Бальтазар выступил вперед.
– Вот я! – коротко сказал он. Бальтазар был верен своему слову.
«Медуза» все еще стояла на якоре. Все, кроме вахтенных, сошли на берег и отправились к отвесной скале у залива.
Бальтазар обвязал себя веревкой, чтобы его можно было вытащить, если бы он оказался раненым, взял нож, зажал между ног камень и опустился на дно.
Арауканцы с нетерпением ожидали его возвращения, вглядываясь в пятно, мелькавшее в голубоватой мгле затененного скалами залива. Прошло сорок, пятьдесят секунд, минута, – Бальтазар не возвращался. Наконец он дернул веревку, и его подняли на поверхность. Отдышавшись, Бальтазар сказал:
– Узкий проход ведет в подземную пещеру. Там темно, как в брюхе акулы. «Морской дьявол» мог скрыться только в эту пещеру. Вокруг нее – гладкая стена.
– Отлично! – воскликнул Зурита. – Там темно – тем лучше! Мы расставим наши сети, и рыбка попадется.
Вскоре после захода солнца индейцы опустили проволочные сети на крепких веревках в воду у входа в пещеру. Концы веревок закрепили на берегу. К веревкам Бальтазар привязал колокольчики, которые должны были звонить при малейшем прикосновении к сети.
Зурита, Бальтазар и пять арауканцев уселись на берегу и стали молча ждать.
На шхуне никого не оставалось.
Темнота быстро сгущалась. Взошел месяц, и его свет отразился на поверхности океана. Было тихо. Всех охватило необычайное волнение. Быть может, сейчас они увидят странное существо, наводившее ужас на рыбаков и искателей жемчуга.
Медленно проходили ночные часы. Люди начинали дремать.
Вдруг колокольчики зазвенели. Люди вскочили, бросились к веревкам, начали поднимать сеть. Она была тяжелой. Веревки вздрагивали. Кто-то трепыхался в сети.
Вот сеть показалась на поверхности океана, а в ней при бледном свете месяца билось тело получеловека-полуживотного. В лунном свете сверкали огромные глаза и серебро чешуи. «Дьявол» делал невероятные усилия, чтобы освободить руку, запутавшуюся в сети. Это удалось ему. Он вынул нож, висевший у бедра на тонком ремешке, и начал резать сеть.
– Не прорежешь, шалишь! – тихо сказал Бальтазар, увлеченный охотой.
Но, к его удивлению, нож одолел проволочную преграду. Ловкими движениями «дьявол» расширял дыру, а ловцы спешили поскорее вытянуть сеть на берег.
– Сильнее! Гоп-гоп! – уже кричал Бальтазар. Но в тот самый момент, когда, казалось, добыча была уже в их руках, «дьявол» провалился в прорезанную дыру, упал в воду, подняв каскад сверкавших брызг, и исчез в глубине.
Ловцы в отчаянии опустили сеть.
– Хороший ножик! Проволоку режет! – с восхищением сказал Бальтазар. – Подводные кузнецы лучше наших.
Зурита, опустив голову, смотрел на воду с таким видом, как будто там потонуло все его богатство.
Потом он поднял голову, дернул пушистый ус и топнул ногой.
– Так нет же, нет! – крикнул он. – Скорее ты подохнешь в своей подводной пещере, чем я отступлю. Я не пожалею денег, я выпишу водолазов, я весь залив покрою сетями и капканами, и ты не уйдешь от моих рук!
Он был смел, настойчив и упрям. Недаром в жилах Педро Зурита текла кровь испанских завоевателей. Да и было из-за чего бороться.
«Морской дьявол» оказался не сверхъестественным, но всемогущим существом. Он, очевидно, сделан из костей и мяса, как говорил Бальтазар. Значит, его можно поймать, посадить на цепочку и заставить добывать для Зурита богатства со дна океана. Бальтазар добудет его, хотя бы сам бог моря Нептун со своим трезубцем стал на защиту «морского дьявола».
Доктор Сальватор
Зурита приводил в исполнение свою угрозу. Он возвел на дне залива много проволочных заграждений, протянул во всех направлениях сети, наставил капканы. Но его жертвами пока были только рыбы, «морской дьявол» как будто провалился сквозь землю. Он больше не показывался и ничем не напоминал о себе. Напрасно прирученный дельфин каждый день появлялся в заливе, нырял и фыркал, как бы приглашая своего необычайного друга совершить прогулку. Его друг не показывался, и дельфин, сердито фыркнув в последний раз, уплыл в открытое море.
Погода испортилась. Восточный ветер раскачал гладь океана; воды залива стали мутными от песка, поднявшегося со дна. Пенистые гребни волн скрывали дно. Никто не мог разглядеть, что происходит под водой.
Зурита часами мог стоять на берегу, глядя на гряды волн. Огромные, они шли одна за другой, обрушивались шумными водопадами, а нижние слои воды с шипением катились дальше по сырому песку, ворочая гальку и раковины, подкатываясь к ногам Зурита.
