– Мы очень рады, что среди нас еще встречаются такие вот классные девчонки, – сказал в микрофон вокалист. – Следующая песня посвящается им.
Ничего интересного больше не предвиделось, и я повалил в бар.
На моем месте сидела какая-то подружка.
– Я вообще-то здесь сидел, – сказал я.
– А сейчас здесь сижу я. И вообще весь столик занят. Здесь сидит группа «Ignition».
– И ты тоже в группе?
– Нет, мой муж в группе.
– А где он?
– Не знаю. Они куда-то пошли. Им где-то через полчаса на сцену.
– А-а-а. А что за группа? Я ни разу не слышал.
– Ну, группа как группа.
– Что играют, я имею в виду?
– Хард-кор.
– Сейчас почему-то все играют хард-кор.
– Тебе не нравится?
– Не очень нравится.
Подошел какой-то чувак и поставил на стол несколько бутылок пива.
– Где все? – спросила она.
– Готовятся.
– А-а-а.
Пацан ушел.
– Бери пиво, если хочешь, – сказала она. – Это за счет клуба. Гонорар группы – ящик пива.
– Спасибо.
Я взял бутылку. Мы чокнулись.
– Ты доволен жизнью? – спросила вдруг она.
– Нет.
– И я нет. У нас ребенок, а муж думает только о музыке, на семью ему наплевать.
– Я не это имел в виду.
– И я не это.
Некоторое время молча пили пиво. Я рассматривал ее. Она была не очень красивой, скорее обыкновенной. Но мне все равно пришла мысль, что хорошо бы, пока ее муж где-то там «готовится» к концерту, накачиваясь пивом, пойти с ней в какой-нибудь угол, за занавеску, и «пососаться» там, как будто нам по семнадцать лет.
– Какое у тебя образование? Высшее? – почему-то спросила она.
– Аспирантура.
– А, ты более образованный. И захохотала.
Я допил пиво и взял следующую бутылку. В этот момент подошли музыканты.
– Знакомьтесь, это…
– Сергей.
– …большой поклонник группы Ignition.
Чувак, который сел с ней на один стул, наверное, и был ее мужем. Невысокий, темноволосый и довольно симпатичный. Скорее всего, младше ее. Другой чувак сел рядом со мной и постоянно болтал:
– Хардкор – это класс, круто. Limp Bizkit, Korn – вот он крутняк.
Я слушал и кивал головой. Я терпеть не мог эти тупые команды.
Потом музыкантов позвали на сцену, и она пошла с ними – помогать, хотя чем она могла помочь? Я был уже здорово бухой и идти куда-то было лень. Они долго настраивались, потом спели одну песню, еще одну и остановились. Включилась фанера. Минут через пять все оказались снова за столом.
– Что так мало играли? – спросил я.
– Струна порвалась.
– И запасной не было?
– Нет. И гитару никто не дал – все уже разошлись, у кого были инструменты.
– Жалко.
– Насрать.
Клуб пустел. Несколько человек спали прямо за столом, положив головы на руки, а еще несколько скрючились в углу. Две пары пьяных тинейджеров прыгали у сцены под Limp Bizkit. Музыканты про что-то болтали, но я их не слушал. Мне было грустно и одиноко. Потом они сунули мне рюмку водки, я выпил и запил чьим-то пивом. Скоро я вырубился.
Меня растолкал охранник. Было пять утра, клуб закрывался. Я сидел за столиком один, музыкантов не было. Поднялся и вышел на улицу. Было прохладно: август, все-таки. Поеживаясь, поперся к остановке, на ходу пересчитывая деньги. Но такси не понадобилось, потому что подошел автобус. Он был полупустой, в нем сидели только несколько дачников и какой-то пьяный мужик в костюме. Я сел на свободное сиденье и заснул. Проснулся – к счастью – за три остановки до своей.
Дома лег на диван и вырубился. Когда проснулся, был почти вечер. Жратвы в квартире почти не было, а идти в магазин было лень. Яичницу жарить тоже не хотелось. Я заварил чай и жевал черствоватый хлеб с несвежим маслом.
Раньше в том клубе все было по-другому. Или это просто теперь казалось, что по-другому, потому что сам был младше. Или потому, что сам не знал, чего хотел и зачем туда пошел. Всем этим тинейджерам хорошо – все им до жопы, главное – выпить или покурить травы, забалдеть и потом «пососаться за занавеской», а в лучшем случае, если дома никого нет, то и поебаться. А что мне надо, не знаю.
Я медленно мыл посуду, слушая какое-то ФМ-радио. Я их обычно не слушаю и потому не знаю названий. Играла на нем голимая попса, но мне было все равно. Ди джей нес какую-то невообразимую хуйню, ему звонили шестнадцатилетние девочки и жаловались, что им скучно и лето кончается и скоро в школу и вообще все плохо.
Я оделся, вышел из дома и сел на остановке в автобус. Он был пустой – только несколько тинейджеров с бутылками пива в руках сидели в хвосте, что-то возбужденно рассказывая друг другу. Они вышли за одну остановку до конечной – вокзала. Я доехал до конца.
Иногда, задерживаясь по вечерам на работе, я потом заезжал на вокзал выпить пива. Покупал бутылку в круглосуточном киоске и садился в скверике, где тусовались в основном бомжи и ищущие приключений командировочные, у которых до поезда оставалось несколько часов.
Но сейчас я решил пойти в бар, где наливали бочковое пиво – в стороне от зала ожидания, за киосками. За несколькими круглыми стойками стоял народ – те же самые командировочные и бомжи – и пили пиво из пластиковых поллитровых стаканов. Тут же расположилась местная «мафия» – бандитского вида алкаши и с ними несколько блядей. Я подошел к окошку, купил пива и стал у свободной стойки. Медленно пил пиво и разглядывал «мафию». Они насчет чего-то разбирались между собой и громко орали, потом куда-то ушли, оставив своих блядей. Одна из них подошла к моей стойке.
