Рано утром Зурита стоял на капитанском мостике. Ветер утих, и «Медуза» медленно подвигалась вперед, делая не более трех узлов в час.
Зурита всматривался в какую-то точку на океане. В бинокль он разглядел радиомачты затонувшего корабля.
Вскоре Зурита заметил плававший на поверхности спасательный круг.
Зурита распорядился спустить шлюпку и выловить круг.
Когда круг подняли, Зурита прочитал на нем: «Мафальду».
– «Мафальду» утонул? – удивился Зурита. Он знал этот большой американский почтово-пассажирский пароход. На таком пароходе должно быть немало ценностей. «Что, если бы Ихтиандр добыл с затонувшего парохода эти ценности? Но хватит ли длины цепи? Вряд ли… Если же спустить Ихтиандра без цепи, он не вернется…»
Зурита задумался. Жадность и боязнь потерять Ихтиандра боролись в нем.
«Медуза» медленно приближалась к торчавшим из воды мачтам.
Матросы столпились у борта. Ветер утих совершенно. «Медуза» остановилась.
– Я одно время служил на «Мафальду», – сказал один из матросов. – Большой, хороший пароход. Целый город. А пассажиры – богатые американцы.
«„Мафальду“ затонул, очевидно не успев сообщить по радио о своей гибели, – размышлял Зурита. – Быть может, радиостанция оказалась поврежденной. Иначе из всех окрестных портов налетели бы быстроходные катера, глиссеры, яхты, а на них представители власти, корреспонденты, фотографы, кинооператоры, журналисты, подводники. Медлить нельзя. Придется рискнуть отпустить Ихтиандра без цепи. Другого выхода нет. Но как заставить его вернуться назад? И если рисковать, то не лучше ли послать Ихтиандра за выкупом – жемчужным кладом. Но так ли уж ценен этот жемчужный клад? Не преувеличивает ли Ихтиандр?»
Конечно, следует добыть и клад, и сокровища, погребенные на «Мафальду». Жемчужный клад не уйдет, его никто не найдет без Ихтиандра, только бы сам Ихтиандр оставался в руках Зурита. А через несколько дней, а может быть – и через несколько часов, сокровища «Мафальду» станут уже недоступными.
«Итак, сначала „Мафальду“», – решился Зурита. Он приказал бросить якорь. Затем спустился в каюту, написал какую-то записку и с этим листком бумаги прошел в каюту Ихтиандра.
– Ты умеешь читать, Ихтиандр? Гуттиэре прислала тебе записку.
Ихтиандр быстро взял записку и прочитал:
«Ихтиандр! Выполни мою просьбу. Рядом с „Медузой“ находится потонувший пароход. Опустись в море и принеси с этого корабля все, что найдешь ценного. Зурита отпустит тебя без цепи, но ты должен вернуться на „Медузу“. Сделай это для меня, Ихтиандр, и ты скоро получишь свободу. Гуттиэре».
Ихтиандр никогда не получал писем от Гуттиэре и не знал ее почерка. Он очень обрадовался, получив это письмо, но тотчас задумался. Что, если это хитрость Зурита?
– Почему Гуттиэре не попросила сама? – спросил Ихтиандр, указывая на записку.
– Она не совсем здорова, – ответил Зурита, – но ты увидишь ее, как только вернешься.
– Зачем эти ценности Гуттиэре? – все еще недоверчиво спросил Ихтиандр.
– Если бы ты был настоящим человеком, ты не задавал бы таких вопросов. Какая женщина не хочет красиво одеваться, носить дорогие украшения? А для этого нужны деньги. Много денег лежит в затонувшем пароходе. Они теперь ничьи, – почему бы тебе не добыть их для Гуттиэре? Главное – надо разыскать золотые монеты. Там должны быть почтовые кожаные мешки. Кроме того, золотые вещи, кольца могли быть у пассажиров…
– Не думаете ли вы, что я еще стану обыскивать трупы? – с негодованием спросил Ихтиандр. – И вообще я не верю вам. Гуттиэре не жадная, она не могла послать меня на такое дело…
– Проклятие! – гневно воскликнул Зурита. Он видел, что его затея сорвется, если он сейчас же не сможет убедить Ихтиандра.
