Тесса Дэр
Танец с герцогом
Глава 1
Лондон
Июнь 1817 года
Ежевичная глазурь!
Амелия д’Орси закусила губу, чтобы сдержать возглас ликования. Даже на таком званом вечере, как этот, сорвавшийся с губ благовоспитанной леди возглас радости непременно привлек бы всеобщее внимание, а Амелии вовсе не хотелось объясняться перед окружавшими ее молодыми леди. Тем более что поводом для радости послужил вовсе не выигрыш за карточным столом и не предложение руки и сердца, а всего лишь очередное блюдо в обеденном меню.
Амелия даже представила, как все будет.
– О, леди Амелия, – всплеснула бы руками одна из девушек, – только вы можете думать о еде в такой момент.
Нет, Амелия вовсе не собиралась стоять посреди танцевального зала и мечтать о семейном обеде в загородном поместье. Просто она давно уже раздумывала о новом соусе для тушеного фазана вместо надоевшего яблочного. Амелии хотелось чего-то сладкого, но вместе с тем терпкого, неожиданного, но знакомого, затейливого, но не слишком дорогого. Наконец ответ нашелся сам собой. Ежевичная глазурь. Процеженная. Ммм… С добавлением сахара и специй.
Решив записать рецепт в своем дневнике позже, Амелия отбросила прочь мысли о новом блюде и изобразила на лице вежливую полуулыбку. Теперь лето в Брайербэнке получится идеальным.
Мимо в облаке алого шелка проплыла миссис Бэнском.
– Половина одиннадцатого, – пропела хозяйка бала. – Почти полночь.
Почти полночь. Хватит уже думать о меню.
Закутанная в метры тюля дебютантка с лицом херувима схватила Амелию за запястье.
– Он появится в любую секунду. Как вы можете оставаться столь спокойной? Если он выберет меня, я наверняка упаду в обморок.
Амелия вздохнула. Ну, началось. Подобное происходило на каждом балу, едва лишь часы отбивали половину двенадцатого.
– Вам не придется вести беседу, не волнуйтесь, – заметила молодая леди в платье из зеленого атласа. – Во время танца он не произносит ни слова.
– А он вообще говорит по-английски? Я слышала, будто он рос в Абиссинии или…
– Нет, нет, в Канаде. И конечно же, он говорит по-английски. Мой брат играет с ним в карты. – Вторая девушка понизила голос. – И все же есть в нем что-то первобытное, вы не находите? Это видно по тому, как он двигается.
– А мне кажется, вы придаете слишком большое значение сплетням, – заметила Амелия.
– Вальсирует он божественно, – вставила третья собеседница. – Когда я с ним танцевала, мои ноги словно парили над полом. Вблизи он еще красивее.
Амелия снисходительно улыбнулась:
– В самом деле?
В начале сезона неприлично богатый и ведущий затворнический образ жизни герцог Морленд решил-таки почтить общество своим присутствием. А спустя несколько недель уже весь Лондон плясал под его дудку. Герцог приезжал на балы, едва только стрелки часов отсчитывали полночь, и выбирал из всех присутствующих леди одну-единственную. Едва лишь танец заканчивался, он провожал свою партнершу к столу и… исчезал.
Не прошло и двух недель, как газеты окрестили его Полночным герцогом, а представительницы высшего света взялись соперничать друг с другом за право пригласить его светлость к себе на бал. Леди на выданье не отдавали никому последний танец перед ужином из страха упустить возможность потанцевать с герцогом. Чтобы добиться пущего эффекта, хозяйки ставили часы на видное место и приказывали оркестру начинать играть ровно в двенадцать часов ночи. По неписаному правилу бал открывал романтичный медленный вальс.
Ежевечернее представление держало общество в сладостном предвкушении. Чем меньше времени оставалось до полуночи, тем больше наполнялся ароматами духов воздух, а атмосфера в танцевальном зале становилась все напряженнее. Многочисленные мнения сводились к одному: однажды какой-нибудь краснеющей робкой дебютантке удастся заарканить непокорного холостяка, положив начало легенде.
Имя герцога порождало многочисленные истории и сплетни. Впрочем, так бывало всегда, когда в деле фигурировал человек с таким огромным состоянием и положением в обществе.