– Нет, это никуда не годится, – говорил Зурита. – Надо придумать что-нибудь иное. «Дьявол» живет на дне моря и не желает выходить из своего убежища. Значит, чтобы поймать его, нужно пойти к нему – опуститься на дно. Это ясно!
И, обратившись к Бальтазару, мастерившему новый, сложный капкан, Зурита сказал:
– Отправляйся немедленно в Буэнос-Айрес и привези оттуда два водолазных костюма с кислородными резервуарами. Обычный водолазный костюм со шлангом для нагнетания воздуха не годится. «Дьявол» может перерезать шланг. Притом, быть может, нам придется совершить небольшое подводное путешествие. Да не забудь захватить электрические фонари.
– Вы желаете отправиться в гости к «дьяволу»? – спросил Бальтазар.
– С тобой, конечно, старина.
Бальтазар кивнул головой и отправился в путь. Он привез не только водолазные костюмы и фонари, но и пару длинных, замысловато искривленных бронзовых ножей.
– Теперь уже не умеют делать таких, – сказал он. – Это древние ножи арауканцев, которыми мои прадедушки вспарывали когда-то животы белым – вашим прадедушкам, не в обиду вам будь сказано.
Зурита не понравилась эта историческая справка, но ножи он одобрил.
– Ты очень предусмотрителен, Бальтазар.
На другой день, на заре, несмотря на сильную волну, Зурита и Бальтазар надели водолазные костюмы и опустились на дно моря. Не без труда распутали они стоявшие у входа в подводную пещеру сети и влезли в узкий проход. Их окружала полная темнота. Став на ноги и вынув ножи, водолазы засветили фонари. Испуганные светом мелкие рыбы метнулись в сторону, а потом приплыли к фонарю, суетясь в его голубоватом луче, как рой насекомых.
Зурита отогнал их рукой: блеском чешуи они ослепляли его. Это была довольно большая пещера, не менее четырех метров высоты и пяти-шести метров ширины. Водолазы осмотрели углы. Пещера была пуста и необитаема. Только стаи мелкой рыбы, очевидно, укрывались здесь от морского волнения и хищников.
На берегу Зурита набрел на высокую стену из белого камня, опоясывавшую огромный участок земли – не менее десяти гектаров. Зурита обошел стену. Во всей стене он нашел только одни ворота, сделанные из толстых листов железа. В воротах была маленькая железная дверь с прикрытым изнутри волчком.
«Настоящая тюрьма или крепость, – подумал Зурита. – Странно! Фермеры не строят таких толстых и высоких стен. В стене ни просвета, ни щели, через которые можно было бы заглянуть внутрь».
Кругом – безлюдная, дикая местность: голые серые скалы, поросшие кое-где колючим кустарником и кактусами. Внизу – залив.
Зурита несколько дней бродил вдоль стены, подолгу следил за железными воротами. Но ворота не раскрывались, никто не входил в них и не выходил; ни один звук не долетал из-за стены.
Вернувшись вечером на палубу «Медузы», Зурита позвал Бальтазара и спросил:
– Ты знаешь, кто живет в крепости над заливом?
– Знаю, я спрашивал уже об этом индейцев, работающих на фермах. Там живет Сальватор.
– Кто же он, этот Сальватор?
– Бог, – ответил Бальтазар.
Зурита от изумления поднял свои черные густые брови.
– Ты шутишь, Бальтазар?
Индеец едва заметно улыбнулся.
– Я говорю то, о чем слышал. Многие индейцы называют Сальватора божеством, спасителем.
– От чего же он спасает их?
– От смерти. Они говорят, что он всесилен. Сальватор может творить чудеса. Он держит в своих пальцах жизнь и смерть. Хромым он делает новые ноги, живые ноги, слепым дает зоркие, как у орла, глаза и даже воскрешает мертвых.
– Проклятие! – проворчал Зурита, подбивая пальцами снизу вверх пушистые усы. – В заливе – «морской дьявол», над заливом – «бог». Не думаешь ли ты, Бальтазар, что «дьявол» и «бог» могут помогать друг другу?
– Я думаю, что нам следовало бы убраться отсюда как можно скорее, пока еще наши мозги не свернулись, как скисшее молоко, от всех этих чудес.
– Видел ли ты сам кого-нибудь из исцеленных Сальватором?
– Да, видел. Мне показывали человека со сломанной ногой. Побывав у Сальватора, этот человек бегает, как мустанг. Еще я видел воскрешенного Сальватором индейца. Вся деревня говорит, что этот индеец, когда его несли к Сальватору, был холодным трупом – череп расколот, мозги наружу. А от Сальватора он пришел живой и веселый. Женился после смерти. Хорошую девушку взял. И еще я видел детей индейцев…
– Значит, Сальватор принимает у себя посторонних?
– Только индейцев. И они идут к нему отовсюду: с Огненной Земли и Амазонки, из пустыни Атакамы и Асунсиона.
Получив эти сведения от Бальтазара, Зурита решил съездить в Буэнос-Айрес.
