Рядовая обстановка в синагоге вовремя брит-милы нисколько не расстроила Веру, всё закончилось быстро, не пришлось долго отбывать номер и выполнять роль доброжелательной хозяйки, потому что ей было ещё тяжело долго стоять на ногах, а ребёночку только что нанесли кровавую рану, и он капризничал.
Сразу же, как только она прибыла из больницы домой, сообщила по международному телефону Наташе, что у неё на свет появился крёстный или почётный сынок, которого назвали Гевер.
— Ни хрена себе, Гевер, он, что крепенький у нас?
Вера гордо подтвердила:
— Наташка, родился без ста грамм четыре кило и лупит из моих сисек так, что порой в глазах мутит.
Чем он больше хлещет, тем больше пребывает молока, посмотрела бы ты сейчас на эту дойную корову.
— Вер, наверное, и мои бы сиськи разбухли от молока, а то скоро совсем усохнут.
У меня по-прежнему даже не пахнет беременностью.
Приеду в сентябре, вот и потискаю малыша, уже руки чешутся!
Слушай, а чего это он у тебя такой здоровенький, может тебе мой Офер расстарался, а мне, гад, не может!
Вера понимала, что за шутками подруги затаилась глубокая грусть, которую хотелось срочно рассеять.
— Наташка, какая ты глупенькая, тебе всего двадцать три года, нет ещё года, как замужем, а ты уже караул кричишь.
Приедете, обследуешься и всё станет на свои места, а, если и будут какие-нибудь проблемы, так ты ведь знаешь, что наша страна в решении их впереди планеты всей.
— Знаю, знаю, ты мне зубы не заговаривай, лучше отвечай по-хорошему, как на счёт того, что мой Офер тебе по случаю с беременностью расстарался?
— Наташка, а какая тебе разница, ты ведь собиралась вместе со мной годавать ребёночка, так и Офера подключим, лишь бы Галь не знал, а то захочет с тобой восстановить статус-кво.
— Нет, кроме моего медвежонка, мне никто не нужен, будем лучше нашего Гевера вчетвером воспитывать, пока ты новых деток не наделала.
— Нет, моя подружка миленькая, про новых деток и слышать не хочу, если бы ты знала, сколько я настрадалась в первую беременность!
Меня и так, ребёнок свяжет по ногам и рукам, а мне хочется получить вторую степень, найти хорошую работу, да и многое другое хочется, а дети…
Ай, успеется ещё.
В этом вопросе подруги вряд ли могли найти общий знаменатель.
В середине августа Вера получила подтверждающие окончательно документы, что она зачислена в технион и двадцать третьего октября обязана явиться на занятия.
Через неделю после получения письма из Хайфского техниона, ей позвонил профессор Таль, поздравил с ребёночком и заявил молодой маме, что она должна явиться за неделю до начала занятий, чтобы познакомиться со всеми участниками проекта и на первой встрече должны наметить ориентиры на предстоящую работу и выбрать для всех подходящее расписание.
Вера промаялась две недели, никак не решаясь сообщить мужу о своём участии в проекте, а, когда решилась, ей долго не удавалось этого сделать, то он не являлся на ночь, то приходил с работы поздно и уставшим, а то у неё в этот вечер не хватало смелости.
По дороге в мошав, куда они ехали праздновать Рош-а-шана и куда должна была явиться Наташа с Офером, только накануне прилетевшие в Израиль, Вера решилась на серьёзный разговор с мужем:
— Галюш, дай мне слово, что сразу не вспылишь, а выслушаешь меня до конца, постараешься внять всем моим доводам и соображениям о предмете моего сообщения?
Мужчина, сидящий за рулём, плотно сжал губы и чуть слышно выдавил.
— А, что-нибудь может повлиять на твоё решение, как и то, согласен я с ним или нет?
— Нет, не может, но то, о чём я тебе хочу поведать не носит предосудительного характера и мало, что меняет в наших планах.
— Веруш, тебе не кажется, что ты сделала очень осторожный подход и выбрала очень подходящее время для ознакомления меня с твоим секретом?!
Нет, на эти вопросы не надо отвечать, это риторически, а главный вопрос, почему ты молчала до сих пор, если в том, что ты хочешь мне сообщить нет ничего предосудительного?
— Пойми, я знала с самого начала, что поступаю не хорошо, не советуясь с тобой, но вначале мая, когда мне поступило это предложение от профессора Зива Таля, была почему-то уверена, что ты этого не одобришь, в свете скорого рождения нашего ребёнка.
Профессор поставил меня перед фактом и не дал времени на обдумывание и обсуждение с тобой, а я очень хочу участвовать в этом проекте, он открывает мне далёкие и светлые горизонты, уже не как простого инженера, а, как настоящего учёного.
— А с чего ты взяла, что я был бы или буду против?
Почему ты за меня решаешь, что мне по душе, а, что нет?