– Я слыхала, он родился и вырос в диких лесах Канады, – произнесла одна из девушек.
– А я слышала, что он мало чем отличался от дикаря, когда дядя взял его к себе в дом, – сказала вторая. – Вел он себя столь грубо и необузданно, что старого герцога хватил удар.
– Мой брат рассказывал, будто в Итоне имел место один случай, – пробормотала леди в зеленом. – То ли ссора, то ли драка, я не знаю точно. Но один молодой человек чудом избежал смерти, и Морленда исключили из университета. Наверняка произошло нечто ужасное, раз осмелились наказать герцогского наследника.
– Вы не поверите тому, что услышала я, – произнесла Амелия, округлив глаза от ужаса. Остальные леди заинтересованно вскинули головы и подались вперед. – До меня дошел слух, – с заговорщицким видом прошептала Амелия, – будто в полнолуние герцог превращается в кровожадного дикобраза.
Когда смех стих, Амелия добавила:
– Нет, я, право, не верю, что герцог заслуживает столь пристального внимания к своей персоне.
– Вы бы так не говорили, если б потанцевали с ним хоть раз.
Амелия покачала головой. Она наблюдала одну и ту же сцену бесчисленное количество раз за последние несколько недель и откровенно веселилась в душе, не испытывая при этом ни малейшего желания оказаться в центре всеобщего внимания. Нет, это не было притворным равнодушием, потому что Амелия действительно не видела ничего романтичного и интригующего в обычном самолюбовании молодого повесы. Да и кому, как не холостому, богатому и красивому герцогу, покорять дамские сердца? Амелии он казался несносным и весьма испорченным.
Девушки, выбираемые им для единственного танца, были похожи одна на другую как две капли воды: симпатичные, но глупые и совершенно неинтересные дебютантки. На такую, как Амелия, он даже не посмотрит.
Впрочем, Амелия немного лукавила – легкую горечь она все же испытывала.
Время шло, и приближался момент, когда общество негласно запишет ее в старые девы. Амелия всякий раз с раздражением вспоминала о собственной непопулярности у представителей противоположного пола, когда с наступлением полуночи взгляд скандально известного герцога безразлично скользил мимо нее, чтобы остановиться на какой-нибудь не перестающей прихорашиваться дебютантке.
Впрочем, у герцога не было причин останавливать свое внимание на Амелии. Ее приданое могло называться приличным с очень большой натяжкой, а что касалось внешности… Хорошенькой Амелию нельзя было назвать даже в год ее дебюта. Ее глаза казались слишком блеклыми, и она с легкостью заливалась краской. К своим двадцати шести годам Амелия уже смирилась с тем, что ей никогда не стать стройной.
Внезапно девушки бросились врассыпную, точно стайка перепуганных пташек, а за спиной Амелии раздался тихий шепот:
– Сегодня ты восхитительна.
Вздохнув, Амелия резко повернулась.
– Джек. Что тебе нужно на этот раз?
Молодой человек прижал ладонь к лацкану сюртука и обиженно надул губы.
– Ну почему ты меня каждый раз в чем-то подозреваешь? Неужели я не могу сделать своей дражайшей сестре комплимент просто так?
– Нет, если речь идет о тебе. Кроме того, выражение «дражайшая сестра» – вовсе не комплимент. Я твоя единственная сестра, и если тебе нужны деньги, придумай что-нибудь получше. – Амелия намеренно поддразнивала брата в надежде, что вопреки ее ожиданиям он возразит: «Нет, Амелия. На этот раз я не стану просить денег. Я бросил пить и играть. Не встречаюсь больше со своими друзьями, которые тебе так не нравятся. Я вернусь в университет, а потом приму сан священника, как и обещал нашей матери перед смертью. Кроме того, ты действительно выглядишь чудесно».
Бросив взгляд на гостей, молодой человек понизил голос:
– Всего-то несколько шиллингов.
Плечи Амелии безвольно опустились. Часы еще не пробили полночь, а глаза ее брата уже горели болезненно-горячечным блеском, подогретым алкоголем и не предвещавшим ничего хорошего.
Взяв брата за локоть, Амелия отделилась от стайки молодых леди и направилась в сторону террасы. Теперь они стояли в круге желтого света, проникавшего сквозь высокие стеклянные двери. Прохладный воздух веял сыростью.