– Привет.
– Привет.
– Купи мне пива.
– И дальше что?
– Ничего. Попьем с тобой.
– Я и один могу попить.
– Пошел ты на хуй, придурок.
Она перешла к соседней стойке, возле которой стоял какой-то майор авиации. Он купил ей пива, и я стал наблюдать за тем, что будет дальше. Интересно, как они его обуют? Она отведет его к себе домой? Или просто за киоски? Или обувать его не будут? Почему-то эти мысли казались мне самыми простыми и приятными, и ни о чем другом думать не хотелось. Я купил себе еще пива, потом еще, и вообще уже ни о чем не думал, только смотрел в свой стакан с пивом, а смотреть на что-то другое кайфа не было.
Скоро майор вернулся, один, без блядины, потом заморосил дождь, а за мою стойку перебрались двое алкашей из «мафии», и я решил, что пора сваливать.
Автобусы уже не ходили, и пришлось ловить такси. Кроме меня, на остановке стояли двое ребят – парень и девушка лет по восемнадцать-двадцать – и ругались друг с другом.
– Я извиняюсь, – сказал я им. – Если вам тоже в сторону улицы Куйбышева, то можем поймать такси вместе. Половину вы, половину я: дешевле будет.
– Да, конечно, – сказала девушка, а ее спутник недовольно на меня посмотрел. Может быть, вовсе не недовольно, просто он был сильно пьяный. А она нет. Еще я заметил, что под ее белой майкой нет лифчика.
Подъехала машина, и мы сели втроем на заднее сиденье, потому что спереди сидела какая-то тетка.
Когда проехали полдороги – они все это время молчали, я тоже – я сказал:
– У меня есть предложение. Если вы не слишком торопитесь, можно пойти ко мне, выпить водки. Я живу один, и мне скучно.
– Да, можно, конечно, – сказала она.
Он никак не возразил.
– Как вас зовут? – спросил я.
– Меня Наташа, а это Вова.
– А я Сергей.
– Где ты работаешь? – спросила она, когда мы уже вошли в подъезд.
– В фирме.
– А что ты там делаешь?
– Ну, всякую работу. А ты?
– Я учусь. В училище. На секретаря.
– А ты?
– Работаю. На хлебозаводе. Грузчиком.
Чувака, похоже, вдохновила возможность выпить водки, и он выглядел не таким мрачным.
В квартире я достал из холодильника бутылку водки, хлеб и лук – яичницу жарить было лень, а больше ничего не было.
– Надеюсь, вы не голодные, – сказал я. Они уже расселись на моих облезлых табуретках. Я достал пластиковые стаканы – у меня не было трех одинаковых стеклянных.
– Ну, за знакомство, – сказал я. Мы нелепо чокнулись пластиковыми стаканами и выпили.
– Ты совсем один живешь? – спросила она.
– Да.
– А родители?
– У них своя квартира.
– А эта твоя?
– Моей бабушки.
– А где она?
– Умерла.
Я сразу же налил по второй. Выпили. Чувак положил голову на стол и закрыл глаза. Я посмотрел на нее. Она улыбнулась:
– Ты не боишься?
– Чего?
– Что он проснется.
– Нет.
Мы поцеловались, потом я разлил остатки водки по стаканам. Выпили и перешли в другую комнату.
Присутствие чувака в соседней комнате возбуждало, но алкоголь, наоборот, притуплял все ощущения, поэтому получилось так себе. К тому же, она все время доставала меня вопросом «А что, если он проснется?», а после этого испуганно-похотливо улыбалась. Я не рассуждал о том, что бы я делал, если бы чувак проснулся: у меня наступил полный похуизм.
Когда оделись и вернулись в комнату, я спросил:
– Какие у вас с ним отношения?
– Никаких. Пока.
– А когда вы познакомились?
– Неделю назад.
– И еще ничего?
– Ничего. Но я же сказала. Пока. Он мне нравится на самом деле.
– А я?
– Не знаю.
– Давай, буди его.
Это оказалось сложным делом. Чувак посылал нас на хуй и говорил «Отстаньте от меня». Мы кое-как выволокли его из комнаты в прихожую, потом в коридор. Я сначала хотел проводить их только до лифта.
– Посади его внизу на лавку, пусть трезвеет. А сама иди домой.
– Нет, ты что? А если его убьют.
– Никому он не нужен. Такие, как он, пьяные по всему району валяются сейчас.
– Нет, все равно. Я поведу его домой.
– Ладно, я помогу.
Мы втащили его в лифт, потом, внизу, вывели на улицу. Он все время говорил какую-то хуйню, сопротивлялся и цеплялся за двери. К счастью, чувак жил недалеко, всего за несколько домов, и мы кое-как довели его до квартиры и позвонили в дверь. Стоять он не мог, и сразу сел на грязный каменный пол. Мы спустились вниз на одну площадку и уже оттуда услышали, как дверь открылась и его мать, наверное, закричала:
– Ах ты сволочь, опять пьяный!
– Ну что, пошли еще водки купим? – спросил я.
– Нет, я домой.
– Ну, ладно. Телефон напиши.
Она достала из сумки блокнот, вырвала листок и написала номер. Я сунул листок в карман.
– Пока.
– Пока.
Светало. Я решил уже не ложиться. Алкоголя в голове почти не осталось, одно только чувство усталости. Хотелось жрать, и я разбил на сковороду три яйца. Из тарелки, в которую клали «бычки», воняло сигаретным пеплом. На столе стояли пустые пластмассовые стаканы. На одном остался розовый отпечаток ее помады.
#