Тогда Зурита овладел собой, добродушно рассмеялся и сказал:
– Я вижу, тебя не обмануть. Приходится быть с тобой откровенным. Ну, так слушай. Не Гуттиэре хочет иметь золото с «Мафальду», а я. Этому ты поверишь?
Ихтиандр невольно улыбнулся:
– Вполне!
– Ну и отлично! Вот ты уже начинаешь мне верить, – значит, мы сговоримся. Да, золото нужно мне. И если его на «Мафальду» окажется столько, сколько стоит твой жемчужный клад, то я немедленно отпущу тебя в океан, как только ты принесешь мне золото. Но вот беда: ты не совсем доверяешь мне, а я тебе. Я опасаюсь, что, если тебя отпустить в воду без цепи, ты нырнешь и…
– Если я дам слово вернуться, я сдержу его.
– Я еще не имел случая убедиться в этом. Ты не любишь меня, и я не удивлюсь, если не сдержишь своего слова. Но ты любишь Гуттиэре, и ты исполнишь то, о чем она попросит тебя. Верно? Вот я и договорился с нею. Она, конечно, хочет, чтобы я отпустил тебя. Поэтому она написала письмо и дала мне его, желая облегчить тебе путь к свободе. Теперь все тебе понятно?
Все, что говорил Зурита, казалось Ихтиандру убедительным и правдоподобным. Но Ихтиандр не заметил, что Зурита обещает отпустить его на волю только тогда, когда увидит, что на «Мафальду» окажется столько золота, сколько стоит его жемчужный клад…
«Ведь чтобы сравнить их, – рассуждал Зурита сам с собой, – Ихтиандр должен будет – я потребую от него этого – принести свой жемчуг. А тогда в моих руках окажутся золото „Мафальду“, жемчужный клад и Ихтиандр».
Но Ихтиандр не мог знать, что думал Зурита. Откровенность Зурита убедила его, и Ихтиандр, подумав, согласился.
Зурита вздохнул с облегчением.
«Он не обманет», – подумал он.
– Идем скорее!
Ихтиандр быстро поднялся на палубу и бросился в море.
Матросы увидели Ихтиандра прыгающим в море без цепи. Они сразу поняли, что Ихтиандр отправился за потонувшими сокровищами «Мафальду». Неужели Зурита один завладеет всеми богатствами «Мафальду»? Медлить было нельзя, и они набросились на Зурита.
В то время как команда преследовала Зурита, Ихтиандр принялся исследовать затонувший корабль.
Через огромный люк верхней палубы юноша проплыл вниз, над трапом, который напоминал лестницу большого дома, и попал в обширный коридор. Здесь было почти темно. Только слабый свет проникал сквозь раскрытые двери.
Ихтиандр вплыл в одну из этих раскрытых дверей и очутился в салоне. Большие круглые иллюминаторы тускло освещали огромный зал, который мог вместить не одну сотню людей. Ихтиандр уселся на роскошную люстру и посмотрел вокруг. Это было странное зрелище. Деревянные стулья и небольшие столики всплыли вверх и покачивались у потолка. На небольшой эстраде стоял рояль с открытой крышкой. Мягкие ковры устилали пол. Лакированная обшивка стен из красного дерева кое-где покоробилась. У одной стены стояли пальмы.
Ихтиандр оттолкнулся от люстры и поплыл к пальмам. Вдруг он в изумлении остановился. Навстречу ему плыл какой-то человек, повторяя его движения. «Зеркало», – догадался Ихтиандр. Это огромное зеркало занимало всю стену, тускло отражая в воде внутреннее убранство салона.
