут облака, воздух на такой высоте кажется ледяным. Его длинные волосы летят по ветру. Шесть часов вечера, темно. Он даже не дает себе труда обернуться, словно точно рассчитал все до той самой секунды, когда она подойдет настолько близко, чтобы услышать его голос.
— Добрый вечер, сестренка. Рад, что ты пришла. Восхищен тем, как ты предотвратила взрыв бомбы в Национальной библиотеке. Браво! Я горжусь нашей семьей.
Он по-прежнему не оборачивается. Идет мелкий пронизывающий дождь, но это, кажется, его нисколько не смущает. Машины внизу кажутся вереницами быстрых огоньков, иногда скрежещущих тормозами.
— Пока ты спасала жизни читателей Национальной библиотеки, я изучал вероятности Истории. Отсюда, с высоты. Чем выше стоишь, тем дальше видишь. И…
Он умолкает, не договорив.
Дождь усиливается. Столбы с антеннами радиостанций стоят вокруг них, как засохшие деревья. Под ногами у молодых людей находятся рельсы для кабинки мойщиков стекол с двумя длинными суставчатыми тросами.
— В моей мастерской несколько часов назад, когда я сортировал месяцами копившуюся информацию и составлял с ее помощью прогнозы, мне пришла в голову блестящая мысль. Я все понял…
Порывистый ветер закручивает дождь в ледяные вихри. Кассандра не может унять дрожь.
О ЧЕМ ОН ГОВОРИТ? ПОЧЕМУ ОН ВДРУГ ЗАМОЛЧАЛ?
Впервые молчание собеседника становится для нее невыносимым. Она чувствует то же нетерпение, которое испытывали все люди, сталкивавшиеся с ее манерой не отвечать на вопросы.
— Что ты понял? — спрашивает она наконец.
— Мы идем к Великой Катастрофе.
Новая пауза. Потом он продолжает:
— Потому что люди — глупые и стремящиеся к саморазрушению животные.
Он саркастически усмехается.
— Майя поняли, что приближается конец их цивилизации, и сами себя уничтожили. Я долго учился, чтобы прийти к тому же выводу. В наше время мы не только не можем найти выход из обскурантизма, мы погружаемся в него все глубже. Поверь мне, мои расчеты и выводы категоричны. Самое страшное приближается, и ничто не может его остановить. Ничто! Майя предсказали конец человечества в 2012 году, и он произойдет!
Он снова умолкает, словно тщетно ожидая какого-то сигнала. Потом продолжает:
— Конец света наступит в четверг двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года. Если говорить точно, то в тот момент, когда солнце взойдет над Толумом в Юкатане. В этот час начнется парад планет и звезд, который случается один раз в двадцать шесть тысяч лет. Произойдут землетрясения, за которыми наступит долгий ледниковый период.
Молния освещает небо, башня содрогается.
— По моему мнению, несколько лет, оставшихся до роковой даты, будут самыми трудными. Сначала разразятся эпидемии свиного, птичьего и коровьего гриппа. Месть свиней, коров и кур. Какая ирония, не правда ли? Потом наступит эпоха тотального терроризма, который зальет столицы свободного мира огнем и кровью, а диктаторские государства, особенно наиболее фанатичные, пощадит. Тогда, по крайней мере, все станет ясно даже тем, кто не понял правил геополитики. Ослепительно ясно.
Новая молния прорезает тучи.
— Затем произойдет полное загрязнение воздуха, воды и земли. Оболванивание масс окончательно остановит интеллектуальное развитие людей. Ложь будет выдана за правду, правда — за ложь. И только защитники последней будут иметь право приводить доказательства своей правоты. Постепенно извратится все. Добро станет злом. Зло — добром. Вплоть до апофеоза. Саморазрушение — как конечная цель вида, саморазрушение, с которым все смирились и которого все ждут.
Он наклоняется над пустотой.
