парфюмом
и красить губы помадой.
– У тебя появился парень? –
спрашиваю
с подколкой,
интересом
и надеждой.
– Вроде того, – отвечает Дракон.
Типпи перестает мазать бублик
крем-сыром
и с серьезным видом
косится на сестру.
– Мы вовсе не требуем, чтобы ты нас
знакомила.
Дракон туго обматывает шею
шелковым шарфиком.
Она замолкает, потом говорит:
– Вы не то подумали.
Типпи фыркает.
– Да брось.
Мы понимаем.
Мы знаем, кто мы такие.
У Дракона
кривится
лицо.
– Да, я тоже знаю, кто вы такие.
А вот кто я? Кроме того, что ваша сестра?
Можете мне сказать?
Она завязывает шарф
и ждет.
Мы молчим.
– Так и думала! – заявляет Дракон
и выламывается
из дома,
хлопая всеми дверями.
Действительность
К дверце Типпиного шкафчика
приклеена скотчем записка:
«Ваше место – в зоопарке!»
Ясмин хватает бумажку,
сминает в шарик
и запускает его
в никуда.
– Сволочи! – кричит она. – Сами вы звери!
Школьники с книжками в руках
жмутся к своим шкафчикам
или друг к другу,
смотрят во все глаза,
во весь рот,
радуясь возможности поглазеть на нас вволю.
Я знала, конечно: глупо ждать от людей,
что они нас примут
или хотя бы оставят в покое.
Вчера была просто разминка,
сегодня перед нами – действительность.
Ясмин говорит:
– Они вас боятся,
как и меня.
Мы не такие, как все,
и это плохо.
Типпи прищуривается.
– А тебя-то чего боятся? –
спрашивает она Ясмин
колко и с вызовом.
Та оборачивается.
– У меня ВИЧ, – отвечает она
вот так запросто
и убирает за усыпанное пирсингом ухо
жидкую яркую прядь.
– От меня разит смертью,
низкой продолжительностью жизни.
Как и от вас, наверное.
– Да, – хором отвечаем мы
и уходим на геометрию,
где нам предстоит решать задачки
попроще.
На геометрии
– Но откуда все узнали? –
спрашивает Типпи
Ясмин.
Вообще-то, у нас есть дело:
работа над ошибками.
Мистер Барнс, наш учитель,
давно уже вышел из класса.
Он дал нам задание
и отбыл.
– Я им сама сказала. Думала, это ерунда.
Но штука в том, что ВИЧ – не рак.
Про ВИЧ-инфицированного все думают,
что он сам виноват,
так?
Ну, а я отказываюсь
что-то там говорить в свое оправдание,
объяснять,
откуда у меня ВИЧ.
Пошло оно в жопу,
и остальные все тоже пусть катятся.
Откуда?
Ясмин все еще не задала нам ни одного
вопроса
из тех, что люди обычно задают прямо с ходу:
«А вас можно разделить?»
и:
«Разве вам не хочется попробовать?»
Таким образом они как бы говорят нам,
что сделали бы все,
лишь бы не жить как мы,
что ради нормального внешнего вида
надо быть готовым
на все.
И хотя мне ужасно хочется
спросить Ясмин
откуда, откуда, откуда?
я оставляю эти вопросы
при себе.
Следы него
– Вот же гады, –
говорит Джон,
узнав про записку
на шкафчике.
Типпи щекочет себя под мышкой
и делает «ух-ух-ух»
как обезьяна.
Мы смеемся,
и от нашего смеха
записка становится не такой уж обидной.
Вообще-то, мы опять пропускаем
самоподготовку:
сидим у церкви,
хрустим фисташками
и делим на троих бутылку сидра.
Я злобно кошусь на Типпи,
когда она делает большой глоток прямо
из бутылки,
и складываю руки на груди,
давая понять,
что не одобряю ее поведения.
Запах спиртного
сразу напоминает о папе,
бешеном и недовольном,
а мне это вовсе не нужно.
Но потом приходит очередь Джона,
и он передает бутылку мне.
Я не могу устоять.
Я приникаю губами к горлышку,
пробуя на вкус следы его –
за всю мою жизнь это самое близкое
к поцелую.
Я пью, покуда
голова не идет кругом.
А все остальные
пускают в небо
колечки дыма.
Потом мы все начинаем
изображать разных зверей.
Кричим по-обезьяньи,
гавкаем
и мяучим,
превращая церковь
в маленький зоопарк.
– Ну серьезно, дебильная же записка.
Джон берет у меня из рук
бутылку
и допивает последние капли.
Я пожимаю плечами
как бы
невозмутимо.
– Уж лучше ненависть, чем жалость, –
говорю
и тереблю кончики своих волос,
мысленно умоляя Джона
не сводить с меня
лишенных жалости
глаз.
Нечестно
Дракон бросает на пол
спортивную сумку
и падает на диван.
– А я и не знала, что у тебя
занятия по вторникам, – говорю,
откладывая книжку.
Типпи поднимает голову и вырубает на телике
звук.
– Я занимаюсь с мелкими
и за это сама учусь бесплатно, –
отвечает Дракон. –
Разве я вам не рассказывала?
– Нет, – отвечаем мы с Типпи, – ты ничего
не говорила.
Мы смотрим на безмолвный экран,
на лица персонажей,
впустую
открывающих и закрывающих рот.
Заходит мама.
– На плите равиоли, Дракон, – говорит.