Там он узнал, что Сальватор лечит индейцев и пользуется среди них славой чудотворца. Обратившись к врачам, Зурита узнал, что Сальватор талантливый и даже гениальный хирург, но человек с большими чудачествами, как многие выдающиеся люди. Имя Сальватора было широко известно в научных кругах Старого и Нового Света. В Америке он прославился своими смелыми хирургическими операциями. Когда положение больных считалось безнадежным и врачи отказывались делать операцию, вызывали Сальватора. Он никогда не отказывался. Его смелость и находчивость были беспредельны. Во время империалистической войны он был на французском фронте, где занимался почти исключительно операциями черепа. Много тысяч человек обязаны ему своим спасением. После заключения мира он уехал к себе на родину, в Аргентину. Врачебная практика и удачные земельные спекуляции дали Сальватору огромное состояние. Он купил большой участок земли недалеко от Буэнос-Айреса, обнес его огромной стеной – одна из его странностей – и, поселившись там, прекратил всякую практику. Он занимался только научной работой в своей лаборатории. Теперь он лечил и принимал индейцев, которые называли его богом, сошедшим на землю.
Зурита удалось узнать еще одну подробность, касающуюся жизни Сальватора. Там, где сейчас находятся обширные владения Сальватора, до войны стоял небольшой дом с садом, также обнесенный каменной стеной. Все время, пока Сальватор находился на фронте, дом этот сторожили негр и несколько огромных собак. Ни одного человека не пропускали во двор эти неподкупные сторожа.
В последнее время Сальватор окружил себя еще большей таинственностью. Он не принимает у себя даже бывших товарищей по университету. Узнав все это, Зурита решил: «Если Сальватор врач, он не имеет права отказаться принять больного. Почему бы мне не заболеть? Я проникну к Сальватору под видом больного, а потом будет видно».
Зурита отправился к железным воротам, охранявшим владения Сальватора, и начал стучать. Стучал долго и упорно, но ему никто не открывал. Взбешенный Зурита взял большой камень и начал бить им в ворота, подняв шум, который мог бы разбудить мертвых.
Далеко за стеной залаяли собаки, и наконец волчок в двери приоткрылся.
– Что надо? – спросил кто-то на ломаном испанском языке.
– Больной, отоприте скорей, – ответил Зурита.
– Больные так не стучат, – спокойно возразил тот же голос, и в волчке показался чей-то глаз. – Доктор не принимает.
– Он не смеет отказать в помощи больному, – горячился Зурита.
Волчок закрылся, шаги удалились. Только собаки продолжали отчаянно лаять.
Зурита, истощив весь запас ругательств, вернулся на шхуну.
Жаловаться на Сальватора в Буэнос-Айрес? Но это ни к чему не приведет. Зурита трясло от гнева. Его пушистым черным усам угрожала серьезная опасность, так как в волнении он поминутно дергал их, и они опустились вниз, как стрелка барометра, показывающая низкое давление.
Понемногу он успокоился и начал обдумывать, что ему предпринять дальше.
По мере того как он думал, его коричневые от загара пальцы все чаще взбивали растрепанные усы кверху. Барометр поднимался.
Наконец он взошел на палубу и неожиданно для всех отдал приказ сниматься с якоря.
«Медуза» отправилась в Буэнос-Айрес.
– Хорошо, – сказал Бальтазар. – Сколько времени напрасно потрачено! Пусть черт поберет этого «дьявола» вместе с «богом»!
Больная внучка
Солнце палило немилосердно. По пыльной дороге вдоль тучных полей пшеницы, кукурузы и овса шел старый, изможденный индеец. Одежда его была изорвана. На руках он нес больного ребенка, прикрытого от лучей солнца стареньким одеяльцем. Глаза ребенка были полузакрыты. На шее виднелась огромная опухоль. Время от времени, когда старик оступался, ребенок хрипло стонал и приоткрывал веки. Старик останавливался, заботливо дул в лицо ребенка, чтобы освежить его.
– Только бы донести живым! – прошептал старик, ускоряя шаги.
Подойдя к железным воротам, индеец переложил ребенка на левую руку и ударил правой в железную дверь четыре раза. Волчок в калитке приоткрылся, чей-то глаз мелькнул в отверстии, заскрипели засовы, и калитка открылась.
Индеец робко переступил порог. Перед ним стоял одетый в белый халат старый негр с совершенно белыми курчавыми волосами.
– К доктору, ребенок больной, – сказал индеец.
Негр молча кивнул головой, запер дверь и знаком пригласил следовать за собой.
Индеец осмотрелся. Они находились на небольшом дворе, вымощенном широкими каменными плитами. Этот двор был обнесен с одной стороны высокой наружной стеною, а с другой – стеною пониже, отгораживавшей двор от внутренней части усадьбы. Ни травы, ни кустика зелени – настоящий тюремный двор. В углу двора, у ворот второй стены, стоял белый дом с большими, широкими окнами. Возле дома на земле расположились индейцы – мужчины и женщины. Многие были с детьми.