— Столь популярные фильмы-катастрофы — не что иное, как зеркало, в котором человечество видит будущее. И картина собственной гибели кажется ему захватывающей.
Он пожимает плечами.
— Ничего нельзя сделать. Любой план спасения ждет неудача. Наша цивилизация обречена, как все плоды, которые неминуемо должны созреть, упасть на землю и сгнить. Наш мир уже гниет. Выживут только мухи, крысы и пожиратели падали. Наши последние друзья по несчастью.
— Нет, — говорит Ким. — Мы можем бороться.
Молодой человек с длинными волосами медленно оборачивается к новому собеседнику.
— Здравствуй, Ким Йе Бин. Приятно видеть твой энтузиазм и юношескую наивность. Ты любишь красивые фразы, у меня есть одна для тебя: «Пессимисты — это хорошо информированные оптимисты».
Ледяной смех Даниэля застывает на его губах саркастической усмешкой. Он добавляет:
— Эта фраза подводит итог всему.
Теперь, когда ее брат повернулся к ним, Кассандра впервые рассматривает его внешность. У него есть не только растрепанные волосы, но и настоящее лицо с тонкими, почти женскими чертами.
Он похож на меня.
Те же большие серые глаза, чуть более темные, те же волосы. Скулы у него повыше, чем у меня, губы — потоньше, лицо покрыто рубцами и шрамами — несомненно, результат несчастного случая с грузовиком.
Он кажется ей красивым.
— Не смотри на меня так, сестренка. Мне уже ничем нельзя помочь. Я ошибся, но я понял истину: будущее изменить нельзя.
Небо снова раскалывает молния совсем близкой грозы. Дождь хлещет с удвоенной силой, он стучит по крыше, его стук напоминает звуки там-тама.
— Бедная сестренка. Мы ни в чем не виноваты. Наши родители сознательно сделали нас не такими, как все, они сфокусировали нас на химере: на будущем. В этом проявилось их безумие, а не наше. Они не спросили нашего мнения. Видеть будущее — проклятие. Лучше ничего не знать. Как, наверное, спокойно быть блаженным кретином, ничего не понимать, верить в ложь, по-волчьи выть с волками, призывать хищников к убийству, идти проторенной дорогой. Как, наверное, приятно загрязнять окружающую среду, оправдывать тирана и обвинять жертву.
Дождь хлещет их по лицам, Кассандра все хуже слышит высокий, почти женский голос своего брата.
— Странные у нас были родители, сестренка. Они превратили нас в аутистов, потом в предсказывающие будущее машины, но они совсем забыли полюбить нас. Мы с тобой, сестренка, умеем делать необыкновенные вещи, но мы не умеем любить, поскольку нас никто не любил. Мы — результат двух удивительных экспериментов, «Эксперимента номер двадцать три» и «Эксперимента номер двадцать четыре», посвященных превращению ребенка в аутиста, у которого в дальнейшем развивается необыкновенный талант к предсказыванию будущего.
Даниэль снова смеется своим скрипучим грустным смешком.
— Поэтому я ушел из дому. Я не хотел дальше играть по их правилам. Я хотел сам вершить свою судьбу. Поэтому я с тобой не знаком. А ты, сестричка, пошла еще дальше. Я думаю, что ты забыла о детстве, чтобы смерть родителей не давила на твою совесть. Но надо уметь вернуться однажды на свалку своей памяти, чтобы найти забытые обломки себя самого. Ты делала это, не так ли?
Он смотрит на нее в упор.
— Распоряжаясь правым полушарием своего мозга, можно себе это позволить, правда? Можно многое совершить. Можно уничтожить детство, которое тебе не нравится. Можно вспомнить то, что происходило до твоего рождения. Ты делала это, Кассандра?
Она медленно кивает.
— Очень хорошо. Ты видела свою карму? Ты почувствовала родство с другими формами животной и растительной жизни, ты видела свои истоки, ты погружалась в прошлое до самого Большого взрыва, да?