Здесь нечего было искать сокровищ. Ихтиандр выплыл в коридор, спустился одной палубой ниже и вплыл в такое же роскошное и огромное, как салон, помещение, – очевидно, ресторан. На буфетных полках и стойках и возле стоек на полу валялись бутылки с вином, банки с консервами, коробки. Давлением воды многие пробки были вогнаны внутрь бутылок, а жестяные банки помяты. На столе оставалась сервировка, но часть посуды, серебряных вилок и ножей валялась на полу.
Ихтиандр стал пробираться в каюты.
Он побывал уже в нескольких каютах, обставленных по последнему слову американского комфорта, но не видел ни одного трупа. Только в одной из кают третьей палубы он увидел распухший труп, колыхавшийся у потолка.
«Вероятно, многие спаслись на шлюпках», – подумал Ихтиандр.
Но, опустившись еще ниже, на палубу, где помещались пассажиры третьего класса, юноша увидел ужасную картину: в этих каютах остались мужчины, женщины и дети. Тут были трупы белых, китайцев, негров, индейцев.
Команда парохода прежде всего стремилась спасти богатых пассажиров первого класса, бросив остальных на произвол судьбы. В некоторые каюты Ихтиандр не мог проникнуть. Двери были плотно забиты трупами. В панике люди давили друг друга, теснились у выхода, мешая друг другу и отрезая себе последний путь к спасению.
В длинном коридоре медленно колыхались люди. Вода проникла в открытые иллюминаторы и раскачивала распухшие трупы. Ихтиандру стало страшно, и он поспешил уплыть из этого подводного кладбища.
«Неужели Гуттиэре не знала, куда посылает меня?» – размышлял Ихтиандр. Неужели она могла заставить его, Ихтиандра, выворачивать карманы утопленников и вскрывать чемоданы? Нет, этого она не могла сделать! Очевидно, он опять попал в ловушку Зурита. «Я выплыву на поверхность, – решил Ихтиандр, – и потребую, чтобы Гуттиэре вышла на палубу и сама подтвердила просьбу».
Как рыба, скользил юноша по бесконечным переходам от палубы к палубе и быстро поднялся на поверхность.
Он быстро приближался к «Медузе».
– Зурита! – позвал он. – Гуттиэре!
Но ему никто не отвечал. Безмолвная «Медуза» покачивалась на волнах.
«Куда они все делись? – подумал юноша. – Что еще замышляет Зурита?» Ихтиандр осторожно подплыл к шхуне и взобрался на палубу.
– Гуттиэре! – крикнул он еще раз.
– Мы здесь! – услышал юноша голос Зурита, еле доносившийся с берега. Ихтиандр оглянулся и увидел Зурита, осторожно выглядывавшего из кустов на берегу.
– Гуттиэре заболела! Плыви сюда, Ихтиандр! – кричал Зурита.
Гуттиэре больна! Он сейчас увидит ее. Ихтиандр прыгнул в воду и быстро поплыл к берегу.
Юноша уже вышел из воды, когда услышал заглушенный голос Гуттиэре:
– Зурита лжет! Спасайся, Ихтиандр!
Юноша быстро повернул назад и поплыл под водой. Когда он уплыл далеко от берега, он поднялся на поверхность и оглянулся. Он увидел: на берегу мелькнуло что-то белое.
Быть может, Гуттиэре приветствовала его спасение. Увидится ли он когда-нибудь с нею?..
Ихтиандр быстро поплыл в открытое море. Вдали виднелось небольшое судно. Окруженное пеной, судно направлялось на юг, взрывая воду острым носом.
«Подальше от людей», – подумал Ихтиандр и, глубоко нырнув, скрылся под водой.
Часть третья
Новоявленный отец
Бальтазар после неудачного путешествия на подводной лодке находился в самом мрачном настроении. Ихтиандра не нашли, Зурита куда-то пропал вместе с Гуттиэре.
– Проклятые белые! – ворчал старик, сидя одиноко в своей лавке. – Они прогнали нас с нашей земли и обратили в своих рабов. Они калечат наших детей и похищают наших дочерей. Они хотят истребить нас всех до последнего.