– У меня нет денег, – солгала Амелия.
– Всего несколько шиллингов, чтобы заплатить за экипаж, Амелия. – Джек схватился за сумочку, свисавшую с руки сестры. – Мы собираемся в театр.
Как же, как же. Скорее в очередной игорный притон. Амелия прижала расшитую бисером сумочку к груди.
– А как попаду домой я?
– Морленд тебя подвезет, – подмигнул Джек. – После того как потанцует с тобой. Я поставил на тебя два фунта.
Прекрасно. Еще два фунта, которых она лишится из-за безрассудности брата.
– И ты, конечно же, уверен в выигрыше.
– Не говори так. – Джек погладил сестру по руке, и в его глазах неожиданно промелькнула искренность. – Ему ужасно повезет, если ты ответишь согласием, Амелия. Ни одна из присутствующих в этом зале леди не сможет с тобой сравниться.
Слезы обожгли глаза Амелии. После гибели их брата Хью под Ватерлоо Джек сильно изменился. И отнюдь не в лучшую сторону. Однако все же изредка ее дорогой нежный брат, которого Амелия так любила, ненадолго становился прежним. В такие моменты Амелии отчаянно хотелось заключить его в объятия, прижать к себе и не отпускать на протяжении недель и даже месяцев, пока он не избавится от своего хрупкого панциря, в котором прятался последнее время.
– Да ладно тебе. Будь паинькой, одолжи мне пару крон. Я отправлю к Лорану слугу, и он пришлет за тобой свое шикарное новое ландо. Так что поедешь домой с таким же шиком, что и его рыжая наследница.
– Ее зовут Уинифрид. Она теперь графиня Бьювел, так что относись к ней с уважением. Благодаря ее приданому Майкл смог купить офицерский чин, а Уильям продолжил обучение в школе. Благодаря ей и Лорану у нас есть дом.
– А я никчемный неблагодарный брат, который приносит семье лишь бесчестье и разочарование. Знаю, знаю. – Джек заставил себя улыбнуться. – Тебе жаль нескольких монет, чтобы от меня отделаться?
– Ну как ты не понимаешь? Я не хочу от тебя отделываться. Я люблю тебя, дурачок. – Амелия пригладила непослушную прядь волос, имевшую обыкновение выбиваться из прически на виске. – Ты не позволишь мне помочь тебе, Джек?
– Конечно, позволю. Начни с шиллинга или двух.
Амелия развязала тесемки сумочки негнущимися пальцами.
– Я отдам тебе все, что у меня есть, с одним условием.
– И что это за условие?
– Ты должен пообещать, что этим летом поедешь с нами в Брайербэнк.
Семейство д’Орси всегда проводило лето в Брайербэнке – небольшом каменном коттедже, что располагался на склоне холма, спускавшегося от руин замка Бьювел к реке Уай. Амелия на протяжении многих месяцев планировала эту поездку. Она продумала все, начиная с камчатных скатертей и заканчивая желе из смородины. Брайербэнк был решением всех проблем. Она знала это.
Смерть Хью ошеломила всех членов семьи, а Джека – более всего. Из всех братьев эти двое были самыми большими друзьями. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, Хью проявлял большую мудрость, а его серьезность всегда уравновешивала необузданность Джека. Амелия опасалась, что, лишенный поддержки брата, Джек в конце концов окажется в беде.
Ему необходимы любовь и время, чтобы оправиться от пережитого горя. Время вдали от большого города и рядом с семьей. Вернее, с тем, что от нее осталось. Здесь, в Лондоне, Джека постоянно окружали соблазны. А необходимость соответствовать своим богатым расточительным друзьям давила на него тяжким бременем и подрывала материальное положение семьи. В Брайербэнке он вновь станет самим собой – веселым беззаботным Джеком, каким его помнила Амелия. Юный Уильям сможет приехать в родовое гнездо на каникулы. Майкл не вернется к тому времени из плавания, зато Лоран и Уинифрид присоединятся к остальным на неделю или две.
Амелия будет идеальной хозяйкой. Такой, как мама. Она украсит комнаты вазами с львиным зевом, организует театрализованные представления и игры на свежем воздухе, будет угощать присутствующих тушеным фазаном в ежевичной глазури.