Если ты терпишь мой не нормированный график работы, так почему я должен быть против того, что ты станешь учёной, ещё учась в университете, в самой продвинутой сейчас на земле области, каковой является космонавтика?
— Галюш, миленький, остановись сыпать вопросами, потому что у меня только один ответ!
— Какой же?
— У меня останется очень мало времени на воспитание нашего ребёнка, ведь я часто буду задерживаться допоздна в Хайфе.
Они некоторое время ехали молча, каждый погружённый в свои думы, наконец, Галь изрёк:
— Какая разница, вышла бы ты сейчас на работу, продолжишь обучение или будешь участвовать в проекте, на ребёнка у тебя, в любом случае, времени почти не останется, но ведь мы современные люди и так происходит почти в каждой израильской семье, малыми детьми занимаются или бабушки, или наёмные нянечки.
Моя мама уже давно ввела мне в уши, что она согласна до годика, а если понадобится, то и более долгий срок опекать нашего Гевера, ведь я тоже не часто смогу уделять воспитанию сына достаточно времени.
Мы ведь, кроме того, что муж и жена, ещё друзья, зря ты от меня утаивала то, чем должна была с радостью поделиться сразу, в момент, поступившего тебе предложения.
— Галюш, ты самый хороший муж на свете, а я всё сделаю, зависящее от меня, чтобы быть для тебя всегда и во всём хорошей женой.
Вера видела с каким умилением взяла на руки внука Гиля и поняла, всё будет в порядке, более надёжных рук и ласковых объятий для её мальчугана трудно ещё будет отыскать.
Конечно, она себя не имела в виду, но ведь очень скоро мальчик будет с ней встречаться только по нескольку часов по вечерам и в выходные дни и, конечно же, бабушка станет для него первым и самым важным человеком.
Во дворе особняка, как всегда в такие дни, когда наезжало много народа, царила атмосфера хаоса и веселья.
Гости формировались в группы по интересам и в каждой из них Вера не была лишней.
Родственники Галя от мала до велика обожали молодую женщину скорую на руку и слово, а она платила им взаимностью.
Буквально за пятнадцать минут до того, как собирались сесть за праздничный стол, к особняку подъехал мерседес Офера.
Машина не успела ещё толком затормозить, как из неё выскочила Наташа и кинулась в объятия Веры.
Затем, она почти на цыпочках подошла к коляске и заглянула во внутрь.
Ребёнок только недавно покушал и мирно посапывал на своём ложе, не обращая никакого внимание на шум и гвалт, царящий вокруг:
— Верка, какой он у нас красивенький!
Если у меня так и не получится родить, обещайте, что сделаете мне с Галем тоже такого.
Слышишь Галь, что я говорю, никаких таблеток и презервативов, постарайся помочь друзьям.
Медвежонок, подойди сюда, посмотри, какой славный малыш, проси друга и Веру, чтобы нам такого сделали.
Все находящиеся вокруг гости дружно смеялись над словами девушки и уверяли её, что они ещё сами с Офером наделают целый выводок деток, но Вера читала в глазах подруги не прикрытую тоску.
Пока все рассаживались за столами, она спросила шёпотом:
— Наташечка, ты была у врача?
— Верка, пиздец, я думала, что проблема во мне, а оказалось, что у Офера.
Нам сказали, что ещё не всё потеряно, будут как-то его лечить, высеивать более живых и подвижных сперматозоидов, а потом вводить как-то в меня или смешивать нашу хуйню в пробирке и вставлять в мою матку.
Короче, матка, батька, а пока мне иметь деток не грозит, ведь всё это требует долгого времени и постоянного наблюдения, а мы уже через месяц отправляемся обратно.
Верунчик, только моему медвежонку ни слова, ни пол, он и так переживает не шуточно.
— Наташок, так ведь есть надежды, не надо вешать носы, отработаете сколько будет нужно в Чили, вернётесь и займётесь решением этой проблемы, ведь ты ещё такая молодая.
— Я молодая, а Оферу уже тридцать пять стукнуло.
Всё, Верка, хватит на эту тему мне кишки рвать, поехали дальше, будем с моим медвежонком трахаться не ради продления рода человеческого, а ради удовольствия, а так делает большинство населения планеты.
Вера хорошо понимала, что в этом вопросе она ничем не может помочь подруге, как и ни к чему все её советы и увещевания, но иногда задумывалась — ну, почему так не справедлива судьба, нам с Галем сейчас ребёнок в большей степени обуза, а для Наташи с Офером был бы только в радость.
Глава 21
С начала занятий Веры в университете их отношения с Галем, мало, чем стали напоминать семейные.
Муж с женой теперь встречались только в канун субботы в родительском доме Галя в гостеприимном месте, где им всегда были рады и окружали заботой и вниманием.
Безусловно, в течение дня они с Галем по нескольку раз связывались по мобильному телефону, обсуждали текущие дела, делились новостями, но чаще всего им говорить между собой было просто не о чем, на столько они отдалились друг от друга, какими разными стали их интересы и, тогда Вера описывала отцу его малыша, описывая ему взахлёб, новые подвижки и всякие возникающие курьёзы, которые бывают у детей в годовалом возрасте.