– Здравствуй, брат! – услышал Бальтазар голос Кристо. – Новость! Большая новость! Ихтиандр нашелся.
– Что?! – Бальтазар быстро поднялся. – Говори скорее!
– Скажу, только ты меня не перебивай, а то я забуду, что хотел сказать. Нашелся Ихтиандр. Я верно тогда сказал: он был на потонувшем корабле. Мы отплыли дальше, а он выплыл и поплыл домой.
– Где же он? У Сальватора?
– Да, у Сальватора.
– Я пойду к нему, к Сальватору, и потребую, чтобы он вернул мне моего сына…
– Не отдаст! – возразил Кристо. – Сальватор запрещает Ихтиандру плавать в океане. Иногда я потихоньку отпускаю его…
– Отдаст! Если не отдаст, я убью Сальватора. Идем сейчас же.
Кристо испуганно замахал руками.
– Подожди хоть до завтра. Я еле отпросился у Сальватора навестить свою «внучку». Сальватор стал такой подозрительный. Смотрит в глаза, как ножом режет. Прошу тебя, подожди до завтра.
– Хорошо. Я приду к Сальватору завтра. А сейчас я пойду туда, к заливу. Может быть, хоть издали увижу в море моего сына.
Всю ночь Бальтазар просидел на скале у залива, всматриваясь в волны. Море было бурное. Холодный южный ветер налетал шквалами, срывая пену с верхушек волн и разбрасывая ее по прибрежным утесам. На берегу грохотал прибой. Луна, ныряя в быстро несущихся по небу облаках, то освещала волны, то скрывалась. Как ни старался Бальтазар, он ничего не мог разглядеть в пенящемся океане. Уже наступил рассвет, а Бальтазар все еще сидел неподвижно на прибрежном утесе. Из темного океан сделался серым, но он был так же пустынен и безлюден.
Здесь, попивая вино и пульке, они предпочитали коротать нудные часы, пока не наступала их очередь. Шустрый мальчишка, все время курсирующий меж зданием суда и «Пальмой», сообщал о том, что делается в суде. Это было удобно. Сюда же стекались темные ходатаи по делам и лжесвидетели, откровенно предлагавшие свои услуги.
Много раз бывал Бальтазар в «Пальме» по делам своей лавки. Он знал, что здесь можно встретить нужного человека, написать прошение. Поэтому Бальтазар направился сюда.
Он быстро прошел веранду, вошел в прохладный вестибюль, с удовольствием вдохнул холодок, отер пот со лба и спросил вертевшегося возле него мальчишку:
– Ларра пришел?
– Дон Флорес де Ларра пришли, сидят на своем месте, – бойко отвечал мальчик.
Тот, кого называли громким именем дон Флорес де Ларра, был когда-то мелким судебным служащим, – его выгнали за взятки. Теперь он имел много клиентов: все, у кого были сомнительные дела, охотно обращались к этому великому крючкотвору. Имел с ним дело и Бальтазар.
Ларра сидел за столиком возле готического окна с широким подоконником. На столе перед ходатаем стояла кружка с вином и лежал пухлый рыжий портфель. Всегда готовое к работе вечное перо было прицеплено к карману потертого костюма оливкового цвета. Ларра был толстый, лысый, краснощекий, красноносый, бритый и гордый. Влетавший в окно ветерок поднимал остатки седых волос. Сам председатель суда не мог принимать своих клиентов с большим величием.
Увидев Бальтазара, он небрежно кивнул головой, жестом указал на плетеное кресло против себя и сказал:
– Прошу вас, садитесь. С чем пожаловали? Не хотите ли вина? пульке?
Обычно заказывал он, но платил клиент. Бальтазар, казалось, не слышал, он продолжал:
– Большое дело. Важное дело, Ларра.
– Дон Флорес де Ларра, – поправил ходатай, отпивая из кружки.