Она сможет сделать всех счастливыми простым усилием воли. Или подкупом, если потребуется.
– Здесь крона и три шиллинга, – произнесла Амелия, доставая из сумочки деньги. – Дома еще шесть фунтов. – Сбереженных, сэкономленных, собранных по крохам. – Они твои, если пообещаешь провести август в Брайербэнке.
Джек зацокал языком.
– Он тебе ничего не сказал?
– Кто? Что сказал?
– Лоран. Мы не поедем этим летом в Брайербэнк. Все решилось лишь на этой неделе. Мы его сдадим.
– Сдадите? – Амелия почувствовала себя так, словно кровь вдруг перестала струиться по ее венам. В глазах у нее разом потемнело, и она схватила брата за руку. – Сдадите Брайербэнк? Чужим людям?
– Ну, не таким уж чужим. Мы бросили клич и теперь ждем предложений от нескольких уважаемых семей. Наш коттедж – настоящий лакомый кусок.
– Да, – вымолвила Амелия. – Да, я знаю. Это место настолько чудесно, что семейство д’Орси проводило там каждое лето на протяжении нескольких столетий. Столетий, Джек. Так с какой стати нам менять сложившиеся традиции?
– А разве мы еще не переросли игру в шары и нудные чаепития? Там скучно, как в могиле. Это же почти у границы с Ирландией.
– Скучно? Что ты хочешь этим сказать? Ты ездил туда каждое лето, ходил на реку и… – Внезапно Амелия все поняла, и по ее спине пробежал холодок. – О нет. Сколько ты проиграл? Сколько задолжал?
Джек не стал ничего отрицать.
– Четыре сотни фунтов.
– Четыре сотни! Кому?
– Морленду.
– Полночному гер… – Амелия осеклась. Слишком уж нелепым казалось ей это прозвище. Нет, она не станет признавать скандальную известность герцога. – Но ведь он еще даже не появился. Как ты умудрился проиграть ему четыре сотни, когда его здесь нет?
– Это случилось не сегодня, а несколько дней назад. Вот почему мне нужно уйти. Он прибудет с минуты на минуту, а я не могу показываться ему на глаза до тех пор, пока не выплачу долг.
Лишившись дара речи, Амелия в оцепенении смотрела на брата.
– И не смотри на меня так, я этого не вынесу. Я держал себя в руках, пока Фэради не поставил на кон свой жетон. Вот тогда-то Морленд и заинтересовался игрой, невероятно подняв ставки. Он спит и видит, как бы собрать все десять.
– Десять чего? Жетонов?
– Ну да. Жетоны – это все. – Джек картинно развел руками. – Вот только не убеждай меня, будто тебе ничего об этом не известно. Речь о самом популярном в Лондоне клубе для джентльменов.
Когда Амелия ничего не ответила, Джек попытался напомнить:
– Харклиф. Осирис. Один племенной жеребец и десять медных жетонов. Ты слышала об этом клубе. Я знаю, что слышала.
– Извини, но я понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь. Кажется, ты пытаешься сказать, что поставил на кон родовое гнездо своих предков против какого-то медного жетона. И проиграл.
– Я и так уже проиграл несколько сотен и не мог выйти из игры. А мои карты, Амелия… лучше мне еще никогда не выпадало, клянусь.
– И все же ты проиграл.
Джек обреченно пожал плечами:
– Что сделано, то сделано. Если бы я мог добыть денег каким-то другим способом, я бы непременно это сделал. Мне очень жаль тебя разочаровывать, но ведь в Брайербэнк можно поехать следующим летом…
– Да, но… – Следующего лета придется ждать еще целый год, и одному Богу известно, в какую еще неприятность попадет тем временем Джек. – Должен быть какой-то другой выход. Попроси денег у Лорана.
– Ты знаешь, что он не даст.
Джек был прав. Их старший брат женился по расчету, фактически принеся себя в жертву. В тот момент их семья очень сильно нуждалась, и тут под руку подвернулась Уинифрид с весьма щедрым приданым и отцом-магнатом. Проблема состояла лишь в том, что мешки с этим самым приданым были туго завязаны, и ослабить веревку мог только тесть Лорана. Старик ни за что не позволил бы зятю выплатить долг брата в четыреста фунтов стерлингов.