Молодая мать часто и себя корила за то, что сама мало уделяет внимания ребёнку, а тут, не прошло и двух месяцев с начала занятий, как их мобильную группу молодых учёных полностью захватил проект Зива Таля и она теперь иногда стала возвращаться домой поздно вечером, а порой, даже ночью.
Гиля, наблюдая эту картину, маету и тяжёлый график жизни невестки, предложила Вере походатайствовать перед руководством университета о предоставление ей места в общежитии, чтобы каждый день не мотаться зря туда и обратно, только для того, чтобы переночевать и рано утром поцеловать ещё спящего ребёнка.
Вера послушала свою любимую и доброжелательную свекровь и уже с января перебралась в предоставленное ей общежитие.
Физически Вере стало намного легче, но морально она буквально изводила себя, тоскуя по Геверу, который день ото дня становился всё интересней и интересней.
За несколько месяцев, которые прошли с начала занятий в университете, Вера только однажды, прихватив в мошаве сына, приехала с ним в пятницу на свою Тель-Авивскую квартиру, но и это посещение родного гнёздышка не доставило ей и мужу того удовольствия от общения друг с другом на которое они рассчитывали.
Домработница, оказалась совсем не такой порядочной и аккуратной, как её заверял Галь. Вера практически с первых же минут, как перешагнула порог родной квартиры, впряглась в работу, чтобы мало-мальски привести их семейное гнёздышко в надлежащий вид.
Ей пришлось чистить холодильник, драить газовую плиту, отмывать ящики на кухне и плитку в ванной заняться стиркой и элементарной уборкой — к полуночи она окончательно выбилась из сил и поняла, что домашней работе не будет конца и края.
Утомлённая и раздосадованная, наконец-то, прилегла на кровать рядом с мужем:
— Галюш ты спишь?
— Нет, жду, когда ты начнёшь давать мне нахлобучку.
— Ах, какая там нахлобучка, сама во всём виновата, надо было самой подыскать подходящую уборщицу, а не доверять тебе, ты мужчина, и при этом, очень мягкого склада характера в подходе к людям, помогающим тебе в житейских делах.
Ты не понимаешь, что за эту работу, мы платим человеку деньги, а если платим, то должны требовать добросовестное выполнение и качество.
Я ведь тебе рассказывала, что по приезду в Израиль, тоже на несколько месяцев подрядилась на никаён и должна тебе заметить, там меня не щадили, денежки свои я зарабатывала кровью и потом.
Галь притянул к своим губам ладони жены и нежно стал обцеловывать каждый пальчик.
— После того, как у тебя начались занятия в университете, мы забыли с тобой, что такое настоящий секс.
В доме у моих родителей вечно боимся лишний звук произвести, а сегодня и можно было бы потешить души и тела, так ты вымоталась до предела.
Вера прикрыла ладошкой рот мужа.
— Давай не будем сейчас много времени тратить на разговоры, я, правда, очень устала, не мучай меня долго, а утром лучше попробуем не разочаровать друг друга.
Она ещё произносила последние слова, а руки изголодавшегося мужа уже блуждали по изгибам по-прежнему великолепного тела жены.
После того, как Вера перестала кормить ребёночка грудью, её фигура быстро вернулось к прежним параметрам и даже стала ещё красивее.
Пышные формы и раньше вызывали у горячих восточных людей повышенный аппетит, а теперь и подавно.
Молодая женщина постоянно ловила на себе раздевающие взгляды, особенно, когда она в открытых одеждах дефилировала перед поедающими её глазами мужчинами всех возрастов.
Можно было только представить, какую реакцию она вызывала, когда оголялась перед изголодавшимся по сексу молодым и горячим мужем.
В Вере появилась чарующая мягкость форм зрелой молодой женщины, с по-прежнему пышной и упругой грудью и слегка раздавшемся при родах тазе.
Притязания молодых людей на бурный секс в выходные дни не оправдались — начавший ползать и капризничавший в новых условиях малыш требовал повышенного внимания и поэтому их любовные игры мало напоминали прежние, когда они, не спеша, предавались разнообразным прелюдиям и сексуальным фантазиям.
Расчёт на то, что отпуск на Пейсах в этом году, как и в прошлом, они проведут вместе не оправдался.
Профессор Таль решил посвятить свободные от занятий в университете дни во время праздничных каникул масштабной работе по активному продвижению проекта, а точней, довести почти готовый аппарат, к отправлению его на Марс вместе с американским спутником, полёт которого был запланирован на ближайшее лето.
Кроме того, что Вера не могла подводить их дружный коллектив, усердно работавший на протяжении полугода над космическим аппаратом, так ей и самой нравилась эта суматоха вокруг наделавшего шум на весь мир проекта, сулившего им известность, хорошую будущую карьеру и не малый гонорар.