– А ты знала, что она работает? –
спрашивает Типпи.
Мама кивает.
– Пусть тоже немного потрудится, вреда в этом нет.
– А мы что? Нам тоже надо работать!
– Это другое, – отвечает мама. –
Только давайте не будем спорить
о равенстве.
Она хватает пульт,
и комнату оглашает
телевизионный смех.
Но мама не понимает:
Типпи злится не потому, что мы не работаем,
а потому,
что нашей младшей сестре
приходится.
В раздевалке
На перемене
мы заходим в душную раздевалку
и заранее готовимся к физкультуре,
чтобы не делать это
перед стайкой девиц.
Конечно, мы не будем заниматься
как все остальные –
нам можно только делать гимнастику
и ходить.
От футбола,
понятное дело,
мы освобождены.
Ясмин делает вид,
что строчит эсэмэски
и даже не отрывается от экрана,
когда мы расстегиваем рубашки.
Мы сидим в одних лифчиках,
переводим дух,
когда в раздевалку влетает
самая красивая девочка школы,
Вероника Лу.
Она похожа
на веселого лабрадора.
Блестящие черные волосы
прыгают у нее за спиной.
Она разевает рот
и прикрывается сумкой,
как щитом.
– Вроде же был звонок?..
Ясмин ковыряет в зубах.
– Он прозвенит через пять минут, Ронни.
И Вероника быстро,
сердито кивает,
а потом выбегает из раздевалки,
словно увидела чудище.
Десерт
Бабуля опаздывает,
и мы отправляемся за мороженым,
сзади вплотную шагают Джон и Ясмин.
Здесь совсем не Нью-Йорк
и даже не Хобокен,
где люди привыкли ко всяким чудикам:
велосипедистам в костюме Бэтмена,
жирным танцовщицам на углу Парк-авеню
и Шестой
и к нам,
склеенным близнецам,
что ковыляют по улицам
на костылях,
стискивая друг друга в объятиях.
В Монклере такие, как мы, –
редкость и неожиданность,
но мы все же стараемся
сосредоточиться
на выборе лакомства:
ладони прижаты к стеклу,
глаза неотрывно смотрят
на разноцветье мороженого.
Я выбираю замороженный йогурт,
ванильный,
а Типпи – кокосовые сливки
с шоколадной крошкой.
У нас с сестрой много общего:
мы всегда едим на обед одно и то же,
но десерт –
почти никогда.
Хуже не придумаешь
Доедая остатки замороженного йогурта,
я случайно улавливаю обрывок чьего-то
разговора:
«Быть сиамским близнецом – это ужасно.
Хуже не придумаешь».
И никто не смеется.
Потому что это не шутка.
Человек говорит искренне и серьезно.
Однако ж я могу придумать
сотни вещей,
которые гораздо хуже,
чем жить рядом с Типпи,
чем жить в этом теле
вот этой жизнью.
Даже не сотни, а тысячи.
Миллионы.
Только кто ж меня спросит?
Вовсе не так ужасно
Мне бы не хотелось заболеть раком.
Каждую неделю подключаться
к устройству, которое накачивает тебя
ядом
в надежде, что это спасет твою жизнь.
Наш дядя Кельвин умер от болезни сердца
в тридцать девять лет.
У него осталась беременная жена
и трое сыновей.
Бабулина младшая сестра утонула в бочке
с тухлыми персиками и помоями –
их семья тогда жила на ферме.
По новостям вечно говорят
о голоде, геноциде, засухах и жестоком
обращении с детьми.
Мне бы и в голову не пришло
променять свою жизнь
на жизни этих людей,
насквозь пропитанные болью.
Потому что жить рядом
с Типпи
вовсе не так ужасно.
Опять
Папа приходит с очередного собеседования
и молчит.
Он садится рядом с бабулей
на диван,
смотрит «Закон и порядок»
и пьет теплое пиво.
Прикончив третью бутылку,
он выбегает из дома
и возвращается только через несколько
часов,
багровый и шаткий.
– Сделайте мне сэндвич, –
командует,
опираясь на стол.
Дракон бросает домашку,
чтобы выполнить его приказ.
– С ветчиной? – спрашивает она.
Отец молча садится на диван.
И отключается, прежде чем она успевает
намазать хлеб маслом.
Оставляю себе
Доктор Мерфи желает знать, что происходит
в школе,
и я рассказываю ей про первую неделю.
Про красивых девочек из моего класса,
ленивых учителей
и розовые волосы Ясмин.
Но о Джоне – ни слова.
Джона я оставляю себе.
Кровь
Мы с Типпи учим бабулю
отмечаться на фотках в социальных сетях,
и тут у нас начинаются месячные.
Мы скрываемся в туалете,
и я, как всегда,
улыбаюсь при виде ржавого пятнышка –
оно доказывает,
что я – самая настоящая девушка.
Дракон у себя в комнате,
садится на шпагат.
– Прокладки есть? –
спрашивает Типпи.
Дракон подскакивает
и достает из шкафа целую пачку прокладок.
– Оставьте себе, – говорит
и бросает их нам.
Типпи ловит пачку.
– А тебе самой разве не надо?
– Не очень-то, – пробалтывается Дракон.
Я смотрю на Драконово тело –
неужто беременна? Нет,
не оно.
– Что случилось?
Дракон перекидывает волосы
за спину.
– У вас они тоже нерегулярные. Что-то
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.